***
Отступление. Полугодом ранее. Ярко-бирюзовая блестящая лента смялась в сжавшемся до хруста мужском кулаке. Неприятно удивленный новостями Лис только досадливо оглядел попорченный элемент отделки создаваемого наряда, и небрежно отшвырнул куда-то под ноги, сразу теряя к нему интерес. — Так говоришь, волчишка не собирался довольствоваться ролью папашки-дрессировщика? — уточнил мужчина, вольно взгромоздившись на почти потонувший под ворохом бумаг и горами разнообразного текстиля рабочий стол. — Да, сэр, — утвердительно кивнул Байрон, старательно удерживая торс в прямом положении, несмотря на нестерпимое желание перекоситься на оперативно залеченный, однако все равно «радующий» фантомными болями, правый бок. — Я лично видел, как тот прощался. Лгать в таком положении никто бы не стал. Планы на девчонку у Синего были однозначными. — Вот твари, — почти ласково прошипел Лис. Появившемуся же на его лице оскалу позавидовали бы самые чистокровные из оборотней. Байрон же, будучи одним из самых доверенных приближенных, и оттого отлично знавший характер Лиса, возмечтал оказаться как можно дальше от обозленного шефа. — Хотели, значит, кинуть меня, — словно бы про себя протянул вампир и его лицо приняло совсем уж зверское выражение. — Меня, и вдруг кинуть! Ты понимаешь, что они планировали провернуть? — пылающий алым глаз, как спица впился в изображающего каменную невозмутимость подчиненного, на что тот задумался на некоторое время, но все же отрицательно покачал головой, не решившись лишать удовольствия обожавшего разводить демагогию шефа. — Ликаны не просто так отдали нам фактически в подарочной обертке свою, в самом буквальном смысле, кормилицу. И то, что пришлось за ней изрядно побегать, в расчет не идет. Не зря меня терзали сомнения в подозрительной покладистости Лютого. Чтобы он, да так просто утерся от такого неприкрытого вызова… Даже грешным делом подумалось, что у лохматых инстинкт самосохранения проявился. Ан нет, нам просто позволили увести девчонку. Дали возможность натаскать ее на кровь, на человечинку. Не захотели своих подставлять под нож неопытного жизнюка, а сейчас, когда Ласка уже наловчилась модернизировать разумных, не калеча безвозвратно их в процессе, аттракцион невиданной покорности бы прикрылся. Мы бы и не заметили, как ее бы просто отозвали, и прощай перспективные вложения! — Думаешь, рискнули бы? — усомнился наемник. Его скептицизм был оправдан, казалось, стая Лютого плотно взята в оборот и трепыхаться им просто некуда. — О, еще как, — скрипнул игловидными клыками вампир, перед которым только сейчас открывались малоприятные перспективы собственной недальновидности и последствия, коими все могло обернуться. — Понятно теперь, почему тихо сидящие в своей глуши ликаны в последние годы почище крыс гребли под себя без разбора все, что под руку попадется, включая амулеты и артефакты, на которые только облизываться раньше могли. Они собирались изолироваться. — От цивилизации? Но общество… — Нахер им не уперлось наше общество, — небрежно отмахнулся от возражений подчиненного Лис, в задумчивости принявшись жамкать первый попавшийся под руку кусок ткани, не замечая, как раздирает его заострившимися когтями в клочки. Открывавшаяся ему по ходу размышлений картина своей простотой и действенностью, а главное почти стопроцентной вероятностью успеха, злила почти до потери самообладания. — Имея своего сильного мага, у них была возможность в любой момент заряжать амулеты и прочие магические приблуды, плюс опытный лекарь всегда под рукой. Пищу девчонка им вырастит в любых количествах, зелья сварит, ингредиентов в Запретном лесу — море, только не ленись собирать. Затерялись бы в своей чаще и вовек бы никто не выковырял. — В таком случае и деньги им стали бы не нужны, полное самообеспечение, — нахмурился Байрон, ошарашенно раздумывая, почему такая вероятность никогда ими не рассматривалась. — Хитроумно, — не мог не признать наркобарон и уважительно кивнул, отдавая дань чужому уму, но тут же его лицо исказила жесткая усмешка. — Совсем шушера нюх потеряла. Ну да ничего, кормление червей пойдет им на пользу. — Ласка знала? — осведомился Байрон, прикидывая дальнейшую линию взаимодействия с ведьмой. — Не думаю, — мотнул рыжей головой Лис. — Воспитывали девчонку исключительно как исполнителя, оттого и посвящать в планы смысла не было. Учитывая привитую собачью преданность, для нее за приказом следует безоговорочное подчинение, без лишних слов и вопросов. С одной стороны, это замечательно, но в этом случае не в нашу пользу. — Имеет смысл принять меры? — подобрался в ожидании приказа наемник. — Каким образом? Закрутить гайки? Ограничить продвижение? Оборвать каналы «заработка на булавки»? Может, вообще запереть? Не для того я с ней столько времени возился, завоевывая доверие. Такие меры хороши для приручения, сейчас, когда она осталась без поддержки, кинутой и дезориентированной, наоборот нужно предоставить девчонке все возможные свободы. Она сама должна понять, что кроме как рядом со мной места для нее нигде нет. — Так может ее того? — Байрон сделал многозначительное лицо и выразительно поиграл мышцами, под тканью полурасстегнутой куртки. — Дать дополнительный стимул сидеть на жопе ровно? Симпатичной, кстати, жопе… — будто только сейчас задумавшись о ведьме с подобной точки зрения, предвкушающе сощурил заблестевшие, как у мартовского кота, серые глаза мужчина. — Если бы это было так просто…***
«… не требовалось бы с ней нянчиться столько времени», — припомнил свои прошлые мысли Лис, с неудовольствием понимая, что с тех пор ничего не изменилось. Ласка никогда не казалась мужчине простым экземпляром. Даже сейчас, пока она после нескольких часов работы манекеном, потакая его хобби, в вольной манере пересказывала свои успехи и просто делилась наблюдениями, невозможно было предугадать какие мысли в это время крутятся в ее чернявой головке. Возможно ли поверить, что девчонка всерьез позиционирует себя вне любых межличностных отношений. Исключениями являются лишь оставшиеся ошметки предавшей ее стаи, и он сам. И то, Лис до сих пор бесился, каждый раз припоминая, чего это ему стоило. Казаться лучше он конечно не пытался. Это было бы без толку, учитывая его статус и сущность, однако втираться в доверие, тщательно прививая привязанность потребовало слишком многих усилий, чтобы безболезненно пройти для гордости. По итогу подход был верным, ибо всех остальных, кто попадал в ее поле зрения либо интересов, Ласка воспринимала не более чем статистами. Наркобарон был даже не уверен, воспринимает ли она их вообще как личностей. Любые попытки завести общение, далеко не всегда инициированные Лисом, девчонкой - учитывая ее умения, интересовались вполне искренне, натыкались на глухую стену равнодушия. Отвернуться, когда с ней пытаются заговорить? Легко. Статус, пол, репутация — ничто не имеет смысла, эта ведьма даже лица не запомнит. Заигрывания же во время первых месяцев ее пребывания «под крылом» Лиса, носящие характер откровенных грязных домогательств к неизвестной, кажущейся беззащитной девице, и вовсе воспринимались исключительно, как вызов. Который принимался. Всегда. Шлепнул по заднице — получил переломанные пальцы и в качестве бонуса, если жизнючка была в плохом настроении, ногу. Потянулся приобнять — попрощайся с руками. Улыбнулся и подмигнул — в последнее время ничего сверх себе не позволяют даже самые отчаянные из мечтающих трахнуть-таки злобную суку, — запросто можно заработать «секущее» в рожу, ибо «нехер дыры во мне сверлить». Было странно, и в тоже время чрезвычайно забавно осознавать, что воспитанница хвостатых всерьез не понимает суть интереса к себе мужчин. Лис даже думал, что наложились стереотипы стаи, где она, являясь самкой по сути другого вида не рассматривалась в сексуальном плане. Но теория не выдерживала критики, ибо знакомые оборотни имели что магловских женщин, что ведьм с завидным энтузиазмом и самоотдачей, да и выплывшая суть отношения наставника Ласки также никак не вписывалась. Потому наркобарон наблюдал. Изучать девчонку, ее привычки, жесты и эмоции, действия и мотивы оказалось на удивление увлекательным. Можно сказать, Лис неожиданно приобрел себе новое хобби, незаметно поглотившее его с головой. Несомненно, дело было в объекте наблюдения, в остальной жизни тяги к… можно это даже назвать в какой-то степени вуайеризмом, он не испытывал. Отсутствовало лишь влечение, стальной самоконтроль и рациональность мужчины не давали сбоев поставленной установки. Ценность девчонки была достаточной, чтобы не позволять себе приятных излишеств. Подкупало, что рядом с ней можно было быть собой. Никакие фетиши и откровенно грязные методы ведения бизнеса оттолкнуть Ласку не могли. Ты просто был либо «своим», и в таком случае тебе прощалось все, включая пожирание живых котят, либо «чужим» — тогда ей просто плевать на твои зае*ы, и рассматриваешься ты исключительно с позиции «опасен — в данный момент не опасен». В какой-то момент Лис даже поймал себя на мысли, что совершенно прозрачен в беседах и действиях с девчонкой. Более того, искренне симпатизирует ей. — Гаст! — прервал размышления Лиса крик Ласки, смотрящейся неуместно очаровательно в воздушном персиковом платье европейской моды восемнадцатого века. Мужчина невольно залюбовался плодами своих трудов, получая почти эротическое наслаждение от контраста безжалостной убийцы в излучающем невинность наряде дебютантки. В ввалившегося в кабинет с немалым грохотом прислужника даже не полетело и самого простенького пыточного проклятия — настолько наркобарон был удовлетворен. Застывший в позе испуганного суслика Гаст мысленно перекрестился, поняв, что немедленной кары за неловкость не последует и устремил угодливый взгляд в сторону девушки, недовольно рассматривающей на просвет бокал с янтарной жидкостью. — Тащи чаю, — не глядя на успевшего за годы намозолить глаза слугу, повелительно махнула рукой Ласка. — Вербеновый, из моих запасов. Гаст рванул исполнять поручение с такой скоростью, что его всерьез можно было бы заподозрить в аппарации. Оставаться лишнее мгновение на глазах самого Лиса было не безопасно для здоровья. Пару раз побыв демонстрационным материалом для этой до дрожи опасной парочки, парень едва не распрощался с некоторыми органами и обзавелся частичной нечувствительностью к боли. Были конечно и плюсы, вроде повышенной регенерации и самовосстановления печени, но ни один из них не стоил того ужаса, что ему пришлось пережить. Чувствовать себя бессловесным куском мяса, будучи оперируемым в полном сознании, было настолько ужасающе, что он был до сих пор не был уверен в целостности собственной психики. А потому с тех пор как можно меньше попадаться им на глаза стало для Гаста целью номер один в жизни. — Иногда кажется, что тебя здесь уважают больше, чем меня, — с усмешкой прокомментировал экстренное отступление «шестерки» Лис. — Боятся, а не уважают, — безразлично ответила девушка, со стуком ставя ни на каплю не опустевший бокал с виски на подлокотник антикварного диванчика и ничуть не заботясь, что на том может остаться след. — Им только повод дай, и линчуют всем миром. — Так не давай повод, — фыркнул Лис, игриво щуря раскосые глаза. — Так не от меня его ждут, — в тон парировала Ласка, смело встретив взгляд местного «туза». — Вы только посмотрите на эту жертву обстоятельств, — в картинном возмущении наставил на девушку палец Лис. — Типа «не виноватая я, плохой дядя заставил разумных потрошить»? — Типа да. Я вообще по натуре пацифистка, — с самым честным видом парировала ведьма и мечтательно прищурилась: — Мне бы домик деревянный возле леса, огородик за декоративным заборчиком… — Ага, цветочки-ягодки растить, — с откровенным презрением дорисовал ванильно-пасторальную картину Лис, глядя на Ласку уже совсем иначе: остро, зло. Мгновение, и он смазанным движением оказался вплотную к лицу девушки. Молниеносный рывок рукой и стальные пальцы с силой, до белых пятен, сжимают ее челюсть, почти пропарывая выдвинувшимися когтями нежную белоснежную кожу. Не отрывая багрово-алых глаз от застывшего безэмоциональной маской лица, мужчина разжал ей зубы и почти нежно, с минимальным нажимом, провел большими пальцами по округлым щекам. — Как же ты объяснишь тогда это, госпожа пацифистка? — невольно ощущая внутренний тревожный трепет, полушепотом спросил вампир, наблюдая за вывалившимися из-за защечной области ведьмы зеленовато-бордовыми семенами, тошнотворно-завораживающе пульсирующими в такт с пульсом своей создательницы. Казалось, ведьма ничуть не впечатлилась наездом мужчины и уж тем более не смутилась, будучи пойманной фактически на лжи, лишь сверкнули недобро непроницаемо-черные глаза. Поведя головой и выбравшись из захвата, Ласка была все также совершенно спокойна: — Право на месть священно, как и право защищать себя. — А если бы я запретил? — по-птичьи склонив голову к плечу, спросил вдруг Лис. Вскинув взгляд, воспитанница оборотней впилась испытующим взглядом в мужчину, но по лицу того понять что-либо было невозможно. — Месть или… — осторожно спросила Ласка, напряженно застыв в ожидании ответа. Но от необходимости отвечать Лиса избавил вползший в кабинет с деликатным стуком Гаст, доставивший заказанный чай. — Тебе можно все, — с пленительной усмешкой обаятельного мерзавца мурлыкнул мужчина, невесомо чмокнув девушку в уголок приоткрытых губ. Ласка улыбнулась в ответ, вновь устроившись на диванчике в расслабленной позе, но от внимания наркобарона не ускользнуло, что его словам не очень-то поверили. «Умненькая девочка», — с несвойственной ему внутренней теплотой подумал Лис, возвращаясь за рабочий стол. Шелестящий звук от блокнота с Протеевыми чарами привлек внимание мужчины. «Умненькая, и при этом такая дурочка», — раздвигая губы в усмешке, констатировал он. «Направляю две новые партии на модернизацию. Список требуемых апгрейдов прилагается. Оплата прежняя. Подпись: лорд Люциус Малфой II»***
Бледная, как смерть, трясущаяся тень нервно переминалась с ноги на ногу под стенами безвестной лачуги, не имеющей ни адреса, ни номера, ни даже жильцов. Щербатая луна светила тускло, но недостаточно для того чтобы не разглядеть всю ущербность расположившихся вокруг без какого-либо намека на упорядоченность лачуг, созданных из мусора с помощью трансфигурации и такой-то матери. Тень уже давно пожалела, что вылезла с привычной, условно безопасной для нее территории. Первые сомнения появились еще когда стало понятно, какой именно контингент населяет сей «очаровательный» район трущоб, но поворачивать назад было еще более опасно. Шутить тот, кто вызвал тень на беседу не стал бы, и дальнейшая судьба струсившего была бы пострашней, чем можно даже гадать. Зловонное горячее дыхание, коснувшееся тени в районе макушки заставило ее буквально закоченеть от ужаса и едва удержаться от позорного взвизга. — Где? — без излишних церемоний рыкнул невидимый собеседник. … — тени понадобилось некоторое время чтобы справиться с одеревеневшей от страха челюстью, и лишь спустя несколько секунд она смог сипло выдавить из себя: — Восемнадцатого, у Горбина. — Хорошая крыска, — буркнул все тот же голос, и обдав напоследок новой волной смрадного обжигающего дыхания, неизвестный бесследно исчез. Сползя вдоль грязной стены на заблеванную землю, не в силах устоять на непослушных ногах, Гаст обессиленно уткнулся лицом себе в колени. Он смог! Сумел! Осталось подождать совсем немного, еще всего пара таких встреч, и деньги будут у него в кармане и тогда, наконец, можно будет распрощаться с никчемной жизнью всеми презираемой «шестерки». «Уеду далеко-далеко, — строил он планы, сидя на влажной после прошедшего дождя земле, даже не пытаясь утирать текущие по лицу слезы. — Сниму домик в маленьком магловском городке. И чтобы обязательно с садом. Найду девушку, плевать, что маглу, лишь бы хорошая была. Заживу спокойно». — Лишь бы наконец пожить спокойно, — едва слышно бормотал дрожащими губами совсем юный парнишка. Только бьющееся в груди со скоростью пойманной в силки птицы сердце, отчего-то совсем не верило в ее осуществление. Глупое сердце, отчего же оно не верит?