Ваша киска в зоне риска

— Бека, Бе-е-ек… Ну проснись уже, — Юля сидела возле кровати и мягко тыкала ее щеку. Бека поморщилась и медленно открыла глаза. — Я чего… Уснула, что ли? — сонно спросила она, подняла руку и поскребла бритый висок. — Уснула, уснула. Часа три дрыхла. Я уже успела сгонять в магазин и купить нам пожрать. — Просто прекрасно, — зевнула Бека, — я как раз умираю от голода. Юля погладила ее по щеке, и Бека прильнула, как кот. Спустилась ниже, огладила шею и острое плечо. — Ю-Юль… — протянула Бека, пытаясь уйти от прикосновений. Но ее наглым образом проигнорировали. Плисецкая провела пальцами ниже и нырнула под черную майку. — Так хочется же, — ухмыльнулась Юля, гладя грудь и чуть сжимая быстро затвердевший левый сосок, — чего бы и нет? Бека выдохнула сквозь зубы. Её дыхание сбилось и стало более частым и прерывистым, потому что Юля не остановила свои манипуляции. Грудь у Беки была округлая, полная, но не очень большая, хотя точно уж больше, чем у самой Плисецкой. Что, впрочем, Юлю не смущало. Быть плоской как мальчишка ее вполне устраивало, да и кататься удобно — ничего не тянет и не мешает балансировать. А грудь Беки Юле нравилась — она отлично ощущалась под ладонями, и приятно было лизать затвердевшие горошины сосков и втягивать их в рот, играя с ними языком. Что она и сделала, забравшись на кровать и без всяких церемоний задрав на Беке майку. Одной рукой Юля ласкала правый сосок, ртом — левый. Действовало безотказно — Бека была очень чувствительной и практически моментально от такого становилась мокрой. — Нечестно… Нападать так, — простонала Бека, но Юля жестко поцеловала ее рот, лишая всякой возможности продолжить возмущаться. Что правда, то правда — с сонной Бекой можно было делать все что угодно, она была мягкой и податливой, как только что вытащенный из печи хлеб. Чем Юля и пользовалась. — Хе-хе, — многозначительно произнесла Юля, разорвав поцелуй. Бека облизнула губы, и Плисецкая подумала снова ее поцеловать, но, с другой стороны, впереди ждали более великие дела. Она поцеловала ямочку между ключицами и вернулась к твердым соскам Беки. Мучительно медленно провела по ним ладонями, смяла между большим и указательным пальцами, заставив Беку выгнуться и с силой сжать в комок простыню. — Ты всегда так здорово реагируешь, — Юля продолжила невесомо целовать теплое ото сна тело, спускаясь ниже, к животу, — такая отзывчивая. — Перестанешь ты уже смущать меня или нет? — глядя вниз на нее, с каким-то отчаянием в голосе произнесла Бека. Уши у нее были красные, и шея тоже, а щеки нет, только чуть-чуть. Краснела она странно, но Юле нравилось. Все лучше, чем полностью, как помидор (как бледная по жизни сама Юля, например). — Не перестану, — Юля снова поцеловала плоский живот, — явно не сейчас, во всяком случае. Она поддела резинку трусов — синих, с маленьким бантиком впереди, и скользнула рукой внутрь. Волос «там» у Беки почти не было по большей части из-за того, что они часто делали (мол, негигиенично было бы и все такое, хотя Юля не возражала), да и вообще ей не нравилось. Плисецкая пальцами уже чувствовала, насколько внутри Беки было горячо и мокро. — Юль… — выдохнула Бека. Плисецкая прикусила ее левый сосок, мысленно даже не отрицая, что грудь Беки — один из ее фетишей. Хотя вслух она говорить этого не собиралась. Пока. — Ты уже такая, а отпираешься, — шепнула ей Юля на ухо. Красное ухо было и впрямь горячим. Юля задела языком плохо заросшую от тоннеля дырочку. Ей нравилось трогать ее языком, было в этом лично для нее что-то интимное. Она пошевелила пальцами и проникла глубже в горячую тесноту. Бека развела колени в стороны, дышала часто и прерывисто. Два пальца с трудом двигались внутри, и несмотря на то, что они делали это довольно часто, она оставалась приятно тугой. Юля поцеловала ее в щеку и сползла ниже, устроившись между ног. Подула на чувствительную кожу. Открыла рот и провела языком, пока не пытаясь войти глубже. — Иногда мне хочется в тебя попробовать засунуть что-то другое помимо языка или пальцев. Когда-нибудь я, может, куплю дилдо и оттрахаю тебя им так, что стоять не сможешь. Бека положила руку ей на макушку и несильно, но весьма ощутимо дернула за волосы. Юля наклонилась ближе и слегка царапнула зубами кожу на внутренней стороне бедра. По телу Беки прошла дрожь. — Прошу заметить, что «ваша киска в зоне риска», — хохотнула Плисецкая и ухмыльнулась, — я и укусить могу. — Укусишь — больше на мотоцикл не ся…ядешь, — на выдохе произнесла Бека. Ее голос вильнул и прервался, когда Юля поставила на внутренней стороне бедра засос-укус, который завтра точно станет лиловым. — И ты не сядешь, — Юля вновь провела языком у Беки между ног, на этот раз погрузив кончик чуть глубже. — А если я не сяду, то и ты не сядешь. Все просто. — Права получу и сяду, вот еще. — А ты сначала стань ста-а-ар…ше, ох. Плисецкая решила, что болтовни достаточно. Возраст, по сути, уж в данный момент значения точно никакого не имеет. Вот подумаешь, что ей всего-то шестнадцать, а она уже знает, как довести Беку до такого состояния, чтобы она связно ничего сказать не смогла, кроме ее имени. Она вновь проникла языком внутрь, руками развела шире колени Беки. Растяжка у нее была хорошая, и что судьи говорили, что она не гибкая? Это они ее не видели в постели. И не увидят, подумала Юля, потому что только моя. И только я знаю, как ведет себя в такие моменты обычно мало показывающая свои эмоции Бека Алтын. И Бека, при всей своей внешней «каменности» на самом-то деле такое может вытворять своими и пальцами, и языком, что ох… От воспоминаний в низу живота стало жарко. Юля помогла себе пальцами, чтобы войти языком еще глубже. Хорошо, что дома кроме них никого не было — Бека стонала в голос, хотя и пыталась сдерживаться. Вероятно, из-за соседей, хотя, господи, кому какое дело-то… Юля быстро нашла то, что искала, и хватило пары сильных, уверенных движений языком, чтобы Бека выгнулась, задрожала и кончила. Бека была вкусная, хотя это было довольно странное определение, но все же правильное. Юля пару раз провела по своим трусам, чуть надавила и тоже достигла разрядки. Бека уже уснула — слишком сильно устала за прошедший день, и Юля решила ее больше не будить. Пусть поспит. Завтра тренировка все же. Плисецкая притиснулась рядом с ней на кровать, подвинув ближе к стенке, и тоже уснула, слушая размеренное дыхание Беки, опалявшее ее плечо. А еду они утром разогреют.