***
Случилось это чуть больше трёх лет назад, одним летним утром, в доме двоюродного брата Гендо. Икари внезапно встал с футона, а из головы не выходили какие-то страшные кадры. Привычно пытаясь убежать от своих мыслей, подросток надел наушники и включил музыку, шагая в ванную. Умыв лицо и почистив зубы, Синдзи посмотрел на себя в зеркало. — Это ещё кто? От такой мысли, Икари впал в небольшой ступор. Тряхнул головой, и собрался было идти в комнату, чтобы снова забыться в музыке или игре на виолончели, как вдруг… — Что за дерьмо ты слушаешь? Ребёнок сбился с шага, им овладело беспокойство и страх. — Чего замер? Вытащи хотя бы наушники, меня эта музыка в депрессию вгоняет. Как отреагирует десятилетний ребёнок, когда он слышит голос, но не видит его? Правильно, вот и наш Синдзи, закричав от страха, убежал в свою комнату и закрылся, спрятавшись под одеялом. Не вылезал он оттуда два дня, пока ночью второго дня, голод не пересилил мальчика. Синдзи медленно вышел из комнаты, двигаясь в сторону кухни, где он открыл холодильник… Пришёл он в себя спустя десять минут, сидя возле открытого холодильника, весь перемазанный едой, зато полностью сытый и счастливый. — Ничего себе! Вот это ты ешь! Голос, не появляющийся два дня, возник снова, испугав мальчика, но приятное тепло после еды не позволило ему резко вскочить и убежать. — Я ничего не слышу. Я ничего не слышу. Я ничего не слышу, — бормотал Икари, закрыв руками уши. Стало тихо. Голос пропал, но едва Синдзи расслабился, как он появился снова. — Хорош уже так делать! Бесит уже! — К-кто т-ты т-такой? П-приведение? Или демон? — заикаясь, задал вопрос ребёнок. — Хрен его знает. Раньше я был человеком, но… я помню, как я умер. Помню выстрелы, взрывы.… А потом боль, темнота.… И я оказался здесь, в твоей голове. Кстати, где это я нахожусь? — Э-э-э-м. В моей голове, — ответил Икари, сразу же услышав горестный вздох ≪посетителя≫. — Город, страна, какая? Синдзи коротко рассказал, где он живёт, от чего гость снова вздохнул: — Чёрт возьми. Я в Японии. Просто ох…ть. На последнем слове, мальчик тихо икнул и смутился, вставая с пола и идя в ванну, чтобы помыться. По пути Икари узнал имя своего гостя и его возраст: девятнадцать лет. Большего Джин-Хо не помнил. На этой не совсем оптимистичной ноте Синдзи закончил мыться и улёгся на футоне, собираясь заснуть и забыть сегодняшнюю ночь. Если бы всё было так просто. — Послушай, Синдзи, — обратился гость. С непривычки, мальчик вздрогнул и испугался. — Че-чего? — Раз уж так случилось, что я застрял в твоей голове…. Может, попробуем подружиться? На такую просьбу Икари отреагировал недоверием и нечаянно ругнулся (слова ≪хрен тебе≫, это, конечно, не мат, но с учётом того, что Икари никогда ничего такого не говорил, это похоже на матерное слово). — Я тебя понимаю, точнее, твоё недоверие к людям. Сам такой же, — тихо сказал Джин-Хо. — Между прочим, я должен был тебя ненавидеть сейчас. — Почему это? — Ты же японец! А мы, корейцы, зависимы от вас. Во всяком случае, там, где я умер, мы точно сражались с вами, это я помню. Я не верил никому и никогда, да и тебе, по крайней мере, сейчас, я тоже не верю, но думаю, другого выбора у нас нет, кроме как постараться довериться друг другу. Кто знает, как повернётся наша жизнь дальше и будет лучше, если мы будем едины. Обдумав предложение, Икари решил согласиться, но на всякий случай продолжать рассчитывать только на себя. Какая разница, думал он, живой человек или в виде существа в его голове? Все они одинаковые. Дав согласие, Икари не знал, что полностью поменял своё дальнейшее существование. Джин-Хо привнёс в неё настоящее безумие и толику сумасшествия. В школе, в которой Синдзи учился, начался форменный беспорядок. Постоянно что-то взрывалось, двери при открытии падали с петель, в женские раздевалки периодически прилетали дымовые бомбочки (безопасные, не переживайте), взрывались туалеты, и тому подобное. Столовая в школе почти каждый день оказывалась в настоящем хаосе, то от взрыва мотора холодильника, то из-за добавления в суп разных реагентов, дающих эффект словно извержения вулкана. Учителя примерно догадывались, кто виновник, и даже ловили Икари недалеко от места происшествия, но как всегда, доказательств не было. А если быть точнее, Синдзи и Джин-Хо никогда не оставляли за собой никаких улик, а с учётом замкнутости Икари найти свидетелей тем более не представлялось возможности. Периодически, в голове Синдзи всплывали фрагменты жизни его гостя, в основном такое случалось по ночам во время сна. Спустя два месяца, после появления Джин-Хо, Синдзи помог ему вспомнить, что тот был солдатом во время Второй Мировой Войны. Жизнь друга не была хорошей, она вся прошла на улице, в попытке прожить хотя бы ещё один день. Родители его, погибли, когда тому было всего три года, поэтому потом он попал в детский дом, откуда сбежал спустя четыре года. Синдзи бросало в дрожь, когда ему снилось, как Джин-Хо приходилось искать еду в мусоре, и драться с теми, кто был старше. По этой причине, чтобы хоть как-то исправить своё положение, Джин-Хо скрыл свой возраст и попал в армию. В армии он получил навыки разведчика, став одним из лучших и благодаря ему, было выполнено множество операций. Несмотря на юный возраст, парень смог обучиться нескольким видам разведки: военная (тактическая, стратегическая и оперативная), агентурная и радиоэлектронная. Армия стала новой семьёй Джин-Хо, но защищая её, он погиб в 1944 году, от взрыва японской гранаты, давая возможность уйти отряду. Будучи профессионалом по скрытным действиям, Джин-Хо просто не мог выдержать натиска наступающих сил напрямую, но успел подгадить им минами, растяжками и умудрился сбросить на врагов несколько стен. Новый друг научил мальчика стоять за себя и за свои идеи, показал, как правильно дышать, чтобы не уставать при беге, и как научиться замечать, если за тобой следят, а главное, научил его двум важным словам: ≪Не убегать!≫. Бывший разведчик научил ребёнка прятаться, заметать за собой следы, быть незаметным тогда, когда все смотрят, и быть невидимым тогда, когда вокруг много людей. Так же, Джин-Хо всячески поддерживал Синдзи, но не забывал порицать своего юного друга, если он делал что-то не так, или хвалил, когда у парня наоборот что-то получалось (хотя если учесть, что Джин-Хо подговорил Синдзи стырить тот красивый и мощный велосипед, он сам далеко не ангел). Со своей стороны, Икари показал своему другу нынешнее развитие технологии и свои обычаи. Джин-Хо показал быстрое обучение и потрясающие познания в хакерстве и технике, от чего компьютеры в школах, стали очень часто ломаться и заражаться различными вирусами (и кое-какими неприличными фотографиями). Впрочем, это было не удивительно, с учётом его навыков во время войны. И всему этому Джин-Хо научил юного Синдзи, и по школе волной пронеслись шалости уже от двух хакеров. Вся школа взвыла от них, хотя и не было прямых доказательств вины Синдзи. Вместе с Джин-Хо, Синдзи более углублённо начал читать, пока вместе они не наткнулись на одно интересное книжное издание, которое они стали читать и изучать. Прячась от других, парни вышли на одного человека, который был связан с создателем этой книги, и уже спустя месяц они, наконец, приняли официальный начальный титул. Но всё хорошее, имеет свойство заканчиваться. — Син-ото, — тихо позвал его Джин-Хо. — В чём дело? Ты какой-то…обеспокоенный. — Боюсь, нам скоро придётся распрощаться. Такие слова зазвучали как гром среди ясного неба. Нет! Неужели ещё один человек, близкий для Синдзи, исчезнет? Сначала мама, потом отец, а теперь и тот, кого он мог смело назвать не только другом, но и братом! — Нет, Джин-Хо-сама, не говори так! Что я могу сделать?! — Боюсь, что ничего. Не беспокойся, всё будет хорошо. Я пробуду с тобой столько, сколько смогу, братец. Он продержался ещё три месяца. Каждый день он слабел, но продолжал находиться с Синдзи, обучая, фактически растя его, понимая, что скоро он исчезнет и мальчишка останется один в этом прогнившем мире. Джин-Хо не мог оставить его без защиты, поэтому и отдавал ему все свои силы. В один из дней, спустя полтора года после первого появления друга и брата, Синдзи проснулся и почувствовал, что вновь остался одинок. Робкий огонёк надежды, который ещё продолжал гореть в душе ребёнка, тут же потух о тишину после произнесения имени Джин-Хо. Синдзи впал в сильнейшую депрессию. Он снова остался один, никому не нужный в этом чужом для него мире. Что делать, Синдзи не знал, он сутками напролёт лежал и слушал музыку, проклиная всех, и себя в том числе. Он не смог ничего сделать, чтобы спасти дорогого ему человека, то, что произошло с мамой, повторилось. — Нет. Он бы не одобрил этого. Я не должен убегать. Я. Не должен. Убегать! — произнёс через полторы недели Икари, собравшись с силами, и начав бороться со своей депрессией. Для этого, юному Икари пришлось снова вернуться в школу, продолжать бегать по утрам и вечерам, устраивать диверсии и проказы в школе. Но это уже было совсем не то, не было того запала и удовольствия от его проделок. Но остановиться Икари не мог, ему казалось, что если он прекратит это делать, умрёт последняя связь с Джин-Хо. Наверно, по этой причине, Синдзи недавно и незаметно для всех стал пусть редко, но курить. Нет, он не будет убегать как раньше. Никогда, как бы тяжело не было. Икари Синдзи будет идти вперёд, несмотря ни на что!***
— Мммм? Подросток очнулся, когда поезд начал замедляться. Он, наконец, приехал к месту назначения, где будет решаться его дальнейшая судьба. Которую он будет вершить сам не слушая других. — Префектура Канагава. Вот бы сходить к озеру Асино, — мечтательно произнёс Синдзи, открывая глаза. Спустя десять минут, поезд полностью остановился, и приятный женский голос попросил всех пассажиров выйти. Забрав сумку, и взглянув на часы (≪уже 15:45, надо же! ≫), Икари вышел из поезда, прошёл всю станцию и оказался на улице. Тут же на улице, он сел на скамейку и достал книгу и стал читать, ожидая, когда за ним придут. Кожаная обложка книги была стёрта, и уже не представлялось возможным прочитать, что на ней написано, что не мешало парнишке закрывать её на замок. Пусть те, кто не знает, думают, что это его дневник. А лёгкая электрозащита, сходная с электрошоком для рукопожатия, убедит в этом любого. Зачитавшись, Синдзи только через пять минут понял, что на земле лежит фотография, которая выпала из сумки. На ней была изображена молодая, улыбающаяся девушка, лет двадцати пяти, с длинными иссиня-чёрными волосами, с короткой чёлкой, и с весёлыми карими глазами. На фигуру девушки, ровно, как и на её одежду, Синдзи старался не смотреть, чтобы сильно не краснеть. Но как назло — не получалось, глаза сами по себе рассматривали фигуру и лицо девушки. Да уж, теперь пусть она не обижается, если Синдзи будет слегка приставать или подкалывать. С обратной стороны фотографии, была надпись: ≪Я приеду за тобой в 16-30, и заберу тебя! Не вздумай никуда убегать! Мисато Кацураги.≫ — Я никуда не убегаю, Мисато-сан, — проговорил с лёгкой улыбкой Икари Синдзи, пряча фотографию в сумку, и доставая оттуда пачку, где находилась последняя сигарета. — Больше, НИКОГДА НЕ УБЕГАЮ! Даже если мне будет грозить смерть. В голове подростка пронесли все воспоминания, связанные с Джин-Хо-сама, его сны, их общие проделки, а так же одно воспоминание, а если точнее, обращение к Синдзи, которое Джин оставил перед тем, как навсегда исчез: ≪Ну вот, Синдзи-ото (1), мне пора уходить. Извини, что так происходит, но ни ты, ни я, ничего не могли с этим сделать. Думаю, сама судьба свела нас в тот день, а теперь снова разводит в разные стороны. Мне пора идти дальше, в надежде, что я смогу встретить ТАМ своих родителей, и наконец, получу самое настоящее спокойствие. Не забывай, младший брат, этому миру, такие как ты и я, не нужны, он будет пытаться сломить тебя, уничтожить твоё Я, чтобы сделать своей послушной марионеткой. Будь осторожен, и запомни: мы с тобой уличные волки. Именно волки, и не позволяй этому гнилому миру сделать из себя домашнего пса. Лучше быть одному, но на свободе, чем с кем-то, но на поводке. Особенно если этот кто-то — посторонний человек. Я знаю, что тебе будет тяжело одному, и я желаю тебе, чтобы ты мог найти того человека, которого мог принять в свою семью. Люди не достойны твоей любви и твоих чувств, и лишь те, кому ты доверишься, достойны её. Удачи тебе, младший брат, и надеюсь, ты проживёшь жизнь гораздо лучшую, чем прожил я. Будь собой, но не забывай, что долг важнее эмоций. Прощай! ≫ Закурив, Синдзи слабо улыбнулся своим мыслям. Что же, Джин-Хо-они (2) прав, нельзя никому позволять себя менять. НИ-КО-МУ. Если он найдёт свою семью, то ради них он станет самим собой, если для него не поздно, но весь этот мир… пусть он будет проклят. И по этим принципам, он будет жить дальше, несмотря ни на что, чтобы его пусть не кровный, но духовный старший брат, мог им гордиться.