Десятый дон

Ника осторожно ступала по полу, устланному толстыми кусками стекловаты. При каждом шаге в воздух с едва слышным пшиком вздымалось маленькое чуть заметное облачко – осколки волокон утеплителя. Комната была практически пуста – только в углу одиноко доживал свою жизнь полуразвалившийся стол. Чугунные решётки на окнах, выходивших, видимо, куда-то на восток, отбрасывали причудливые тени на стену. А ещё было тихо. Как-то даже чересчур тихо. Несколько минут назад Нике казалось, что она может услышать дыхание своего босса. «Чушь собачья, конечно, - размышляла Ника, - Соня ведь метрах в тридцати от меня. Была. Наверное. Да». Но, тем не менее, чем дольше эта тишина будто ультразвуком била по ушам, тем чаще и сильнее начинало у Ники биться сердце. – Ника! – раздалось верещание Сони. «Господи, босс, - вздрогнула шатенка, - ты меня в могилу сведёшь». – Ника, иди сюда! – Да иду я, иду, - пробормотала Ника, разворачиваясь и… и отскакивая на два с лишним метра в сторону – в том месте, где Ника стояла секунду назад, со свистом рассекая воздух, пронёсся меч. – Тут Тимур и… – голос Сони прервался. – Твою мать, - прошипела Ника, выхватывая пистолет. Взметнулись пепельные пряди волос, зычно звякнул металл; пистолет, у которого только успели снять предохранитель, отлетел к стене. – Твою-то, сука, мать! – повторила она, шарахаясь вправо от меча, рубанувшего воздух совсем рядом с её головой. Смутно представляя последствия, Ника схватила первый попавшийся под руку кусок стекловаты и швырнула блондину в лицо, а сама ринулась к оружию. – Вроой! – взревел он, прижимая руки к лицу – кусок стекловаты ударил его точно промеж глаз. – Убью тварь! – Убить всегда успеешь, - с трудом сдерживая нарастающий зуд в руке, Ника, прислушиваясь к бешено колотящемуся сердцу, впервые за несколько недель ощутившему вкус настоящего адреналина, наставила на мужчину подобранный пистолет. – А сейчас руки за голову. И не чеши глаза. Ника медленно обошла мужчину и остановилась у него за спиной. – Охренеть. – Раздался из коридора хрипловато-ехидный бас. – Босс? – шатенка выгнула бровь, наблюдая, как перекривившуюся от боли Соню заталкивают в комнату. – Ага. – От прижатого под челюсть пистолета её голос звучал как у больного ангиной. - Мне сейчас сломает руку криминальный авторитет. Круто, правда? – Я тебе сейчас башку прострелю, если не заткнёшься. – Мне нравится эта перспектива, но убьёшь её – сдохнет не кто-нибудь, а боевой капитан Варии. - Ника признала напавшего на неё мужчину почти мгновенно. Вопрос о личности его высокого смуглого напарника отпал тремя секундами позже. – И ты отправишься за ним. – Багровые глаза недобро сощурились. – Нашу с тобой очерёдность ещё нужно пересмотреть. – Ну и перестреляете вы тут друг друга, - вклинилась Соня. – А толку-то? Оно тебе надо, Зан... и-ай! – вариец вывернул ей руку сильнее. – Ну сам посуди – много тебе будет проку от моей смерти? – Ты меня бесишь. Для меня этого достаточно. – Это, конечно, уважительная причина, тысячи людей убивают кого-то, потому что этот кто-то его бесит. Но они социопаты! – Босс, не вешай ярлыки на людей. Ладно, Занзас, давай мы с тобой опустим оружие и просто поговорим, ладно? – она исподлобья глядела на мужчину. – Ни мне, ни тебе не нужна перестрелка в месте, куда запросто может нагрянуть отряд молодчиков-десантников с правом стрелять на поражение без предупредительного в воздух. Тем более, что твоему напарнику в глаза попала стекловата, ему их необходимо промыть, иначе он вполне может ослепнуть. Оно тебе надо? – Что мне точно не надо – так это долбоёбы, которые не в состоянии выполнить элементарное задание! – Вроой! Давай тебя тыкнем мордой в этот пол и посмотрим чего будет! – взревел Скуало, сжимая руки в кулаки и зажмуриваясь ещё сильнее, чтобы не начать тереть глаза. – Пупок не надорви, отброс, когда будешь меня мордой в пол тыкать. – Не мешайся! – шикнула на Скуало Ника. – У нас в машине есть бутылка воды. Я уберу оружие, можешь взять на мушку меня вместо Сони, а она пока принесёт воду, ладно? – Она уйдёт якобы за водой, притащит сюда ещё парочку стволов и начнётся свалка? – ухмыльнулся Занзас. – Нет, не канает. – У нас нет больше оружия. И ты мне руку сейчас раздавишь. – Медленно процедила Соня сквозь зубы – хватка у Занзаса была такая, что складывалось ощущение, будто она засунула руку в медвежий капкан. – Больше нет? И мне придётся поверить тебе на слово? – брюнет сжал запястье ещё сильнее, заставив девушку сдавленно охнуть. – Пусть твоя подружка положит оружие, - прошипел он Соне на ухо, продолжая медленно выворачивать ей руку, - и пойдёт за водой. – А ты тем временем прострелишь голову мне? – шумно выдохнув, Соня заставила себя ухмыльнуться сквозь боль. "Да, правильно, Соня, так и нужно. Наглость – лучшее оружие, не можешь победить силой, побеждай хитростью, подави противника морально. Докажи, что не боишься, тогда будут уважать. А если в твоих глазах увидят страх – убьют". Всё правильно. Так учили. – Не, Занзас, не котируется твоя идея. Скуало в безумной ярости сжимал кулаки. Затёкшие колени начинали ныть, слезящиеся глаза будто тысячи маленьких кинжалов резали. Занзас, этот упрямый козёл не отпустит босса Севера, даже ему оба колена прострелят, и ебись оно всё конём вместе со Скуало, это для него уже дело его ёбаных принципов. Боссу Севера, видимо, вот-вот руку вырвут, такого обращения женщина, пусть она хоть тридцать восемь раз босс, долго терпеть не будет, значит, попробует вырваться и получит свою законную пулю в голову, тогда, блять, по принципу домино, пуля попадает и мне. Нет, такой вариант не подходит. Если я начну дёргаться, эта сука точно стрелять начнёт – своя шкура дороже. Теоритически, можно вынудить девку сдаться, тогда мне будет моя вода, ей – её напарница, одному боссу – моральное удовлетворение, а второму – целая рука. Врооой… подходит… Соня до крови закусила губу. Она старалась причинить себе как можно больше боли, чтобы отвлечься и попытаться придумать, как выбраться из этого ебучего медвежьего капкана, но бесполезно – плечо и запястье горели так, словно в суставы медленно один за другим вгоняли ржавые гвозди. Если так надо отвлечься, можно, конечно, поорать матом этому ублюдку в ухо, но вряд ли он такой ход оценит. Уламывать ублюдка убрать пистолет? Можно попробовать, но успехом это вряд ли увенчается, а если и увенчается, Ника может пару раз шмальнуть во второго, и остановить её может не получиться. У Беляша, кстати, такой видок, будто щас вместо слёз кровь из глаз пойдёт. Вряд ли, конечно, но ещё пять минут и будет у нас раненый гиппопотам, и тогда пойдёт такая пьянка, что вряд ли потом хоть кого-нибудь будут выносить головой вперёд. Поверить ублюдку на слово и заставить Нику сдаться? Это поставит под удар и меня, и её. Мы в говне. Ника нервно облизнула пересохшие губы. Что делать? Что, йоптвоюмать, делать?! Опустить оружие? Ну, не убьёт он Соню, так кто мне даст гарантии, что этот Ланселот не начнёт своей железкой махать? Занзас томагавк войны тоже пока закапывать не собирается. А жаль. Можно, конечно, ждать. А вдруг у «Беретты» спусковой курок слишком плавный, и у Занзаса нечаянно палец дрогнет от нервного напряжения? А если и не дрогнет, скоро сорвётся наш рыцарь круглого стола и тогда начнётся бойня. В конце концов, может психануть сама Соня и расхреначить Занзасу пару костей в ноге, тогда, правда, он её точно убьёт. Как ни крути, а Соня при любом раскладе вполне может схлопотать пулю и не факт, что одну, и не факт, что только Соня. Мы в очень качественном дерьмеце. Занзас медленно переводил взгляд со Скуало на эту бешеную и обратно. Истеричка. Чокнутая истеричка. Но ствол держит твёрдо, видно, не впервой. Стоит заставить её босса закричать от боли, она пристрелит Скуало. Нет, он-то, конечно, смекнёт, что нужно рвануть в бок, тогда пуля пройдёт по касательной… ну, по крайней мере, не в голову. Отпустить босса Севера я теоретически могу, но тогда застрелюсь сам. Да. Дерьмовое положение. Можно рискнуть и надавить на Белосову – пусть уберёт свою обезьянку. Правда, есть вероятность, что она скажет обезьянке палить по всем, без разбора. И это хуёво. И какого чёрта эта женщина ухмыляется? Она меня оскорбляет или провоцирует? Бессмертная, что ли? Ну, ладно. Значит, так… – Ника, слушай сюда. - Соня открыла глаза и посмотрела адвокату в глаза, она спиной чувствовала, как напрягся Занзас. – Опускай оружие. – Вроой!.. – пророкотал Скуало, довольно ухмыляясь. – Умница. – Фыркнул ей в затылок Занзас, старательно пряча злую усмешку. – Босс, я понимаю, что сейчас этот вопрос не актуален, но… ты с ума сошла? – Ника не шелохнулась, и её пистолет не опустился и на сантиметр. – Я прекрасно осознаю рискованность ситуации, - зашипела Соня, раздражённая самодовольным оскалом Занзаса, от которого мурашки по хребту бежали. – Я приказываю тебе: положи пистолет на пол и пиздуй, блять, за водой! Фас! – отчеканила она, видя, что девушка сомневается. Губы Ники сжались в ниточку, она позволила пистолету выскользнуть ровно настолько, чтобы успеть схватить его двумя пальцами за кончик рукоятки и, промедлив мгновенье, отпустила. Оружие упало на пол, подняв немаленькую кучку стеклянной пыли. Стиснув зубы и обратившись к Небесам с мольбой о терпении, Шустова демонстративно подняла руки и вальяжно прошла мимо Занзаса, не перемнув толкнуть его плечом. – Ох, прошу меня простить!.. – процедила она, выходя в коридор. – Бог простит. – Хмыкнул тот. – А вот твой босс сломанной руки может и не простить. – Не выёбывайся! Собрался ломать – ломай уже! - выдохнула Белосова, зубами терзая и без того искусанные в кровь губы. – Заткнись. – Почти беззлобно было брошено ей в ответ. – Что б ты в муках сдох, падаль. – Сочтёмся, - пообещал итальянец, подталкивая Соню к окну, у которого стояла Ника. Следующие несколько минут в комнате царила тишина, нарушаемая лишь шумом машин, доносившемся с близкой оживлённой трассы. Пару раз внизу что-то громыхало – видно, Ника буянила. Скуало вообще впал в какой-то транс – он не шевельнулся с того момента, как девушку отправили за водой, было видно, что дышит он медленно, как водолаз, готовящийся к погружению. А Соня уже попривыкла к боли в плече и запястье и молилась, чтобы Занзас не решил доломать ей руку – лечить растяжение будет проще, чем вывих с разрывом связок. Ника вернулась быстро, хотя некоторым показалось, что не очень: – Тебя за смертью посылать, - буркнул Вонгола. Ника закатила глаза, но ничего не ответила и бросила бутылку воды Скуало к ногам. – Промой ему глаза, - Занзас кивнул на блондина – А может ему ещё вздрочнуть для разнообразия? – мгновенно окрысилась Ника. – У тебя всё впереди. Прикусившая язык Ника опустилась перед Супербией на колени и стянула перчатки с рук мужчины. – Отличный протез, - фыркнула она, когда вторую перчатку пришлось снимать через лезвие. – Что? – взъярилась она на особо выразительный взгляд Занзаса. - Я не собираюсь его умывать! Отстёгивай свой лазерный меч, Скайуокер. – Она открыла бутылку, подождала, пока выйдут газы, и вылила немного воды на пол, после закрыла, сильно встряхнула и снова открыла. И так ещё четыре раза, пока Скуало снимал меч. – Слушай, король Артур доморощенный, я налью тебе воды в руки, ты плеснёшь её в открытые глаза. Потом повторим ещё раз пять-шесть минимум. Понятно? – Да. – Блондин сложил руки «в жменьку» и, как только Ника налила воду, открыл глаза, отозвавшиеся резкой болью, плеснул в них воду. И загнулся в тихом шипении. – Не касайся одежды. – Он отдёрнул руки. – Теперь моргай. – Скуало, рыча от боли, моргнул пару раз. – Руки. – Ника налила ещё воды. – Давай. Ещё раз. Спустя двадцать минут умываний и фырканий Скуало, Ника до нитки промочила джинсы, а мечник, закрыв глаза, поднялся на ноги и протянул руку девушке. – Какой галантный молодой человек, - ухмыльнулась она, но мужчину за руку взяла. – Всё, Аль Капоне, можешь отпускать моего босса – твой напарник жив-здоров, я безоружна. – Не вопрос, - ухмыльнулся Занзас. - Ах, да, чуть не забыл. Соня, детка, достань-ка свою пушку: у меня руки заняты. – Подавись, - Соня вырвала пистолет из чехла под курткой, перехватила за ствол и протянула Занзасу. – Хорошая девочка, - Вонгола отпустил её руку и выхватил оружие. – Скуало. – Он кивком головы указал на второй ТТ. - Свободна, - как только Супербиа поднял пистолет, Занзас убрал свою «Беретту» и Соня, пока босс Варии не передумал, отошла подальше, к Нике, держась за ноющее плечо. – Ну, что, наплакался, мусор? – Вроой! Иди в жопу! – Скуало поднял с пола перчатки и меч и ринулся к выходу. – О! чуть не забыл. Это тебе. - Занзас вытащил из внутреннего кармана куртки запечатанный конверт и протянул его Соне. Та медленно, будто опасаясь, что бумага сейчас взорвётся, взяла здоровой рукой. – Что там? – Открой – увидишь. Бывай. Как только шаги мужчин стихли, она быстро вскрыла письмо и развернула лис бумаги:

"С твоим дружком было весело. Он так забавно на фальцет срывается."

– Вот падла отмороженная. – Зришь в корень, босс. Почему мне кажется, что это был акт ментального терроризма? – Потому что тебе не кажется. Ладно, уходим. Посмотрим, что об этом письме Лина скажет. - Что-то обдумав мгновение, Соня вернула письмо в конверт, засунула его во внутренний карман куртки и направилась к выходу, но вдруг замерла. – Слушай, Ника, а ведь в гараже машин не было. – И на воротах замок висел. – Светло-карие глаза вспыхнули на солнце. - Как они сюда зашли? – под словом «они» Ника подразумевала Занзаса и Тимура. – И люк, через который мы поднимались, не был открыт. – Интересно, - Соня наклонила голову и вдруг рванула в коридор. – Занзас пошёл сюда, - Белосова свернула в сторону, противоположную от гаража. – Мы не дошли до конца круга, - на бегу объяснила она Нике. – Бла-бла-бла, не то, не то, не то, - мимо мелькнула ещё пара дверей. – Вот. – Соня распахнула дверь ещё в один коридор. – Откуда ты узнала, что здесь есть коридор? – Ника затормозила у босса за спиной. – Догадалась, - она уверенно шагнула внутрь, светя фонариком под ноги. – Смотреть иногда надо, куда заезжаешь. Внутренне помещение, где станки стояли, и вернее кольцо по периметру раза в полтора меньше, чем само здание. – Лестница. – Вижу, - Соня бегом спустилась вниз. – Склад! Ну, конечно, склад! Вон машина Тимура, - свет выхватил из полумрака темно-серый джип. – Босс, если это склад, где выход в рабочую зону? – Она указала фонариком на проход. – Там ведь была только одна дверь. Босс, с твоей рукой тебе лучше не искать приключений. – Я и не горю желанием. – Осмотрись тут, я одной ногой здесь – другой там, если что – зови. Шатенка скрылась в коридоре, а Соня приблизилась к машине. – Хорошая тачка, - она несильно пнула колесо. - Но почему ты стоишь здесь, если гараж там? Ну-ка, ну-ка… – она подошла к распахнутым воротам. - Что б мне провалиться!.. От выезда шёл широкий съезд, метров через тридцать сворачивающий в сторону шоссе, с которого они с Никой заехали на завод. – Босс, мы… – Я знаю, Ника. Лопухнулись мы маленько. Это не склад, - она топнула по полу, - это гараж. И это мы припарковались на складе. А это выезд на Арсенальную, - она кивнула на дорогу. – На «Красную звезду» можно заехать двумя способами – через склад и через гараж, но дорога на склад просматривается, а на гараж – нет. – Получается, это мы заехали через парадную дверь? – прыснула Ника. – Получается так. – Соня тоже залилась смехом. – Ладно, - утерев слёзы смеха, заговорила она. – Двадцать минут седьмого. Пора двигаться. Выйдем отсюда, заодно посчитаем повороты.

Пять месяцев назад

Савада неспешно шагал по парку, старательно обходя немногочисленные участки, освещённые жарким послеполуденным солнцем. Денёк выдался на редкость душным и безоблачным, укрыться от жары можно было либо дома под кондиционером, либо в парке Намимори под раскидистыми клёнами. Первое – более комфортабельно, второе – более притягательно. Под одним из самых старых деревьев парка, заложив руки за голову и растягивая мышцы спины, вполне себе удобно разлёгся пепельноволосый парень. Тсуна за последние годы приобрёл весьма полезный навык – ходить абсолютно бесшумно, становясь сначала на пятку, а после плавно перенося вес своего тела на мысок, поэтому задремавший подросток не заметил его приближения. Или сделал вид, что не заметил, потому как, когда Тсуна толкнул его в ногу, он даже не вздрогнул, но всего-то открыл один глаз. – Ты опоздал. – Буркнул он, потягиваясь. – Ну, извини, - Тсуна уселся на траву рядом с парнем и, сощурившись, вгляделся в солнечные лучи, плясавшие в кроне дерева. – Чего хотел? – Поговорить. – Ну, так говори. – Мне помощь твоя нужна. – С чем именно? – Как у вас с Хару? Гокудера рывком сел и более грубо заговорил: – Какое тебе дело? – Поссорились, да? – Савада покосился на бывшего друга. – С чего ты взял? – длинные красивые пальцы пианиста выдернули сигарету из пачки. – Когда ты злишься, у тебя между бровей морщинка залегает, а на щеках ямочки появляются, - безмятежно сообщил Тсуна. – Бесит, когда ты из себя мега-крутого психолога корчишь, - Гокудера закурил. – Так из-за чего переругались-то, а? Ой, да ладно тебе, я ведь всё равно узнаю, - отмахнулся Тсуна, когда Хаято посмотрел на него особенно грозно. – Не от тебя, так от Киоко, а она от Миуры, это вопрос времени. Колись. – Я не хочу знакомиться с её предками, - он лёг обратно на траву. – Почему? – Потому что потом у Хару проблемы будут. Скажут, что она связалась с бандитом. – В сущности, так и есть. – Ой, заткнулся бы ты, - Хаято закрыл глаза. – Хару уверена, что сумеет переубедить родителей. С отцом, может быть, и прокатит, но её мать – окружной прокурор, она меня посадит быстрее, чем я успею имя своё назвать. – Тебе всё равно придётся с ними поговорить, рано или поздно. Ты с Миурой уже полтора года. – Савада беспардонно разглядывал Хаято – не стриженные три года волосы уже можно было завязать в хвост до лопаток, черты лица стали резче, парень сам по себе знатно подрос. – Я хочу повременить. Пока не узнаю, приняли ли меня в Тодай на медфак. – А если приняли, что от этого изменится? – Савада принялся разминать затёкшую шею. – Если я поступил, смогу им доказать, что с мафией у меня дел больше нет, но без хорошей рекомендации от шефа местной полиции у меня ни шанса на поступление, вне зависимости от того, насколько хорошо я сдал тесты. Меня не допустят даже к собеседованию. – Что тебе мешает получить рекомендацию? – Три года назад, когда ты открестился от Вонголы, у меня начались некоторые проблемы. – Гокудера потушил сигарету. – Драки, пьянки и так далее. В один из заходов меня взяли с травой. – Я помню, - кивнул Тсуна, - Шамал тебя вытащил. – Да. В тот вечер, как вышел, я хорошенько загнался коксом и взорвал машину шефа полиции, который с нынешним окружным прокурором со школьной скамьи дружит. – Ну ни хрена себе, - присвистнул Савада. – У Хибари были старые счёты с этими упырями, он посмеялся над Мидзуне и захлопнул дверь у него перед носом; он конкретно меня прикрыл, я жил у него почти месяц, только шеф меня не забыл. Вот такие пироги, - Хаято снова сел. – Тогда было смешно. Теперь ни хера не смешно. И Хару этого не объяснишь. – А если тебя не примут в универ, ты так и будешь бегать от неё? Гокудера промолчал, разглядывая детей играющих на площадке метрах в тридцати ниже по склону. Мальчонка, лет четырёх от роду, споткнулся о собственную ногу, забавно махая руками, бухнулся на землю и разразился громовым плачем. Тут же неизвестно откуда выскочила молодая женщина, подхватила ребёнка на руки и принялась успокаивать его: подула на ладошки, убрала челку со лба, вытерла слёзы, чмокнула в лоб, пощекотала немного. Пацанёнок успокоился, протяжно шмыгнул носом и слез на землю, уже хохоча от восторга. – Хаято, даже если ты поступишь в Токио, я сомневаюсь, что окружной прокурор допустит, чтобы её дочь встречалась с сыном дона Кардо, - Тсуна тоже глядел на семейную сценку. – Я внебрачный сын, - пробормотал он, - и на какую-то долю от доходов семьи рассчитывать не имею права, Бьянки в ближайший год получит кресло босса, висеть у неё на шее я не хочу. В Вонголе ловить мне тоже нечего, останусь «Дымовой бомбой» – до двадцати не доживу. Унижаться и проситься в Варию – да Занзас меня первым пристрелит. Единственный разумный выход – жить как нормальный человек. Поступление в Токио будет гарантией того, что с криминалом у меня связей больше нет, да и потом, хирург – отличная работа. – Тебя к живым и близко не подпустят. – Хлеборезку-то прикрой! – рявкнул Хаято. – Я уже третий год у Шамала в клинике на подхвате. – У Трайдента? Вот уж не ждал… – Ждал бы, если бы больше интересовался старыми друзьями. – Хаято, ты ушёл сам, тебя никто не заставлял. – Я ушёл, потому что ты Вонголу кинул. – И ты туда же, - устало вздохнул Тсуна. - Отец, Дино, Реборн, Бьянки, Колонело, дедушка, Лар, теперь ты. Что вы все носитесь с этой Вонголой? Один раз мы их уже спасли, дальше пусть спасаются сами. Убивать, чтобы не убили меня – увольте, надоело. Чем им Занзас не угодил, не понимаю… какая, в сущности, разница – родственник, не родственник, лишь бы не разбурил плоды двухвековой работы. Дедуле Тимотео следует уступить своё место Занзасу, пока его Вонголу не растащили по кускам, и плевать на кольца. Вправить мозги Альянсу сможет только ещё один Секондо. Ладно, - отмахнулся он, - вернёмся к нашим баранам. Ты точно собираешься идти в хирургию? – Да, - кивнул Хаято, доставая ещё одну сигарету. – И я хочу жениться на Хару, как только ей стукнет двадцать один. Но для этого нужно обеспечить себе будущее. – А не слишком ли ты далеко заглядываешь? - скепсиса в голосе бывшего Дэчимо было предостаточно. – Не слишком, да и не дальше, чем ты. Хару знает обо мне и о моих делах более, чем достаточно, и ни разу не заикнулась о том, что я опасен для неё. Эта игра стоит свеч. – Как интересно складывается ситуация, - промычал Савада. - Похоже, я одним выстрелом смогу убить даже не двух, а целых четырёх зайцев. – Чего ты там ляпнул? – Хаято повернулся к ухмыляющемуся Саваде. – Когда сходка у местных ублюдков? – В субботу, в десять вечера на северном склоне парка, но всякая шушера околачиваться тут будет часов с восьми. А что такое? – Хаято, позвони Хару, попроси встретиться через три дня у пруда на северо-западном склоне парка в восемь вечера. Пусть возьмёт с собой Киоко и Хану. – Ты больной, что ли? – подскочил блондин. - Отправить их к ним? К этим упырям? – Не волнуйся, всё будет в лучшем виде, мы идём на тройное свидание. – Влад, слушай и не перебивай, - тихо заговорила Соня, заталкивая в щель жетон на метро. – Ладно, хозяин – барин, - на том конце сладко зевнули. – У нас полная жопа. Мы с Никой через полчаса будем на «Купчино». Забери нас и отправь кого-нибудь за машиной, мы не можем на ней ехать. Она на складе заброшенного здания «Красной звезды». Отправь туда пять… нет, шесть человек. Пусть возьмут ору… – её прервал ощутимый тычок под рёбра от Ники. Шатенка краем глаза заметила, как ехавшая на пару ступеней ниже бабулька, одна из тех, которые информированы о жителях своей девятиэтажки настолько, что кажутся внештатными сотрудниками КГБ, неприлично внимательно начала прислушиваться к разговору Сони после слов «полная жопа». – Гхм… пусть возьмут тортик, - мгновенно поправилась Белосова, - там может быть Юля, ты же знаешь, как она любит… сливочный крем. Подробнее объясню, как встретимся. – Ладно, - сонно буркнул Влад. – Я, в общем-то, догадывался, что ты умудришься найти неприятности себе на причинное место, но это… почему машина на складе? – Потому что, Влад, когда в следующий раз будешь мне рассказывать о… гхм… местах для парковки, упоминай, пожалуйста, обо всех въездах на него. – Вот курицы. Не знаете города – берите карту. Ладно. Постараюсь быть побыстрее, но раньше, чем через час, можете меня не ждать. Потусуйтесь где-нибудь, как буду подъезжать – дозвонюсь до тебя. – За курицу ответишь. – Соня убрала мобильник в карман. – Ника, что за цирк? - зашипела она. – Ты что, - Ника зашипела в тон начальству, - хочешь, чтобы к вечеру все окружные старые ведьмы знали, что в метро две подозрительного вида девки шептались о вооружённых разборках в Питере? – Шустова, ты сама веришь в то, что говоришь? – Соня развернулась к напарнице лицом. – За базар отвечаю, - Ника доверительно кивнула. – У них там целая пирожковая мафия. И не зови меня по фамилии. – Красный «Данхил» действительно настолько крепкий для тебя? Шутки в сторону. Что за цирк? – Она подслушивала. – Она пенсионерка. – Она трепло. – Она бабулечка, которая в семь утра тащится на другой конец города в супермаркет, чтобы по акции купить тапки, которые с восьми до девяти утра продаются по двадцать рублей за пару. – Она потенциальный свидетель обвинения, и я, как твой адвокат, хочу, чтобы не было свидетелей. Никаких. Вообще. – Чокнутая истеричка, - Соня развернулась, чтобы сходить с эскалатора. – Сама дура. Но Ника даже в вагоне продолжала бросать на «старую ведьму» угрожающие взгляды. – Здоров, босс, - Влад опустил стекло и высунул башку в окно. – Ну, что у вас стряслось? – лохмача свои и без того вихрастые чёрные патлы, он наблюдал, как девушки усаживаются на заднем сиденье. – Трогай, - Ника захлопнула дверь. – В общем, расклад такой, - начала Соня, - Тимур и трое его бойцов убиты. – Картина Репина "Не ждали", - Влад выехал на левую полосу и прибавил газу, - ты же сама сказала, что Тимура трогать пока нельзя. – Это не моя работа. – Да что ты? А чья ж ещё, как не твоя? – Варии. – Варии? – Невежин поправил зеркало заднего вида так, чтобы можно было видеть Соню. – Это те отморозки, из-за которых весной кипиш на Сицилии стоял? – В точку, - Ника задумчиво глядела в окно. – Тимура их главари порешили. И нас едва на тот свет не отправили. – Ёб вашу в ёб… приплыли, - Влад набрал номер своих бойцов. – Пацаны, ну, как вы там, доехали? А, подъезжаете… Секите фишку, ребята. Тимура грохнули. Его и трёх его ребят. Сонь, на каком они этаже? – На втором. Шестая дверь слева, если подниматься по запасной лестнице со стороны склада. Это первый поворот с Арсенальной. Второй ведёт в гараж, там машина Тимура. – Слышали? Чудно. Забираете трупы, грузите их в машины и съёбываете оттуда так быстро, как только можете. – Влад замолчал, слушая, что ему говорят. – Если ЧОП-еры будут рейд делать, лучше не суйтесь, ваши жизни мне дороже. Да, всё серьёзно. Помните, весной на юге Сицилии завалили весь экипаж корабля, возившего наркоту из Турции? Ага, здесь работали те же архаровцы. Всё, давайте. – Влад зло затолкал телефон в куртку. – Соня, знаешь что? – Что? – Стерва ты, вот что. Если пацаны нарвутся на этих двух маньяков… – Не нарвутся, - перебила его Ника. – Вария уже должна была уйти. – Вария ничего нам не должна, - огрызнулся Невежин и тише добавил: - это мы им должны, как земля колхозу. – Влад, - позвала его Соня. Брюнет не реагировал. – Занзас и Скуало нас с Никой ждали. – На кой бляд вы им сдались? – Во-во, друг мой, истину глаголишь! – Ника, заткнись! – Соня вкратце пересказала Владу произошедшее на "Красной звезде", он, надо отдать ему должное, внимательно выслушал. – Вария здесь не при делах, - Невежин вывернул на Мурманское шоссе. – Они курьеры с карт-бланшем на руках, поэтому такие фортеля тут выкидывают. Тимур, якобы, должен был стать их засланным казачком, когда ему не удалось внедриться в Север по-хорошему, он решил попробовать по-плохому – то есть запугать Соню своим большим и страшным компаньоном. Компаньон его и расшатал. Впрочем, он мог не иметь к Варии никакого отношения и его убрали тупо как ненужного свидетеля. Или конкурента. – А откуда Занзас мог узнать, что мы едем на «Красную звезду»? – Шустова поправила волосы. – Я не слишком верю в подобные совпадения. – Юристы вообще хоть во что-нибудь верят? – Влад потянулся за сигаретами. – Не кури за рулём, - Шустова выхватила пачку. – И ты тоже стерва. – Ты такая лапочка, когда бесишься. Влада от такого комплимента передёрнуло, он покрепче сжал руль и надавил на газ – машина выехала на оживлённую улицу. Асфальт тёмной скатертью стелился под колёсами, окна, вывески, парадные, мелькали за окнами как в замедленной сьёмке. По мере приближения к Мурманскому шоссе, вторая столица теряла величие самого северного мегаполиса мира – она становился всё неопрятнее, распущеннее, и, как казалось Владу, приобретала сходство со стареющей проституткой: красива лишь там, где видишь. Впрочем, этот образ применим к любому мегаполису, и Влад в попытке отогнать глупые, роющие в разуме, как мухи над гнилым мясом, мысли пристроился в крайний левый ряд и, пока не было других таких же Шумахеров, понёсся, будто на пожар. – Знаешь, Соня, я вот тут подумал, - брюнет упрямо хмурился, - а если Варию отправили убить тебя… нет, ты послушай! – он ударил по рулю, заметив, что Соня вот-вот опять начнёт отстаивать свою теорию. - То, что вас двоих отпустили, могло быть предупреждением, мол, глядите, мы скрутили вашего босса, она сопля, каких поискать. Каков босс, такова и семья, значит вы, ребята, яйца выеденного не стоите. – Ты думаешь? – Я не знаю, что думать, Соня. Я хочу верить, что ваша стычка с Варией была случайным совпадением, но я знаю их репутацию. Они не отпускают свидетелей живыми. – У тебя есть дурная привычка делать выводы на пустом месте. Успокойся, пусть они сделают свой ход, мы будем думать потом. – А у тебя есть дурная привычка ждать до последнего, - парировал Влад. – Прекратите собачиться. – Шустова, знаешь что… – Знаю и уже звоню Кибе, - Ника полезла за телефоном. – И не зови меня по фамилии!