Трудности перевода

Яков оказался прав: в первые дни сборов его воспитанники выматывались после утренней пробежки, специальной физической подготовки, направленной на развитие силы мышц, а не на их наращивание, хореографии и двух ледовых тренировок настолько, что спали без задних ног, втайне завидуя четвероногому другу Никифорова, который вёл в течение дня в ожидании хозяина праздную жизнь. Напрасно Юри вместе с энергичным Маккачином пытались вытащить Виктора по вечерам из номера, чтобы сходить к морю. Никифоров неизменно падал на кровать и сразу же засыпал, а Юри приходилось в одиночку выводить истосковавшегося по общению пса на прогулку, после которой он и сам вырубался. Вот и сегодня Никифоров ответил, что устал как собака. Юри удивился: - Но Маккачин-то совсем не устар. - Так он весь день дрых в номере, а не впахивал в спортзале и на льду как проклятый, - возразил Виктор. - Поэтому теперь с ним нужно обязатерьно побегать перед сном. Идём с нами. - Я с вами точно скоро отброшу коньки, - проворчал Никифоров, но всё равно кое-как соскрёб своё бренное тело с кровати. Его выматывали здесь не столько физические нагрузки, сколько жара в сочетании с повышенной влажностью. Впечатление, будто в сауне всё время занимаешься. - Ты, что, хочешь совсем бросить фигурное катание? - ужаснулся Юри, не поняв истинного смысла этой фразы. - Честно говоря, уже начинаю сомневаться, стоило ли мне возвращаться. Возможно, я уже слишком стар для всего этого, - Виктор сделал трагическое лицо, и Юри бухнулся на колени с воплями: - Пожаруйста, пожаруйста, ты доржен продоржать кататься. Хочешь – отдай меня другому тренеру, есри тебе сришком тяжеро. Мне ведь достаточно того, что ты просто будешь рядом. Виктор вынужден был признать, что в словах Юри был резон – ему стоило уменьшить нагрузку, чтобы не выдохнуться ещё до начала соревнований и прийти к ним на пике формы с идеально подготовленными новыми программами, иначе вообще не было смысла возвращаться в фигурное катание. - Короткую и произвольную программы я тебе уже поставил, осталось придумать лишь номер для показательных. Что скажешь, если я останусь твоим хореографом, а тренировать тебя будет кто-то другой? – предложил он. – А то действительно верчусь как белка в колесе. А так я смогу больше сил и времени уделять своим тренировкам, и у меня будут оставаться силы для вечерних приключений. Если ты не против, то я завтра поговорю с Яковом, ты ведь и так уже фактически в его группе. Юри кивнул, однако без особого энтузиазма. Конечно, отказываться от тренировок с Виктором ему жутко не хотелось, но в то же время он не желал, чтобы тот работал с ним в ущерб собственным тренировкам, а возможно, и своему здоровью. Юри понимал, что и так уже получил больше того, о чем осмеливался мечтать ещё год назад, - они живут вместе. Ничего страшного не случится, если тренироваться будут порознь. - На берку ты не похож, - заявил он. – Скорее на зайчика. - Ага, попрыгайчика. Ох, снова забыл, что ты понимаешь наши идиомы буквально, - улыбнулся Виктор. – Я имел в виду, что в последнее время мне кажется, будто я изо всех сил бегу, оставаясь при этом на месте. Как раз это Юри очень хорошо понимал. У него много лет было такое ощущение. Из-за этого и хотел всё бросить, но Виктор внезапно приехал в Хасецу, и оказалось, что не нужно бежать на месте ещё быстрее, достаточно просто взлететь. И Юри парил надо льдом, когда на него смотрел Виктор… На следующее утро решение заниматься у Якова уже не казалась Юри столь блестящим, как вчера. Зато Виктор вскочил с кровати весёлым и полным сил, в предвкушении того, что сегодня они наконец-то смогут увидеть море не только вдали, но ещё и вдоволь поплескаться в нём. - Юри, я в душ, а ты пока собери пляжные принадлежности, - скомандовал он и скрылся в душевой кабинке. Юри отыскал в дорожной сумке и напялил на себя плавки и шорты, запихнул в рюкзачок пару полотенец. Надо бы воды с собой захватить, но всё, что было в номере, они уже выпили, так что придётся купить по дороге. - Подстилки положил? – поинтересовался Никифоров, вышедший из душа в одном полотенце на бёдрах. - Под… что? - Пляжные коврики. - Разве их не выдают на пряже? – захлопал ресницами Юри. - Конечно, нет, - полотенце полетело на спинку кровати, а полностью обнажённый Виктор склонился над своей дорожной сумкой, пытаясь выудить оттуда плавки и старенькое байковое одеяло, с которым обычно ходил на пляж. Юри застыл как изваяние, любуясь его стройной мускулистой фигурой, и отмер только тогда, когда Виктор натянул на себя плавки и, взглянув на него, понял: - Ты, что, не взял с собой ничего, что можно было бы использовать в качестве подстилки? – Юри кивнул, мысленно кляня себя за непредусмотрительность. – Тогда возьми покрывало со своей кровати. - Виктор! Разве так можно?! Оно же испачкается, - изумился Юри, представив, насколько огорчилась бы мать, сделай подобное кто-то из постояльцев Ю-топии. - Конечно можно, все так делают. Всё равно после нас тут всё заберут в стирку, - улыбка Виктора была настолько обезоруживающей, что Юри не стал ему перечить и принялся аккуратно складывать покрывало. – Шапочку взял? - Зачем? Сейчас же не хородно, - опять удивился Юри. - Вот именно, что не холодно, а жарко. По такой жаре солнце твою чернявую башку без кепки мигом напечёт. Что, тоже не захватил с собой? – догадался Никифоров. – Ладно, тогда наденешь мою, - он кинул Юри голубенькую бейсболку. - А как же ты? – забеспокоился Юри. - А мне не страшно, я же блондин, - подмигнул ему Виктор и бросил небольшой цветастый мячик Маккачину, радостно скакавшему по комнате в предвкушении прогулки. Виктор и Юри сбегали в столовую на завтрак, едва удержав на месте пуделя, явно жаждавшего к ним присоединиться, чему вряд ли был бы рад обслуживающий персонал. После завтрака, заскочив в номер за четвероногим любимцем и вещами, они отправились на пляж. Маккачин с такой скоростью припустил по обсаженной пальмами аллее, что Виктор понял: от ежедневной пробежки им не удастся отвертеться. Время от времени переходя на бег и останавливаясь лишь для того, чтобы купить минеральной воды и мороженого, они добрались до пляжа. Волны с тихим шумом набегали на берег, на поверхности воды, слепя глаза, играли тысячи солнечных бликов. В прибрежной воде с радостными воплями бултыхалась куча народа. Юри поёжился, представив, что им придётся провести несколько часов в окружении стольких людей. Он предпочёл бы пустынный берег, как в Хасецу, где они были бы только вдвоём, пусть и без всех этих шезлонгов, кабинок для переодевания, лавочек и турников. Зато Виктор при виде турника бросил на лавочку рюкзак и принялся на нём подтягиваться, а потом крутанул полный оборот на триста шестьдесят градусов. Весьма довольный собой и восхищёнными взглядами окружающих, он спрыгнул и спросил у Юри: - Не желаешь повторить «солнышко»? - Нет! – замотал головой Кацуки, представив, что будет болтаться на перекладине, как толстая сарделька, и не вызовет у свидетелей сего позорного действа ничего, кроме смеха. - Что-то ты сегодня как в воду опущенный. Не с той ноги встал? – поинтересовался Виктор, заметив наконец, что Юри чем-то озабочен и не смотрит на него с привычным восхищением. - Я пока ещё в море не опущенный, - не понял тот замечания Виктора, поскольку плавающие в воде люди производили впечатление вполне довольных жизнью и, в отличие от него, ни о чём сейчас не беспокоились. – А, что, у вас в России такой обычай – с опредерённой ноги по утрам вставать? - Да нет же. Я просто имел в виду, что у тебя сегодня почему-то грустный вид, хотя должно быть совсем наоборот в наш первый выходной у моря. Хотел бы я знать, о чём ты думаешь. - Я беспокоюсь, что Яков не захочет меня брать ири возьмёт, но будет готовить к соревнованиям хуже, чем Юрио и тебя. А ещё он такой строгий, что я его немного боюсь, - признался Юри. – Вдруг у меня не поручится... - Найти с ним общий язык? "Общий язык они обязательно найдут, ведь Яков знает английский, а он почти выучил русский," - подумал Юри. – Брось, у него нет любимчиков, он будет тренировать тебя на совесть. Ты не смотри, это он только с виду суровый, а на самом деле очень добрый, поэтому ему и приходится быть строгими к нам, чтобы не сели ему на голову. - Это же неуважение садиться сенсею на горову, - ужаснулся Юри. - На самом деле никто ему на голову не садится, только сбегают иногда с тренировок, как я или Юрка. Но сейчас у нас законный выходной, так что имеем полное право гулять – делу время, а потехе час. Давай, кто первый добежит до воды, тот выбирает позу, - внезапно предложил Виктор, и, схватив свой рюкзак, припустил к морю. Предложение было весьма заманчивым, так что Юри постарался не отставать от него. Однако победителем в этой гонке оказался Маккачин, полагавший, что наилучшая поза – это когда хозяин лежит на спине, а он, упёршись в грудь лапами, облизывает ему лицо. И псу всё равно, что белая футболка Виктора испачкана, а шорты промокли. Не в силах смириться с такой несправедливостью, Виктор сделал подножку Юри, и тот тоже бухнулся на гальку рядом с ним. Парни заливисто рассмеялись. Маккачин внезапно потерял к ним интерес, заметив выпавший из рюкзака в воду мячик, и с лаем бросился его ловить. Юри наконец осознал, что сейчас ему хорошо, так что незачем изводить себя мыслями о том, что может случиться или не случиться в будущем.