Нарушая запреты

      Вечер постепенно угасал, становясь всё темнее и наполняясь безмолвием. Словно назло этой тишине, бал в поместье Козуме разгорался всё громче и красочнее. Гости пестрили своим разнообразием, а в особенности элегантные пары, грациозно кружащие по залу благодаря неумолкающему оркестру.       Главная же интрига вечера, ради которой он и был дан, должна была раскрыться уже после полуночи, хотя многих гостей эта тема уже не занимала, и они просто с наслаждением проводили время в высшем обществе.       Но вся эта интеллигентная кутерьма, как ни старалась она распространиться на всю округу, никак не могла пробраться в одну из комнат поместья, сейчас такую же тихую, как вечер за окном.       С момента их воссоединения прошло не меньше пяти минут, но Кенма никак не мог заставить себя что-то сказать или сделать, сидя в объятьях Куроо на кровати и лишь время от времени крепче сжимая пальцы его руки, словно проверяя, реален ли он. Брюнет же терпеливо ждал, приникнув губами к виску омеги и прикрыв глаза. – Я не могу поверить, что ты здесь… – тихо проговорил Кенма, словно боясь, что от громких слов Тетсуро может вдруг исчезнуть и всё это окажется лишь столь желанным сном или видением. – Ты… расскажешь мне, что произошло? – осторожно спросил альфа, порядком переживая насчёт происходящего. Омега неуверенно кивнул, но медлил, собираясь с силами.       Рассказ не был долгим. Его нельзя было бы назвать подробным, но он не был и преувеличенным. Куроо молчал, слушая, и изредка отстранённо качал головой. – Куро… Всё в порядке? – договорив, с волнением спросил Кенма, замечая изменения в состоянии брюнета. Тот не отвечал, хмуро смотря в пол. – Посмотри на меня… – омега попытался заглянуть ему в глаза. – Всё хорошо… Ты со мной, так что теперь… Куро? – Я пойду и разорву в клочья этого мерзавца, – альфа решительно встал, направляясь к двери. – Нет, не нужно! – омега схватил его за руку. Вдруг комнату наполнил громкий звон часов, бьющих девять. Тетсуро замер. Кенма быстро прижался к нему со спины, как бы удерживая. – Не нужно… – Ты говоришь, что не нужно… – Куроо обернулся, кладя руки омеге на плечи. – А теперь поставь себя на моё место. Стоит мне представить, как кто-то касается тебя, – он провёл руками до локтей Кенмы, вдруг мягко переходя на поясницу и неспешно останавливаясь чуть выше бёдер, – злость берёт неописуемая. – Всё равно… не нужно… – омега протянул руку, робко касаясь щеки альфы. – Забудь о нём, Куро… Ты можешь сейчас забыть обо всех, кроме меня?       Словно по щелчку, брюнет подался вперёд и, не встретив сопротивления, впился губами в губы Кенмы, подступая ближе и крепче обхватывая его руками. Тот моментально ответил, поддаваясь ещё не ясному для себя чувству, которое томилось во всём теле и заставляло щёки краснеть.       Куроо нехотя прервал поцелуй, давая омеге отдышаться: – Если бы он только посмел сделать с тобой что-то, клянусь, я бы убил его, – брюнет аккуратно провёл рукой по волосам Кенмы, заводя прядку за ухо, и заглянул ему в глаза. Тот поспешно отвернулся, смущаясь, но Тетсуро успел увидеть в его взгляде чуть заслоняемое страхом желание.       Что-то внутри с теплом разгоралось, и альфа уже не мог противостоять этому чувству, быстро, но насколько возможно нежно подхватывая Кенму на руки и опуская его на кровать. Не давая тому опомниться, Куроо возобновил прерванный поцелуй, машинально расстёгивая пуговицы на белой рубашке омеги. Почувствовав это, тот ощутимо забеспокоился, на ощупь хватая руку альфы, который, отпрянув, опустился к шее, с выдохом проговаривая: – Не бойся, я не сделаю больно… – Я знаю… просто… – Кенма сильнее сжал руку брюнета, в волнении зажмуривая глаза. Куроо оторопел, чуть отстраняясь: – Если ты… не хочешь… – на его щеках проглядывался еле заметный предательский румянец, – я прекращу… Только в таком случае лучше ударь меня, потому что я, кажется, сейчас с ума сойду от желания…       Омега закрыл лицо руками, задыхаясь от смущения, не в силах признаться самому себе в своих эмоциях и чувствах. Всё тело горело, одежда будто мешала, а сидящий рядом альфа непреодолимо притягивал к себе, даже когда вовсе не касался омеги. – Я… я хочу быть твоим, – отбрасывая все мысли, но продолжая смущённо отводить глаза, проговорил Кенма. Куроо на секунду замер, давая волю счастливой улыбке на лице, и осторожно подался вперёд, целуя омегу в шею: – Я люблю тебя… – И я… люблю тебя…       В сердце брюнета что-то подпрыгнуло, а душа тут же подлетела до небес и возвращаться, судя по всему, не собиралась. Тетсуро приподнялся и, смотря омеге в глаза, коснулся его лба своим: – Скажи… ты точно хочешь этого?       Кенма уверенно кивнул, но эта уверенность странно сочеталась с его быстрым сердцебиением и румянцем на щеках. – Я… Скорее всего, если ты не остановишь меня сейчас, я уже не смогу остановиться. – Куро… – Кенма улыбнулся, зарываясь рукой в уже изрядно растрёпанные волосы брюнета, – во-первых, я знаю, что ты остановишься, если я попрошу… а во-вторых, я не попрошу тебя останавливаться.       Услышав эти слова и увидев полные доверия глаза омеги, альфа перестал сомневаться. Они созданы друг для друга. Им обоим нужно это, и они оба этого хотят…       Куроо до конца расстегнул рубашку омеги, касаясь губами шеи, неспешно переходя к ключицам, время от времени аккуратно покусывая чувствительную кожу. Ощущая быстроту сердцебиения Кенмы, Тетсуро с улыбкой осознавал, что и его собственное сердце готово выпрыгнуть из груди. По телу то и дело пробегали подобия электрических разрядов, перегоняя кровь и увеличивая всё нарастающее возбуждение.       Когда Куроо перешёл к груди омеги, тот отреагировал весьма неожиданно, изворачиваясь и всячески препятствуя прикосновениям его языка. И хоть аргументация вроде «Я чувствую себя странно» не показалась брюнету убедительной, пожалев Кенму, который уже как мог сдерживал свой голос, Куроо опустился ниже, целуя его живот и попутно закидывая его ногу себе на плечо. От этого действия омега почувствовал непреодолимый стыд, который отошёл на второй план сразу, как только альфа стянул с него брюки вместе с бельём. – Н-нечестно, – в бессилии перед ситуацией пролепетал он, прикрывая лицо руками, – меня ты… То есть… почему без одежды… только я?... – Потому что мне никто не помог раздеться, – усмехнулся Куроо, вдруг поднимаясь обратно к лицу омеги, который тут же вспыхнул, смотря в блестящие янтарём глаза и робко протягивая руки к рубашке брюнета. Тот не шевелился, наблюдая, как Кенма неуверенно расстёгивает пуговицы, время от времени сталкиваясь с ним взглядом и всё больше краснея.       Когда омега перешёл к последней пуговице, альфа нетерпеливо поцеловал его, моментально избавляясь от рубашки и всего остального, лишь на секунды отрываясь от губ омеги. Прервав поцелуй, он с выдохом прошептал: – Теперь всё честно?       Их тела соприкасались, передавая друг другу тепло, и чувство единения охватило обоих, заставляя альфу спуститься в недавнее положение. Тетсуро провёл рукой вниз, чуть сильнее раздвигая ноги Кенмы. – Ты уже безумно влажный… Это природное? – наблюдательно спросил он, скрывая за ехидством своё довольство. Над его головой тут же пролетела подушка, ознаменовав собой крайнюю степень смущения омеги.       Вопреки ожиданиям, много времени на подготовку не понадобилось и, убрав пальцы, Куроо замер, не решаясь на большее. Кенма старался восстановить напрочь сбитое дыхание, пытаясь хоть немного прийти в себя от накативших ощущений и предчувствуя будущие.       Тетсуро бережно провёл рукой по его щеке, взглядом спрашивая разрешения и, дождавшись смущённого кивка, мягко толкнулся внутрь. Кенма вскрикнул. Воздух в груди словно защемило, а по телу пробежала крупная дрожь. Он вцепился в альфу, резко обнимая его за шею, снова начиная прерывисто дышать. Куроо несознательно толкнулся глубже, чем вызвал непроизвольный обоюдный стон. Чуть отдышавшись, он тихо спросил: – Ты говорил, что за тобой придут в двенадцать?... – Да, – еле выговорил омега заплетающимся языком. – Отлично, – многозначительно заключил брюнет, вовлекая Кенму в глубокий нежный поцелуй.