Сердце Императора

Прежде чем зайти к себе в комнату, Ая вернула кристалл Вольфмиру и попросила охранника отойти от дверей за пределы слышимости. – И следи за тем, чтобы никто не проходил мимо, – произнесла она, берясь за дверную ручку. – Как пожелаете, – стражник поклонился и, даже не думая возражать странному (по мнению императрицы) приказу Яэ, направился прочь. – Госпожа, – позвала маг, шагнув в покои. – Да, конечно, – Ада зашла следом и закрыла за собой дверь. В комнате оказалось достаточно светло, так что женщины не стали зажигать свечи. – И в чём же дело? – первой прервала молчание её величество. – Всё же, я не уверена в верности своих выводов, – Ая привычно приложила ладонь к щеке, но её зелёный взгляд продолжал светиться беспокойством. – Скорее всего, этого человека лечили, вот на нём и остались следы магии… – Магии? – непроизвольно воскликнула императрица. Яэ снова нервно улыбнулась, мысленно похвалив себя за то, что отослала Вольфмира подальше. – Д-да. Это первое, что я ощутила, присмотревшись к нему. Но, – она покачала головой, словно пыталась избавиться от мыслей, что сбивали её с толка. Подошла к своему любимому креслу, села. – У этого должно быть просто объяснение. Да – лечение. Других вариантов нет. – Не хотите ли вы сказать, Ая, что кто-то использовал волшебство, чтобы… – Невозможно! – впервые в жизни Ада услышала, чтобы волшебница повысила голос. – «Я» не может быть направлено во вред! – Да, конечно, – смущённо пробормотала императрица, пряча ладони в рукава кимоно. Как человек, пришедший из иного мира, она сомневалась, что магию невозможно использовать против живых существ. Но доказательств применения волшебства подобным образом в Су нет, не было и, пожалуй, не могло быть. – Простите моё невежество. Плечи Яэ вздрогнули. Она обеспокоенно посмотрела на свою повелительницу, поджала губы. – Нет, это Вы меня простите, ваше Величество, – Ая встала и, приблизившись к женщине, взяла её за руки, – я лишь переволновалась. Не знаю, что на меня нашло. Её светлость облегчённо вздохнула. – Мы обе переволновались, – она опустила взгляд и издала истеричный смешок. – Я позволила себе не согласиться с решением Эна. Вмешалась в казнь. – Всё бывает в первый раз, – улыбка мага стала мягче. – Наверное, день сегодня такой, – в этот раз смешок у императрицы получился не такой нервный. – Неудачный. – В этом что-то есть. Женщины посмотрели друг на друга, рассмеялись. Напряжение, царящее в покоях волшебницы, начало спадать. – Но, знаете, Ая… – Да, госпожа? – Пусть то, что тот знак оказался с другой стороны рисунка, лишь случайность. Это ведь означает, что кто-то знает, что зеркало у вас? – Сейчас, когда Вы сказали об этом, – маг кивком головы указала на кресла, они сели, – это действительно звучит опасно. Хотя пути старьёвщиков неисповедимы. – А что означает этот символ? Ну… той организации? Вы знаете? Волшебница тяжело вздохнула. – Как и сказал его Величество, подобное изображение было у многих людей, кто стоял за предательством Отца-Императора и Матери-Императрицы, – она сделала паузу. – Хотя мне казалось, их полностью истребили. И его Величество об этом упоминал… – Вот как. – Императрица поджала губы, опустила глаза. Взгляд упал на обручальные кольца. – Кстати, не думала, что в Су знакомы с понятием Уробороса. – Ваша Светлость? – Змея, пожирающая себя с хвоста. – Ах, этот, – Ая снова нахмурилась. – Он используется, в основном, Яэ. И обозначает цикличность – то, что всё в мире повторяется. – Как и на Земле. А что на счёт песочных часов? – То, что мы не вечны. Хотя иногда, напротив – бесконечность. – Бесконечный цикл, да? – её величество усмехнулась. – И почему у меня возникла ассоциация с Яис? Если бы Ада в тот момент посмотрела на волшебницу, она бы увидела на лице женщины осознание, опасно граничащее если не с ужасом, то со страхом точно. Но, когда императрица подняла взгляд, маг уже неловко улыбалась. – Я прошу меня простить, ваше Величество, но, не могли бы Вы оставить меня одну? Я, что-то, не очень хорошо себя чувствую. – Да, конечно, – властительница Роуан поднялась, так ничего и не заподозрив. – Я и сама чувствую головную боль – не стоило возражать Эну дважды. Наверное, он злится. – Вы всё сделали правильно, госпожа, – взяла её за руки Ая. – И Вам тоже не помешает отдохнуть. – Вы, как всегда, правы, – её светлость кивнула и повернулась к двери. – Постойте, – Яэ поднялась следом. – Пусть Вольфмир приведёт вам сопровождение. А то вдруг тот человек был не один. – Спасибо, – благодарно улыбнулась та. Несмотря на опасения императрицы, разговор с грозным властителем Роуан по поводу её вмешательства в приговор не состоялся. Вернувшись с совета, Энроу лишь спросил, что заставило супругу попытаться изменить его решение. Ада сначала замялась, но потом признала, что хотела лишь насолить Зигдифу. – Теперь ты с ним воюешь? – рассмеялся в ответ его величество. – Но он сам виноват, – обиженным тоном возразила юмбиа. – Я ничего ему не делала, а он меня избегает и нервирует. – Не дело императрице так явно показывать свою неприязнь к одному из советников, – покачал головой мужчина. – В следующий раз выказывай своё недовольство, когда мы наедине. – Да, дорогой, – охотно согласилась жена, понимая, что император прав. На этом инцидент был исчерпан. Человека, избежавшего немедленной казни благодаря вмешательству её величества и Яэ, всё же отправили в гарнизон для арестантов – практически, пушечное мясо воинствующей империи Роуан. Однако позже прислали сообщение, что на конвой напали по дороге к пункту назначения, и того самого мужчину убили среди прочих. Императрица, узнав это, опечалено закусила губу – ненадолго же она отсрочила смерть несчастного. Зато Энроу успокоился окончательно – видимо, знак, найденный у преступника, вызывал у его величества бессознательную ненависть, даже несмотря на слова Аи о том, что ткань не принадлежала мужчине. Поиски загадочного старьёвщика также зашли в тупик – Яэ ещё раз воспользовалась заклинанием поиска, но кристалл привёл стражу к реке и потух. Расследование пришлось отложить в долгий ящик. И единственным, кого ещё беспокоил инцидент с вором, а точнее – люди, связанные с ним – был Дэлу. В конце концов, у него были свои способы расследования, которыми мастерки пользовался только первый сановник. – Ваше Высочество! – воскликнула куртизанка, увидев своего последнего клиента. Она подобрала полы кимоно и поспешила навстречу мужчине. – Как давно Вас не было. – Дела империи, ты же знаешь, – он наклонился, позволяя себя поцеловать. Нежно провёл рукой по щеке женщины, устало улыбнулся. – А как вы здесь? – Благодаря малому количеству войн, непрерывный поток клиентов, – она обняла первого советника за шею, любуясь его красивым, пусть и суровым лицом. – Полагаю, стоит сказать спасибо за это её Величеству. – Можно и так, – Дэлу выдохнул. – Хотя количество наших завоевательных кампаний не изменилось из-за того, что его Величество нашёл юмбиа. – Но народ сейчас спокойнее: как мужчины, так и женщины. Сам факт присутствия Императрицы оказывает на общественность благотворное влияние, – куртизанка взяла советника за руку и повела к постели. – А вот это уже полезная информация. Есть ещё кое-что, что я хочу у тебя спросить, но, – он притянул женщину к себе, обнимая за талию, – давай обсудим это позже. – Конечно, ваше Высочество, – улыбнулась она, снова целуя мужчину. Дэлу вернулся во дворец далеко за полночь. Быстро окунулся в успевшей остыть к его приходу ванне и забрался в постель. Но, хотя по телу разливалась приятная усталость от любовных утех, а кожу успокаивающе холодили свежие простыни, сон к первому советнику его императорского величества Энроу не шёл. Мужчина лежал, чуть повернув голову, чтобы видеть как в весеннем, таком насыщенно-пурпурном, небе сияют белые светляки звёзд. Огонь то и дело потрескивал в камине, пожирая остатки брёвен, слабым свечением погружая комнату в таинственный полумрак. Дэлу медленно моргал, пытаясь настроиться на сон, но все его попытки оказывались тщетными – голову заполняло слишком много мыслей о том, что происходит в империи. «И они ничего не нашли по этому старьёвщику. Он будто испарился. Подозрительно всё это», – он недовольно фыркнул. – «Ладно хоть есть и хорошие новости. Её Величество и благотворное влияние, да?» – советник ухмыльнулся. – «Какой ожидаемый эффект». До сих пор всё шло так, как мужчина рассчитывал: укрепление авторитета императрицы, восприятие её величества как полной противоположности императора. Своеобразная вера и надежда на то, что положение областей станет лучше, а в ответе за это не кто иной, как её светлость Ада. Его высочество Филипп против такого подхода не возражал – его вполне устраивало, что сама кампания автономий проходила успешно. – Если не лидер, то для общего спокойствия нужен хотя бы символ. У людей в Роуан есть и тот, и другая. Знают ли они, насколько счастливы? – улыбка первого советника стала шире. – Большинство даже не догадываются, хотя не могут этого не ощущать. Он замолчал, думая о внешнем сходстве нынешней властительницы с матерью-императрицей. «Хорошо, что этим всё ограничивается. С характером её Величества, Ада никогда бы не поднялась так высоко, как сейчас. Ведь сын пошёл именно в мать. Да, Он обладает рассудительностью и харизмой, подобно Отцу-Императору, но Его вспыльчивость, порой безрассудная храбрость, да нечеловеческая сила, безусловно, получены от Эмилу. Как и некоторая недалёкость в любви», – Дэлу не сдержал смешка. – «Поразительно, насколько они оба милы, если речь заходит о выражении и понимании собственных чувств: то намёки, которые не разобрать, как ни старайся, то поражающая откровенностью прямота, в своё время даже уравновешенного Императора Роуэна заставлявшая хвататься за голову. Будь нынешняя Императрица такой же, они с Энроу вряд ли смогли бы жить спокойно. А Ада беспрекословно следует за Императором, более не изображая из себя неприступную крепость», – мужчина вздохнул, поправил одеяло. – «Впрочем, до тех пор, пока его Величество не осознал и не выразил Ги, этот холод в Её поведении был обусловлен лишь страхом». – Он потёр висок, прикрыв веки. – «С другой стороны, только глупец не станет бояться Правителя Роуан. Человека, в приступе ярости превращающегося в настоящего демона». – Советник в очередной раз хохотнул. – «Родителям стоило добавить в имя принца «и», честное слово». – Мужчина открыл глаза, устремляя взгляд в полумрак потолка. – «Хотя тогда Энроу был бы идеален». Каждый раз, когда Дэлу размышлял о своём повелителе, его охватывала удивительная смесь эмоций: трепет перед императором, и гордость за то, что он имеет возможность служить властителю Роуан, делая это от всего сердца. Вместе с тем, он лучше остальных понимал, что его величество, несмотря на все те лидерские качества и власть, которыми Энроу обладал, остаётся человеком, а потому совершает ошибки и нуждается в помощи и поддержке больше, чем кто-либо в его собственной стране. И, зачастую, только первый советник способен оказать её. Хотя за глаза мужчина мог даже смеяться над правителем, в империи не найти человека, кто был бы предан Энроу больше, чем Дэлу. Пламенновласый повелитель Роуан был, есть и навсегда останется для него Императором во всех смыслах этого слова. Истинный «Эн» не только страны, но и самого мужчины. Ещё в детстве, только познакомившись с Ку, Дэлу осознал, что его Яс – всегда следовать за Энроу, служить ему, помогать, одёргивать когда нужно, и быть рядом, даже если весь мир обернётся против императора. Только в этом заключался его жизненный путь, и мужчина с радостью следовал ему, даже не пытаясь найти иного. Его верность обуславливалась не столько положением или тем, что они с принцем выросли вместе, поскольку Дэлу – сын первого советника его величества Роуэна. И даже не тем, что на поле битвы Энроу не раз останавливал смерть в шаге от преданного слуги, сколько самим отношением будущего императора, которое Энроу демонстрировал Дэлу с момента их знакомства. Мало того, что принц в первый же день спас жизнь своего будущего первого советника – поймал его, не дав разбиться при падении с дерева – так и спустя несколько недель предложил дружбу. – Быть Вашим другом? – тогда переспросил маленький Дэлу, не уверенный, что расслышал фразу правильно. – Да, – Энроу просиял улыбкой. Тогда ещё чистой и весёлой, не омрачённой потерей родителей. – Это значит, что, если я буду не прав, ты первым скажешь мне об этом. – Но Вы – Принц. Будущий Император. Как кто-то, подобный мне, может перечить Вам, ваше Высочество? – Я даю тебе эту привилегию, называя своим другом! – принц протянул руку для пожатия, продолжая улыбаться, хотя его золотой взгляд был серьёзен. – Ты будешь обладать ей до тех пор, пока верен мне. – А разве можно служить иначе? – удивился мальчик. Энроу молчал несколько секунд, поражённый проницательностью ответа. Затем звонко рассмеялся, хлопая ладонью по спине Дэлу. – Служить, пожалуй – нет. А вот делать вид – да. Так говорит папа. «Впоследствии, несколько людей из тех, кто «делал вид, что служит», и предали его Величество Роуэна. Даже мой отец не смог спасти Императора», – тяжело вздохнул первый советник, отвлекаясь от воспоминаний. – «Как и многих Его верных подданных. До сих пор удивляюсь тому, что мы с Его Величеством Энроу выжили в том хаосе. Но, что об этом вспоминать? Что было, то прошло. Важнее сейчас обеспечить безопасность её Величества Ады. Ведь Она, в отличие от Матери-Императрицы Эмилу, не может постоять за себя». Многие заблуждались, считая, что Дэлу беспокоится за жизнь императрицы из-за того, что она ему не безразлична. Как же далеки эти люди были от истины: единственная причина, по которой мужчина обращал на жену повелителя внимание, был сам император. Энроу любил Аду – она принадлежала ему, а, значит, эту женщину необходимо защищать. Любой ценой, любыми средствами. Как и всё остальное, что правитель считает своим – такова была логика старого друга и верного слуги императора. Проведя вечер в объятиях своей главной осведомительницы, Дэлу подтвердил свои представления о том, что за пределами столицы у супруги правителя Роуан врагов, о которых стоит беспокоиться, нет. – К сожалению или к счастью, этого нельзя сказать и о самом дворце, – нахмурился мужчина, вспоминая четвёртого советника, Зигдифа. – Уверен, в тот день он проследил сначала за Её Светлостью и Яэ, а затем уже пошёл проверять вора. Пособников того человека даже моя сеть не смогла найти, а он всё ещё пытается что-то сделать в этом направлении. Слишком подозрительно. Мужчина, преданный Энроу немногим менее самого Дэлу, ранее не мог вызывать подозрений или беспокойства. Но ситуация резко изменилась с появлением в Роуан Ады. Суть заключалась в том, что один из высших генералов, талантливый стратег и надежный человек, Зигдиф с пренебрежением относился к женщинам. Выросший в семье военного с крайними патриархальными взглядами, он никогда не ставил их на один уровень с мужчинами, считая равными разве что рабам, а то и домашнему скоту. Стоит признать, что подобное мнение было не чуждо для Роуана – во многом этому способствовал тот факт, что править страной мог лишь пламенновласый муж. Однако случай четвёртого сановника представлялся особенно тяжёлым – насколько знал Дэлу, генерала трижды предавали. Но этому сложно было удивиться, учитывая, что Зигдиф почти инстинктивно смешивал своих любовниц с грязью, даже не пытаясь понять причину их поступков. Сам первый советник не мог признать такое отношение к женщинам верным. – Доброта столь же необходима для существования человека, сколь и физическая сила, – считал он. – Подобно ночи, ограждающей землю от беспощадного звездного света, она даёт нашей душе отдых и успокоение. Мужчины не склонны быть уравновешенными – их удел борьба и соревнование. Женщины же, часто кроткие, пусть и непостоянные в своих желаниях, не дают нам сгореть в собственном пламени. За одно это мы должны быть благодарны им и ценить их. Не говоря о том, что только женщина может стать матерью и продолжить род. Эта разница в представлениях никогда не была камнем преткновения в спорах советников, долгое время проработавших вместе. До тех пор пока Зигдиф не вбил себе в голову, что избранница принесёт его величеству лишь страдания и смерть. Дэлу, изначально присматривающий за Адой по причине интереса, проявленного к женщине повелителем Роуана, подобной угрозы не замечал. – Она безобидна, – удивлялся мужчина на возмущения Зигдифа. – Сначала её беспокоило лишь то, как сохранить свою жизнь, а теперь она души не чает в его Величестве, потому что любит Его. – Она пробралась в совет и своими ядовитыми речами отравляет нашему Императору мозг! – Какими, например? – Дэлу устало потёр висок, тщательно пытаясь скрыть раздражение, возникающее у него каждый раз, когда люди спорили по пустому (в его представлении) вопросу. – Одно её предложение об автономиях чего стоит! – А вы всё никак не успокоитесь, Зигдиф? – сановник медленно выдохнул. – Она не сказала нам ничего нового – план разработал и привёл в действие его высочество Филипп. И результаты кампании почти полностью положительны. К тому же, если бы его Величество Энроу был настолько слабовольным, чтобы прислушиваться к чужим мнениям без приложения к ним собственной головы, он бы не смог так долго править империей. И я считаю, что подобными выражениями вы плохо отзываетесь о способностях его Величества к здравомыслию. На это четвёртый советник промолчал, но Дэлу не упустил из вида, что раздражение Зигдифа по отношению к императрице только увеличилось. – Он, непременно, что-то задумал и вскоре сделает свой ход, – пробормотал мужчина, наконец, соскальзывая в сон. – «Нужно следить за ним в оба глаза. Если с её Величеством что-нибудь случится, мой Повелитель будет не просто огорчён. Это ранит Его в самое сердце. А я не могу этого допустить». Примерно через неделю после несостоявшегося суда, Ада обнаружила, что пропало одно из её любимых драгоценных украшений. Она обыскала всю императорскую спальню, но так ничего и не нашла. Вещицы были маленькими, неприметными, и не имели особой материальной ценности. Однако хранили в себе множество дорогих для императрицы воспоминаний. Отчаявшись найти украшение самостоятельно, женщина обратилась за помощью к супругу, который в тот момент читал какие-то документы. – Дорогой, ты не видел мои серьги? Император поднял на супругу взгляд, ухмыльнулся: – Они на тебе, женщина. Та расстроено улыбнулась: – Не эти, – она опустилась на кровать, всё ещё осматривая комнату. – Две пары серебряных колец. Моя единственная память о Земле, если не считать цепочки. – О, – желание шутить у Энроу пропало. Он отложил свиток в сторону, обеспокоенно посмотрел на жену. – Попросить Аю найти? – Не стоит, – она прерывисто вздохнула. – Я ещё поищу сама. – Но это важная для тебя вещь, – его величество собрался встать. – Позже, Эн, – мужчина замер, вопросительно смотря на супругу. – Пожалуйста, не волнуйся. – Она ещё помолчала и с неохотой добавила: – Просто Ая просила не беспокоить её. Она чем-то занята. – Вот как, – он откинулся обратно на спинку кресла. – Как скажешь. Хотел вернуться к чтению, но потом счёл, что есть дела важнее. – Дорогая, – Ада посмотрела на него, всё тем же встревоженным, почти серым от волнения взглядом. – Подойди. Жена подчинилась и, опустившись на колено супруга, обняла мужчину за шею. Он положил руку ей на талию. – Что тебя беспокоит? – М? – императрица грустно улыбнулась и поцеловала его величество в лоб. – Просто я слишком привыкла к серьгам. Но, наверное, случайно положила на кимоно и девушки унесли их в стирку, – она пожала плечами. – Спрошу у Сузули завтра, вдруг она что-то знает. – Уверена, что обойдёшься без помощи Аи? – Да. Иногда, прогуливаясь по двору, Ада издалека видела Яэ всё с тем же обеспокоенным выражением лица, что и в день, когда они вдвоём заставили Энроу изменить принятое о казни решение. Маг над чем-то напряжённо думала, но, при попытке узнать причину, уходила от темы. «Хотя вчера, кажется, она нашла решение своей проблемы», – подумала женщина, вспоминая последний разговор с Аей. Тем не менее, её величество не хотела беспокоить волшебницу, всё ещё чувствуя себя виноватой за то, что втянула мага в противостояние с императором. Хотя властитель Роуан ни на одну из них не злился, особенно после того, как несчастного настигла смерть. – Кстати, – его величество, успевший задремать в объятьях супруги, приоткрыл один глаз. – На третий юбилей нашей свадьбы собирается подозрительно много народа. – Да? – Ада выпрямилась и удивлённо посмотрела на мужа. – С чего бы это? – Немногим меньше, чем было на сам юмбич. – Злобная ухмылка его величества превратилась в широкий оскал. – Кажется, эти жалкие людишки решили, что я стал слишком добрым, раз у меня в планах нет новых военных кампаний. – Ох, – она поднесла руку ко рту, – но мы действительно не воевали уже больше полугода. – Всего лишь набираем рекрутов – а это значит, что большинство опытных бойцов сейчас их тренируют. – Энроу помолчал, над чем-то размышляя. – Да и отряд, отправленный на подготовку в Эбун, вернётся только в середине осени. – Значит, до этого времени ты будешь со мной? – Тебя всё ещё беспокоит это? – император взял ладонь жены в свою, и, поднеся к губам, нежно поцеловал её пальцы, не отрывая золотого взгляда от глаз Ады. – Несмотря на кольцо? – Конечно, – обиженно возмутилась она, но руку не убрала. На щеках императрицы загорелся румянец. – Волшебная железяка не заменит мне мужа. Так что я буду волноваться каждый раз, когда ты отправляешься воевать. Ты же не собираешься бросить эту затею. – Ты знаешь, что нет, – он крепче обнял её величество. – Горячая кровь Юу не позволит мне успокоиться, пока моё место не займёт сын. – Эн, – она улыбнулась и, наклонившись, поцеловала мужа. Ночь страсти позволила женщине ненадолго забыть обо всех тревогах. Но главное испытание ещё ждало императорскую чету впереди. Как и говорил Энроу, третий юбилей свадьбы повелителей Роуана в своём размахе лишь немного уступал великолепию дня коронации её величества Ады. Тем удивительней был этот факт на фоне того, что супруги не планировали собирать такое количество гостей – большая часть правителей в вежливой форме потребовали официального приглашения, заранее прислав письма с текстом, смысл которого в общей форме можно передать так: «Ваше Величество Энроу и ваша Светлость Ада, достойнейшие правители империи Роуан! Если Нам (здесь указывается имя правителя) не изменяет память, в этом году будет вот уже три года с того момента, как император и императрица заключили благословлённый Яэ союз – величественный юмби. О, как чудесен и долог путь, что Вы уже преодолели вместе! Искренне желаем Вам и в дальнейшем здоровья, благополучия и процветания! А также таим надежду в сердце своём вновь лицезреть сияющих юмбиа в золотых одеждах лично». Каждый изощрялся, как мог, рассыпался в комплиментах и блистал красноречием только ради того, чтобы ответ властителей империи оказался положительным. Даже обычно равнодушного к праздникам императора развеселил такой подход. Он с супругой провёл несколько вечеров, лично читая прошения и, вдоволь посмеявшись, отослал гонцов ко всем, кому удалось его заинтересовать. Так и вышло, что, за исключением трёх государств, на третий юмбич в императорский дворец в Роуню прибыли всё те же властители, что присутствовали в день энч Ады. Смотря из окна малой залы на пребывающие экипажи, её величество впервые согласилась с тем, что отсутствие украшений на любой праздник – это очень практично. – Тут надо, в первую очередь, решить, где их разместить, чем накормить и как обеспечить слугами. Явно не до того, чем же украшать замок. По поводу собственного облачения императрица головной боли себе не устраивала – приказала приготовить своё кимоно с львицей, а императору – его одеяние с Роу. Просто и со вкусом. Хотя под «просто» здесь подразумевалось «отсутствие царственных заскоков», а не обыденность одежды. Оба кимоно были выполнены лучшими в Су мастерами по ткани, жительницами Эмуна, и смотрелись великолепно даже по отдельности, не говоря о том, когда юмбиа одевали их в паре. «Ну, они же хотели увидеть, как мы будем сиять», – улыбнулась своим мыслям женщина. Приготовления закончились. Гости прибывали и располагались в западном крыле дворца. Погода тоже стояла великолепная: светила звезда, дул приятный ветерок, разгоняющий непривычную для начала лета жару. Казалось, всё располагает к тому, что праздник пройдёт спокойно. «Но слишком хорошо, это уже плохо», – почему-то всплыло в сознании Ады, когда она зашла в заполненный тронный зал, следуя за величественным супругом. Единственным, что омрачало радостное событие в глазах её величества, было отсутствие Аи. Волшебница накануне уехала в очередное путешествие, и, за два дня до юбилея, прислала своим повелителям гонца, который сообщил, что в городе, где она остановилась, требуется помощь мага и волшебница пропустит празднование. К тому же, женщина была расстроена тем, что потеряла зеркало Юса (поисковое заклинание не помогло – видимо, зеркало выпало где-то по дороге). – Ну и зачем она взяла его с собой? – возмутилась женщина. – Особенно после того случая? – Скорее, именно из-за него, – фыркнул Энроу. – Может, ты и прав. Конечно, жаль, что её не будет, – кивнула Ада. – Но собралось столько гостей. После того, как супруги заняли свои места, юмбич начался. Играла музыка, подавали новые и новые яства. Гости поздравляли императора с императрицей, преподносили дары. День уже близился к концу, когда слова восхищения и любви должны были произносить подданные империи Роуан. – Ваше Величество. – Да? – Энроу перевёл взгляд на того, кто к нему обратился и, с внезапным раздражением отметил, что это четвёртый советник. – В чём дело, Зигдиф? – Могу ли я просить Вас… и Вашу супругу позволить мне произнести свою речь иначе, чем делал до этого? Император нахмурился: – Это как? – Разрешите мне говорить, и услышите. Его величество взглядом указал на зал, хотя сейчас ему меньше всего хотелось какого бы то ни было своеволия – он слишком устал. Тем временем мужчина повернулся и с поклоном обратился к гостям: – Позволите ли Вы мне говорить, о, достопочтенные? И прежде, чем Энроу успел что-либо сказать, всё же, решив остановить подданного, старик Жуинисэн, скрипуче смеясь, махнул рукой: – Говори уже, старый вояка. Император интуитивно сжал подлокотники трона – отказать в исполнении желания любому другому правителю было бы не так проблематично, как властителю Жуина. Его величеству Роуэну стоило огромных усилий заключить с этим пугливым по природе народом торговые соглашения. И сын не собирался их разрушать из-за тени, пробежавшей где-то на грани сознания. – Надеюсь, это будет интересно, – согласился со старым королём Вулэн. «И Вуан туда же», – его величество раздражённо фыркнул и, опустившись глубже в трон, бросил: – Говори. – Речь пойдёт о некоторых людях, важных нашей империи и нашему Императору. Гости взволнованно зашумели. – Позволите начать? – четвёртый советник встал боком, так, чтобы и повелитель империи и прибывшие правители могли видеть его. – Четыре года назад в Су появилась таинственная незнакомка из далёкого и неизвестного нам мира. Из Ес, под названием «Земля». – Зиг… – начал его величество, но дальнейшие слова мужчины ненадолго усыпили бдительность Энроу. – Умная, обворожительная, талантливая. Она, по праву, завоевала доверие сначала всех жителей дворца нашего благородного Повелителя, а затем и жителей всего Роуана, претворяя в жизнь идеи, способствующие общему благосостоянию. Роуан обрёл не только ещё большее могущество, но и единство. А также, наш Повелитель нашёл себе истинную юмбиа. Зигдиф сделал паузу, внимательным серым взглядом смотря, как почти расслабившийся император с улыбкой смотрит на супругу. Ада смущённо улыбнулась в ответ, искренне поражённая речами мужчины, который до сих пор проявлял в её отношении только презрение. – Так это ода императрице! – похлопал в скрюченные костной болезнью ладони Жуинисэн. – Какой изящный подарок на юбилей свадьбы. Ещё несколько из присутствующих правителей поддержали старика аплодисментами в адрес советника. Тот поклонился и снова взял слово: – Никто не мог сомневаться в её верности и преданности, несмотря на то, что против своей воли её величество, наша нынешняя императрица, покинула свой дом и с помощью неведомой даже Яэ силы была принесена сюда, в Су. Ибо, найдя здесь свою любовь, свою Ги, она смогла обрести счастье. – Он вздохнул и заговорил быстрее. – И, до недавних событий, даже я был уверен, что она любит именно нашего правителя. – Чт… – Энроу выпрямился, среагировав на фразу быстрее, чем его супруга. По тронному залу пробежал настороженный шёпот, а затем повисла тишина. – Странные события произошли два месяца назад, когда её величество, которая никогда не перечила нашему Повелителю и не оспаривала Его приговоров, вмешалась в смертный приговор ранее никому неизвестного человека, которого мне посчастливилось поймать во дворце и признать в нём предателя! – Ты что говоришь! – повысил голос император, поднимаясь. Ада лишь смотрела на советника огромными глазами, не в силах поверить в резкую перемену, даже учитывая, что именно этого и стоило ждать от Зигдифа. – Причина? Какова же причина для её величества защищать того, кого Император осудил на казнь? Я задался этим вопросом, почему-то, не веря в просветление императрицы относительно невиновности человека и, каюсь, – он поклонился, – сомневаясь в справедливости слов Яэ. Просто потому, что случайно подслушал их разговор – императрицы и госпожи Яэ. – Подслушал разговор? – еле слышно повторила её величество. – Какой? Неужели …тот? – Замолчи! – Энроу успел спуститься на две ступени вниз, когда гости недовольно зашумели, требуя продолжения истории. – Прошу, ваше Величество, пусть расскажет дальше, – поклонился правителю Роуан Вулэн. – Он порочит мою жену! – прорычал тот, опуская ладонь на рукоять меча. – Я провёл собственное расследование и узнал, что на самом деле тот человек, которого императрица с неприсущим ей спокойствием и энтузиазмом защищала, это не только предатель и один из виновных в раздорах в империи, но и, – Зигдиф говорил так быстро, что его никто не мог перебить, но при этом все его понимали, – он является ещё и любовником её величества! В тронном зале снова повисла тишина – гости недоумённо переглядывались. Ада не знала, плакать ей или смеяться – настолько шокировали её слова советника. «Это нелепо!» – хотела произнести она, но в горле пересохло. Только император смог говорить: – Ты! – бросил он, словно плюнул в лицо советнику. – Доказательства, спросите Вы? – Зигдиф не смог скрыть ухмылки, появившейся при настороженном шёпоте, что прокатился среди гостей тронного зала. – Позвольте предоставить, – он опустил руку в рукав и достал оттуда нечто маленькое, помещающееся в сжатом кулаке. – Быть может, мой Император, Вы заметили отсутствие на своей супруге небольшой детали, с которой она почти никогда не расстаётся? Или, более того, возможно, она говорила Вам о пропаже пары незатейливых серебряных украшений? С этими словами четвёртый советник открыл ладонь, демонстрируя императору и императрице две пары тонких колец. – Мои серьги! – непроизвольно вырвалось у Ады. Она попыталась вдохнуть, чтобы хоть как-то оправдаться, но горло сжал страх, почти перекрыв доступ кислорода в лёгкие и лишив её дара речи. Чувствуя, как ужас сковывает и остальные части её тела, женщина невероятным усилием перевела взгляд на супруга. Энроу, стоявший к ней спиной, не шевелился. Понять, о чём он сейчас думает, не представлялось возможным. Но аура угрозы, появляющаяся рядом с ним, когда его величество выходил из себя, ощущалась с каждой секундой всё явственнее. Тем временем, Зигдиф продолжал: – Вряд ли. Ведь это такой пустяк. Для Вас, мой Император, но не для неё – ведь эти серьги память о её доме. И где она могла оставить их ещё, как не у любимого, раздеваясь перед ним в очередную ночь страсти? – он коротко вздохнул. – Странно да, почему они не у Вас, мой Повелитель? Наверное, потому, что я нашёл их у этого человека, которого вы пощадили и отправили воевать за страну, которую он предал. Подозревая неладное, я последовал за ним, схватил, нашёл серьги, пытал и получил признание! И, не волнуйтесь, Вы отомщены! – мужчина снова сделал короткую паузу. – О, или быть может, её светлость упоминала о пропаже, но, при этом, отказалась от помощи придворного Яэ, мотивируя это, скажем, тем, что Госпожу Аю не стоит беспокоить по пустякам? «Нет, Энроу! Не слушай его! Я не хотела просить помощи у Аи совсем по другой причине!» – хотела закричать супруга, но горло по-прежнему не подчинялось ей, превращая и без того тонкую трахею в трубку размером с игольное ушко. Она начала задыхаться. Только паника настолько охватила женщину, что та, лишь побледнев как белое полотно, прямо сидела в своём троне, не в состоянии пошевелиться. – Конечно, отказалась! – не переставал вещать четвёртый советник. – Потому как, если бы Яэ согласилась, ей бы пришлось раскрыть измену… или в очередной раз солгать, ваше Величество! Я до сих пор не могу понять, каким образом ей удалось уговорить госпожу Аю солгать. Что она применила и что использовала, чтобы надавить на такую многоуважаемую особу, как Ваша придворная Яэ? Мне неизвестно. Но, без сомнения, Госпожа Ая стала жертвой её махинаций, подлого, грязного и порочащего Вашу честь, увлечения этой женщины подлым предателем вашего Величеств… Энроу вынул меч из ножен быстрее, чем до Ады дошёл смысл последних фраз. Да и то, она среагировала скорее на блеск, чем на лязг металла. В следующее мгновение стальная полоска метнулась по горизонтали, и до слуха императрицы долетел противный хруст ломаемых костей. – А, – глухой, сдавленный звук вылетел из горла советника, а затем глаза остекленели и его голова, словно по дуновению ветра, отпрыгнула назад, превратив плечи в подобие незаконченной статуи, видимо, от крайнего негодования, фонтанирующей кровью. Дважды подскочив, голова Зигдифа покатилась по полу, издавая странное шуршание, и остановилась, уткнувшись остывающим лбом в ножку ближайшего стула. Кровь ярко-красным рваным шлейфом тянулась от неё к осевшему телу. Одна из дам, сидящих неподалёку, вскрикнула, но тут же зажала ладонью рот, огромными глазами смотря в сторону трона. – Кто-то ещё сомневается в верности императрицы? – охватившее Аду оцепенение с трудом позволило ей посмотреть вниз. Воздух над властителем Роуан дрожал. На секунду женщине показалось, что вокруг него бушует пламя – императрица почти услышала его рёв и даже на таком расстоянии ощутила исходящий от мужа жар. Теперь, когда он стоял вполоборота, она могла видеть его глаза: тёмные, как беззвёздная ночь. Силы окончательно покинули её величество, каким-то чудом позволив дышать, и Ада безвольно обмякла в тронном кресле, не понимая, что вся дрожит. – Вот и славно, – Энроу по дуге взмахнул мечом, смахивая с него кровь. Его голос звучал глухо, утробно, но в звенящей тишине тронного зала его слышал каждый. – А теперь прочь. Как только лязг от меча послышался во второй раз – теперь при возврате в ножны – все присутствующие разом поднялись и поспешили покинуть помещение, при этом не произнося ни звука. Столпотворения в дверях не возникло – люди настолько оцепенели от страха, что были не способны двигаться быстро. Шелест одеяния супруга, что сел на своё место, вывел Аду из ступора. Но, одновременно с пониманием, что она снова может двигаться, императрица осознала ещё кое-что: этот удар предназначался ей. Первая попытка встать оказалась неудачной – тело, определившее императора как источник опасности, отказывалось к нему приближаться. «Но моя голова на месте», – убеждала себя женщина, – «так что нечего бояться». Однако вид мужа, что всё тем же чёрным, невидящим взглядом провожал уходящих гостей, не мог не пугать. Он сидел в привычной для него позе: откинувшись чуть назад, подперев левым кулаком щеку, но ощущение угрозы всё ещё обволакивало Энроу, словно покрывало. Жена прекрасно знала, какой силой и скоростью реакции обладал император – и это понимание, вместе с мечом на поясе супруга, только усугубляло бьющуюся в сознании панику. Ибо неизвестно, когда ярость, охватившая повелителя Роуана, соизволит отступить. «Надо подойти, он не причинит мне вреда… он уже успокоился», – пытаясь совладать с разрастающимся страхом, Ада опустила взгляд и заметила несколько алых капель, блестящих на костяшках пальцев правой руки его величества. – «Когда Эн успел пораниться?» – беспокойство за мужа ненадолго затмило все остальные волнения, так что женщина смогла встать. И прежде, чем оцепенение вернулось, она опустилась на колени перед супругом, достала из рукава платок и дрожащими пальцами стёрла кровь. Император моргнул, отходя от приступа – зрачок резко уменьшился, но не похоже, чтобы мужчина заметил эти изменения. – Женщина… – он переместил взгляд, силясь осознать, что происходит. – Чужая кровь, – прошептала императрица, убирая ткань. Его величество шевельнулся, и секундное облегчение снова вытеснил страх. Однако теперь, находясь так близко, Ада смогла его преодолеть, пусть и не окончательно. Всё ещё дрожа, женщина потянулась стереть очередную багряную каплю. Мужчина наклонился и коснулся её щеки левой, незапятнанной в крови, рукой. – Не надо, ты боишься, – Энроу думал, что говорит как обычно, но, на самом деле, едва шептал. Жена судорожно вздохнула и, хотя на её ресницах дрожали слёзы, отрицательно покачала головой. – Ада, – позвал муж. Она подняла на него глаза. Серо-голубой взгляд, то ли из-за влаги, то ли из-за страха, полностью потемнел и стал прозрачным, как озеро перед дождём. Властитель империи вздрогнул, ощутив, как эта серость вытягивает тепло из окружающего мира. Тем временем императрица подняла дрожащую руку и, развернув платок чистой стороной, стёрла кровь, попавшую на щеку супруга. – Я напугал тебя, – он забрал у неё ткань и приблизился, вместе со вспышкой паники осознав, женщина отпрянула от него. – Прости. Ада хотела что-то сказать, но, так и не найдя сил произнести хоть слово, уткнулась головой в грудь своего мужчины и разрыдалась. «Тёплая», – подумал его величество, обнимая супругу. Гнев, до сих пор белой пеленой застилавший сознание, наконец стал испаряться. Император нежно поцеловал макушку своей женщины и, как мог нежно, повторил: – Прости. Она снова замотала головой, крепко вцепившись дрожащими руками в его одежду. – Всё хорошо, я рядом, – он наклонился ещё немного и, подняв жену на руки, вернулся на трон. Затем взял Аду за подбородок, поворачивая её лицо к себе. Вытер дорожки слёз большим пальцем, попытался улыбнуться. – Я здесь. Она всхлипнула, лбом прижимаясь к его лбу. Император кончиком носа коснулся носа супруги и закрыл глаза. – Всё хорошо. Несколько минут прошло в тишине, нарушаемой лишь треском огня в факелах, да всё более редкими женскими всхлипами. Когда рыдания стихли окончательно, Энроу открыл глаза, даже через ткань ощутив лёгкое прикосновение ледяных пальцев женщины к своей груди. Повелитель Роуан вопросительно посмотрел на императрицу. – П-почему он, – она прерывисто вздохнула и продолжила: – Почему не …я? – Наверное, он на это и рассчитывал, – император краем глаза посмотрел вниз, где ещё недавно лежал остывающий труп. Сейчас мужчина был спокоен, хотя понимал, что такой ровный тон может снова напугать супругу. Чтобы этого не произошло, его величество крепче обнял Аду. – Но просчитался. – Я… я не… – Я знаю, – властитель страны улыбнулся. В этот раз почти весело. – Ты не могла так поступить. Женщина нервно кивнула, снова всхлипнув. – Я люблю только тебя, Эн. И никто… – она вздрогнула, едва заметным движением головы указав назад. – Никогда… я п-просто не могу… – Шшш, всё в порядке, Ада. Я знаю. Ты моя, – он провёл тыльной стороной ладони по горящей щеке жены и поцеловал её в губы. – Только моя. Поцелуй оказался солёным, но принёс облегчение. Обнимая супругу, властитель империи ощутил, что она успокоилась. – Поэтому всё хорошо, – Энроу поднялся с супругой на руках и направился в свои покои.