Мы сможем

Кларк сидела перед телевизором, бездумно переключая каналы, подперев кулаком голову и прокручивая в голове все, что произошло между ней и Лексой. Было такое ощущение, будто внутри Кларк взорвали бомбу, которая настолько там все покоробила, что, кажется, восстановлению уже не подлежит. А потом эти осколки и кусочки ее души, отражающие и сохранившие в себе все яркие и хорошие моменты, собрали неуклюже в мешок и выкинули. Пусто. Так ощущала себя Кларк. Опустошенно. Она хотела будущего с шатенкой. Только одной стороны недостаточно. Нужны двое. Вместе. Именно так строится будущее. Но никаких «вместе» не было. Хотелось зарыться в одеяло, повернуться набок, свернувшись калачиком, и накрыть голову подушкой, что Кларк и сделала. Непролитые слезы неприятно жгли глаза. Вот шатенка улыбается блондинке своей искренней улыбкой — и Кларк прикрывает глаза, слеза неровной линией стекает на белую простынь. Вот Аллен берет ее за руку и нежно переплетает их пальцы — вторая слеза касается носа и падает на мягкие губы. Вот Лекса целует Кларк, а потом смотрит на нее так, будто Кларк — это все, чего она когда-либо желала — слезы омывают лицо блондинки, неровное дыхание перерастает во всхлипы. Тихий скулеж наполняет тишину квартиры. В ту же секунду Гриффин яростно садится на кровати, скидывая с себя подушку и одеяло и начав колотить первое, что попалось под руку — изголовье кровати. Блондинка не чувствует боли в костяшках пальцев, так как ее заглушает боль, которая находится внутри нее. Удары выходят смазанными и вскоре эмоции отпускают Кларк, принося за собой жгучее ощущение в руках. Блондинка смотрит на побитый предмет, на котором остались бледно-красные отпечатки ее действий, а затем переводит мутные глаза на свои дрожащие и избитые кисти. Сознание медленно возвращается к ней. Она шипит, когда слегка надавливает на костяшки пальцев. Сил на то, чтобы встать и обработать руки, не осталось, поэтому блондинка так и уснула. С разбитыми кистями рук и разбитым сердцем. Ранним утром блондинку разбудил звонок от ее подруги Октавии Блейк. Она одеревенелыми и опухшими пальцами кое-как приняла вызов, впитывая в себя информацию: подруга сообщила Гриффин, что ей удалось вырваться пораньше, и она уже завтра сможет к ней приехать. В любой другой ситуации блондинка бы обрадовалась такой новости, но сейчас ей было, по большей части, все равно. От чего, кстати, становилось совестно. Но все же — все равно. Подруга, уловив в тоне подруги нотки «оптимистичности», задала вопрос, все ли с той в порядке. «Да, Октавия, все в порядке. Мое сердце всего лишь уничтожено» — подумала про себя Гриффин, но подруге ответила, что все в норме. Но Кларк еще ни разу не удавалось обмануть Октавию. «Гриффин, ты не умеешь врать» — как часто говорила ей Блейк. Что ж, не из самых плохих ее качеств. Подруга не стала на нее давить, и, распрощавшись с ней, Кларк решила, что пора вставать и собираться на работу. Лекса проснулась с жуткой головной болью, так как удалось уснуть только под утро. Под боком сопела Рейес, которую Аллен не стала будить, дав подруге поспать еще немного. Придя на кухню, шатенка заварила себе чай с мелиссой, дабы привести себя, хотя бы немного, в норму. Лекса снова начала рассуждать, как лучше начать разговор с той, кто захватил все ее мысли. Она хотела объясниться и, возможно, если хватит смелости, признаться в своих чувствах. Потому что Лекса никогда ранее этого не делала. Кларк оказалась первой девушкой, которая вызвала ураган внутри шатенки. Ее первая девушка не вызывала в ней таких эмоций, им просто было вместе удобно в плане того, что они не требовали друг от друга ничего, кроме дружбы и периодического секса. Но такие отношения быстро сошли на нет, что не расстроило ни одну, ни другую. Кларк же была особенной, Лекса поняла это где-то внутри себя с самого начала, но упорно это отрицала, в итоге ляпнув то, что не хотела бы говорить никогда в жизни этой девушке. Но вышло то, что вышло. И теперь нужно было попытаться все изменить. Вопрос в том, как ей это сделать? Что, если блондинка не захочет с ней говорить? «Так, для начала нужно просто попробовать поговорить с Кларк, а дальше — по ситуации» — решила для себя шатенка. За этими размышлениями Лекса и не заметила, как уже проснулась Рэйвен, ввалившись на ее кухню, зевая в кулак. — Доброе утро. — улыбнулась брюнетка, попутно открывая холодильник и беря оттуда огурцы и помидоры, чтобы сделать для них салат. — Добрее не бывает. — буркнула Лекса, допивая свой чай и ставя кружку в раковину. — Все еще обеспокоена разговором с мисс Гриффин? — поинтересовалась Рэйвен, ловко нарезая овощи, передавая половину шатенке, чтобы та не сидела без дела. — Если он вообще состоится… — продолжила бубнить себе под нос Аллен, беря нож и присоединившись к приготовлению салата. — Ну, подруга, с таким настроем ты далеко не уедешь. Помни, что мысли материальны. — многозначительно сказала брюнетка, — как лодку назовешь, так она и… — продолжила Рейес, но Лекса ее прервала: — Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет, Рэй. Если ситуация — говно, мой позитивный настрой тут ничего не изменит. — Но и кислая мина и отсутствие уверенности не изменят ситуации, Лекс. — Справедливо. — ответила Аллен, грустно улыбнувшись.