***
Безумно довольный собой, одетый во всё самое дорогое и надушенный до того, что жгло в глазах, Хатори Окайо весьма самоуверенно шёл по коридору к комнате своего будущего супруга. Остановившись перед нужной дверью, он показно поправил идеально лежащие волосы, для чего-то покашлял в кулак и только потом постучал. Не дожидаясь ответа, мужчина приоткрыл дверь и, успев сделать лишь два шага внутрь, замер на месте в немом шоке. Чрезмерное количество духов определённо сыграло с ним злую шутку: он почувствовал запах другого альфы только войдя в комнату. Но это уже не имело значения, ведь красноречивее понять ситуацию ему помог сам альфа, стоящий перед ним со скрещенными на груди руками. Одарив вошедшего улыбкой, за которой не так уж и старательно пытался спрятать всю свою ненависть и презрение, брюнет наигранно доброжелательно проговорил: – Добрый вечер, Хатори-сан. А мы вас уже заждались. Кажется, вы немного удивлены? Хотя, кто бы не был удивлён, увидев, что все его планы вдруг разрушились. Куроо с силой опустил руку альфе на плечо, упиваясь его ошеломлённой реакцией. – Как жаль, как жаль. Похоже, кое-кому всё же придётся признать поражение… – брюнет сжал пальцы с такой силой, что, казалось, ещё немного и раздастся хруст сломанной кости. Вокруг Тетсуро образовалась поистине разрушительная аура, даже омега поёжился, глядя на него. Былой решимости Хатори-сана не было и следа. Мужчина словно проглотил язык и моргал через раз. – Мы ведь договоримся мирно, да? – Куроо разжал пальцы, хлопая альфе по плечу и наклоняясь ближе, чтобы слышал только он. – Потому что если нет, мне придётся выражаться по-другому, – вернувшись в былое положение, брюнет уже более бодро и спокойно договорил. – По правде сказать, от вас нужно совсем немногое. Как бы выразиться… Мы перестаём существовать для вас, а вы для нас. И все счастливы. Согласны? Хатори-сан дёрнул головой, наконец понимая своё положение и от этого кривясь. Тетсуро сжал зубы, но, почувствовав, как Кенма робко берёт его за руку, немного остыл: – Вот и чудесно. Мне казалось, до вас будет сложнее достучаться. Ну что ж, тогда прощайте. Куроо покрепче взял руку омеги, выходя с ним из комнаты. Кенма не стал ничего говорить несостоявшемуся мужу, предпочтя словам прощальный кивок. Мужчина никак не отреагировал и, насупясь, закрыл лицо рукой. – Вот так и бывает… Человек строит из себя не пойми что, но стоит только стать серьёзней… – выйдя в коридор, с наигранной досадой произнёс брюнет. – Честно говоря, сейчас даже мне стало немного страшно… за него. – Просто он знает, что я сильней. И физически, и материально. Мне хватит пары бумаг, чтобы стереть в порошок всё его состояние… да и его самого. Поэтому и на рожон не лез, и хотел провернуть всё втайне от меня… – альфа вдруг осёкся, останавливаясь. – Прости, Кенма, я всё же вернусь ненадолго… – он быстро зашёл обратно в комнату, и спустя секунду оттуда донёсся отчётливый звук крепкого удара. Куроо вышел, потирая кулак правой руки. – Теперь всё. А то я бы спать спокойно не смог. Идём, – улыбнулся он. Глядя на столь довольного брюнета, Кенма не смог удержаться и, впервые за прошедший день, тихонько засмеялся. Альфа уже сдержал своё обещание, хотя толком и не дал его. Осталось лишь одно незаконченное дело. – А как быть с матушкой? – Постараемся по-доброму. Если не выйдет, у меня есть ещё козырь в рукаве для нашей дорогой карточной маньячки. – Куро… – Кенма вновь засмеялся. Тут им на пути попалась девушка-служанка. На мгновенье оторопев, омега окликнул её: – Постойте секунду. – Я к вашим услугам, Козуме-сан. – Вы не знаете, где Юрико-сан? – Госпожа в своих покоях, готовится выйти к гостям, чтобы представить… – девушка запнулась, не зная, нужно ли продолжать дальше, но Кенма вовремя стёр неловкость ситуации: – Благодарю за помощь, вы можете идти, – он повернулся к Тетсуро, только сейчас понимая, что они всё ещё держатся за руки. – Мы тоже идём, верно? – Верно, – улыбнулся ему брюнет, чуть ускоряя шаг. Много времени на путь до комнаты Юрико-сан тратить не пришлось, и уже скоро они были на месте. Кенма заметно нервничал. – Я пойду один, ты не против? – вдруг спросил альфа. Получив в ответ более-менее решительный кивок, Куроо наклонился, шепнув омеге на ухо, чтобы тот не переживал, и постучал в дверь. – Войдите, – громко, но сдержанно прозвучал голос хозяйки дома, и брюнет прошёл внутрь, оставаясь с ней наедине. Обернувшись к вошедшему, женщина тут же завопила, округляя глаза. – Как вы смеете входить сюда?! Тетсуро сделал над собой большое усилие, дабы в голос не засмеяться и не сказать готовую слететь с языка фразу: «Вы сами велели мне войти». – Козуме Юрико-сан, прошу простить меня за столь поздний и неожиданный визит… – Нахал! – оборвала альфу женщина, словно и не слыша его. – Как ты смеешь! Я сейчас позову стражу! – Уверен, это не понадобится, – ничуть не смутился Куроо, всем видом показывая, что он более чем серьёзен. – Только дайте мне договорить… – Стража! – Вы не хотите слушать? Что ж, давайте я начну с другого. Мой отец интересуется: когда вы собираетесь погасить долг перед нашей семьёй? Услышав эти слова, Юрико-сан вдруг заметно оробела, впадая в ступор, и, с недоверием щуря глаза, произнесла: – Что теб… вам известно? – Абсолютно всё. Я как раз сегодня держал в руках заверение вашего покойного мужа о скорейшей выплате долга. Только вот незадача: выплаты не произошло, а его овдовевшая жена словно решила, что со смертью мужа все долги сами собой исчезли, хотя эта сумма была записана на вашу семью, а значит легла на ваши плечи… – Полтора миллиона… – в ужасе произнесла Юрико-сан, с отчаянием садясь в кресло. С момента смерти мужа письмо с просьбой об уплате пришло лишь раз, и женщина вполне небезосновательно надеялась, что про неё забыли. – Я не сомневался, что вы хорошо осведомлены… – начал было Куроо, но тут же был прерван тяжёлым вздохом: – Так это у вашей семьи он занял… – А, видимо, вы всё же не совсем хорошо осведомлены… – наблюдательно заключил брюнет, удивляясь безалаберности женщины в собственных экономических делах. – Но не стоит так расстраиваться. Разумеется, если бы между нашими семьями пролегли родственные связи, я бы легко убедил отца закрыть глаза на этот долг. «Тем более, что отец и не помнил о нём, пока я не спросил…» – улыбнулся про себя альфа. Юрико-сан с интересом смотрела на него, и, почувствовав, что осталось лишь нанести победный удар, Куроо задумчиво проговорил: – Интересно, что для вас важнее – полтора миллиона или несносный проигрыш в игре, где вы не имели права делать такую ставку? – Это шантаж. – Чистой воды. – Вы столь убедительны, Куроо-сан. Теперь я не могу не выслушать вас, – несмотря на уязвлённую гордость, женщина сильно загорелась идеей избавления от уплаты долгов покойного мужа. И, как бы ей не хотелось показать обратное, брюнет видел, что сейчас она согласится на что угодно. – Благодарю. Как вы могли догадаться, я пришёл сюда просить руки вашего младшего сына, пусть вы и не его кровная мать… – Это всё? – нетерпеливо перебила Юрико-сан. – Могу я надеяться на ваше благословение? – сам не понимая отчего, Тетсуро решил хотя бы частично соблюсти традиции сватовства. – Безусловно, Куроо-сан. Только мне непременно нужно известить об этом его бывшего жениха. – О, не волнуйтесь, этого не понадобится. Бывший жених уже достаточно извещён и вряд ли ещё раз переступит порог этого дома, судя по тому, сколь поспешно он из него удалился. – Вы!... – воскликнула Юрико-сан, будто разрываясь между порицанием и восхищением. – Мне нравится ваша хватка! – Премного благодарен, – льстивая природа хозяйки дома, меняющей своё отношение к людям чаще, чем собственный наряд, уже начинала надоедать альфе. – А теперь прошу меня извинить. До полуночи ещё есть немного времени, а я только сейчас вспомнил, что непременно должен найти и вернуть свой пиджак. Ах, да, я бы посоветовал вам реже менять кучеров или же поставить дополнительного охранника на входе прислуги, а то нынешний, кажется, до того устал, что спит на работе беспробудным сном, – словно между делом договорил он, глядя на наполняющееся непониманием лицо хозяйки дома и закрывая дверь. Брюнет тут же обернулся, ища и находя взглядом Кенму, что с неприкрытым ожиданием смотрел на него во все глаза. Ничего не говоря, Тетсуро подхватил его на руки и, раз прокружив, вновь поставил на пол, искренне смеясь. Омега прижался к нему, понимая всё без слов. – Ты не расстроишься, если я на несколько минут покину тебя? – тихонько проговорил Куроо. – Ты не успеешь заметить, как я вернусь. – Куда ты? – с проскальзывающей в голосе тревогой спросил Кенма. – Всего лишь верну свой пиджак… Не могу же я выйти к гостям так. – Ты сейчас врёшь? – удивлённо спросил омега. – Да, – без раздумий ответил альфа, тут же осекаясь, – то есть, нет. То есть, выйти-то я могу, дело в другом… – Хорошо, – улыбнулся Кенма, – я подожду тебя. Но не смей опаздывать. – Конечно, – брюнет с улыбкой быстро поцеловал его в щёку и так же быстро скрылся за поворотом коридора. Омега, тронув место поцелуя и умиротворённо вздыхая, посмотрел ему в след. Дверь открылась и в коридор при полном параде вышла Юрико-сан. Увидев омегу, она закрылась веером, каким-то обиженно-извиняющимся тоном произнося: – Не говори ничего.***
Полночь наступила неожиданно скоро, проносясь по всему поместью звоном не одной пары старинных часов. Куроо, как и обещал, успел вовремя, хоть и выглядел немного необычно, из всего кучерского костюма сменив лишь пиджак. Но гостей, казалось, это нисколько не смутило и, выслушав заранее заготовленную тираду Юрико-сан, уже спустя пару минут они кинулись осыпать поздравлениями альфу и омегу, уже пожалевших, что не решили своевременно сбежать. Вырвавшись из толпы, которая сама собой перекинулась на Хироми и его будущего мужа, Куроо провёл Кенму ближе к середине зала. Они оба были настолько смущены, что покраснели сильнее спелых яблок в саду. Терпя неудачу в своей попытке не привлекать лишнего внимания, Тетсуро, отводя взгляд, опустился на одно колено. Сердце барабанило о грудную клетку с завидной скоростью, словно решило показать всё, на что только способно. Чувствуя, что у него окончательно перехватывает дух, Кенма, не веря, замер на месте. – Даже не представляю, насколько глупо спрашивать об этом сейчас, – начал Куроо, машинально проводя рукой по лбу, собираясь с мыслями. Улыбка играла на губах, мешая говорить. Альфа решительно взглянул омеге в глаза, переставая дышать от этого искрящегося счастьем взгляда. – Обещаешь ли ты всегда быть со мной? То есть, – дрожащими руками он достал из кармана пиджака небольшую бархатную коробочку, открывая её, – ты выйдешь за меня? – А с чем вас поздравляли, по-вашему? – весело крикнул кто-то из толпы. – Не портите момент, мужчина! Посмотрите, как романтично! – со вздохом проговорила женщина недалеко от них. Кенма тихонько засмеялся, не в силах удержать слёзы, закрыл лицо руками и, вместо очевидного ответа, который не мог произнести от переизбытка чувств, несколько раз кивнул. Куроо поднялся и, так же смеясь, обнял его. Раздался шквал аплодисментов, на звук которых тут же словно ответил оркестр, начиная исполнять торжественную праздничную музыку. – Я люблю тебя, – Тетсуро нежно помогал омеге стереть влажные дорожки с лица. – И я люблю тебя… – ответил Кенма, чувствуя себя на седьмом небе от счастья.