.....................B.C.

В тусклом свете маленькой гостиной блеснул серебром острый меч. Бездушные тела упали на пол — образовав темную лужу крови, и парень в черном кимоно брезгливо поморщился, вытер свою катану обычной тряпкой и убрав холодное оружие в ножны — заложенные за пояс с левой стороны, повернулся в сторону выхода. Его первая миссия закончилась успешно, все цели убиты — значит его примут в команду. Смешно, да? Кто бы мог подумать, что в свои шестнадцать Чондэ будет бегать туда сюда на крышах и так легко и безразлично в одно мгновение взять и лишать их жизни. Наверное никто, если учесть ещё то, что Чондэ омега, самый настоящий. Путь ниндзя в двадцать первом веке не лучшее, что мог бы выбрать для себя Чондэ, но выбор для него кажется был сделан далеко до его рождения. Когда перед глазами убивают собственных родителей, когда будучи ребенком ты чувствуешь и пробуешь запах крови, то поверьте — уже нету пути назад. Омега тихими шагами, как всегда и как положено, направился к выходу и бесшумно открыл сёдзи, когда его чуткий слух уловил шаркающие звуки неуверенной поступи. Чондэ замер и оглянулся. Он не упустил никого ведь так? Медленными, тяжелыми шагами он придвинулся к подозреваемой комнате, снова вытащил свою катану, сделал тихий вздох и резко открыл дверь. Никого нету, а ведь были звуки. Взгляд широко распахнутых глаз блуждал по всей комнате, опустился вниз и остановился на маленького человечка в пижамке с мишками.Что за? Согласно их обычаям и учениям он должен убить и этого мелкого и уничтожить их семейное древо раз и навсегда. Но как? « Это моя работа, — подумал Чондэ » и мгновенно поднял меч над головой, двинулся навстречу к нему и… Это маленькое создание начал звонко смеяться, бросился к своим игрушкам. Вытащил свой пластмассовый игрушечный меч и встал перед Чондэ. Что за ребенок? Хотелось прокричать: « Это я убил твоих родителей, почему ты такой? », но Чондэ удержался. Ребёнок явно был альфой, с приятным едва ощутимым запахом какао, что необычно действовал на сознание Чондэ. Его маленькие, блестящие чёрные глаза доверчиво смотрели на омегу из-под густой и длинной челки, а губы растянулись в широкой улыбке: показывая ряд своих кривых зубов. Чондэ сдержанно выдохнул и опустил меч, пусть останется живым, всё равно увидит тела своих родителей и медленно сойдет с ума, на сегодня достаточно — он умывает руки. Чондэ развернулся и шагнул к двери, когда этот мелкий рывком бросился к нему и обнял за ногу. Что за навязчивый ребенок, а?  — Ты кажется не понимаешь, — сквозь сжатые зубы процедил он, опустился на один уровень с ребёнком и посмотрел на его сияющие глаза. — От-ва-ли! — четко проговорил он и бровями указал на кровать, после чего альфа снова начал радостно смеяться. — Эй, я не улыбаюсь, — возмутился Чондэ. — Ах ты зануда, а ну-ка иди отсюда пока я не передумал, кыш-кыш-кыш, — стал размахивать вокруг себя руками и отгонять ребёнка, который продолжал смеяться и подался вперед: обняв Чондэ за шею. — Ты странный.  — Я не стланный, — омега ошарашенно посмотрел на ребёнка.  — Ты можешь разговаривать? — спросил он внимательно исследовав лицо мальчишки, что снова улыбнулся и кивнул: заставляя сердце биться чаще. — Сколько тебе?  — Три! — воодушевился ребёнок.  — Слушай, я не могу взять тебя с собой, достаточно и то, что я оставил тебя живым, так что отцепись от меня, понял?  — Не хочу, — он крепче обнял Чондэ и уткнулся носом в его шею. Что за? Этот ребенок уже переходит все границы, никто ещё не позволял себе нарушать и так бесцеремонно ворваться в его личное пространство, поэтому Чондэ снова потянулся за мечом и поднял его, чтобы воткнуть ему в спину, ведь этот ребёнок потенциальный мститель. Нужно избавиться от него как можно скорее. Но в последний момент у него задрожала рука: ненормальное явление. Он не может, нет, он просто не может взять и убить этого маленького принца.  — Где твои вещи, — альфа отстранился и указал на небольшой гардероб в углу. Чондэ поднялся с места и открыл гардероб, вытащил куртку, шапку и одеяло, и стал одевать ребёнка. Он закрыл его глаза краем шапки, взял на руки и прижав к своей груди быстро вышел из этого дома. На руке альфы был именной браслет из золота, что английскими буквами читался как «Бэкхён ». Были мысли оставить его у приюта, но когда они дошли до места, он посмотрел на Чондэ с такой растерянностью, что у омеги больно сжалось сердце. И может Чондэ ещё тогда сделал самый глупый поступок в своей жизни, но определенно, он никогда потом не жалел об этом. Он привёз трехлетнего Бэкхёна к себе домой, в однокомнатную простую квартиру. Узкая кухня была соединена с гостиной, в которой были только низкий деревянный стол и телевизор, а в углу был собран футон. Он аккуратно застелил для Бэкхёна запасный футон на приличном расстоянии от собственного, уложил странным образом вообще несопротивляющегося ребенка спать, и только после того, как его глаза закрылись и дыхание стало ровным, он принялся смыть с себя весь грязь тяжелой ночи. Встав под струями холодный воды он размышлял обо всем этом. Безусловно он поступил необдуманно, и спас невинного ребенка не контролируя себя и свою омежскую сущность. Но Чондэ уверен, что это все только из-за Бэкхёна. Если-б на его месте был другой, то он не уверен, что поступил бы так же, а самое ужасное это то, что смерть его родителей на его руках. Вопросы « как? » и « почему? » застряли у него в голове, но Чондэ решил оставить это на потом. Он вышел из ванной комнаты и тоже лег спать. И всё бы ничего, но на следующее утро, и утро после этого, и даже спустя неделю, месяц, год, годы — он просыпался с Бэкхёном на боку, что каждую ночь покидал свою постель и якобы тайно прижимался к нему, обнимал и сопел ему в плечо. Чондэ отобрал у него шанс на нормальную жизнь, но взамен подарил новую. В начале было трудно — неделю держалась высокая температура. Пришлось учиться ухаживать за Бэкхёном: заменить пачки рамёна полезной едой, купить для него новые шмотки, научить ходить в туалет одному. Играть с ним, когда начинает ныть и обнимать, когда плачет по ночам. Чондэ подделал для него документы: оставив настоящее имя, устроил в школу. Чондэ полюбил его, всем сердцем. У него появилась причина вернуться домой раньше, появилась причина жить дальше. Днём он жил как все нормальные люди: учился и работал в супермаркете — потащив ребёнка с собой целый день. А ночью принимал и исполнял заказы. Бэкхён же рос красивым альфой. Ему понравился запах Чондэ ещё будучи ребенком, с первой их встречи. Омега признался, что родителей у него нет, и что он просто сжалился над ним и принял к себе: подобрав с улицы как брошенного щеночка. Когда ему было всего три — это было притяжением. Когда исполнилось восемь — он понял, что не любит когда Чондэ пахнет другими альфами. В двенадцать он начал замечать, что Чондэ нравиться ему по другому. А в четырнадцать он понял причину своего влечения к Чондэ. Омега был его истинным, и Бэк с радостью принял этот факт. Чондэ был вредным и даже грубым по отношению к нему, но Бэкхёну это нравилось. Ему вообще нравился Чондэ целиком и полностью, начиная с больших глаз, пышных ресниц и форм губ, и заканчивая своим упрямым и сильным характером. Чондэ не любил проявлять себя как омега, наоборот. Он часто прикрывал свой головокружительный и резкий запах корицы блокаторами: притворяясь бетой, а свои тонкие формы тела — мешковатой одеждой. Он следил за развитием Бэкхёна как человека, настаивал чтобы хорошо учился и сам научил его воспользоваться мечом. В шестнадцать Бэкхён наконец нашёл в себе мужество и признался в любви. « Я безвозмездно отдамся тебе только тогда, когда ты победишь меня» — с прищуром и легкой улыбкой ответил Чондэ, и Бэкхён начал работать над собой. Он работал день и ночь в течении двух тяжких лет, но результаты не удовлетворяли. Он продолжал проигрывать истиному. Чондэ был сильнее. А в двадцать омега рассказал ему всю правду о его трагичном прошлом, и Бэкхён сбежал. ☆☆☆ Плавными, решительными шагами Бекхён двигается к двери уже родной квартиры. Он уверенно открывает дверь и входит, оглядывается и замечает сидящую за столом до боли знакомую фигуру в уже привычном чёрном кимоно. Неделя без него, наедине с собой и в своём самоанализе, и Бэкхён вернулся назад.  — Пришёл? — омега не смотрит в его сторону и продолжает допивать свой чёрный чай. Бэкхён не ответил, а только взял свой собственный меч, который он получил на свой пятнадцатый день рождения и с каменным лицом посмотрел на Чондэ.  — Решился? — хмыкнул омега, встряхнул невидимую пыль со своих плеч, встал с места и поправил пояс. — Начинай! — приказал он вытаскивая меч из ножен. И Бэкхён начал. Звонкое сталкивание меч. Ведёт Чондэ — опыт говорит своё, ранит мечом плечи и спину Бэка и ухмыляется. В его глазах нету раскаяния, и может Бэкхён не правильный сын, может он предатель, слабак. Но, он любит Чондэ… Чондэ был для него всем: родителем, братом, другом, наставником. Чондэ заботился о нем, Чондэ был рядом, Чондэ обидел всех, кто смотрел на него не так. Их связь неправильная и маниакальная, потому что они нуждаются друг в друге, Бэкхён не может без Чондэ. И когда он берет инициативу и ранит омегу, острым лезвием меча режет одежду на спине, что остается висеть на плечах и оголяет его лопатки и позвонки, которых едва скрывает тонкий слой молочно-белой кожи, то кажется видит в его глазах что-то блестящее. Он приставляет меч к его шее. Бой окончен. Бэкхён победил.  — Ты вырос, — приподнимает уголки губ и гордо улыбается. — Я готов принять смерть, — говорит и бросает меч. Закрывает глаза и ждет. И действительно: ждет удара.  — Не дождешься, — он убирает меч, подходит близко, дышит в губы и смотрит на уверенного Чондэ, что гордо стоит и даже сейчас не колеблется. Ведет носом от щеки до уха, опускается и прикасается губами к мочке, и низким голосом шепчет:  — Ты будешь кричать мое имя каждую ночь… Ты будешь носить моих детей… Ты полюбишь меня и будешь моим до последних дней своей жизни… Это моя месть, наставник, — заканчивает и впечатывает Чондэ в стену. Он развязывает пояс и стягивает с Чондэ этот кимоно, прижимает к себе и вдыхает. Как же долго он хотел прикоснуться к этому телу, подглядывал в подростковом возрасте, когда Чондэ был в ванной, любовался и мечтал… Он поглаживает напряженные плечи Чондэ, хватает за волосы на затылке и несильно сжимает. Целует  грубо, властно, просовывает свой язык к нему в рот, ведет по деснам и зубам, начинает посасывать его язык и опускает свободную руку на талию Чондэ. Отстраняется и целует в уголок губ, прижимается лбом к его лбу и закрывает глаза. Внутри нарастает чувство собственности, и складывается впечатление, что всё должно было быть именно так, он, Чондэ, вместе. Ловкие пальчики омеги забираются под вязаный свитер и скользят по спине. Дрожь разливается по телу и он рвано выдыхает, потому что его омега отвечает взаимностью. Он продолжает терзать языком все чувствительные точки шеи Чондэ, скользит руками вниз и сжимает ягодицы, начинает гладить между круглых половинок. Задыхается и зажмуривается когда холодные пальцы Чондэ пробираются ему в штаны и он чувствует легкое прикосновение к своему напряженному члену. Стягивает с себя одежду, поднимает одну ногу Чондэ и скрещивает у себя на талии. Омега закусив губу смотрит на его тело: его малыш вырос и теперь стал властным и сильным альфой, отдаться которому не стыдно, а нереально приятно. И Чондэ чувствует как сердце срывается с привычного темпа на более быстрый, как ноги отказываются держаться на полу, когда Бэкхён такой — горячий, командующий, и в мере грубый. Он входит медленно и Чондэ застывает с открытым ртом. Требовательные, обжигающие поцелуи покрывают ключицы, шею, накрывают красные и опухшие губы Чондэ. Бэкхён двигается медленно, дразня омегу и наполняя комнату мокрыми шлепками кожи о кожу и сдержанными стонами Чондэ, что до последнего не показывает свою покорность, а сжимает ногой талию альфы, сам насаживается глубже, и намекает на большее. Бэкхён горит. Все вокруг в тумане, когда в Чондэ так узко, горячо, тесно… Когда хочется быть в Чондэ навсегда, окружать его со всех сторон, быть единственным в его сердце…  — Люблю, — тихо шепчет он уже когда они лежат в постели. Чондэ не отвечает, просто легко сжимает обнимающую его талию сзади сильную, мужскую руку.

<center>☆☆☆

</center> — Аппа! А кто сильнее, семпай Ли или семпай Чан? Чондэ переводит взгляд с хмурого Бэкхёна, что пытается починить ручку двери их нового, большого дома — на маленькое, красивое чудо напротив.  — Папа, Умини, — говорит он. — Папа сильнее.