Соседи?

Лирн проснулся от тёплого душа. По люстре сбегала вода, проливалась струйками на кровать, разлеталась мутными каплями, мигом промочив постель и самого Лирна. — М-м-м-мать вашу так… — выругался он, соскакивая на пол. — Спят они там, что ли? Они – это соседи сверху, въехавшие примерно полгода назад. Странными оказались: не сверлили почти, не шумели, сын тихо прошмыгивал наверх, вежливо и чуть напряжённо здороваясь со встречными. Поначалу казалось, что в семье четверо — мать с отцом и двое детей, сын с дочерью. Сыну было лет пятнадцать на вид, щуплый такой с вечно испуганными глазами, а потом выяснилось, что ему уже почти восемнадцать, а вид такой он имеет по причине слабого здоровья, и соседи вскоре привыкли к регулярно дежурящей у подъезда машине Скорой помощи. Парнишка оказался тихим и неконфликтным, друзей, чего опасались местные бабушки, не собирал и за углом тайком не курил. Дочка же, крепкая и румяная девчонка восьми лет, быстро нашла себе подружек, и всё лето провела на детской площадке, прыгая на скакалке или играя в классики. Так и жили — незаметно, но потом оказалось, что в квартире обитает ещё один человек, откуда он взялся, никто так и не понял, просто однажды на балконе появился рыжий парень с брезгливо оттопыренной нижней губой. И как-то быстро его дружно возненавидели все соседи. То ли за мутный взгляд белёсых глаз, то ли за хамство, то ли он вообще показался неприятным типом. Выглядел он действительно как-то… как-то не так: волосы того размытого оттенка, будто выгоревшие на солнце, лицо густо обсыпано коричневыми пятнышками, кое-где сливающимися друг с другом, бледный вид и вихляющаяся походка. А ещё он любил задирать малышей, вот только взгляд у него был… нехороший, оценивающий, липкий. Лирн пару раз замечал, как парень следит глазами за каким-нибудь ребёнком, неважно мальчик это или девочка. Смотрит и так… похотливо облизывает губы, что только за одно это можно было уже предъявлять обвинение. Лирн слишком хорошо знал такие взгляды и терпеть их не мог — были причины. И вот как раз рыжий сейчас и открыл дверь сердитому Лирну, встал на пороге, не пуская в квартиру. — Ну? — Вы меня топите! — И? — Блин, ты воду перекрой, придурок! — Лирн взорвался сразу, как только услышал это ленивое «ну». То, что он тщательно дозировал уровень агрессии знать никому не нужно. — Нах? — осклабился парень и влетел в квартиру, сбитый сильной рукой. Субтильный с виду Лирн оказался полон неожиданностей: например то, что он живёт один, знали все в доме. А прочие свои таланты парень не афишировал. Соседи к нему относились равнодушно, и всё из-за слишком невозмутимого вида и непрошибаемого спокойствия. Сорваться и наорать на кого-то Лирн позволял себе не часто и в исключительных случаях. Рыжий всхлипнул, вытирая кровь, из носа и смотрел, как недружелюбный сосед проходит в комнату. И как меняется его взгляд, ставший сначала удивлённым, а затем ледяным. И было почему — там, в центре комнаты, на четвереньках, стояла личная игрушка рыжего. — Он достиг возраста согласия, — ухмыльнулся рыжий. — Ты хочешь сказать, что он сам позволил тебе это? — Лирн добавил в голос немного возмущения. — Да! — с вызовом ответил рыжий. — Игрушку себе завёл? А его родители знают? — Лирн вспомнил, что мать мальчика он видел неделю назад, а отец не появлялся здесь с момента переезда. — Да… хочешь письменного подтверждения? — Хочу. Рыжий небрежной походкой прошёл к полке, пнул по пути привязанного мальчишку, и принёс пластиковую карту. — Есть чем считать? — Найду, — буркнул Лирн, мельком проглядел информацию и убедился, что права опекуна недееспособного гражданина переданы Вас-Сакну Иш Рамзи. — Это ты, что ли? — Я. — Имя грогское. — Да. — Какой клан? — А ты не понял? — Рамзи большой род, там шесть кланов. Уточни. — Жрецов. — Степень посвящения? — Лирн задавал вопросы коротко, параллельно анализируя информацию. — Третья. Это, — Вас-Сакну снова пнул мальчишку, — моя очередная работа. — Идёшь на четвёртую? — Да… а ты догадливый. Может, и условия знаешь? — Может, и знаю. Мне, в принципе, параллельно, — Лирн позволил себе чуть скривить губы в улыбке, — зато очень хочется знать, как ты будешь компенсировать ущерб. — Твой удар не считается? — Разве что в качестве бонуса, — прищурился Лирн, — ты мне конкретно испортил имущество. На кучу единиц, если что… Итак? Рыжий покачался на пятках, о чём-то раздумывая, потом вдруг заржал, словно придумал весёлую шутку и предложил в качестве компенсации мальчишку. — На кой он мне? — искренне удивился Лирн. — На обед сожрёшь, — услышал насмешливый ответ. — Бери, не пожалеешь, мальчик всему обучен… — Опека? — Он из моего клана, из прислужников, а запись, чтобы местные не привязывались. Лирн несколько секунд смотрел на неприятного соседа и спросил, почему тот с такой лёгкостью отдаёт мальчишку. — Надоел. Для посвящения он уже не нужен, отработал, а как подстилка — надоел. — У него там сестра есть, к ней присматриваешься? — Она не его сестра. Моя, — ухмыльнулся Вас-Сакну, — тоже проходит посвящение, нулевой этап. Этот… и ей уже не нужен. Ну, так что… берёшь? Вместо ответа Лирн протянул руку с коммуникатором, дождался подтверждения и, разорвав крепления, выдернул парнишку из станка. — И… если у меня появится, хоть кто-то из опеки или полиции… — Лирн не договорил, ударил по стене коротко и резко. Вас-Сакну сглотнул, глядя на появившуюся вмятину в сверхпрочном пластике наружной стены, и закивал головой: нарываться на неприятности было чревато… — Ах, да… воду-то перекрой, наконец! Лирн с удовольствием захлопнул за собой двери. Мальчишка так и висел на его плече красной, отхлёстанной попой вверх. Своя, пусть маленькая и почти пустая квартира, после неприветливой соседской показалась райским местом. Вот только под ногами хлюпало, а с потолка капало. — Так, — Лирн осмотрел дрожащего мальчишку и велел надеть трусы. Эту деталь одежды он предоставил, выудив из пакета новые, ещё в упаковке: себе покупал со скидкой сразу сто штук. — А теперь будет самое интересное: уборка! Что встал? Ведро и тряпка в ванной, собери воду и вымой пол. А я пока постель проверю… Матрац был мокрым, но до вечера должен был высохнуть, а вот постельное бельё придётся стирать. И джинсы тоже промокли. И носки. И даже кроссовки, хотя как до них умудрилась добраться вода, было непонятно. И этот ещё, прямо в луже, босыми ногами, дрожит — то ли от холода, то ли от страха, то ли от того и другого вместе. — Что стоишь? — прищурился Лирн. — Тряпку в руки и пошёл! Мальчишка послушно принялся убирать воду, стараясь не морщиться при резких движениях. Но Лирн пока нёс, успел осмотреть его повреждения и знал, что ничего критичного там нет. Немного болезненно, не более, отлежится. Последствия потопа были убраны к полудню, и Лирн решил, что пришло время то ли позднего завтрака, то ли раннего обеда. В холодильнике, как он помнил, лежали котлеты, а в шкафчике макароны: отварить/поджарить и готов обед. Отправив приобретение в душ, Лирн принялся за готовку. Привычные действия успокаивали, и появилось время подумать — зачем ему грогский мальчишка? Про Грог, вполне себе удобную для проживания планету, особых слухов не ходило, считалась она закрытой, и в сеть информации поступало немного. Но у Лирна были свои источники получения сведений, и знал он немного больше простого обывателя. Например, что население там разбито на роды, которые дробятся на кланы, а внутриклановое деление настолько сложное, что дипломаты годами учат, кто за кем следует в иерархии. Но сейчас для Лирна это не имело значения: любой, отданный из клана чужаку, считался потерянным для Грога. — Эй… — Лирн поморщился, вспомнив, что имени у парнишки больше нет. — Подойди. А вот и это чудовище — стоит, трясётся. Простой анализ ситуации показал, что алгоритм действия нового хозяина вызывает у питомца страх и недоумение. Разбираться в чём причина такого отношения Лирн не стал — позже поймёт. К тому же было интересно наблюдать за поведением отдельно взятой особи в новых условиях. — Я буду звать тебя… — в памяти всплыло имя из культового фантастического фильма двухвековой давности. — Люк. Понял? Это было непередаваемое чувство — давать кому-то разумному имя. Не узнавать уже подаренное кем-то, а самому подбирать подходящее из миллионов. Это была власть над человеком, и она пьянила, вызывала странную эйфорию, словно что-то вызвало всплеск гормонов счастья и удовольствия. Лирн сделал несколько спокойных глубоких вздохов, успокаивая возбуждение, и прямо взглянул на питомца, словно говоря, что до сих пор ждёт ответа. — Да. Лирн хмыкнул, отметив, что парнишка напряжён и всё ещё ожидает чего-то не очень хорошего. Но эйфория, способная толкнуть Лирна на непредвиденные и необъяснимые поступки схлынула, оставляя вместо себя уверенность в собственных возможностях. Впервые кто-то зависел от него, не только в вопросах жизни, смерти или благополучия, а целиком и полностью, включая эмоциональную составляющую. Лирн проанализировал состояние питомца и решил, что первое знакомство прошло в правильном ключе. Но если он не хочет дальнейших проблем придётся сразу расставить все приоритеты. — Садись, — показал на табурет в углу и поставил перед питомцем тарелку с макаронами и котлетой. — Соус? Мальчишка помотал головой, искоса оглядывая на опекуна. — Недееспособный ты из-за возраста? — Лирн знал, что на Гроге далеко не все получают право на самостоятельную жизнь. Вот Вас-Сакну уже считается взрослым и самостоятельным, а этот парнишка никогда не получил бы даже возможности принимать решения. Что поделать — такова грогская система. — Сколько тебе стандартных? — Восемнадцать. — А по меркам Грога? — Три. Восемнадцать к трём, не самый худший вариант, бывало, что считали один к двадцати. На самом деле на Гроге действовало несколько систем определения возраста. Вне планеты предъявлялось только удостоверение гражданина или недееспособного подопечного, с указанием стандартных лет, а вот на месте использовали уже согласно обычаям. Это делалось для того, чтобы правозащитники не могли предъявить обвинение в использовании несовершеннолетних. Для пущей безопасности существовал и ещё один закон — недееспособный за пределами планеты должен быть старше стандартных восемнадцати лет. — Одежды у тебя теперь нет, — продолжал Лирн, поливая соусом свои макароны. Кисло-сладкий, он особенно нравился Лирну, и тот старался покупать его коробками. Он вообще наслаждался вкусом, находя всё новые и новые оттенки и сочетания. — И если подумать, ты мне не особо и нужен… — рассуждал Лирн, наблюдая за питомцем. — Девать тебя некуда, кормить невыгодно… Видимо, это как-то перекликалось с предыдущим опытом Люка, потому что мальчишка совсем уж сжался, пытаясь отодвинуть тарелку. — И вообще… — закончить мысль Лирн не успел, прервавшись на звонок в двери. На пороге стояла дама в строгом костюме и с блокнотом в руках. — По данным, поступившим два часа назад, вы стали опекуном несовершеннолетнего… — дама заглянула в блокнот и начала проговаривать трудное имя, но Лирн вежливо прервал её, попросив удалиться из его дома. На возмущённый вопль дамы, Лирн не менее вежливо перечислил статьи законов, по которым не совершил никакого преступления, назвал пару пунктов, уточняющих его статус и, уже невежливо, закрыл перед её носом дверь. — Быстро они среагировали, — заметил Лирн, входя в комнату. — А раньше органы опеки приходили? — Нет, — тихо ответил Люк. — Замечательно… — Лирн почесал мочку уха и заявил, подумал, что и не должны были, без сигнала-то, но такое пристальное внимание ему не нравится и с планеты пора уносить ноги. О том, что у него есть ещё причина не попадать под прицел власти, Лирн не стал говорить. И в течение часа развил бурную деятельность, заказав одежду для питомца, билеты на ближайший рейс связавшись с агентом по сдаче квартиры. Через час и пять минут такси отъехало от подъезда, увозя Лирна и его питомца. Еще через полчаса они покинули планету. Куда направлялся корабль, Лирну было всё равно, главное, чтобы мир был густонаселённым. Конечно, полиция там работала, но и людей было больше — легче затеряться. И Лирну было что прятать. Крохотная каюта второго класса с двумя койками годилась только на то, чтобы провести в ней ночь, и Лирн, не любивший тесные замкнутые пространства, проводил всё время в кают-компании, деля её с другими пассажирами. Питомец безропотно выполнял все приказы, то оставаясь в каюте, то выходя вместе с опекуном. И всё время чего-то ждал, вызывая у Лирна недоумение, всё-таки некоторые эмоции были ему непонятны. Разобраться в них хотелось, но не здесь же это делать? Новый мир встретил невольных переселенцев неприветливо: снегом, метелью и промозглым холодом. И если Лирну это причиняло только неудобства, то более слабого Люка следовало как можно скорее убрать с улицы. Гостиница у космопорта была недорогой и вполне приемлемой, туда они и поселились. А вот перед сном, как раз когда Лирн велел питомцу отправляться в постель, от того снова пошла волна ужаса и неприятия. И это ударило по чувствам так сильно, что захотелось убрать источник раздражения. — Чего ты боишься? — прямо спросил Лирн. Мальчишка сжался, явно не собираясь отвечать. Лирн вдруг ощутил нарастающую волну раздражения, захотелось вытрясти из парнишки все страхи, вынуть наружу и перетряхнуть. И тот будто понял, выпрямился струной, зажмурился, сжав руки за спиной. И эта поза… эта поза, приправленная ужасом и кислым запахом пота, так напомнила Лирну его прежнюю жизнь, что он как-то разом понял, чего так боится питомец. — Я не буду пользоваться тобой в сексуальном плане, — ровно проговорил Лирн, стараясь, чтобы мальчишка это понял. Не понял: напряжение никуда не ушло, напротив, усугубилось, словно секс не самое страшное, что может быть. — Я не буду причинять тебе боль, бить или ещё каким-то образом наносить повреждения кожным покровам или внутренним органам. Я не буду унижать тебя наедине или при свидетелях. Я не буду требовать от тебя того, что ты не сможешь выполнить. Не отпустило — мальчишка, словно не услышал ни слова, выпрямившись, вытянувшись, замерев. И тогда Лирн шагнул к нему и легонько, тщательно следя за силой удара, шлёпнул по щеке. — Отомри… — и впервые поймал взгляд мальчишки: тёмный, густой, ненавидящий. — И? — Я в вашей власти, — тихо произнёс Люк. — Да, — согласился Лирн. Из мальчишки словно стержень выдернули — Лирн едва успел поймать, когда тот просто стёк на пол. Проверка показала, что питомец в глубоком обмороке, пришлось самому нести его в кровать, укладывать и укрывать одеялом. Лирн ещё понаблюдал за мальчишкой, убедился, что обморок перешёл в спокойный сон, и лёг рядом. Сначала на спину, вытянув вдоль тела руки, а потом перевернувшись на бок, и подложил ладони под щёку. Лирн проснулся рано, ровно во столько, во сколько планировал, спустился позавтракать, принёс пару тарелок питомцу и ушёл. У него было запланировано много дел: найти квартиру, работу, купить кое-что необходимое, и сидеть у постели, ожидая пробуждения питомца, он не собирался. Сам встанет, не маленький. Встал, и даже позавтракал, подчиняясь приказу: Лирн написал записку. И на этом всё. Опекун увидел мальчишку сидящим в уголке прямо на полу, хорошо, что не на коленях, а то вообще было бы грустно. Полюбовавшись на ладони, плотно обхватывающие тощие коленки со следами ссадин, Лирн велел подниматься, одеваться и идти в новую жизнь. Городок, несмотря на бойкое место планеты в Космосе, был сравнительно небольшим по площади. Дома здесь были многоэтажными, самое малое — двадцать, жителей много, ещё больше баров, ресторанов, кафе и просто забегаловок, а ещё магазины, и самое главное —заводики, фабрики и мастерские, где производили аналоги кустарных изделий местных аборигенов. Сами они успели благополучно вымереть ещё до прихода сюда переселенцев, но их милые и немного наивные статуэтки находили в большом количестве. Пользовались они спросом как у музейных работников и учёных мужей, так и у коллекционеров. А среди обывателей очень быстро стало модным поставить скульптуру у себя на полке, изящные статуэтки нравились очень многим. На одну из таких фабрик устроился Лирн, удачно наткнувшись на объявление о приёме, а Люку решил подыскать место официанта, полагая, что с чем-то большим тот вряд ли справится. Правда, на фабрике Лирн не задержался. Однажды он встретил человека, который искал себе помощника. Случилось это в том баре, где работал Люк, и опекун старался каждый раз заходить к нему после окончания рабочего дня, чтобы вместе пойти домой. Ожидая, пока мальчишка закончит со своими обязанностями, Лирн сидел в уголке и пил горячий шоколад — любил он этот напиток. Народа в тот день было много, мест свободных почти не было, и к столику Лирна подошёл невысокий крепкий мужчина с военной выправкой. Спросил разрешения сесть рядом и, спустя некоторое время, завязал обычный разговор. Случайный знакомый оказался тем редким случаем, когда собеседник не раздражал и Лирн с удовольствием поддержал беседу. И в результате сам не понял, как согласился на предложение незнакомца. А тот затеял, ни много ни мало, открыть небольшое туристическое агентство и предлагать туристам пешие прогулки по местным достопримечательностям. Туристы здесь бывали, в основном кратковременно, и не удаляясь от космопорта. Оставалось только найти убедительные доводы для экскурсий. И они у нового знакомого были. Вот так, совершенно неожиданно для себя Лирн стал проводником. И очень быстро понял, что ему это нравится. Беспокоил только Люк, но, проанализировав известные факты, Лирн решил, что мальчишке пора делать первые шаги на пути к признанию полной дееспособности. И накануне первого похода положил перед Люком ключ-карту от квартиры. Вернувшись после первого похода, Лирн обнаружил в квартире стерильную чистоту, тишину и смятый стаканчик из-под мороженого в мусорном пакете. Люк пришёл вечером, принёс с собой ещё один стаканчик и контейнер с каким-то салатом. — Ты что, только этим и питался? — удивился Лирн, и ещё больше удивился, когда взгляд мальчишки разом потух, а мороженое едва не выскользнуло из пальцев. Лирн стремительным движением подхватил стаканчик и коснулся замершего питомца кончиком пальца. — Да не трясись ты так! Этим ты недостаток энергии не восполнишь, нужно что-то более калорийное. А ещё белки, углеводы… — Простите… — Нет, пока не поешь, как следует. — Я… — Ты! И Люк сжался, поплёлся на кухню, шаркая ногами. — Эй! Мальчишка замер, скукожился, будто пытался прикрыться, а затем выпрямился, повернулся к Лирну. Только глаза были пустыми и стеклянными. — Что ты, как киборг… — Лирн поёжился и проговорил: — мне не нравится, что ты голодаешь. Я же оставил тебе денег, чтобы ты получал нормальное питание, а не ел только сладости. — Я питался… на работе, — прошептал мальчишка. — Ого! Ты молодец, не знал, прости… "Прости?" Мальчишка быстро, как-то по-птичьи глянул на опекуна, что-то проверяя, и так же тихо сказал, что мог бы принести и на Лирна. — Принеси, — Лирн подумал, что ему тоже не мешает восполнить энергию, а если питомец принесёт что-то вкусное, то можно немного подождать. Люк кивнул и выскользнул за двери. Пока его не было, Лирн успел лизнуть мороженое, оценить вкус, сходить в душ и смыть с себя пыль и пот похода. И даже грязную одежду в стиральную машину положил. Он уже выставлял программу, нажимая на кнопки быстрыми точными движениями, когда двери едва слышно скрипнули, и на кухне появился Люк, а на столе пакет с жареной картошкой, контейнер с салатом и маринованными огурчиками и свёрток с пирогом. — О! Здорово! Давай ужинать, — обрадовался Лирн. — И спать, я устал что-то… Так и стали жить, то ли соседями, то ли приятелями, то ли ещё кем. Хотя… приятелями — нет. Мальчишка всё так же дичился, а Лирн всё так же не делал попыток сблизиться. Пока не случилось кое-что, изменившее в их жизни почти всё. Городок стоял у подножия горы, и одной из достопримечательностей был роскошный водопад. Туристы ходили туда толпами, а Лирн показывал им все красоты: горы, реку, каньон, проводил по узкому мостику, помогал подняться на плато и постоять у края, увидеть рассвет и восход двух лун, послушать тихое мелодичное чириканье летучих ящериц. И главную изюминку пешего маршрута — водопад. Начальник, отставной военный, как-то спросил, намекая на полное равнодушие Лирна, кто ему больше нравится, парни или девушки? И получил спокойный ответ: — Никто. Мне вообще люди не нравятся. — Ого! А ты… это… парень… — Что? — Лирн глянул прямо на начальника. — Не того? Не станешь убивать? Лирн как-то застыл, потом медленно проговорил, что убивать людей ему тоже не нравится. — И не людей тоже, — добавил Лирн. И так это прозвучало, что начальник больше не спрашивал, мудро рассудив, что чем меньше знаешь — тем крепче спишь. Проводником Лирн был хорошим, его группы шли самым удобным маршрутом и при этом охватывали самые красивые места. И отзывы о нём были на зависть, некоторые туристы так прямо и говорили, что брать нужно Лирна. Как-то незаметно для самого Лирна, его занятие стало нравиться самому — видеть восхищение в глазах людей, страх и восторг, благодарность и признательность. Странное чувство охватывало Лирна, когда он ловил такие взгляды. Было приятно, что уж там говорить, так, что анализировать не хотелось, зато хотелось копить воспоминания, чтобы потом вызвать их. Это необъяснимым образом перекрывало неприязнь, излучаемую питомцем. Вот тот никогда так не смотрел на Лирна, напротив, в его глазах всегда плескалась ненависть и страх. Однажды Лирн зашёл к Люку на работу и поставил всех в известность, что забирает того на экскурсию. Возражения хозяйки были проигнорированы, а Люк не посмел слова сказать против. — Вот, — Лирн показал на очередную группу туристов, с открытыми ртами рассматривающих огромное дерево со множеством воздушных корней. Среди них можно было бродить целый день и не встретить друг друга. — Вставай тут. И громко объявил туристам правила поведения на тропе. Правил было немного, но самое главное звучало: «Делай, как я!», пришлось подчиняться: планета считалась среднего уровня опасности. Народ подчинялся, следуя за проводником. Подчинялся и Люк, настороженно глядя на опекуна и гадая, когда тому надоест играть в доброго дядюшку. В самом деле — они уже полгода вместе, а ничего из того арсенала, что испробовали раньше на Люке, еще не применили. Да о чём там говорить, Люка даже не обругали ни разу толком. Напротив, когда кто-то из посетителей при опекуне попытался наорать на мальчишку, рядом с тем тут же образовался угрюмый громила и равнодушно посоветовал закрыть рот и не вякать, а то некоторые могут сломаться во всяких неожиданных местах. В глубине души, Люк признавал, что жить у Лирна ему нравится, вот только чем всё это может закончиться? Хорошо бы всё так и продолжалось. Мальчишка вспоминал свою прежнюю жизнь и думал, что новая намного лучше. — Ровнее ногу! Ровнее! Люк, не отвлекайся, тут сложный этап. А тропа на самом деле была крутая, зато внизу раскинулась долина, покрытая изумрудной зеленью. И там можно было рассмотреть крохотные домики, а кое-кто, даже людей. — Красиво? — неожиданно близко прозвучал тихий голос. — Да! — вырвалось у Люка. — Если хочешь, там дальше есть уступ, оттуда вид ещё лучше. Люк робко кивнул — опекун казался совсем не страшным. И раньше, кажется, не отличался от теперешнего, и чего так боялся? — Идём… — а пальцы у опекуна, как тиски сжали! Люк знал, что такое тиски, испробовал на себе, прежний опекун любил такие забавы, на грани. Чтобы и больно было почти нестерпимо, и повреждений не нанести. А этот — нет, совсем другой: пугающе-холодный, но не страшный. Как такое могло быть, Люк не понимал — опекуну он не нужен, однако тот заботится о своём питомце и не обижает ни словом, ни делом. А сейчас они стояли вдвоём у края обрыва и смотрели на бескрайнее море облаков, что клубятся далеко внизу. И туристы рядом молчат, любуются на первозданную красоту дикой природы. Дышать только немного сложно, а так всё хорошо. — А там озеро есть. Идём, я покажу тебе, — шепнул Лирн, довольный, что разделил на двоих красоту этого мира. Туристы всего лишь работа! А вот твой… питомец? Подопечный? Лирн не понимал, кто ему Люк, как ни старался. И всё же… он стиснул мальчишку, следя, чтобы не сжать слишком сильно. И шепнул: — У нас на двоих целый мир. Разве этого много? — Нет. — На двоих? — Да… — На двоих… Лирн обнимал человека. Он ненавидел людей и любил одного, конкретного. Он не знал, что такое любовь, но этот человек был ему нужен. Не как питомец, игрушка, подопечный, а как свой близкий. Человек. Для киборга. Для сорванного киборга. Свой близкий человек. Да, серия Bond была не такой уж провальной…