* * *
— Кларк! — Чья-то ладонь коснулась плеча блондинки, заставив вздрогнуть. — Потом допишешь. Скорее за мной! Ты следующая! Брюнетка взволновано тащила девушку за собой, прямо к выходу, отделяющему зал тренировок от зала, где уже вовсю шли отборочные соревнования. — Как выступила Рейвен? — обеспокоенно спросила Кларк, не видя на табло имени подруги, и чувствуя, как колотится сердце. — Потеряла булаву на повороте и не выпрямила до конца опорную ногу в вертикальном шпагате, — затараторила брюнетка. Помехи динамиков и ровный голос в микрофон в момент привлекли внимание и заставили оставить разговоры. — На ковер приглашается кандидат в мастера спорта, Кларк Гриффин. Упражнение с обручем. Отборочная группа от пятнадцати до семнадцати лет. Поцеловать на удачу предмет и сделать несколько уверенных шагов на середину ковра. Это всё, что может позволить себе "художница", когда объявили её имя. Художественная гимнастика. Пожалуй, самый красивый и самый жестокий вид спорта. Исключительно женский, несомненно молодой: пик формы приходится на шестнадцать лет. В этом возрасте, как правило, становятся мастером спорта. Дальше есть только два пути. Первый — отборочные соревнования и дальнейшая спортивная карьера. Второй — окончание спортивной жизни. Выбор не велик. Из ста претенденток в трех возрастных группах отбор в сборную пройдут только двадцать. Раз в шесть лет. Для подготовки на лучших базах страны и для настоящих, престижных соревнований. Это уже не чемпионат города и даже не чемпионат штата. Это совсем иной масштаб и другая жизнь. Судьи тщательно следят за технической картой: должно быть выполнено определенное количество элементов и заявленная трудность. Если условия не соблюдены, вероятнее всего, вы не пройдете отбор. За полторы минуты нужно показать всё. Способности владения предметом и телом, растяжку, гибкость, точность, музыкальность и артистичность. Выбившаяся прядь волос или лопнувшая резинка на полупальцах — и мнение о вас уже сложится отрицательно. Тяжелое приземление с прыжка и недостаточный прогиб — и можно смириться с вердиктом: «ваша техника ограничена». А пока... пока в голове только счет, а зал разрывает музыка. Поворот, еще один, переброс предмета, кувырок, шпагат, ловля, стойка на опорной ноге в вертикальном шпагате, прогиб, мостик, вертолет, пируэт, еще один… Дыхание сбывается и перед глазами уже всё просто мелькает странными картинками. Резкая боль в ноге заставляет стиснуть зубы, но не перестать улыбаться. Оступилась. Нельзя подавать виду. Не сейчас. Только не сейчас. Последний бросок — обруч ложится точно на спину, как влитой, придерживаемый в нужном положении идеально ровной ногой. Всё. На завершающих секундах музыкальной дорожки. Сердце снова начинает уверенно отсчитывать мгновения, и с каждым ударом возвращается уже привычная дрожь. Долгие секунды ожидания и вердикт: — Семнадцать целых и три десятых балла, — безразличным и сухим голосом оглашает председатель судейства. Для неё это просто очередные цифры. Всё. Больше уже от Кларк ничего не зависит. Больше ничего нельзя исправить. Те же несколько шагов до трибуны и вновь ожидание. Моменты сравнивания себя с другими и это дикое, порой бесчеловечное, желание, чтобы остальные ошибались сильнее, чем ошибаешься на ковре ты сама. — Ты молодец, Кларк, — обнимают подругу Октавия и Рейвен. Одна уже получила свои четырнадцать целых и восемь десятых баллов, а вторая еще нервно ждет своего выхода. Борьба идет не только за каждый балл. Даже десятые и сотые играют роль. — Гриффин, ты прибавила, умница. — миссис Блейк одобрительно потрепала воспитанницу по плечу. — Октавия, готовься. Аврора Блейк отличалась необыкновенным тренерским чутьем. Когда родители приводили к ней девочек в возрасте трех лет, она уже могла безошибочно сказать, кого из них будет ждать великое будущее. В прошлом успешная спортсменка, она не просто жила гимнастикой, она не знала и не видела ничего вокруг, кроме неё, и когда родилась дочь, без всяких обсуждений забрала её в спортивную школу. В то время как старший сын — Беллами Блейк — воспитывался исключительно по другим законам. Законам улицы. Октавия была её гордостью. В отличие от сверстников, она обладала природной гибкостью, практически не имела ограничений в технике и впитала с молоком матери-спортсменки только исключительные параметры фигуры и яркую внешность. Ей всё давалось легко. Всегда. Первые места, лидерство в своей возрастной группе. Единственной угрозой для неё могла быть только Кларк Гриффин, но так удачно сложилось, что они между собой давно уже чередовали первое и второе места, оставляя Рейвен Рейес стабильно третьей. Рей постепенно смирилась с ограничениями в гибкости — физиологию и анатомию не исправишь — и даже не гналась за звездной карьерой, но не имела равных в артистизме и владении предметом. За счет чего уверенно держалась в тройке лидеров, несмотря на все свои недостатки. Она брала судей не сложностью, а красотой рисунка и какой-то магической энергетикой. Так случилось и в этот раз. С одной лишь разницей — Октавия ошиблась. Досадно, уронив мяч при перебросе. Кларк Гриффин стала первой… Но это был финальный отбор...* * *
Когда большой автобус пересек территорию закрытой спортивной базы, а ворота со скрипом закрылись, родители как по команде выстроились перед парком, радостно и всё ещё не скрывая волнения, встречая своих детей. Они уже, конечно же, видели соревнования в прямой трансляции и знали о результатах, но всё же не могли сдержать предательского волнения. — Кларк, доченька, поздравляю! — Эбигейл Гриффин редко попадала на соревнования в качестве зрителя, но всегда приезжала на базу, чтобы хоть так поздравить дочь. Работа врача в медицинском центре, специализирующемся на хирургии, не давала возможности даже отдохнуть нормально, не то что видеть часто единственную дочь. Обучение и содержание в спортивном центре стоило достаточно больших денег, и даже несмотря на грант, полученный младшей Гриффин год назад, нужны были немалые вложения. И это обязывало Кларк показывать такие результаты, которых от нее ждали и требовали. Выиграв год назад соревнования в Италии, она получила пустяковую травму, ушибла ногу, при приземлении. Но целый год никак не удавалось вернуть необходимую форму. И сейчас не удалось... Кларк прекрасно об этом знала. Как и её мать. — Спасибо, мам. — Наконец приличную медаль в дом принесла. — Эбби рукой провела по белокурым волосам и заглянула в голубые глаза Кларк. Девочка промолчала. В свои шестнадцать она была одной из самых стабильных гимнасток. Только стабильность эта заканчивалась вторым местом. Самым позорным, как считала её мать. Всегда бытует мнение, что самое обидное место — третье. Поверьте, попадая в мир спорта, ваше представление об этом быстро поменяют жесткие тренеры и многочасовые занятия. Если ты третий, то исключительный хотя бы потому, что вошел в тройку. Если удается стабильно удерживаться в ней, то на тебя уже обращают внимание спонсоры, рекламные агенты и те, кто с радостью предложат тебе неплохой контракт о сотрудничестве с сетью каких-нибудь раскрученных фитнес-центров. На второе место в мире спорта смотрят как на доказательство того, что ты недостаточно хорош. Двух лучших быть не может. Исключено. Но тренируясь в пределах одного клуба, одного штата или даже одной страны, второе место это самое большое проклятие. Единая школа гимнастики, единые требования и единые стандарты. Вы все вместе приходите в зал рано утром и уходите поздним вечером, вы умеете одинаковое количество технических элементов и сможете повторить рисунок исполнения друг друга. Вы практически близнецы. Зеркально отражающие каждый вздох. Но только кто-то из вас сделает на ковре на один вздох больше… Чуть хуже лучшего, в шаге от желанного золота, в миге от славы, в одной улыбке от мечты. Когда ты третий ты точно не лучший. Чем дальше ты от высшего пьедестала, тем меньше люди смотрят на твои ошибки и оценивают, сравнивают. Если ты второй — ты утонешь в сравнениях, критике и собственном самокопании. Рекламные агенты, может, и обратят на тебя внимание и даже предложат выгодный контракт, но это крайне маловероятно. О вторых местах принято забывать. Как о случайной ошибке. И самое страшное, что может произойти дальше — срыв. Вплоть до ухода не то, что из спорта... из жизни. — Мам, я восстановлюсь. — Переступив с ноги на ногу, Кларк опустила глаза. — Ты же понимаешь, чего мне стоит эта школа, и сколько усилий мы с твоим папой вложили, чтобы ты занималась с детства. — Папа радовался всем моим медалям… — Твой папа умер, Кларк. И раз уж ты решила продолжить заниматься даже после этого, будь добра не останавливаться на полпути. Мы с Маркусом в тебя верим. Твой отчим о тебе, между прочим, позаботился, и призовые деньги, гонорары с рекламных программ теперь будут на семейном счету. А после 2020 года мы сможем купить новый роскошный дом на берегу океана, ты же всегда о таком мечтала. Кстати, он нашел для тебя хорошего менеджера, который сможет защищать твои интересы, когда ты попадешь в сборную и поедешь на Олимпиаду. Контрактов будет много, нужно будет выбирать только самые выгодные для тебя. — Мам, я не уверена, что попаду на Олимпиаду… — На глаза Кларк стали наворачиваться слезы. — Нога снова дает о себе знать, боль усилилась. Я хочу уйти из гимнастики... — Глупости. Ты просто очень мнительная. Мы делали снимки — никаких повреждений нет. Не неси чушь! — Эбби заметно злилась, прожигая взглядом дочь. — Нужно просто больше тренироваться и не обращать ни на кого внимания! Отец бы сказал тебе тоже самое. Или все наши усилия для тебя ничего не значат? Обычный ушиб готов встать на пути наших общих стремлений? Кларк смолчала: девочка не выдерживала такого давления. Она любила гимнастику, но после смерти отца обожаемый спорт и её успехи стали семейным бизнесом, а не простым удовольствием. — Кларк... посмотри на меня. — Эбби взяла дочь за плечи и та подняла на мать глаза. — Ты просто переутомилась, правда? Сложные сборы, конкуренция… Ты просто не можешь сейчас взять и всё бросить. Победы на чемпионатах страны и мира и Олимпиада обеспечат тебе шикарное будущее и славу. Кларк, послушай! Это ведь навсегда! Через четыре года всё это закончится и моя дочь войдет в историю, станет легендой! Ты уже в этом спорте тринадцать лет. Осталось всего четыре. Они пролетят и даже не заметишь. Эту победу ты сможешь посвятить отцу. Как благодарность. Мы переехали в Майами только из-за того, что здесь была спортивная база. Это было нелегкое решение, но мы пошли на это ради твоего будущего... — Ты права, мам, — улыбнулась Гриффин, прерывая Эбигейл и делая шаг к ней, а боль в ноге снова напомнила о себе, но девочка смолчала. — Я добьюсь. Обещаю. — Ну, вот и умничка! — обнимая дочь и целуя её в лоб, Эбби вновь смягчилась, словно ничего и не было. — Я горжусь тобой, солнышко. Но ты можешь и лучше! — Да, знаю, — натянуто улыбнулась девочка, поправляя волосы. — Я постараюсь.* * *
Октавия сидела в кабинете матери, с улыбкой сжимая в руке серебро и следя за движениями Авроры. Диск легко скользнул в плеер и на большом плазменном экране замелькали кадры прошедшего соревнования в быстрой перемотке. Найдя фрагмент с выступлением дочери, миссис Блейк присела рядом с ней. — Вот посмотри, Окти, здесь ты не выпрямила до конца ногу, и это повлекло за собой потерю предмета при перебросе. — Но главное ведь, что я вошла в тройку? — Пятнадцатилетняя брюнетка задумчиво теребила длинные волосы, всматриваясь в остановленный на экране кадр. — Да. Но это ведь не конечная цель. Считай, что ты просто подарила сегодня медальку Гриффин. Она не сможет удержать первое место. И все это знают. Ты у нас единственная восходящая звездочка, и свое место ты вернешь на первенстве штата. Рейвен тянет стабильно только на бронзу, на неё ставки делать даже не будут. Главный тренер сейчас будет пропихивать Гриффин. Она стабильная девочка, но у тебя-то куда больше таланта и обаяния, а техника на уровень выше. Мои же гены. — А что с отбором для North Shore Rhythmic Gymnastics Center? Уже пришли результаты? — Центр должен был изучить ваши допинг-пробы и текущие результаты. Факс придет сегодня вечером. Но первая тройка призеров безоговорочно войдет в предварительный состав национальной сборной. И тут нужно подстраховаться. Окти, запомни, здесь у тебя нет друзей. И каждая из этих девочек только и мечтает, чтобы занять твое место… — Кларк и Рейвен не такие! — Такие, все такие. Кларк победила не потому, что она сильнее тебя. А потому, что ты проиграла. Из-за одной ошибки. Лишь поэтому. Ты моложе, у тебя больше шансов быть на пике к Олимпиаде, а пик Гриффин к этому времени уже пройдет, Рейвен же и вовсе уйдет на пенсию. Век гимнастки недолгий. Двадцать лет это предел. — Гриффин прихрамывала сегодня после соревнований… — Вот. Это же отлично, дочь! Ну, будь же ты хоть немного лидером, возьми себя в руки! Здесь нет никого, кто мог бы быть равным тебе, а ты просто так даришь первые места иллюзорным «подругам». Думаешь, Гриффин переживала за твою ошибку? Да она спит и видит, чтобы ты сошла с пути или получила травму! — Я поняла, мам. — Вот и умница. Ты справишься. — Аврора поцеловала дочь в щеку и улыбнулась. — Как только миссис Климук вывесит списки национальной федерации гимнастики, я дам тебе знать. А пока можете собирать вещи. Завтра днем мы уже должны быть на новой базе. — Ты едешь с нами? — глаза Октавии округлились. Национальная федерация всегда ставила в сборную своих тренеров. — Да, как сопровождающий тренер и ваш менеджер. А тренировать вас будут профессионалы из Болгарии, России и Украины. Старшие тренеры — американцы. Так что, бояться не стоит. Но это уже совсем иной уровень. Это школа для настоящих чемпионов. — А Белл? — Вопрос не имел особого смысла, но как сестра она должна была его задать. — Беллами, как всегда, с Джоном и Монти — бесконечные гонки на автомобилях и девочки… — Брату же нравится Кларк… — ляпнула Октавия и тут же пожалела об этом. — Гриффин только ему и может нравится, — ухмыльнулась Аврора. — И скатертью дорога, я буду только рада. Ну, иди же, пора собираться. Октавия тяжело поднялась с кресла и вышла в коридор. Какое-то странное чувство затаилось где-то глубоко в душе. Осталось ведь четыре года… Она всегда знала, что друзей у нее нет, но все двенадцать лет спорта отчаянно цеплялась за дружбу с Гриффин и Рейес, а ведь мама права. Они все — соперники, и чем скорее на пути не будет никого, тем ближе станет желанное золото...* * *
Первая ночь после соревнований далась довольно нелегко. Разбор ошибок, контрольная тренировка и вердикт федерации: из их школы в сборную решили взять только шесть человек, хотя изначально на соревнованиях отобрали двадцать. Долгая дорога до аэропорта, слезы родителей, наставления и перелет в штат Иллинойс. Туда, где сбывались самые главные мечты и ломались десятки судеб. До олимпиады было еще четыре года, но до ближайших соревнований меньше месяца. Тренировки, усиленные нагрузки, отборы, чемпионаты, снова тренировки и снова отборы, которые должны были оставить только лучших. Восемь человек. Шесть гимнасток, которые работают в группе, и только двух, что будут представлять страну на индивидуальном многоборье. Двух. С этого момента самый грациозный и красивый вид спорта по праву можно было назвать самым жестоким и кровавым. — Ну что, девчонки, мы снова все втроем! — радостно закричала Рейвен, бросая свою спортивную сумку на пустую кровать у стены и переворачивая увесистый чемодан. — Даже не верится! — Национальная база гораздо больше нашей, — оглядывалась вокруг Кларк. — Даже комнаты больше… И действительно, просторная и светлая комната была непривычной и какой-то нестандартной. Огромная общая комната, где гармонично расположились два уютных дивана, большой телевизор, кулер с питьевой водой, стол и четыре стула. Слева от входа была ванная, а напротив две двери в спальные комнаты. В каждой стандартный набор: по две кровати, два шкафа с комодами и два письменных стола с компьютерами и книжной полкой над ними. Стоп... четыре кровати? — Кажется, что мы тут не одни, — процедила Октавия, брезгливо осматриваясь и проводя пальцем по столу, в попытках найти следы пыли. — И лучше, если я ошибаюсь. — Почему? — Гриффин, ты хоть и получила мастера спорта, но мозгов тебе не добавилось. — Рейвен нервно провела руками по плечам. — Нас было трое. Первое, второе, третье. Всё логично. А что теперь? Что за девушка будет здесь? Кларк задумчиво поджала губы и взглянула на подруг. — А ведь не будет больше так, как было. Из нас четырех останутся только двое… — Из семерых. Ты забыла про второй отбор. Остальных отобрали на групповые. — Девочки... давайте пообещаем друг другу, что не перестанем быть подругами, чтобы ни случилось. Обойдем всех, но останемся только мы. Без подстав, без лжи и ножей в спину… — Ой, ты как всегда, Гриффин, — закатила глаза Октавия, вспомнив слова матери. — Кларк права. Меня скорее всего выкинут отсюда, но вы должны пройти, — грустно заметила Рейвен. — Мы столько лет знакомы, даже Олимпиада не должна этого изменить. Так что, я обещаю... и обещаю, что приеду на Олимпиаду и поболею за вас! — Ты прибавила, Рей. Тебя не уберут… — Окти, ну ты хоть не начинай. Мне уже семнадцать. И мой пик формы в далеком прошлом. — А я обещаю, — неожиданно ответила Октавия. — И буду помогать вам, девочки. — Обещаю, — улыбнулась Кларк. Рейвен даже не успела что-то ответить, когда дверь за спиной открылась и в комнату вошла какая-то светловолосая невысокая женщина с бумагами в руках. Её голос показался каким-то странным и знакомым: — Девушки, я — Оливия Морис, секретарь национального комитета федерации художественной гимнастики. Попрошу вас ознакомиться с правилами центра и подписать соответствующие бумаги. Все разрешения ваши родители мне уже выслали, — отчеканила женщина, протянув Октавии стопку папок. — Вашим представителем является Аврора Блейк. Вы можете решать какие-то возникающие вопросы со мной или с вашим клубным менеджером. Забудьте о своей прежней жизни. Здесь не ваш тренировочный клуб. Распорядок дня у вас в папках, ему нужно следовать неукоснительно. Тренировки и учебные занятия будут формировать рейтинговую систему, по итогам которой в конце следующей недели уйдут четверо из вас. Ровно половина. — Но нас семеро… — заикнулась Октавия и Оливия сморщила лоб. — Совсем забыла, — она выглянула в коридор и позвала кого-то, пока девушки недоуменно переглядывались между собой. — Познакомьтесь, ваша соседка и коллега по команде — Александра Уайлд. Оливия пропустила вперед высокую шатенку, показавшуюся в дверях и державшую в руках такую же папку с документами. — Если будут вопросы, мой кабинет слева от лифта. — Мисс Морис зацокала каблуками по коридору, а молчание в комнате явно затянулось. Рейес первая решила его прервать. — Я — Рейвен, — протянула она руку шатенке, но Октавия тут же перехватила её. — Ты с ней дружить вздумала? Ты нормальная? — А что собственно не так? — возмутилась Александра, прожигая изумрудным взглядом младшую Блейк. — А смысл? Ты тут надолго не задержишься! — огрызнулась девушка. — Тебе уже явно пора на пенсию, а не занимать чужие места! — Это уже паранойя какая-то, Окти! — вступилась за шатенку Гриффин и подошла к ней. — Кларк. — Лекса. Но мне защитники не нужны, — спокойно отреагировала Уайлд, хотя и пожала протянутую руку. — И я здесь на своем месте. Она перевела взгляд на брюнетку и улыбнулась. — Раз ты так считаешь, то ты должна быть тут тише воды и ниже травы, а то… — А то к мамочке побежишь? Жаловаться? — Лекса рассмеялась. Рейвен и Кларк заметно напряглись. — Я должна только тренироваться и показать хороший результат. А тебе лично я ничего не должна. — Это она трижды обошла Октавию на чемпионате страны, — шепнула Рейвен на ухо блондинке. — Из-за нее Окти тогда потеряла грант. — Точно… я и думаю, знакомое лицо, — кивнула Гриффин, не сводя глаз с Октавии и новенькой. — А ты кто тут вообще такая? — Блейк резко рванула девушку на себя, оставляя следы на запястье. — Кто я такая и что из себя представляю, я тебе на ковре покажу. — Лекса, давно привыкшая к таким выяснениям отношений, не сводила с новой «подруги» предостерегающего взгляда. — И мне плевать, какая ты там чемпионка. Я сюда приехала не для того, чтобы отдыхать и развлекаться. Или что, твоя мамочка выбивает для тебя первые места по блату и здесь? Октавия не нашлась что ответить и выбежала из комнаты. В воздухе повисла тишина. — Простите, не хотелось начинать знакомство с ругани, — улыбнулась приветливо шатенка и заняла оставшуюся пустую кровать. Кларк и Рейвен переглянулись. Как реагировать на Александру никто из них не понимал. Общаться с ней — потерять Октавию и многолетнюю дружбу. Игнорировать — она им ничего не сделала, это как-то бесчеловечно. Кларк тяжело вздохнув и сглотнув, небрежно проронила: — Мы рады, что ты теперь с нами в команде, только… — Только Октавия Блейк ваша подруга и отношений у нас не получится, верно? — подмигнула Лекса, скрестив руки на груди. — Ты пойми правильно, ведь… — осторожно начала Рейвен, но Лекса жестом остановила её. — Не парьтесь. Я не фанат дружбы и общения. Только подушкой ночью не придушите, а остальное я переживу, — абсолютно безразлично и твердо отреагировала она и переключилась на разбор своих сумок. Рейес и Гриффин молча кивнули, переглянулись и вышли из комнаты. Кларк было непривычно такое поведение. Она молча наблюдала, как спокойно стала заниматься своими делами Рейвен, но в мыслях почему-то застряла эта Александра Уайлд. Мало того, что она сильный соперник, так еще и с таким характером…* * *
Новый зал был огромным. Если, конечно же, сравнивать его с маленьким залом из старого спортивного центра, всего на два ковра. Здесь их было сразу шесть. На двух занимались двенадцать гимнасток, которых готовили к групповым соревнованиям. Возле них крутились два старших тренера, которые страховали рисковые элементы, объясняли какие-то замечания и следили за физической формой. Два главных тренера, пожилая женщина из Болгарии и украинка средних лет, хореограф сборной команды, когда-то имевшая российское гражданство, и менеджер Оливия, ответственная за рейтинг. На оставшихся четырех коврах занимались гимнастки индивидуального многоборья. Расстановка та же. По две гимнастки на ковер и куча персонала. Здесь царила необыкновенная атмосфера. Даже запах был каким-то другим. Он был безусловно новым и абсолютно чужим, но каким-то уютным и манящим. Только попасть сюда было сложно, начиная с самого утра. Семичасовой подъем был вполне привычным занятием и с этим не возникло никаких проблем. Далее, по стандартному графику — душ, стакан воды натощак, пробежка десять минут, ОФП, снова душ и взвешивание. Особый ритуал, который был обязательным для всех. От него зависел рацион на ближайшие сутки. Каждый день утром и вечером в журнале появлялись новые цветные индикаторные отметки в зависимости от результатов взвешивания. Норму веса определял врач, исходя из физиологии и строения скелета девушки, её состояния здоровья, нагрузок, показателей биохимии и стандартных показателей жизнедеятельности. Проверялось и рассчитывалось всё по определенным таблицам. Зеленый цвет — вес в норме или его дефицит, а значит рацион был самым разнообразным (крупы, белки, молочные продукты и даже хлебобулочные изделия и сладкое). Желтый индикатор — пограничный вес, с ограничениями. Чаще всего лишали сладкого и кое-чего из "молочки", заменяя кисломолочными продуктами. Исключением для всех был горький шоколад. Его по паре кусочков в сутки нужно было съедать всем, для поддержания уровня глюкозы в крови и правильного обмена веществ, а с учетом нагрузок — это была необходимость. Красный же индикатор означал перевес — отклонение от нормы. В таком случае из рациона исключали и белки, оставляя только йогурты, творог, кефир и воду, допускались некоторые крупы. На сутки. А тренировки заменялись тренажерным залом и сауной. Вес выше нормы — самая страшная кара любой гимнастки, практически со стопроцентной вероятностью ведущая к травме. Именно поэтому для всех воспитанниц каждая порция взвешивалась в граммах дополнительно, из расчета веса и предстоящей нагрузки. Индивидуально. Все данные передавались сопровождающим менеджерам, и далее в графике наступало самое желанное — завтрак. В половине девятого — первая тренировка. И наконец можно было ощутить прелести новых залов. Час растяжки и разминки в обычном зале, который есть в любой стандартной школе. Полтора часа хореографии у станка, в просторной комнате с роялем и зеркалами во всю стену. Два часа занятий с тренером в зале. Том самом. Новенькое ковровое покрытие, многоуровневое освещение, постоянно пишущие камеры в десяти разных точках. Здесь было подготовлено абсолютно всё для того, чтобы облегчить разбор новых элементов и оттачивание старых. Затем снова душ и в час дня — обед. Два часа на сон или физиотерапию. Избежать травмы — лучший способ сохранять свою форму. Массаж, микротоки, системы для поддержания тонуса мышц и расслабляющие капсулы, криокамеры. База национального уровня обязана была следить за здоровьем своих будущих чемпионов. В четыре вечера всегда начинались занятия. Девушки постарше занимались университетскими заданиями, отправляя очередные контрольные через интернет и общаясь с преподавателями в Skype, школьницы же сдавали пробелы в своей программе. Никто не отменял высоких баллов за общеобразовательные предметы. И рейтинг складывался не только из физических достижений, но и учебных успехов. Проваленная контрольная или не сделанное домашнее задание почти автоматически означали билет домой. В половине седьмого был ужин, а в половине восьмого вечера начиналась вторая тренировка, на которой отрабатывались все новые элементы и прогонялись связки новой программы. В половине десятого стартовало свободное время и почти перед самым отбоем второе взвешивание. В одиннадцать — корпуса погружались в сон. И так ежедневно. Семь дней в неделю. Без единого выходного. Александра молча смотрела, как на соседнем ковре со старым элементом мучается Рейвен. У нее никак не получалось зафиксировать ногой мяч так, чтобы на повороте он не вылетал в сторону. Тренеры что-то отвлеченно обсуждали над какими-то бумагами и девушка не выдержала. — Сделай затяжку левой ногой и тебе станет проще, — ровно отчеканила Лекса, кивнув на снова отлетевший в сторону мяч Рейес. — Твое равновесие вполне тебе позволит, а элемент будет выглядеть сложнее. Рейвен опешила, но молча попробовала проделать подобное и снаряд действительно лег ровно, а поворот стал смотреться выгоднее. — Спасибо… — слегка улыбнулась девушка и тут же наткнулась на осуждающий взгляд Октавии. — Они все тебя недооценивают. Ты можешь куда большее, что делаешь сейчас, — задумчиво продолжила шатенка, но из-за её спины тут же возникла Кларк. — А ты сама-то что можешь? — огрызнулась она, получив одобрительную улыбку лучшей подруги. — С самого начала тренировки просто стоишь на месте. — Ммм, не знала, что ты за мной присматриваешь, голубоглазенькая, — нагловато, но по-доброму улыбнулась Лекса, беря в руки ленту и подходя практически вплотную к Кларк, настолько, что горячее дыхание заставило шею покрыться мурашками. — Давай покажу тебе, малышка, что я умею… Взмах ленты и грациозная пластика: воздушные, легкие движения, эфимерность тела, которое не казалось громоздким, несмотря на очень соблазнительные формы, когда девушка танцевала, сливаясь в элементах с лентой. Безупречная растяжка, безграничная гибкость. Недостижимая легкость. — Вау… — одними губами, хором воскликнули Рейвен и Кларк, жадно ловя взглядом каждое движение ног, каждый взмах руки. Октавия ошарашенно застыла, округлив глаза и понимая только одно — Александра Уайлд только что снова поставила её ниже себя. Она и правда была очень сильной соперницей. Точнее не так. Она была первой. И это совершенно не устраивало Октавию. А что скажет на это мать?.. Нельзя было так просто похоронить мечты об Олимпиаде. Гриффин не столь уж большая угроза, как сексуальная шатенка, превосходно владеющая техникой и телом в свои-то восемнадцать лет. — Я сломаю эту сучку… — процедила Блейк сквозь зубы и с силой откинула в пол свой мяч.* * *
За тренировками и редкими разговорами пролетела неделя. До решающего отбора оставалось меньше шести дней. Гриффин сидела в кабинете физиотерапевта, который внимательно осматривал её ногу и качал головой. — Кларк, нет ни отеков, ни припухлостей. Всё хорошо. Даже покраснения не вижу. Ты уверенна, что нога болит? — Ноет. Еще до отборочных была тупая боль, потом на соревнованиях я слегка подвернула ногу, но… — Нет ничего у тебя. Я назначу массаж и специальную электротерапию. Я даже признаков контрактуры у тебя не обнаружил. Может, ты себе просто выходной решила устроить? — Наверно просто перегрузила стопу, — опустила глаза Гриффин, понимая, что спорить с врачом бесполезно. А может, и правда её боль в ноге — просто её собственные фантазии? Усталость в последнее время всё сильнее давала о себе знать. Вернувшись на тренировку, девушка сразу столкнулась с неожиданным вопросом Октавии: — Гриффин, ты не видела Рейвен? — Нет, и на завтраке её не было. Октавия кивнула головой и вышла куда-то из зала, пока Кларк в очередной раз наблюдала, как легко давался Лексе сложный элемент, а тренеры блаженно улыбались. — Вот ведь свалилась ты на нашу голову... — недовольно пробубнила себе под нос блондинка, начиная тренировку. За бесконечными повторениями, замечаниями и собственными ошибками, Гриффин даже не сразу обратила внимание, что Октавия вернулась вместе с Рейвен, которая как-то изменилась за эти несколько недель на тренировочной базе. Вроде всё было как и всегда, но в то же время… Постоянные реплики тренеров не давали даже подумать, но и совсем отключить голову не получалось никак. — Смотри за руками, Гриффин! — Подбери задницу, Рейес! — Хватит хихикать, Блейк! Вот когда будешь крутить пируэт, как Уайлд, тогда и будешь ржать на весь зал! — Гриффин, четче! — Рейес, ты законов физики не знаешь?! При твоем весе такие прыжки чреваты травмой! Похудеешь до размеров Гриффин, и хоть оппрыгайся! — Блейк, хватит любоваться собой! Корона не давит?! — Остановились все! Девочки обреченно подошли к краю одного ковра и тренеры наперебой стали разъяснять каждой её несовершенства и ошибки. — Берите пример с Александры. Посмотрите какие плавные линии! Она даже не смотрит на предмет, точно знает куда и когда он упадет. И вот, вот посмотрите, как всё четко и слаженно! Вот это — художественная гимнастика, а не то, что вы все тут дружно демонстрируете. Не хотите работать — пошли вон из зала! И снова доведенные до автоматизма перебросы, шпагаты, пируэты, и всё так же далекие от совершенства результаты. Гриффин поморщилась от вновь нахлынувшей боли в ноге, и едва не уронила обруч. Нужно было поговорить с мамой. Сделать снимок. Что-то было определенно не так. — Гриффин, что опять стоим?! Кого ждем?! Посмотри, как тот же самый элемент без всяких заминок делает Уайлд! — Ну что, ты и дальше будешь защищать эту выскочку? — шепнула Октавия, приземлившись с прыжка недалеко от Кларк. — Ненавижу эту девку, — сквозь зубы процедила девушка, — но надо отдать ей должное, она хороша… — Настолько хороша, чтобы занять твое место, серьезно? — вскинула бровь Блейк. — Место на Олимпиаду нельзя купить Гриффин, даже за такие красивые голубые глазки, как у тебя. — Уничтожим её… — Отлично, растешь, Кларки! Гриффин презрительно посмотрела на Лексу, легко и непринужденно выполняющую какую-то там по счету танцевальную связку. Что-то в её движениях по-настоящему завораживало и оттого нестерпимо бесило блондинку. Ей всё давалось слишком легко. Слишком…* * *
Аврора Блейк изучала очередной контракт, когда дочь зашла в кабинет. Даже не поднимая взгляд на нее, женщина начала этот непростой, но уже необходимый разговор: — Октавия, присядь. Мне нужно серьезно поговорить с тобой. — Перевернув страницу документа, она краем глаза увидела, что дочь села на стул у стены и только тут подняла свой взгляд. — Что с тобой происходит? — Мам, я стараюсь… — Недостаточно стараешься! — женщина повысила голос. — Знаешь, что я читаю сейчас? Рекламный контракт крупного спортивного магазина. Вот только они хотят заполучить Александру Уайлд, предложив ей сумму втрое большую той, что предлагали тебе после последнего чемпионата. Ну, или на худой конец — Кларк Гриффин. Но не тебя… — Мам, но я… — Аврора жестом остановила дочь. — Ты приехала сюда первым номером, а сейчас ты даже не вторая. Где твоя стабильность? Где характер? Я столько лет потратила на твои тренировки, могу хоть теперь получить достойный результат? — Она бросила бумаги перед собой на стол и ткнула в них пальцем. — Это должен быть твой контракт! Я не хочу дарить такие суммы какой-то возрастной девке только потому, что она якобы лучше… — Она лучше, мама, — взмолилась Октавия. — Да не смеши меня! Она раздвигает ноги перед федерацией. Данные так себе. Ты можешь куда лучше, если будешь стараться! А про Гриффин я бы и вовсе не переживала! Октавия. — Мать взяла девушку за руки и сменила тон. — Послушай же, тебе пятнадцать лет. Про неё поговорят еще год, не больше, а до Олимпиады она вообще не доживет. А у тебя самый пик формы. Тренируйся, девочка. Старайся. Завтра отбор. Ты должна быть только первой. Выберут четверых девушек, кто останется в сборной. И первых два номера — автоматически будут представлять наибольший интерес и всё внимание будет направлено на них. Ты справишься? — Кларк поддерживает меня и поддерживала всегда… — Октавия опустила глаза. — Порой, я даже не знаю, что делала бы без неё… — Поверь, без неё ты будешь в полном порядке, — рассмеялась Аврора. — Без них всех ты будешь в порядке. Олимпийское золото будет твоё, да, крошка? Ты же не будешь больше вторым номером? — Да… — еле слышно процедила младшая Блейк. Внутри у нее всё просто закипало от злости. Пока не появилась эта «идеальная» шатенка, она всегда была первым номером. Безоговорочно. А это однако очень неприятно, когда тебя отодвигают на второй план… тем более так, на глазах у всех.* * *
Александра Уайлд читала книгу, наслаждаясь тишиной и одиночеством в комнате, пока эту идиллию не нарушила вошедшая в комнату Кларк. Перерыв между тренировками все использовали, как считали нужным, и эти редкие минуты свободы транжирились по-полной. И вроде было всё как всегда: девушка прошла к своему столу и взяла с него телефон, но что-то показалось Лексе другим. Блондинка прихрамывала. Еле заметно. Но новенькая лежала на общем диване так, что Кларк её толком и не сразу заметила. А значит, просто не могла притворяться. Было не за чем. — Ножку ушибла? — поддерживая игру, окликнула Лекса. — Не твоего ума дело, — огрызнулась Гриффин, переступая порог. Пульсирующая боль разлилась по ноге и девушка покачнулась. — Эй, ты чего? — испуганно подлетела Лекса, стараясь поддержать «подругу» под локоть. — Отвали, Уайлд. — Та слегка оттолкнула руку девушки и вышла из комнаты, неистово клацая по экрану телефона. Долгие гудки неприятно напрягали слух. Раз за разом набирая такой знакомый номер, Кларк наконец добилась желаемого результата только с пятой попытки. Голос Эбигейл был поначалу встревоженным. Дочь не так часто звонила в рабочее время, а значит, дело серьезное. Пара коротких фраз и мама, наконец, согласилась после отбора сделать рентген, но есть одно но… в центре. В присутствии тренера и спортивного врача. Ведь любое стороннее медицинское вмешательство строго запрещено. Что означало — косых взглядов и пересудов снова не избежать. Закончив этот не сильно приятный разговор, Кларк тяжело вздохнула и уже собиралась идти в комнату, когда к ней подлетела Октавия, увлекая куда-то за собой. — Куда ты меня тащишь? — Тише. — Октавия встала перед блондинкой. — Ты не замечаешь, что с Рейвен что-то не так? Она грустная последнее время и почти не тусуется с нами. — Сегодня была со мной на взвешивании. Всё хорошо, Окти. Просто другая атмосфера. Тут всем нелегко. А Рейвен стала даже тренироваться лучше, ей отбор пошел на пользу. — Тогда ладно, — улыбнулась Блейк. — Нужно устроить ей достойный день рождения после отборочных. — Но нас не выпустят вечером за пределы центра… — Зато выпустят днем. Главное, вернуться до отбоя. Посидим где-нибудь, оторвемся, восемнадцать лет бывает не каждый день. — Как быстро пролетел очередной год. Скоро и нам станет… — Не тормози, Гриффин. Время скоротечно и бла-бла, так ты согласна? — Да, а Лексу тоже позовем? — Гриффин кивнула на дверь. — Как-то нехорошо же будет… — А почему нет? Рейвен общается с ней, да и мы же теперь одна команда, кто знает, что там будет на отборе. — Окти, всё хорошо? — такая резкая перемена в отношении к шатенке немного напрягла. — Разумеется, — сладко улыбнулась брюнетка и быстрым шагом пересекла коридор, скрываясь из виду. Вернувшись в комнату, и не найдя ни Лексы, ни Рейвен, девушка облегченно вздохнула и потянула на себя довольно увесистую светлую коробку, стоявшую на полке у входа. Бинты, обеззараживающие жидкости, пластыри в рулонах, капли в нос, противовоспалительные мази, и наконец — пачки с обезболивающим. Кетанол. Мази уже слишком давно не давали никакого эффекта. Как и назначенная врачом физиотерапия. Довольно сильный, но разрешенный и даже рекомендованный препарат должен был хоть как-то изменить ситуацию. Кларк молча выгребла из аптечки полную упаковку и дрожащими пальцами извлекла новенький блистер. Боль в ноге сводила с ума. До дрожи в руках. Запив две таблетки водой, она сжала руками край стола и закрыла глаза. Две минуты, пять минут... десять... каждая секунда стучала настенными стрелками по вискам. Слишком долгие пятнадцать минут, но такой желанный эффект. Она всё же перестала ощущать боль.* * *
Октавия Блейк нагнала Лексу только в столовой, когда та допивала чай, не прекращая слушать музыку. Брюнетка давно заметила, что девушка не расставалась с плеером. И это бесило не меньше, чем её успехи и уверенное превосходство на ковре. Уайлд всегда была молчалива. Ничего не рассказывала о себе, ничего толком не спрашивала об остальных. А как бороться с тем, кого даже не знаешь? Ни слабых мест, ни увлечений, ничего… Эта загадка раздражала. И даже знакомство Авроры Блейк с тренерами и дружба с Оливией Морис ситуацию, откровенно говоря, нисколько не проясняли. — Я могу с тобой поговорить? — Октавия присела за стол рядом с шатенкой, но та не отреагировала. — Лекса? Новенькая нехотя отставила чашку и медленно, словно специально растягивая этот момент, вынула наушники, смерив Блейк спокойным взглядом. — Что такое? А где твои марионетки? — Она слегка наклонила голову, отчего взгляд стал немного насмешливым. Отличительной чертой Александры была даже не безупречная подготовка, а отношение. Для неё люди на тренировочной базе были просто людьми. Не роботами, не конкурентами, не врагами, а обычными детьми. Так уж вышло, что здесь она оказалась самой старшей. И никакие награды, призы и титулы не делали её почему-то иконой. Её таковой возомнили по умолчанию. Но она всегда хотела быть для остальных обычной восемнадцатилетней девчонкой. Со своим внутренним миром, убеждениями и увлечениями, которые никакого отношения к гимнастике не имели. Однако никто этого не видел и даже не хотел замечать. Её оценивали всегда за результат, стабильность и совершенство. Даже не подозревая, чего стоило ей когда-то это совершенство. — Поговорить… — Октавия проглотила неожиданную издевку, сейчас было не до этого. — Ну, попробуй… — Я хотела извиниться перед тобой... ну, что тогда... еще в первый день, и теперь… В общем, мне надоела эта война… ты помогаешь Рейвен и с Кларк у вас нейтралитет, а я… — Октавия снова нервно сглотнула, почти не поднимая глаз на собеседницу. — Короче, у Рейвен день рождения, мы хотели и тебя позвать… если придешь… и пусть больше не будет этих ссор и вражды… после отбора. Будем только мы и мой брат… — Хорошо, — выдохнула Лекса, но взгляд стал каким-то очень холодным. — Но я приду не одна. — Отлично, — улыбнулась Октавия и встала из-за стола, протягивая шатенке руку. — Мир? — Я с тобой не ссорилась. — Уайлд пожала прохладную ладонь. — И ещё кое-что… — Что? — Брюнетка недоверчиво поджала губы, но уже предвкушая отбор. — Не делай того, за что придется потом платить. — О чем ты? — Девушка нервно затеребила волосы, собранные в высокий хвост. — А ты меня поняла, — улыбнулась шатенка, возвращая наушники на свое прежнее место и наблюдая, как Октавия стремительно уходит прочь.* * *
Рейвен в очередной раз практически насиловала себя на беговой дорожке, то и дело посматривая на весы, стоящие рядом. До отбора оставались всего сутки, а проклятые килограммы никак не хотели слушать свою хозяйку. Точнее, она не хотела, чтобы они её слушали. Рей давно уже не видела себя на желанном пьедестале. Возраст подходил, да и техника оставляла желать лучшего. Она сдавала. Знала об этом и ждала, что её исключат. Но не исключили. Это решение открылось для неё вторым дыханием: неожиданно стало жалко многолетних усилий и изнуряющих тренировок. Захотелось сделать что-то для той самой желанной минуты на высшем олимпе и ощутить вес медали. Стало получаться. Оставив в покое дорожку, она встала на весы. Заветные цифры мгновенно заполнили дисплей. Да, еще немного и ей смело можно будет опробовать новый… Из мыслей её вырвала вошедшая Октавия. — Рей, так и знала что ты тут. Кончай, ты всё бегаешь и бегаешь, а на весах... — Она перевела взгляд на дисплей и, оторопевшая от неожиданности Рейес, мгновенно сошла с них, обнуляя результат. — Но утром... как... твой вес почти на пять килограммов ниже твоей обычной нормы… — Только не говори никому. — Рейес тяжело опустилась на пол и обхватила ноги руками. — Если я не увеличу свою сложность, меня просто выкинут из команды. Мне почти восемнадцать уже. Мне нельзя сейчас. Нельзя… — Глаза заволокло слезами. — Как давно ты не ешь? Ты ведь поэтому не ходишь с нами в столовую теперь? — Блейк опустилась рядом с девушкой, ей стало не по себе от увиденного. — Я ем… — Рейвен! — Я правда ем. Только творог и кефир. — Она умоляюще заглянула в непробиваемые обычно глаза подруги. Сейчас её взгляд был даже слишком понимающим. — Мне нужно попасть в команду. Понимаешь? Хотя бы на чемпионат страны… — Подожди... но взвешивания... почему никто не заметил? — Вода. Я выпивала по два литра перед каждым визитом к нашим врачам… — Рейвен… — прошептала Октавия, прекрасно понимая, что это всё очень опасно, но не решаясь становиться тем, кто может отнять у своей же подруги олимпийскую мечту. — Мы поклялись идти к соревнованиям вместе и победит сильнейший... но ты же можешь просто потерять сознание… — Уже два раза… — слабо отозвалась Рейвен. — Только обещай, что ты не скажешь никому! Прошу тебя! — Не скажу… — Октавия погладила подругу по голове. — Не скажу… — Спасибо. Рейвен только теперь поднялась с пола и, подав руку Октавии неожиданно напомнила той. — А ты зачем меня искала? — День рождения. Хочу, чтобы теперь всё было честно и без вражды... Короче, я позвала с нами Лексу. — Глаза Рейес округлились. Такого она уж точно не ожидала. Слишком резкая перемена даже для Блейк. Но приятная. Всё же, спорт это прежде всего спорт. Тут нет места интригам и войнам. — Да, разумеется. Я только за. Она вроде хорошая девчонка. Вот только правило это действует за пределами большого спорта и элитных спортсменов.* * *
Контрольный отбор — те соревнования, которые проходят всегда в довольно необычной форме, но они куда важнее, чем большинство чемпионатов. Счастливчики, которые пройдут его, следующие три года будут усиленно идти только к одной цели — Олимпиаде. Можно смело сказать, что в результате контрольного отбора две бригады судей, представители федерации, тренерский состав и врачи формируют олимпийскую команду страны. И уже ничего не может её изменить. Первые два номера — основной состав. На случай травмы или каких-то иных причин, заставляющих похоронить свою мечту, всегда остается запас. Еще две девушки — запасные. Итого — всего четверо. Для индивидуального многоборья в последующих соревнованиях они станут цельной командой. Должны стать. Первый состав всегда под особым присмотром: на него делают основные ставки и, почти всегда, они себя оправдывают. Если только не происходит вынужденных замен… Кларк судорожно вскрыла упаковку таблеток и приняла сразу четыре штуки. Отбор слишком важен. Ей нужно быть в форме. Но даже спустя полчаса нога всё еще отдавала тупой, почти неуловимой болью. Фантомной. Сбивающей пульс и эхом отдающейся в теле. Нужно было собраться. Переключиться на что угодно, но не думать о ноге. Отбор отличается от обычных соревнований и своим форматом: четыре предмета, четыре выступления. Обычная тренировочная одежда и закрытый от посторонних глаз зал. Только судьи и спортсмены. А за дверями зала — родители и друзья. За конкурсантами они следят через огромный телевизор во втором зале и переживают каждый их шаг, каждый взмах и поворот. Столько слез, смеха, молитв и обещаний видят эти залы, что любой вокзал или аэропорт могли бы им позавидовать. Преодолев несколько коридоров до зала, которые сейчас казались бесконечными, Гриффин устало окинула взглядом ковер. Там уже отстаивала свое право находиться здесь рыжеволосая девушка, чуть старше её по возрасту. Накатывающее волнение, гнетущая обстановка, и вот она уже теряет обруч, а вместе с ним и, возможно, свою мечту. Стало не по себе. По спине пробежал холодок. Неприятный. Передернув плечами и потирая подушечками больших пальцев остальные, блондинка пыталась восстановить привычную циркуляцию крови и успокоиться. Похолодевшие пальцы совершенно не слушались. Перед глазами мелькали меняющиеся гимнастки, различающиеся лишь цветом волос, ростом и движениями. Если бы не это, можно было бы решить, что сходишь с ума. Одинаковые прически, одинаковая одежда, одинаковая стать и даже улыбки какие-то под копирку. Выделилась только Она, заставляя Кларк презрительно поморщиться. На ковер вышла Александра. Шатенка отличалась всем: какой-то непонятной живой мимикой, легкостью, грацией. И вроде, всё как и у всех, но... завораживало. И дико раздражало. Недостижимостью. Теперь блондинка отлично понимала Рейвен. Было в этой Лексе что-то такое, что сильно ломало привычную систему. Остальные старались слишком сильно, вырывая каждый балл, и всё равно ошибаясь, даже после многочасовых изнурительных тренировок, а она — словно идеальный робот не ошибалась никогда. Приковывала. Обезоруживала. На её фоне забывались выступления остальных. — На ковер приглашается мисс Кларк Гриффин. Оглушительно, отдаваясь эхом в ушах. Кларк резко выдохнула и прошла на исходную позицию. Музыка, движения, четкость, перевороты, шпагаты, перебросы и ловля, прыжки — всё слилось в один сплошной диафильм. Она не видела ничего вокруг, даже не слышала музыки. Только четкие последовательные движения на автомате. Доведенные многими часами в зале до профессионального исполнения. Глазами она лишь следила за местом падения очередного предмета, который правильно и ровно ложился на нужную часть тела. Пульс зашкаливал, а в голове эхом бился только счет. Полторы минуты казались чем-то бесконечным. И когда всё закончилось, Кларк лишь в очередной раз улыбнулась, как положено по протоколу, даже не взглянув на рейтинговую таблицу. Шестнадцать абсолютно посторонних людей сейчас решали чужую судьбу. Восемь человек оценивали спортивную составляющую и восемь — артистизм. Объективно? Относительно. Всегда и везде, где присутствует человеческий фактор любое вынесенное решение — субъективно. Особенно, когда в художественной гимнастике нет проведенной линии с надписью «Финиш». Родители и друзья суетливо перешептывались между собой, когда в зал, для объявления результатов, вошли их звездные дети и встали в линию, рядом с пьедесталом. В помещении мгновенно повисла тяжелая и какая-то щемящая тишина. Вот и всё. Что-либо поменять теперь сможет разве что чудо... — Прошу внимания. Менеджер и представитель центра, Оливия Морис, как всегда в стильном облегающем брючном костюме, с безупречной прической и макияжем, подошла к микрофону, положив на стол рядом четыре комплекта спортивной формы в новеньких хрустящих пакетах и с нашивками USA, лейблом спортивного центра и в цветах федерации художественной гимнастики Америки. — По решению судейской бригады, рекомендации тренеров и заключениям Всемирной анти-допинговой комиссии сформирована национальная команда по художественной гимнастике для представления США на дальнейших соревнованиях и Олимпиаде 2020. Попрошу выйти сюда первый номер команды, Александру Уайлд. Шатенка пересекла зал и получила новенькую форму, пожимая руку представителю и не скрывая улыбки. Заняв соответствующее место на пьедестале, она поймала на себе гневный взгляд Октавии и завистливый взгляд Кларк. — Второе место национальной сборной — Рейвен Рейес. Кларк почувствовала, как земля уходит из-под ног, а сердце забилось с нереальной скоростью. Что? Рейвен вторая? Но она… Глаза подернулись пеленой слез, девушка нервно сглотнула, взглянув на Октавию. Та облизнула пересохшие губы и побледнела. Кларк потянулась ладонью к руке подруги и сжала похолодевшие пальцы. Блейк посмотрела на блондинку и натянуто улыбнулась. Осталось ещё два места. — Третье место. — Октавия нервно сжала ладонь блондинки, морально готовясь выйти на пьедестал, хотя и не совсем понимая, что происходит. Она никогда не была третьей! — Кларк Гриффин. Блондинка осторожно высвободила свою руку и на негнущихся ногах пересекла зал... Она в сборной. Третья, да... но в сборной! Сжав пальцами новенькую форму и встав рядом с Лексой и Рейвен, она силилась не зарыдать от полного морального истощения. — Четвертое место — Эмилия Нортон. «Я уничтожу тебя, тварь», — прошептала Октавия и тут же услышала голос матери. — Требую апелляцию! Видео и протоколы голосования должны быть пересмотрены! Моя дочь чемпионка трех последних этапов! У неё равное количество баллов с мисс Нортон! Почему выбрали не Октавию? — Миссис Блейк, — Морис заглянула в протоколы. — Результаты на табло одинаковы, решение принято не только по баллам, но и… — Я требую пересмотра результатов! — Аврора не унималась и было решено сверить видео с отбора. После этого Оливия о чем-то переговорила с представителем федерации и объявила: — Заявление на апелляцию будет рассмотрено. Окончательные результаты будут оглашены через два часа. Прошу прощения, это спорт, всё бывает. Долгие часы ожидания потянулись и в атмосфере витало обозленное настроение, презрение и напряжение. Практически скрипящее, как старые ворота. В кабинете главного тренера пересматривали видеоряд выступлений, сверяли протоколы, но решающим стало заключение врача. У Эмилии Нортон имелась вылеченная травма колена и не было гарантий, что она не станет помехой. В связи с чем, четвертой стала Октавия Блейк. Но амбиции требовали не этого. Далеко не этого. Она с трудом попала в сборную, хотя приехала сюда фавориткой. Нужно было срочно вернуть свои позиции.