***
В аэропорту Монреаля их встретил не только Крис, но и Жан-Жак. — Хотели втихаря пожениться и зажать мальчишник? Не выйдет. Кое-кто вас заложил, — сказал Леруа, кивая на улыбавшегося Криса. — Леруа мы явно не приглашали, — заметил Юри. — А меня и не надо приглашать, я у себя дома. Напротив, это я приглашаю вас к себе в гости, — сказал Жан-Жак. — Прости, Джей-Джей, но вряд ли это удобно. У нас уже отель забронирован. Да и расписаться мы хотели без лишней шумихи, — возразил Виктор. — Ничего не хочу слышать. У меня двухэтажный дом в Мирабеле, места всем хватит, а бронь можно отменить. На стоянке стоит фургон, так что я вас похищаю на все новогодние праздники, — на этих словах Жан-Жак и Крис заговорщически переглянулись. — Если это похищение, то где завязанные глаза, кляп во рту и звонки с требованием выкупа? — ляпнул Плисецкий, и уже через несколько минут, когда его, схватив за руки и ноги, втаскивали в фургон, об этом пожалел. Юрка ругался матерными словами и энергично брыкался, Виктор, Юри и Георгий дружно ржали, глядя на это, а Пхичит, поджидавший компанию в фургоне, снимал происходящее на телефон, как заправский папарацци. — Ой, кажется, он меня укусил! — воскликнул Крис. — Я тебе предлагал заклеить ему рот скотчем, — заметил Джей-Джей. — Я вам этот скотч, уёбки, в пердало засуну, — пообещал Юрка. — Я вам не невеста, чтоб меня похищать. Лучше бы этой свинье на голову мешок надели, — он мотнул головой в сторону Юри. — По-моему, это ты, феечка, визжишь, как поросёнок, — рассмеялся Жан-Жак. — Я тебе покажу феечку! — пригрозил Юрка. — Жду — не дождусь, — осклабился Леруа. — А ты куда лезешь? — Крис преградил дорогу Милке, собиравшейся сесть в фургон. — Это же мальчишник, так что женщинам тут не место. — А мне что прикажете делать? — уперев руки в бока, поинтересовалась Милка тоном, не предвещавшим, как уже убедился Юрка, ничего хорошего. — По магазинам прошвырнись, в SPA-салон сходи, ну, и что вы там ещё обычно делаете, — ехидно ответил Джакометти. — Вот, что мы обычно с нахалами делаем, — Мила подняла Криса и, отставив в сторону, забралась в фургон. — Ну, кто ещё желает подискутировать на тему гендерных различий? Желающих больше не нашлось. Мила была дружно признана своим парнем, и фургончик тронулся, как только Крис с видом оскорблённого достоинства уселся на место рядом с водительским. — Выпустите меня из этого гадюшника на колёсиках, — не унимался Юрка. — Да что ты понимаешь, цыпа? Я ради вас расстарался, переоборудуя его в пати-бас. Тут даже минибар есть, — обиделся Джей-Джей и врубил стереосистему и иллюминацию. — С этого и следовало начинать, — обрадовался Виктор и принялся изучать ассортимент спиртного. — Музыка у тебя отстойная, — прокомментировал Юрка и уставился в окно. — Налейте шампанского девочке-подростку, может, хотя бы тогда подобреет, — попросил Жан-Жак. От халявного шампанского Юрка не стал отказываться, правда, оно оказалось кислым и недостаточно крепким, чтобы подобреть от него. — Мы сейчас заедем ко мне, чтобы оставить сумки и привести себя в порядок, а потом двинем в центр и оторвёмся по полной, — сообщил Жан-Жак и погнал по автостраде. Вскоре они оказались за чертой Монреаля, и вдоль дороги больше не было видно домов, только леса и поля. Примерно через час, в течение которого Юрка успел основательно заскучать, фургончик свернул с автострады на менее оживлённую дорогу, и вскоре припарковался в местности, очень похожей на сельскую, у домика, рядом с которым росли голубые ели. В Монреале дороги и тротуары были расчищены, здесь же лежал снег, белым покрывалом укутывая землю, деревья, кусты и крыши домов. — Однако тут зябко, — заметил Виктор, выгружая сумки. — Минус тридцать, — радостно сообщил Джей-Джей. М-да, на такие погодные условия они не рассчитывали, вылетая из Москвы при нулевой температуре. Виктор даже шапку с собой не взял, не говоря уже о пуховике. Думал, что тёплые вещи не понадобятся для того, чтобы выскочить из тёплого отеля в центре Монреаля, сесть в такси и доехать до муниципалитета и расписаться, а оттуда таким же макаром — в ресторан. — Ужас! — сказал Юри и надвинул на лоб капюшон, зарываясь носом в шарф. — Нет, Юри, это красота, и ты наконец-то сможешь исполнить свою мечту и покататься на санках, — Виктора, похоже, ничуть не заботило то, что уши у него покраснели, изо рта валил пар, а ладони в тонких кожаных перчатках окоченели. — Надеюсь, у вас есть санки? — поинтересовался он у гостеприимного хозяина. — У нас даже ездовые собаки есть, — ответил Леруа. — Уии!!! — радостно воскликнул Плисецкий, до этого сосредоточенно дувшийся на весь мир. — А можно прокатиться на собачках? — Мы вообще-то сначала собирались в бар, а потом в ночной клуб, — попытался возразить Жан-Жак, но был прерван нестройным хором голосов гостей: — А мы хотим сначала прокатиться. — Хорошо, только зайдём переодеться, — Леруа был вынужден уступить подавляющему большинству. Однако быстро выйти из дома гостям не удалось, поскольку их ждал накрытый в гостиной стол, у которого хлопотала Натали Леруа. Первым делом Юри направился к громадному, в человеческий рост, камину, перед которым, сидя задом к гостям, медитировал упитанный рыжий кот. — А он не спалит себе усы? — поинтересовался Юрка. — Нет, потому что пламя отгорожено от нас огнеупорным стеклом, — ответил Алан Леруа. Чтобы не обидеть родителей Жан-Жака, пришлось отобедать, наблюдая, как за высокими во всю стену окнами сгущались сумерки. Поглотив лазанью, запеченную рыбу, фаршированную утку и тонну салатов, и запив всё это изрядным количеством Шардоне, русская команда всё же настояла на катании на санках. Алан Леруа договорился с соседями, которые одолжили им ещё пару упряжек. На первых санях разместились Юри с Виктором, которому Джей-Джей одолжил тёплую куртку и шапку, во вторые уселись Мила с Гошей. — Ну, что, красивая, поехали кататься, — шепнул Жан-Жак Юрио, жестом приглашая занять место рядом с собой. Скрипнув зубами, Юрка согласился, однако предупредил: — Ещё раз назовёшь феечкой или красивой, юшку из носа пущу. Пхичит снова защелкал камерой, запечатлевая для истории сие неординарное событие. — Давайте наперегонки, — предложил Георгий и дёрнул поводья, вырываясь вперёд. Вслед за ним стартанули сани Джей-Джея. — Увезу тебя я в тундру, — запел Виктор, прижимая к себе Юри и погоняя собак. Голубоглазые лайки бежали во весь опор по полям, унося седоков всё дальше от дороги. Морозный воздух обжигал щёки, а сердце радостно замирало, когда сани подпрыгивали на сугробах. Оказывается, суровая русская зима в этом году перебралась в Канаду. Вскоре из гонки, перевернувшись, выбыли санки Георгия. Затем отстал Леруа. Так что теперь Юри с Виктором мчались в ночь в одиночестве. — Виктор, а может, вернёмся? Мы уже так далеко, вдруг потеряемся, — забеспокоился Юри. — Ничего, у меня GPS в телефоне, — успокоил его Никифоров, вспомнил, что оставил телефон в кармане пальто, и стукнул себя рукой по лбу. — Вот я балда, забыл его! Пришлось срочно разворачиваться и ехать назад. Вернувшись на дорогу, Виктор понял, что не может найти нужный дом, поскольку все они были однотипными — светлые, двухэтажные, с одинаковыми крылечками под двухскатным навесом и печными трубами на увешанных гирляндами восьмискатных крышах. Если бы не умные собаченьки, знавшие дорогу домой, пришлось бы Юри и Виктору объехать весь район. Перед домом Леруа сгрудилась галдевшая на всю улицу компания. Основательно вывалянная в снегу Мила оказывала первую помощь Жан-Жаку, у которого из носа шла кровь, Пхичит фоткал, Крис грелся холодным шампанским, Георгий драматически заламывал руки, взывая к совести Плисецкого. Совесть Юрио в связи с поздним временем, вероятно, спала. — Твоя работа? — поинтересовался Виктор у Юрки. — Он просто упал и стукнулся носом о спинку санок, — с невинным видом ответил тот. — И так несколько раз, — закончил за него Виктор, прекрасно понимая, что Плисецкий явно помог Леруа упасть в нужном направлении, и, скорее всего, этим направлением был Юркин кулак. — Сам виноват, — упёрся Плисецкий. — Я его честно предупредил. — Может, зайдём в дом, холодно же, — попросил Юри. — Да ты совсем замёрз, — Виктор взял его заледеневшие руки в свои и поднёс ко рту, согревая своим дыханием. — Лучше всего в это время года согревает глинтвейн. А кто лучше всех варит его? — спросил Крис и вместо ответа ткнул пальцем себе в грудь. После зимнего экстрима компания расположилась перед камином, греясь теплом живого огня и щедро приправленным мёдом, гвоздикой и корицей глинтвейном. Юрка и Джей-Джей уселись в разных углах дивана, а Юри плюхнулся на пол рядом с котом и камином. — Я не понял, мы едем гулять, или как? — спросил вдруг Виктор после второго бокала. — Мы все пьяны, никто из нас не сможет сесть за руль, — ответил ему Джей-Джей. — Я не пил, — вызвался Плисецкий. — А права у тебя есть? — поинтересовался Леруа. — Или, может быть, ты знаком с канадскими дорожными знаками? Знаешь, что делать, если вдруг заметишь на дороге оленя? [2] — Думаю, их встретишь не чаще, чем полицейских в такое время суток в этом захолустье, — отмахнулся Юрка. — Ошибаешься! Олени тут не редкость, и иногда они выходят из лесу на проезжую часть. Не знаю, как у вас в России, но у нас чтят закон, поэтому я вас за руль не пущу и сам не сяду, — заупрямился Джей-Джей. — Ну, а ресторан какой-нибудь поблизости есть? — Вите захотелось срочно выйти в люди и немного покуролесить. А как иначе? У него ведь джетлаг. В Питере-то сейчас раннее утро, а передремать он успел в самолёте, так что сейчас чувствовал себя бодрым и готовым к любым свершениям. Так почему бы не погулять? В конце концов, он первый раз в жизни женится. — Есть, только он сейчас наверное уже закрыт, — пожал плечами Джей-Джей. — Да ну, время детское, ещё десяти часов нет, — сказал Никифоров тоном «брат Митька помирает, ухи просит». — Ладно, идём, — согласился Жан-Жак. Ага, пошли… На дверях местного ресторана красовалась табличка «Закрыто», а в зале меланхолично дожёвывали свои порции три, как надеялся персонал, последних посетителя. Ни тебе музыки, ни тебе танцев и никакой шоу-программы. Одним словом, скука смертная! Но не зря же они тащились несколько километров по морозу. — Я же говорил, что уже поздно, — заметил Леруа, — идёмте домой. — Но мы же русские, мы не сдадимся, — Виктор твёрдо решил полирнуть пивком, поэтому с напористостью танка ломанулся внутрь. За ним последовали остальные члены русской команды, словно торговые корабли за атомным ледоколом. — Если вы хотите что-то покушать, то подумайте (может, передумаете), а то у нас кухня закрывается через десять минут, — заявила им с порога официантка — потасканная тётка лет пятидесяти с засаленными волосами, кое-как скрученными в гульку и скреплёнными карандашом. — Пф… нам бы пива, а потом и подумать можно. Мы же не наедаться пришли, — заявил Виктор. Гости канадской столицы взяли меню, бегло его просмотрели и заказали ягнячьих ребрышек из расчёта одна порция на двоих и пиво. Не успели сделать по несколько глоточков пива и расслабиться, как подавшая рёбрышки официантка намекнула: — Надо бы расплатиться, а то нам нужно кассу закрывать. Пришлось выложить деньги на бочку, вернее, кредитные карты на стол. Короче, расслабиться не удалось — активное наведение порядка в зале этому не способствовало. Хотя, ребрышки оказались очень вкусными. Однако тема пива, равно, как и тема танцев на столе, осталась нераскрыта. — Теперь-то мы точно знаем, что в рестораны «на пиво» тут не ходят, — резюмировал Гоша. — Да, в ресторанах тут кушают, — пояснил Леруа. — Обеды ориентировочно с одиннадцати до четырнадцати и ужины с шестнадцати до двадцати одного. В остальное время, ввиду непопулярности процесса, персонал может практически отсутствовать. Кроме того, завтра новый год, поэтому сегодня вечером все спешат поскорее закончить дела, закрыть офисы и рестораны, чтобы отправиться в центр города или на частные пати. — Странные люди, — пожала плечами Мила. — И не говори… — поддержал её Гоша. — Ничего, завтра наверстаем, — пообещал Жан-Жак.***
Таки наверстали. Началось всё засветло и вполне прилично с обеда в пафосном ресторане, после чего друзья отправились прошвырнуться по бульвару Сен-Лоран с заходом во все торгово-развлекательные центры и бары, попадавшиеся им по пути. С какого-то момента Юри помнил происходящее лишь фрагментами и словно бы во сне. Вот бухой Жан-Жак снимает с себя рубашку, чтобы продемонстрировать все свои татухи. Затем обнимает Юрио и шепчет ему на французском, что тот трэ бель, трэ жоли и трэ шер, за что тут же получает от Русской Феи в табло и идёт искать утешения у Изабеллы. Вот Крис в каком-то ночном клубе (кажется, это был гей-клуб) вертится на пилоне, выделывая такое, что штатные танцоры готовы подсыпать ему стрихнина в выпивку, чтобы не отбивал постоянных клиентов, наперебой сующих деньги ему в трусы. Пхичит делает много сенсационных кадров. Витя хлопает в ладоши и подбадривает друга выкриками: — Давай, Крис! А, ну, подвигай попой, покажи нам свои булочки! Крис энергично крутит задницей, заголяя её до неприличия. При виде этого Юри настигает ревность от того, что всё внимание Виктора сейчас принадлежит Джакометти. Одержимый доказать всем, что он может ничуть не хуже, Юри лезет на пилон, пока Крис отходит к барной стойке, чтобы принять угощение от благодарных зрителей. После пяти или шести бокалов шампанского (кто их там считает?), стаканчика рома и пары стаканов абсента Юри уже всё равно, какая музыка играет и как на него посмотрят окружающие. Ноги сами просятся в пляс, а бесенята в глазах Виктора лишь раззадоривают. Настроение такое же игристое, как шампанское, которое вместе с прочим спиртным всё ещё бурлит в его крови. Тело лёгкое и звонкое. Оно выделывает на шесте такие упражнения, после которых потом наверняка будут болеть все мышцы, но сейчас Юри об этом не думает. Ему свистят и аплодируют, требуя снять хотя бы часть одежды. Юри расстёгивает несколько пуговиц на рубашке, так что теперь настаёт черёд Виктора ревновать. Однако Виктор не теряет время зря на рефлексию, и тоже забирается на шест. Теперь они отжигают вдвоём. Шест подозрительно скрипит, но выдерживает их вес. Они трутся о шест и друг о друга, обнимаются и смеются, пьяные, расхристанные и безумно счастливые. Пхичит уже столько всего запечатлел с момента приезда, что у него не осталось места на карте памяти, поэтому Виктору приходится делать их селфи на свой телефон без отрыва от шеста. Юри поддерживает его за талию, не давая свалиться, ухватившись свободной рукой за шест. Виктор закидывает ногу на шест, растягиваясь в вертикальном шпагате, и прогибается назад. Юри зависает над ним на одной руке, сжав между ногами шест и вытянув другую горизонтально. Менеджеру клуба настолько понравились их акробатические эротические этюды, что он предлагает им трудоустройство и помощь в получении вида на жительство в Канаде. Виктор культурно посылает его на хуй, пространно объясняя, что русские не только не сдаются, но и не продаются. Во время этого разговора Юрио хватает Юри за руку и тащит его в туалет, якобы освежиться. В туалете Плисецкий заявляет, что это похищение, и велит ему помалкивать, иначе сунет головой в унитаз. Естественно, такая перспектива отнюдь не радует Кацуки. Поскольку тормоза у него давно отказали, то он готов поспорить с Ледяным Тигром России о том, кто кого окунёт в унитаз, но Юрио меняет тактику и объясняет, что это — русская народная традиция: воровать невесту перед свадьбой и требовать за неё выкуп. И лучше бы Кацудону не выпендриваться, иначе он лично тотчас же выкупит его пустой бутылкой по башке. «Ну, раз традиция такая, тогда похищай», — вздыхает Юри и покорно идёт за Юрио сначала в гардероб за верхней одеждой, а затем на улицу. На улице царит веселье, несмотря на холодрыгу и метель. Такое впечатление, что все жители и гости Монреаля высыпали на улицы встречать Новый год. Какое-то время обоим весело, однако холод не тётка, и вскоре Юрио тащит скукожившегося и посиневшего Юри погреться в какой-то бар. На жутком француржике (англо-французском суржике) им объясняют, что нужно сделать заказ либо проваливать на фиг. Юрка заказывает какое-то слабоалкогольное пойло для сугрева и чтоб захорошело и через некоторое время просит повторить. После очередного повтора их просят расплатиться. Тут-то и обнаруживается, что денег при себе нет у обоих, и Юрио начинает канючить: «Месье, же не манж па сис жур». Однако ему не удаётся разжалобить своими честными кошачьими глазками цвета бутылочного стекла месье бармена, и тот грозится вызвать полицию. Нахальство, как известно, второе счастье, а у Юрио — первое. Поэтому он не пугается и тычет под нос бармену свой загранпаспорт, удостоверяющий не только личность, но и возраст своего владельца. Тот вчитывается в ксиву и понимает, что правонарушение совершил не только шестнадцатилетний парень, но и он сам, продав несовершеннолетнему спиртное. После непродолжительных прений на том же француржике, а также с помощью языка мимики и жестов инцидент удаётся замять, и вместо того, чтобы сдать правонарушителей полиции, их с почестями и вышибалой выпроваживают на улицу. Юри и Юрио почапали дальше, но уже не так резво. Они прошли мимо станции метро Кастельнау справа и закрытого Макдональдса слева по ходу, и свернули направо возле какого-то парка. По пути им попалась пара ресторанчиков, но все они были закрыты, а жопы уже начинали подмерзать, несмотря на то, что по сравнению со вчерашним днём потеплело аж на десять градусов. Они снова свернули направо и наконец-то узрели открытый бар. Юрио сфоткал Юри на фоне таблички с названием заведения, запостил его в Инстаграмме и написал комментарий с требованием выкупа для Никифорова. После этого Юри и Юрио зашли внутрь и заказали по коктейлю с интригующим названием «Спешл филипп» и какой-то мелкий съестной мусор. На этот раз Юрио сразу предупредил, что к ним скоро присоединятся друзья, которые за всё и расплатятся. Они уселись у барной стойки и принялись ждать. Ждать пришлось очень долго, поэтому они заказали ещё по коктейлю, Юрио — «Чёрную фею», Юри — «Голубую лагуну», после чего у Юри случился очередной провал в памяти. Виктор не сразу обнаружил пропажу Юри. Сначала он обошёл весь ночной клуб, и лишь поняв, что Юрки тоже здесь нет, выбежал на улицу. За ним последовали Гоша и Мила. Не столько, чтобы помочь с поисками Юри, столько, чтобы не потерялся сам Витя. Пхичита пришлось оставить присматривать за позорно вырубившимся к тому времени Джакометти. «Слабак», — прокомментировал Виктор, услышав от Милы о состоянии нестояния Криса. В людском водовороте было трудно отыскать знакомые лица, и вскоре, поддавшись всеобщему ликованию по поводу наступившего нового года, Витя забыл о своей цели. Он стал, как и все, горланить песни и обниматься с прохожими. Чуть погодя он затащил Милу и Гошу погреться в очередной бар. Тут Витю посетила мудрая мысль посмотреть в свой телефон. Пропущенный звонок от мамы и несколько поздравительных SMS-ок от знакомых — вот и всё, что было в уведомлениях. Заглянув в Инстаграмм на страничку Плисецкого, он увидел свежее фото Юри на фоне таблички с надписью «Бар Александрплац». Виктор справился у местного бармена, далеко ли отсюда до бара «Александрплац». Тот, видимо, не хотел терять клиента, и прикинулся валенком, не понимающим по-английски и не ориентирующимся на местности. Однако после того как Виктор приобрёл у него целую бутылку виски (спиртное тут после одиннадцати вечера можно было купить только в барах), моментально вспомнил и язык, и карту города, и сообщил, что «Александрплац» находится на проспекте Экспланад, до которого рукой подать от пересекающей бульвар Сен-Лоран улицы Сен-Зонтик Восток. Дружно поржав над названием улицы, друзья отправились по указанному адресу, прихватив с собой купленную в баре бутылку вискаря. Поймать такси оказалось непросто, потому что вся толпа как раз в это время решила скоропостижно разъехаться по домам. Пришлось идти пешком, периодически согревая себя виски. Как только Виктор узрел табличку с названием Сент-Зонтик, то сразу свернул налево, не обратив внимания, что идёт на восток, а не на запад. Они шли и шли, периодически прикладываясь к бутылке, но проспекта Экспланад всё не было среди поперечных улиц. Мила поняла, пока они остаются втроём, то придётся продолжать пить, и отстала, задержавшись у витрины магазина косметики и парфюмерии. Устав и замерзнув, Витя и Гоша присели отдохнуть и забухать на тёпленьком капоте полицейской машины. Из машины высунулся полицейский и хотел их согнать, но когда услышал, что они русские, то перестал возмущаться и присоединился. После совместной выпивки полицейский, оказавшийся уроженцем Белоруссии, объяснил, что им нужно было свернуть с бульвара Сен-Лонан не налево, на Сен-Зонтик Запад, а направо, на Сен-Зонтик Восток, и вызвался их подвезти [3]. — Как всё запущено, — вздохнул Виктор и согласился. — Надо было сразу тебя по башке выкупить, — сказал Юрио, увидев тормознувшую у бара полицейскую машину, из которой выскочил Никифоров. К тому моменту Юри и Юрио уже сидели в пустом зале под присмотром охранника, поскольку, как выяснилось, бар работал только до часа ночи, а менеджер наяривал в полицию. Витя облобызал Юри и поклялся, что никогда его больше не оставит, расплатился по счёту, раздал всем автографы и забрал пропажу, после чего позвонил Жан-Жаку и попросил его собрать остальных. Витю, Юри, Георгия и Юру доставила в дом Леруа полицейская машина, наделав шороху в тихом и мирном квартале, поскольку Юрке захотелось проехаться с сиреной и мигалкой. Милу, Криса, Пхичита и Жан-Жака привёз фургончик, за рулём которого была Изабелла. Джей-Джей выглядел сконфуженным и присмиревшим. На его правой скуле красовался синяк, симметричный оставленному Юркой. Следующий день они все честно проспали, периодически вставая попить водички и в туалет. К вечеру первого января Виктор проснулся и попросил хересу, чтоб не так тошнило. Хереса не оказалось, так что пришлось опохмеляться Шардоне, после чего он свернулся калачиком на диване и снова уснул. Ну, а на следующий день Виктор и Юри зарегистрировали брак в Муниципалитете Монреаля и отправились на банкет. Как ни старался Юрка, но снова умыкнуть Юри ему не удалось, поскольку Виктор не отпускал того от себя ни на шаг (даже в туалет парой ходили и очень долго оттуда не выходили). Зато пролезть под столом и стащить Юрину туфлю у него получилось. Так что пришлось Никифорову всё же раскошеливаться на выкуп. На вырученные деньги Юрка купил себе новенький Айфон и был доволен, как слон. Вместо брачной ночи у Юри и Виктора были лихорадочные сборы на самолёт, в три часа ночи вылетавший из Монреаля в Москву. Вместить в небольшие чемоданы всё подаренное на свадьбу не представлялось возможным, поэтому во избежание платы за перевес багажа пришлось распихивать вещи по сумкам товарищей. Мила, таки добравшаяся до магазинов косметики и парфюмерии, забила свой чемодан пудом баночек и тюбиков, поэтому была не слишком довольна соседством с ними мужских шмоток. Георгий вёз родственникам баночки с кленовым сиропом и приторно-сладкое печенье с ним же. Юрка ограничился парой новых свитеров и ошейником со стразами для Пети, поэтому в его багаже как раз и оказалась большая часть вещей Юри и Виктора.