Десятый дон

Пять месяцев назад.

— Тсуна. Тсуна. Тсуна. Тсуна, - обладатель бархатного мерного голоса с упорством сапёра, обезвреживающего шестнадцатую по счёту растяжку, повторял имя подростка уже добрых десять минут. Подросток не реагировал. — Тсуна. Тсуна. Тсуна. Тсуна. Парень перевернулся на другой бок и воинственно всхрапнул. — Тсуна. Тсуна. Тсуна. Тсуна. Тсуна, - терпение новоявленного будильника подходило к концу. Ещё немного и сапёр вернёт растяжки на место. — Отстань, Реборн, – пробормотала цель. В следующее мгновение цель лежала на холодном полу, подтягивая исподнее с любимыми красными сердечками на жёлтом фоне и созерцая великого себя, отражавшегося в коже начищенных до блеска чёрных туфель. — На тот случай, если ты, бесхребетный, бесполезный слизняк, забыл, я напоминаю – через час у тебя начинается первый выпускной экзамен. — По математике? – светло-карие глаза кое-как сфокусировались на тёмных угольках, злобно сверкавших из-под чёрной как смоль чёлки. — Придурок, по английскому. - Реборн посмотрел на часы. – Десять минут тебе на сборы. Савада проводил свой «будильник» взглядом и после того, как дверь захлопнулась, произнёс вдогонку: — Стерва. — Мне что-то послышалось или у кого-то здоровья много? – в комнату опять просунулась вихрастая голова киллера. — Нет-нет, что ты, тебе послышалось, я уже собираюсь, - Тсуна медленно поднялся на ноги. — Соня, - лениво протянула молоденькая шатенка на пассажирском переднем сиденье, - будь ласкова, объясни, за каким чёртом мы второй час катаемся с Васильевского на Пискарёвку и обратно? Водитель дунула на русую прядь, заслонившую правый глаз. — Если ты о синей Ауди, которая околачивается у нашего бампера уже туеву хучу времени, то я её приметила ещё когда ты жаловалась, что твоё любимое кафе на Невском закрыли на ремонт, - процедила пассажирка. — Садитесь, Шустова, три. Серая Хонда проехала мимо Вас. Шатенка на это только фыркнула: — Не зови меня по фамилии. Бесит. — Знаю, Шустова, что бесит, - Соня хмуро покосилась в зеркало заднего вида – там отражались знакомые Хонда и Ауди. – Тимур, сволочь – чтоб он долго жил – долго не проживёт после этого хвоста. Базу ему в Мурманске подавай, щас, бегу и тапочки теряю. — Чтоб какой-то турок Северу условия ставил – сильно дохера на себя берёт, - брызнула Ника ядом. – Ребята сдохнут со смеху, если узнают, что мы его предложения по второму кругу выслушивали. Соня, нам уходить нужно. Теперь уже край. У Хонды и Ауди бензобаки поболее будут, чем у нашей, - она задумчиво почесала бровь. – Нахрена ты так долго круги нарезала? — Думала, отвяжутся, если поймут, что мы их заметили, - Соня, пожав плечами, вывернула на Васильевский мост. — Только топливо зря потратила... можно было давно бы их сбросить. — Сейчас пять утра, тогда движение чуть ли не нулевое было. — Слышишь, а мы можем уйти через центральные улицы? Хрен они нас выловят в центре, если подумать. — А если разделятся и в клещи возьмут? Оружия у нас – два ТТ. Кто ж знал, что с переговоров за нами хвост пойдёт? Хотя, погоди, - Соня прищурилась, - где-то через час в центре города начнётся активное движение народных масс, если возьмём фору минут в пять, можно будет оторваться и уйти в промрайон, там они нас не достанут. Потом схоронимся в заброшенном здании. — Замечательно, лишь бы уйти успели, - Ника, обернувшись, тревожно глядела на две машины, что упорно держали дистанцию метров в тридцать. – Только ускоряться тебе надо будет быстро, чтобы шмыгнуть в те улочки, пока они будут разбираться, что к чему. — Мама, не учите меня жить, - нервно забарабанила по рулю Соня. — Ага, лучше помогите материально, - шмыгнула носом Ника. — Где Соня? – Тимур свернул на Пискарёвский проспект. — Опять выезжает на Васильевский, - хмуро протянул водитель Хонды. – Тимур, они нас уже третий круг динамят. Что нам делать? — Так, - он судорожно сжал кожу руля, - не выпускайте их машину из виду. Она наверняка надеялась, что вы отстанете, как только поймёте, что вас засекли, потому что оторваться даже не пыталась. Так как вы не отстали, попробует уйти. Если едут третий круг, то топлива у них осталось не больше половины бака, больше медлить Соня не станет. В открытый бой не выйдет до последнего, но вы тоже сильно не распоясывайтесь – пальбы на улицах мне не надо. Они с Никой там воду вам решили помутить, так что как только заметите какое-то изменение в их поведении немедленно мне доложите. — Ладушки, - водитель Ауди хрустнул пальцами, на мгновенье оторвавшись от руля. — И запомните, – Тимур, сверкая на ровную дорогу тёмными глазами, продолжил, - если Север не предоставит нам базу в Мурманске, наладить свободные поставки на Восток мы не сможем. Я намерен ещё раз переговорить с лидером Севера. С живым лидером Севера. Если лидер Севера будет немного неживой, то, что от нас останется даже в закрытый гроб будет стыдно класть, - он убрал телефон в карман. — Тимур, чего ты их так пугаешь, - блондин на соседнем сиденье картинно закатил глаза. – В закрытый гроб стыдно класть... да, Север контролирует север, простите за каламбур, но можно ведь и наладить поток по твёрдой земле. Нахрена нам этот морозильник сдался? Работали с Турцией... — Кто у тебя в море этих ебучих Лаптевых будет груз проверять, если ты, долбоклюй, под флагом медпомощи плывёшь? – ощерился жилистый парень на заднем сиденье. — Ледовитый океан держат военные, но они к нам даже близко подплывать не будут. – Поддержал его товарищ, сидящий рядом с ним и постоянно покусывающий ноготь. – Взглянут сквозь бинокль в ясные глаза капитана и почешут себе дальше. Кроме того, пути сообщения с Турцией нужно было менять минимум раз в полгода. Игра стоит свеч. — Зато других неприятностей хлебнём щедро и сполна. — Заебали, - оборвал начинающуюся перепалку Тимур. – Север нам нужен нам больше, чем мы им. Небольшой трансокеанский флот они себе пока позволить не могут, так что мы с нашими шестью суднами вовремя. С другой стороны, они и без нас неплохо справлялись, мы должны лишь предложить им то, от чего они не смогут отказаться. Мы тихо работаем сами по себе. Но как только Северу нужны наши корабли, мы их предоставляем. Плюс они будут получать проценты. Если всё выгорит, лет через пять у нас и трансатлантика будет. А там мы выйдем из-под контроля Севера. Когда все океанские перевозки будут на нас, можно будет требовать отделения. Отчаянно зевая, Тсуна плёлся по переулкам Намимори и думал совсем не о том, насколько хорошо или плохо написан его тест по английскому. Парниша прокручивал в голове план на сегодняшний вечер. Киоко пару дней назад проговорилась, что её подружка детства, Курокава Хана, испытывает весьма недвусмысленные чувства к её брату. Но Сасагава представить не могла, как спросить у брата, нравится ли ему Хана или нет. Спросить напрямую? Как минимум, не будет воспринято всерьёз. Как максимум, будет воспринято как дурное влияние одного дурного Казановы. Месяц назад брат слепо верил, что его младшей сестрёнке в душе десять лет. Дело в том, что месяц назад Рёхей увидел, как его сестра, его маленькая, беззащитная сестрёнка целуется с Савадой Тсунаёши. В этот же вечер Тсуну доставили в больницу со сломанным носом, трещиной в нижней челюсти и без трёх зубов. После этого Киоко повзрослела в глазах брата. Теперь ей одиннадцать. Намекать? Смешная шутка. Сасагава Рёхей намёков не понимает в принципе, и для жителей Намимори это не секрет. Если этому бронетранспортёру сказать, что Курокава Хана очень милая и добрая девушка, он потащит её на чемпионат по боксу. И ладно, если бы он усадил её на лучшее место, чтобы покрасоваться на ринге, а после матчей сводил в кафе или хотя бы дал ранки пластырем заклеить. Нет. Хана будет мотаться по рингу в купальнике и объявлять раунды. Ведь она же хорошая и добрая, а, значит, не откажет в помощи. Потом, правда, Курокава этому Валуеву его перчатки засунет в rectum и умнёт туалетным ёршиком. В результате за дело пришлось взяться Саваде. Втрескаться в боксёра, который понимает только язык кулаков – девушке не позавидуешь. Парню в следующем году двадцать стукнет, а в башне один бокс. Нужно как-то поставить этого балбеса перед фактом: не только за Киоко не стыдно морды бить. Тогда всё пучком. Чтобы заставить Рёхея начистить кому-нибудь лицо, большого ума не надо. Проблема в том, как обставить всё так, чтобы он и на Хану впечатление произвёл, и сам по носу получил. Последнее, чтобы дать Хане произвести впечатление. Причём, по носу ему давать не обязательно физически. В голове медленно, но уверенно начал выстраиваться план. Мазда мягко развернулась у маленькой кофейни на Васильевском. — Ну, что делать будем? – Ника потянулась, отмечая боковым зрением, как Ауди высунулась из-за поворота, а Хонда уже заняла непозволительно близкую дистанцию в пятнадцать метров. – Они обнаглели слишком сильно. — Не истери. На отрыв пойдём, когда на набережной будем. – Соня медленно перешла на третью передачу, - до Дворцового моста рукой подать, сделаем крюк в Черноморском переулке и с отрывом выйдем на проспект. — А мы возьмём отрыв в Адмиралтействе? – Ника, скептически выгнув бровь, припомнила, сколько обычно машин стоит в Черноморском переулке. — Возьмём. Пока они там будут разбираться, куда именно мы свернули, мы тихим сапом выберемся на Адмиралтейский проезд, - на смену третьей плавно пришла четвёртая передача, правда скорость Соня предпочла несильно повышать. — Понятно, а оттуда на Невский. Но где ты собираешься прятать машину? — На Пискарёвке есть такой завод «Красная звезда». Там два здания. Одно заброшено, на втором работают. Заброшенное здание в аварийном состоянии, но сносить его пока не собираются. Оно почти не охраняется, там очень просторный подъезд, который не просматривается камерами. Можно спокойно спрятать две таких машины и фургон. Заезжаем с Арсенальной улицы, там достаточно удобный спуск. — Кто тебе настучал об этом укрытии? — Влад, - Соня напряглась и покрепче сжала руль – до Дворцового моста оставалось не более ста метров. — То есть, лично ты там не была? — Нет. — Мне есть смысл застрелиться сразу? — Подбрось монетку, - двигатель злобно зарычал в ответ на резкое ускорение. — Сначала я пристегнусь, - вжикнул ремень и щёлкнул карабин. Машина резво выскочила на мост, перекинувшийся над бурной Невой, медленно, но верно уходя в отрыв – не такая мощная, как Хонда и Ауди, с меньшим запасом топлива, более лёгкая и компактная, она всё же разгонялась быстрее. Правда, именно из-за этих достоинств управлять ей было куда сложнее. — Тимур, они уходят на отрыв, - водитель Ауди прижал плечом телефон к уху. — Где вы? — На Дворцовом мосту. — Хорошо, ведите их. Постарайтесь не упустить. Я на улице Жукова. Если упустите – отзванивайтесь мне сразу же. Грубый поворот направо, Ника молча порадовалась, что решила пристегнуться, иначе о боковое стекло она приложилась бы куда сильнее. Возмущённое рычание двигателя действовало на нервы, пока Соня выравнивала машину, подготавливая её к новому повороту. Ещё один резкий поворот, Нику швырнуло в другую сторону. Скорость резко упала, но машина всё равно двигалась слишком быстро для узких переулков. И тут из-за угла выскочила Хонда и прибавила газу, полная решимости зажать Мазду в угол. — Вот, блять, Шумахер, мать его, - зашипела Соня, переходя на мощную, но медленную вторую передачу. Скрежет стали, грубый мат, треск стекла; Мазда левым крылом на полной мощи оттолкнула Хонду, наполовину высунувшуюся из-за поворота, и та, подчиняясь инерции, сама вписалась в угол и загородила дорогу напарнику. Мало того, досталось ни в чём не повинному старенькому Форду, что немедля взвыл сигнализацией. Долгожданная заминка преследователей. Шанс на отрыв. И Соня не переминула им воспользоваться. В следующую минуту машина уже мчалась по Адмиралтейскому проезду. — Ну-ка, посмотрим, – Ника высунула голову из окна – трещины на заднем стекле не давали ничего разглядеть – и жадно искала взглядом «хвост». – Есть! – она бухнулась на сиденье. — Отлично, едем. — Тимур, они ушли на Невский, - водитель Ауди, потирая ушибленный лоб, вывернул на проспект. – Нам Соню уже не догнать. Они очень приметны. У их машины разбито заднее стекло и покоцано левое крыло. — Понятно, покатайтесь на всякий случай по проспекту маршала Блюхера, вдруг наткнётесь на них. – Тимур бросил телефон на панель. — Упустили? – блондин покосился на босса. — Да. Дерьмово. — Я сомневаюсь, что Соня поедет на этой машине к базе, - парень перестал грызть ноготь. – Скорее всего, она постарается спрятать машину. — Вопрос в том – где? - Его сосед развернул карту. – Мест, где можно спокойно спрятать машину и просидеть несколько часов не так уж и много. Должно быть, поедут на Пискарёвку, она ближе всего, и там только три таких – аварийное здание «Красной звезды», старый трамвайный парк и бывший сталелитейный завод. — К чему мы ближе? – Тимур набрал номер вспомогательного отряда. — К «Красной звезде». — Хорошо. Алло, Андрей? Эти дятлы упустили Соню, нужно постараться перехватить её. Отправь ребят на Пискарёвку – бывший сталелитейный завод и старый трамвайный парк. Хорошо... быстрее только. Гордо демонстрирую помятое крыло, машинка зарулила на территорию старого заброшенного завода «Красная звезда». Метрах в пятистах серой громадой возвышалось новое здание завода. Аккуратно толкнув ворота, машина сорвала старый замок, который со звоном упал на сырую землю. Подъезд, как и говорил Невежин, был действительно большим – здесь две фуры могли спокойно уместиться, что уж говорить о юркой RX-8. Примостив машину за колонной, Соня аккуратно вылезла из салона, стараясь не зацепить дверью бетон – Влад понимает и прощает, если его машины получают повреждения на работе, но если виной «травмы» станет именно безалаберный водитель, этому водителю предстоит выслушать многочасовую нотацию на тему «машины – тоже живые существа». Ника забрала из бардачка оружие и столь же аккуратно вышла из машины. — Я так понимаю, босс, - шатенка открыла багажник и достала большой чёрный пакет – в нём лежал чехол для машины из грубой серой ткани, - если ты планируешь оставить машину здесь, домой мы пойдём на своих двоих? – Ника сильно тряхнула ткань, расправляя чехол, и набросила его на машину. — Зачем на своих двоих? – Соня вытащила из внутреннего кармана ветровки пачку сигарет. – На метро поедем. А там нашим позвоним. – Белосова щёлкнула зажигалкой и, щурясь на яркий огонёк, прикурила, наблюдая, как Ника расправляет чехол. — Я не хочу на метро, - Ника зубами вытащила сигарету из протянутой пачки. – Давай тогда уже на такси, - умудрившись подкурить от огня, вспыхнувшего всего на пару секунд, она мелкими тягами раскуривала чуть тлеющий табак. — Нашла себе давалку, - Соня пустила пару дымовых колечек. - У меня в кармане пятьсот рублей, а ехать надо к чёрту на кулички через весь город. Нас высадят где-нибудь недалеко от Зимнего, а потом всё равно придётся ещё километров пять пидорасить пешкодралом. И не факт, Ника, ой, не факт, что хвост мы сбросили. К поискам и Тимур наверняка уже присоединился, вот уж с кем я не хочу лишний раз встречаться тет-а-тет без пяти гранат в кармане и кольца Неба на пальце, так это с ним. Нафиг мне такой цирк не сдался. Так что прокатимся на метро, а там выйдем и позвоним нашим. — Ладно-ладно, - Ника замахала на босса сигаретой. – Сколько задницы на бетоне будем отмораживать? — Ещё минут сорок, - Соня глянула на часы. - В половину седьмого выйдем, через двадцать минут будем на станции. — Ладушки. А вот слушай... ой, - Ника наморщила нос. – А-апчхи! А-а-апчхи!!! – она шмыгнула носом. — Аллергия? — При всём уважении босс, но тьфу Вам под ноги, - шатенка протянула Соне сигарету, – подержи, - и начала яростно рыться во внутренних карманах в поисках платка. – Насморк у меня, насморк, а чихаю я от капель – они слишком концентрированные. — Так к фармикам Кириным подойди, они тебе дадут капли нормальные, - Соня протянула пачку бумажных платков. — Спасибо, подошла уже, - она трубно высморкалась. – Ничего плохого за те капли не скажу, пробивают они часов на десять, но от них чихать охота. – Ника забрала сигарету. – Это у меня метеоцентр личный – если сопли текут, значит, похолодает через три-четыре дня. — Так иди по другой специальности работать. — Вангой? — Погоду вещать. — Заняться мне больше нечем. Ну и дрянь этот ваш красный «Данхилл», - выдала Ника, глянув на значок компании у фильтра. — У меня от такого количества никотина голос сесть может, - объяснила она на вопросительный взгляд босса. – Нельзя было уже хотя бы жёлтый купить? — Не нравится – кури свой «Кент», - фыркнула та. — Он кончился. — Тогда бросай курить. Или не ной. — Да, надо бросать, - согласилась шатенка, - Влад пообещал рот мне зашить, если с сигаретой увидит. Соня промолчала. — Киба, между прочим, - Ника хмуро глядела на тлеющий табак с мыслью «докуривать или не докуривать», - сказал, что если ты, босс, курить опять начнёшь, он тебе твои шаловливые ручки повыдёргивает. — Киба мало каши ел, чтобы мне руки выдёргивать, - Соня затянулась ещё раз – нет, всё-таки красный «Данхилл» слишком крепкий. – Вставай, надо здесь осмотреться, - оставшаяся треть сигареты с самым тяжёлым табаком полетела на пол. — Ну, мало не мало, а всё-таки твой зам, - она поднялась на ноги и затолкала полускуренную сигарету под дверной косяк, – да и бульдозер он тот ещё. Куда идём? — Здание двухэтажное, занимает довольно большую площадь, - Соня залезла в багажник за фонариками. – У парадного входа стоит будка дежурного, но, так как этот завод довольно ветхий, охранять его нет смысла – тем более, что всё оборудование вывезено ещё лет десять назад. С парадного входа, конечно, тоже можно было заехать, но могли заметить с соседнего завода. – Соня включила один фонарик и осветила лицо с низу, одновременно бросая Нике второй. – Я заберу твой моооозг, - провыла она. — Ага, Бог в помощь, - не оценила шатенка дурачества босса. - В общем, осмотрим сначала первый этаж, потом пойдём на второй, так? — Так. Второй этаж представлен административными помещениями, он кольцом охватывает первый этаж, главная лестница, насколько я знаю, обвалилась, поэтому идём через запасную. Она во-он там, кажется, должна быть, - Соня посветила в противоположный конец гаража, - да. – Луч света выхватил из тьмы страшненькую ржавую лестницу. — По мне, так и эта не слишком надёжна, - Ника толкнула скрипучую дверь в главное заводское помещение. - И вообще, кто в этой помойке может прятаться? Кроме нас, разумеется. Что и требовалось доказать – половины стёкол нет, - она указала фонариком на грозно ощетинившиеся острыми лезвиями рамы, - значит, ни бомжей, ни гастеров здесь быть не должно. Тем паче, эта территория находится в частном владении. Пусть за ней и не следят, но находиться здесь дольше суток чревато стычкой с ЧОП-ерами, что наверняка совершают полный обход территории как минимум раз в неделю.... ну, и бардак здесь, - она ногой оттолкнула большую нагло вставшую на пути коробку, из которой с громким шуршанием и позвякиванием посыпались микросхемы. К сожалению, коробка эта была отнюдь не единственной. Чуть ли не всю площадь первого этажа занимал мусор: микросхемы в коробках, горы пенопласта, какие-то тряпки непонятного цвета, провода, где-то скрученные в кольца, где-то валяющиеся просто так, разбитые телефоны, грустно сверкавшие пластиком, когда на них попадал свет фонаря. — Полагаю, встреча с бомжами уже реальна, Ника, - ухмыльнулась Соня, глядя на моток проводов*. – Да и краска ещё довольно яркая, - она осветила чьё-то ядовито-зелёное немного размытое предложение идти на хуй. — Ничего интересного, в общем. А лестница-то, и правда, обвалилась. – Ника хмуро глядела на бетон вперемешку с арматурой, грудой лежавших под переходом на второй этаж. - Откуда ты узнала? — По новостям передавали, что на этом заводе пара придурков погибла. Они по лестнице этой пошли, а она взяла и рухнула. — Ну, ты и ботаник... — Нарежем круг и пойдём на второй этаж. Я пойду с этой стороны, а ты – с той, - Соня посветила сначала налево, а потом направо. — Добре. Минут через пятнадцать Соня и Ника, встретившись с противоположной стороны помещения, молча умозаключили, что следовало бы им идти сразу на второй этаж. Вздохнув в аккомпанемент мыслям друг друга, товарки дружно потопали назад. — Кто лезет первой? – Соня задумчиво почесала висок. — Ты. — Это ещё почему? — Ты босс. — Железная логика, - она фыркнула, взяла фонарик в зубы и медленно полезла вверх. Марать руки о ржавое железо долго не пришлось – метров через десять лаз перекрыл металлический люк, невесть сколько лет державшийся маленьким крючочком за петельку, вбитую в бетон, казалось, не меньше чем на пару веков. Чтобы открыть люк, крючочек надо было подёргать и вытащить из петельки. Но если петелька в бетоне просидит пока здание не рухнет, то крючочек держался в железе на честном слове, и, когда его начали теребить, он отломался, и люк, взвыв заржавевшими петлями, ухнул вниз. — Блять!! – взвизгнула Соня, шарахнувшись от люка. – Ой, блять, - зашипела она, соскользнув с лестницы и повиснув на одной руке. — Ты жива там? — Не помру раньше тебя, - пробормотала в ответ Соня, продолжив карабкаться. — От тюрьмы и от сумы не зарекайся, - ухмыльнулась Ника. — Давай сюда, - Белосова выползла на второй этаж и села разминать правую руку. Через пару минут из люка высунулась Ника, отмахивавшаяся от паутины, запутавшейся в каштановой вьющейся шевелюре. — Ну, и что теперь? — На всякий пожарный пройдёмся по второму этажу, - Соня поднялась и дёрнула рукой. – Походу, я плечо потянула. — А я, походу, волосами словила паучье гнездо. Двигаем? — Двигаем. — Осматриваем второй этаж точно так же, я – налево, ты – направо, - с этими словами Соня, сняв пистолет с предохранителя, распахнула первую дверь. Ничего особенного второй этаж завода из себя не представлял – два десятка кабинетов, опоясывающих здание по периметру. Захламлены, правда, они не были – видимо, когда из этого здания устраивали свалку, тащить мусор на второй этаж желания не было ни у кого. Но некоторые кабинеты, тем не менее, были с сюрпризами. — Фу, ну и гадость, - Ника поморщилась на дохлую кошку, чей труп успешно разлагался в выдвижном ящике стола уже добрых пять дней. Зачем каким-то придуркам понадобилось засовывать кошку в ящик Ника в упор понять не могла. Зачем она начала лазить по ящикам чьих-то письменных столов, впрочем, тоже было для неё непонятно. Поэтому она задвинула ящик обратно и ретировалась из комнаты. — Твою-то мать, - прошептала Соня, зайдя в шестой или седьмой по счёту кабинет. Тимур с перерезанным горлом лежал на столе, а трое его телохранителей, как сломанные, бесполезные игрушки валялись на полу. Атака явно была внезапной. Один охранник лежал у двери, ему выстрелили в лицо – видимо, он выскочил нападавшим навстречу. Второй лежал у стола, его шея была неестественно вывернута. Третий с пистолетом в руке привалился к стене с распоротым животом. Соня натянула кожаные перчатки, аккуратно забрала оружие у него из руки и вытащила обойму - магазин полный. Резаные травмы однотипные. Раны огромные, зияющие, края разрезов ровные. Значит, скорее всего, меч или сабля. Одно огнестрельное ранение. Одна сломанная шея. Два удара длинным режущим оружием. Нападавших, скорее всего, было двое. «Чистая работа, - Соня стянула перчатку и прикоснулась к щеке Тимура. - Он ещё тёплый. Возможно, убивали его, пока мы были на первом этаже. Они могут быть рядом, если так, знают, что мы здесь. Нужно их выманить». — Ника! – Крикнула Соня, осторожно поворачивая голову Тимура и вглядываясь в зияющую рану шеи, в глубине которой, кажется, виднелся позвоночник. – Ника, иди сюда! Тут Тимур и... – договорить ей не дали. Кто-то прижал к виску дуло пистолета и сильно, до хруста в травмированном плече заломил правую руку. — Дёрнешься – увидишь свои мозги, - пообещал ей на ухо хриплый голос. В глазах у Сони потемнело от боли – ей показалось, что она слышит, как в плече рвутся связки. Сквозь резко участившееся дыхание она смогла прошипеть не грязное ругательство, как того требовало уязвлённое самолюбие, а только какую-то нечленораздельную чушь. Хватка не ослабла, но руку ей позволили опустить ниже. Тем временем пистолет уже больно упёрся под нижнюю челюсть. _________________ *в качестве металла-проводника в проводах используют медь – достаточно ценный металл.