Подари мне Имя

Кровь. Кровь. Как может быть ее столь много, что невозможно отвести взгляд на не оскверненный ею участок, покрытой жухлой растительностью земли? Рваные в лоскуты трупы магов окровавленными кучами истерзанной плоти валялись вперемешку с обгоревшими и изорванными заклинаниями в шерстяное конфети тушами оборотней. Казалось, на улочках мирного лесного поселения ликантропов вдоволь повеселился какой-то изголодавшийся по жертвам божок, в кровавом опьянении изничтожая все живое максимально жестокими способами. Хаотическое и тошнотворное зрелище для стороннего наблюдателя. Ласка же не видела ничего. Гибкая психика мудро заблокировала участки мозга, ответственные за осознание увиденного или извернулась иным способом. Девушка словно в эмоциональном анабиозе, совершенно не осознавала окружающей действительности, бестрепетно перешагивая через искаженные смертью тела тех, кого навещала всего пару дней назад, вела беседы о погоде и обменивалась будничными шутками. Даже обезображенное режущим заклинанием тело десятилетнего сынишки одной из хозяюшек, что так любил наблюдать за ее тренировками и вечно вис на шее перед вылазками, нагло выпрашивая гостинцы, не заставило ведьму дрогнуть, равнодушно-оледенелый взгляд без задержек скользнул дальше. Всему свое время. Горю в том числе, сейчас было важнее найти выживших… И настигнуть посмевших напасть на ее дом, чей глумливый хохот уже отчетливо слышался впереди. «Мосмордре!» — звонкий женский крик, полный безумного торжества, раздался над разоренным поселением, когда Ласка, наконец, выскочила навстречу резвящимся Псам. Чтобы понять, что опоздала. Все было кончено. Пресыщенные насилием ублюдки уже лишь демонстративно скучающе развлекались, по очереди пуская ослабленные боевые заклинания в обездвиженные уже мертвые тела альф оборотней. Тех, кто остался сражаться в безнадежном бою с превышающими силами противника, противопоставив лишь зубы, когти и регенерацию почти всемогущей магии. Остались, дав шанс на бегство самкам и детенышам. Великая и единственно правильная жертва для живущих по древнейшим законам природы мужчин, большинству «цивилизованных разумных» показавшаяся бы глупостью. Как и то, что вожака среди защитников не было. Никому не суждено знать, чего ему стоило бежать с поля боя, уводя за собой будущее стаи, оставляя соратников гибнуть, выгадывать драгоценные минуты. Без вожака молодняк обречен, сохранение «общечеловеческой» чести того не стоит. Потому, никто не смеет судить Лютого. Никто из тех, кто не делал подобного выбора. Ее заметили сразу. Наверное, потому, что она и не пыталась скрыться, идя на встречу с врагом напролом. Ни страха, ни тактики, ни мыслей вообще. Не дрогнув и даже не поморщившись, когда невидимый, но жесткий до крошащихся костей, аркан заклинания обвил за шею и, сбив с ног, поволок к группе Пожирателей, поставив в унизительно-коленопреклонённой позе перед одной из немногих женщин. Кровь из рассеченного лба стекала по лицу Ласки, волокли ее более чем неласково, однако ничто не помешало ей бестрепетно встретить горящий презрением напополам с жаждой насилия взгляд ПеСьей суки. Отдача была незамедлительной, плескавшим от Пожирательницы смерти бешенством можно было бы уничтожать все живое, почище третьего непростительного. Аркан затянулся туже, почти до хруста шейных позвонков, чтобы, спустя мгновение, распасться: два заклинания одновременно ПСица удержать не могла и, отчего-то решив применить иной способ казни, отпустила «петлю», выкрикнув коронное для меченых: «Авада…» Странно, но Ласка никогда в жизни не чувствовала себя настолько спокойной, как тогда, под светящейся мертвенно-зеленым светом палочкой очевидно сумасшедшей магички, за секунды до смерти. Она словно бы знала наперед, что руку Пожирательницы в последний момент перехватит соратник, не дав заклятью впиться в жертву и, раздраженно рявкнет: «Лестрейндж!» Усмешка — провокация и женщина, взбешенно взвизгнув, выдралась из хватки сподвижника и, не слушая, что тот пытался ей втолковать, подобно атакующей хищной птице, кинулась на посланницу, вцепившись скрюченными пальцами ей в горло и, нависнув карающей за дерзость Немезидой. Мир словно слился в смазанную картинку. Просто фон с двигающимися и вроде что-то говорящими статистами. Плевок прямо в лицо женщины и, не успев осознать произошедшее, та на миг замирает с выражением почти детского удивления на лице и с диким, ужасающим криком вцепляется ногтями в собственное лицо, неистово его расцарапывая. Кровь, лохмотья кожи брызнули во все стороны марая замершего рядом в шоковом оцепенении Пожирателя что, не зная, как реагировать, замер истуканом. Лишь когда сквозь пальцы Лестрейндж мелькнул, извивающийся как живое существо зелено-бурый росток с бешенной скоростью принявшись разрастаться, мужчина со сдавленным воплем шарахнулся, в инстинктивном желании оказаться как можно дальше от неизвестной угрозы. Крик Пожирательницы оборвался резко, словно обрубленный. Опали обессиленно руки и теперь уже шарахнулись в стороны все обладатели метки, с животным ужасом наблюдая за интенсивно растущим на месте лица соратницы шипастым кустарником, что несмотря на смерть жертвы продолжал, подобно вампиру, выпивать из своей подкормки все соки. После падения же той на землю, казалось, заурчал, довольно протягивая напитанные кровью мясистые зеленовато-алые побеги в сторону скучковавшихся неподалеку Пожирателей, будто стремясь дотянуться до новой питательной жертвы. Однако рабы Темного Лорда этого уже не увидели. Им стало не до созерцания ровно с того мгновения, как нога одного из них буквально взорвалась словно от попадания разрывной пули, выпуская из себя алый росток. Первую ласточку последующего ада. Круговерть событий не заняла и минуты, ровно столько, чтобы ведьма успела выплюнуть из защечных пазух остальные семена, от пресыщенности энергией жизни, буквально рвущиеся в рост, и, словно пахарь, бросила в ПСов широким веером. После же, кристально-чистый от мыслей разум Ласки был не в силах распознать, какой смысл скрывается за безобразно перекошенными ртами, хаотично летящими во все стороны заклинаниями и паническими телодвижениями ПСов. Ей было плевать на свою жизнь, и что для врагов попасть в стоящую без движения цель не составляет трудности, и даже на пролетающие, не иначе как чудом мимо, потоки магии было в высшей степени все равно. Ласка буквально упивалась развернувшимся вокруг пиршеством своих творений. Наслаждалась агонией убийц, посмевших отнять единственную семью, что у нее была. Отобрать в жесточайших мучениях жизнь, чтобы, агонизируя, чувствовали, как питаясь, сквозь их плоть прорастает жадное до крови дьявольское растение, по мнению ведьмы была меньшей из возможных кар. Если бы она только могла, зациклила бы их муки навечно. Если бы только могла… Сильнейший толчок обволакивающей, словно защитная подушка, магии буквально снес девушку с ног, откатив инерцией импульса на многие метры, заключив попутно в воздушный кокон, препятствующий физическим увечьям. Равнодушный, словно у покойника, взгляд ведьмы перед тем, как все вокруг закрутилось, успел заметить лишь искаженную злобным раздражением физиономию Байрона, что и отправил ее в полет, в последний момент выводя из-под луча режущего заклинания. «Кавалерия подоспела», — машинально отметил мозг перед тем, как начать отщелкивать оставшийся секунды жизни попавших под ее месть ПСов. Вывалившиеся на поляну из чащи бойцы Лиса пусть были стихийно образованным отрядом, но многоопытность и четко поставленная задача компенсировала этот недостаток. Сходу разобравшись в причинах откровенного хаоса и замешательства в рядах противника, мужчины, повинуясь четким указаниям Сержа, взявшего на себя обязательства руководства, принялись максимально жестко истреблять всех оказывающих сопротивление и вырубать, пеленая остальных, пользуясь их попытками оказать помощь пораженных неизвестным проклятием соратникам. Наемники основательно успели пройтись по группе Пожирателей кровавой жатвой, прежде чем те осознали себя в меньшинстве, и с хлопками стали исчезать с поля боя, или скорее бойни, вихрями чёрного, как сама тьма тумана. Последними бежали сумевшие воспользоваться портключами двое из обладателей «подарка» от воспитанницы оборотней, пораженные в нижние конечности, очевидно лишь по этой причине еще живые. Растение-паразит просто не успело добраться до жизненно важных органов. Вставала с земли Ласка, не торопясь, отстраненно изучила собственные руки. Не меняясь в лице, деловито вправила пару вывихнутых пальцев. Залечила сломанную ключицу. Бросила пустой взгляд на бордово-фиолетовый закат, полыхающий огненным заревом над теперь уже бывшим поселением оборотней. И только после перевела взгляд на раскинувшийся вокруг ковер из перепаханной земли, пополам с жухлой травой, вырванных с корнями кустарников, густо разбавленных ошметками еще теплой, парящей на холодном ноябрьском ветру, плоти недавно являющимися живыми и мыслящими разумными. Мановение руки — и дисциплинированно замершие неподалеку бойцы с готовностью подволокли к девушке парочку серьезно изувеченных товарищей, что только благодаря экстренным зельям, балансировали на грани жизни и смерти. Не столь серьезно раненные подошли самостоятельно, терпеливо ожидая своей очереди на оказание помощи. Несмотря на все довольно аморальные на посторонний взгляд эксперименты и, как оказалось, пресекающую грань человечности жестокость исцеление для ведьмы было и есть той незыблемой константой, что помогала всегда найти опору, смысл, если угодно, для дальнейшего существования. Потому, фактически стоя на руинах своей жизни, потеряв всех, кто был для нее важен и дорог, Ласка не тонула в пучине истерики и даже неясное в своей сути проклятие, толкающее к саморазрушению, не отсвечивало словно и не существуя вовсе. Относительно невредимые наемники, кому повезло отделаться несущественными ранениями, без лишних указаний рассеялись по поляне и направились на обход поселения. Отыскать возможных выживших и оказать им помощь, также, как и добить подранков из числа врагов для любого из них, прошедших жесточайшую школу выживания в подобных столкновениях — одна из первостепенных задач. Подставляться под заклинание зашкерившегося недобитка дураков не было, шмонали тела на совесть. Попутно шла сортировка на «Пожирательскую падаль» и «ожидающих достойного погребения». Отличить одних от других сложности не вызывало. Оборотни: мужчины, женщины и несколько детей ближе к подростковому возрасту, были явно застигнуты врасплох, смерть застала их прямо посреди будничных домашних забот. Первые удары ПСов собрали обильную жатву, но не зря о реакции двуликих ходят легенды, растерянность ликанов длилась не долго. Никакого замешательства и паники — последовательность действий была четкой, словно многократно отрепетированной. Молодняк и женщины, не делая попытки разобраться в происходящем моментально обернулись волками и похватав подвернувшихся под руку, точнее под зубы, детей рванули к спасительной чаще леса. Разбираться, чей ребенок, где в это время собственные времени не было: разум заменили инстинкты, руководя сильными звериными телами. Но даже они не смогли уберечь всех, увернуться от лучей магии удалось далеко не всем, слишком плотным потоком следовали атаки, слишком опытны были прихвостни Темного Лорда. Альфы же единым фронтом кинувшиеся в атаку, оттягивая внимание нежданных убийц на себя, гибли, один за другим, не имея возможности хоть как-то защититься от магии. Однако не было спасения тем, кто дал возможность озверевшим оборотням добраться до своей плоти, идеальные природные убийцы не знали пощады, разрывая кинжальной остроты клыками врагов почти напополам. Картина произошедшего легко читалась опытным взглядом, вьющаяся над поселением зловещая «Мосмордре» также не оставляла иллюзий о личности авторов разыгравшейся трагедии. Наблюдал, анализируя произошедшее, и Снейп, ровно до тех пор, пока его не привлекла, буквально приковав внимание, воистину сюрреалистичная картина достойная самого двинутого из всех сюрреалистов. Освещаемая лучами заходящего тускло-осеннего солнца в облаках цвета загустевшей крови и чернил заляпанная с ног до головы потеками своей и чужой крови стояла на коленях девушка. Ноги ее утопали во вспаханной ледяной земле, густо смешанной с ошметками плоти, кишками и тошнотворным содержимым органов жизнедеятельности тех, кого она собственноручно мучительно умертвила, оставив тела на поживу жутких до непроизвольной дрожи хищных растений. А она… с непроницаемо-равнодушным лицом, словно занимаясь опостылевшим вышиванием в собственной гостиной, лечила одного из последовавших за ней мордоворотов, латая жуткие даже на вид раны едва ли не движением руки. В последствии эта картина еще долго стояла перед глазами зельевара, стоило лишь прикрыт глаза: черное пятно девичьего силуэта на фоне ярко-алых листьев трепещущих на ветру плотоядных лиан. Громкий свист из-за домов заставил Ласку резво подорваться на ноги и рвануть на зов. «Кто-то все же жив?» — кольнула сердце надеждой, но отрицательный жест хмурого бойца заставил было оживившуюся девушку до хруста сжать зубы и опуститься на корточки перед скорчившимся в полуобороте обгоревшим почти до неузнаваемости телом в остатках рваной одежды. Очень знакомой одежды… «Нет!!!» — застрял в горле крик отчаяния. Бережно, как только могла, перевернув скукожившегося в позу эмбриона мужчину, параллельно вливая в него максимально возможное количество поддерживающей энергии, Ласка таки не удержалась от хриплого, как предсмертное карканье вороны, вскрика. Расползающееся на груди Роя гнилостное пятно проклятия убило, изничтожая последнюю надежду. Магические проклятия ей не излечить. Может в Мунго могли бы, и она бы рискнула доставить туда истинного оборотня, наплевав на возможные последствия. Но… Ласка еще металась, безостановочно вливая силы в тело самого родного и близкого ей разумного, не в силах осознать произошедшее, выискивая, выдумывая самые фантастические варианты спасения. Где-то в глубине души понимая, что судьба уже отсчитывает последние мгновения жизни мужчины. Лгать себе не получалось. Поздно. Слишком поздно. — Эй, — едва слышный шепот и Рой зашелся в приступе рваного, болезненного кашля, мужественно борясь за каждый вдох, явственно мучительно отвоевывая у неминуемой смерти лишние секунды. «На прощание», — отчетливо прочитала девушка в его помутневших от испытываемой страшной боли глазах, испещренных густой сеткой полопавшихся капилляров. — Прости… — запекшиеся губы почти конвульсивно дернулись в попытке улыбнуться. Ласка бы умоляла альфу молчать и беречь силы, если бы не была уверена, что вариантов нет. Сказочного спасения не произойдет и небеса не явят чудо. Состояние волка — приговор. И ничто уже не в силах ему помочь. Глубокий вздох с пугающим бульканьем и зажмурившийся, выгребая из организма последние крохи жизненных сил, мужчина вдруг резко распахнул глаза. Полные плещущей почти через край щемящей душу нежности. Будто бы совсем прежние, полные жизни и… "Не может быть…" — Прости… я. не смог… тебя дождаться, — горько выдохнул Рой Синий. Нового вдоха сделать он уже не смог, навсегда замерев, даже в смерти не желая отвести взгляда от воспитанницы. Лишь одинокая слеза быстрым росчерком скользнула по его щеке, моментально затерявшись в густых волосах словно бы ее никогда и не было. Непослушными пальцами Ласка провела по щеке заменившего ей семью оборотня и, только ощутив подушечками пальцев дорожку оставленную соленой влагой, осознала реальность произошедшего. Вырвавшийся из ее груди вой горя отнимающей рассудок песней Сирина взвилась в небеса, заставив наемников и незнамо, когда успевшего подкрасться Снейпа шарахнуться в стороны, инстинктивно выхватывая палочку. Крик затих так же внезапно, как и начался. Рывком, словно вздернутая на шарнирах кукла, девушка поднялась и, бросив на напряженно замерших вокруг мужчин невидящими, пустыми глазами без единого проблеска слез, ведьма вытянула в сторону мертвого двуипостасного руку и тот с тихим шорохом осыпался на землю жирными хлопьями пепла. Серж вопросительно кивнул в сторону, бредущей словно в трансе, по ставшему могильником поселению, девушки, уничтожающей своим жутким образом все встречающиеся на ее пути тела оборотней, ожидая указаний от Байрона, как руководителя группы. Но тот только отрицательно покачал головой: также потеряв семью во время последней войны, он прекрасно понимал посланницу. Знаками дав указание всем оставить Ласку в покое, он занялся руководством подготовки к транспортировке пленных и тел ПСов к Лису. Нужно — не нужно не в его компетенции решать, что с ними делать в дальнейшем решать боссу. «Как оказывается легко извратить магию жизни, заставив изничтожать живое», — отстраненно размышляла воспитанница оборотней наблюдая, как очередное тело перестает существовать. — «Нужно было сразу понять, что такая, как я просто не способна на созидание. Пачкаю, оскверняю все, к чему прикасаюсь. Такой дар мог попасть ко мне только по ошибке. Убийца — маг жизни. Смешно. Фантасмагория. Я изначально и была лишь бредовым видением. Единожды умерев, не имела права занимать это тело. Не имела права существовать …». — Я давно должна была умереть… — непроизвольно вымолвили вслух бледные в синеву непослушные губы. — А тот твой знакомец так не считал, — неожиданно, словно выстрел, раздался позади холодный голос с отчетливо ощутимыми нотами презрения. Резко развернувшись на месте, Ласка нос к носу столкнулась, с оказывается все это время следовавшим за ней мрачной тенью зельеваром. — Кто он? Твой любовник? — искривив в неприятной, брезгливой усмешке губы, вопросительно выгнул бровь он. — Не смей трогать мою семью, — предупреждающе ощерилась в ответ воспитанница оборотней. — Неужто отец? — словно бы, не заметив откровенной угрозы, продолжил лезть грязными лапами в чужие дела мужчина. — Да нет, тогда бы ты также была обладательницей сомнительной чести бегать на четырех лапах. Да и смотрел на тебя далеко не по-родственному… — Заткнись! Сорвавшаяся на позорный взвизг Ласка почти успела сформировать на кончиках пальцев неясного даже ей самой предназначения сферу голой магии, когда врезавшееся в торс обездвиживающее заклинание заставило ее замереть беспомощной статуей. Дождавшись, пока полустихийная магия посланницы развеется без подпитки, Снейп подошел впритык к исходящей бессильным бешенством девушке. Посмотрев долгим проницательным взглядом прямо в горящие недобрыми обещаниями непроницаемо-черные глаза, он, отчего-то довольно хмыкнув, без единого слова развернулся и, отойдя на несколько шагов растворился в вихре аппарации. Спустя пару секунд его магия рассеялась, и, наконец, получившая возможность владеть собственным телом ведьма хотела было кинуться за ним в погоню, но рациональность взяла верх. Оценив собственное, взбодренное здоровой злостью состояние, она досадливо скрипнула зубами, не желая признавать изворотливость биологического папаши и действенность его методов встряски. «Что ж, за мной должок, «папочка». Страшно представить, что я могла сотворить в подобном вымороженном состоянии. Благодарить не буду, но учту при следующей встрече. Почему-то даже не сомневаюсь, что она обязательно состоится».