Сердце Императора

У них давно не было такой ночи. Хотя его величество сомневался, что вообще когда-то ощущал нечто подобное: настолько бережную нежность, перемешанную с такой яркой, всепоглощающей страстью. Ада отдавалась без остатка, отвечая на каждое его движение. Они наслаждались друг другом, пока не упали в смятые простыни совсем без сил. Видимо, всё дело было в событиях вечера, но, в таком случае, даже не смотря на фантастическую ночь, император предпочёл бы не повторять. «Я мог отрубить голову ей», – думал он, лёжа без сна и крепко обнимая уставшую, перенервничавшую супругу. – «Обезглавить, даже не осознавая этого. Действуя только на инстинктах». – Ада вздрогнула и застонала во сне, словно услышав его мысли, попыталась вывернуться из объятий. Он поцеловал жену в лоб, погладил по голове, неразборчиво шепча что-то ласковое. Она вскоре затихла и, повернувшись на бок, ближе к супругу, прошептала его имя. Энроу улыбнулся, снова целуя её. Проявлять слабость даже перед женой было непозволительной роскошью для императора. – «Если бы не тот разговор, сегодня я бы совершил непростительную ошибку…» Человеком, в действительности спасшим жизнь императрицы, был первый советник. За день до юбилея свадьбы, на которую пригласили так много людей и представителей иностранных государств, Дэлу попросил у императора личную аудиенцию. Что делал не так часто с тех пор, как Энроу женился – встреча с правителем часто проводилась в присутствии супруги, принимающей активное участие в жизни страны. Но мужчина настоял на личной встрече. – Желательно без ведома её Величества Ады, – прошептал он Энроу, пока императрицы не было рядом. – И без чьего-либо ещё. Император нахмурился, однако желанию советника последовал. Беседа вышла крайне неприятной. Энроу хватило бы и того, что Дэлу напомнил, что при определённых обстоятельствах император терял самоконтроль, в мгновение ока рубя головы всех, кто находится поблизости. – Но в таком случае, ваше Величество, прошу Вас не выпускать из вида, кто именно стал причиной вспышки Вашей ярости. Это важно. Энроу запомнил. И очень вовремя. Когда четвёртый советник начал свою речь, властитель Роуана почти бессознательно отметил его как основной раздражитель и, сколько бы тот не обвинял в неверности Аду, в момент, когда ярость полностью проглотила императора, именно советник, а не супруга, стал для мужчины оплотом ненависти и уязвлённой гордости. Это было правильно, но сановник рассчитывал на иной результат. И, если бы не тот разговор с Дэлу, Энроу не был уверен, что наверняка снёс бы голову советнику, а не жене. Пусть даже он знал, что она ни в чём не виновна. Об этом, к слову, тоже напомнил первый советник – о том, что Ада любит и уважает своего мужа, что живёт лишь для него и их страны. Несмотря на то, что пришла из другого мира. Дэлу говорил ещё о многом, но сейчас император вспомнил лишь эти моменты. Тепло супруги, иногда беспокойно вздрагивающей в его объятьях, успокаивало императора, постепенно затягивая сознание дрёмой. «Тёплая. Живая», – думал мужчина, ласково ероша волосы Ады рукой. – «Я смог защитить тебя». – …даже от себя, – улыбнувшись, пробормотал Энроу и, наконец, уснул. Волнений на вечер хватило, но самое большое переживание из всех, к ужасу Ады, осталось на утро: трёхлетний юбилей совместной жизни Императора и Императрицы Роуан был прерван сначала лавиной обвинений в сторону Её Величества, а затем смертной казнью четвёртого советника на глазах у доброй половины влиятельных особ со всего Су. Только проснувшись, женщина впала в панический ступор от осознания, что они не разобрались с ситуацией сразу же – она была слишком напугана, чтобы думать, а муж полностью посвятил себя утешению супруги. Масла в огонь страха подлило и то, что, по пробуждению женщины, самого Энроу не оказалось рядом. Она потянулась дрожащей рукой к месту, которое обычно занимал супруг и, только прикоснувшись к ещё тёплому одеялу, смогла успокоиться. Медленно выдохнув, Ада заставила себя собраться. Как только бешеный стук сердца в ушах стих, она обратила внимание на бормотание мужских голосов из-за занавески, что разделяла комнату пополам. Видимо, именно разговор разбудил её. Прислушавшись, женщина поняла, что император общается с первым советником. Голос Энроу был неожиданно бодрым и весёлым, да и Дэлу не говорил мрачно. «Что происходит?» – подумала императрица, откидывая одеяло и снимая с кресла лёгкое кимоно. Она хотела присоединиться к беседе, но мужчины закончили разговор ещё до того, как Ада успела полностью одеться – тихо посмеиваясь, её супруг отодвинул штору, возвращаясь на часть покоев, принадлежащую спальне. – Уже проснулась? – Вроде бы, – женщина подвязалась тонким ремешком и выправила волосы, оказавшиеся за воротником. – Доброе утро, моя императрица, – властитель Роуана приблизился и, обняв её сзади, поцеловал в затылок. – Доброе? – всё ещё не очень хорошо воспринимая происходящее, переспросила Ада. – После того, что было вчера? – О, Дэлу уже объяснил всё нашим гостям, – объятья императора стали крепче. Он зарылся лицом в волосы супруги, издал короткий смешок. – У хорошего императора хорошие советники. Жена вздрогнула. – А от плохих ты показательно избавляешься. – Именно так это и выглядело со стороны, – он рассмеялся, разворачивая женщину к себе. – Дамам кровавое зрелище не пришлось по вкусу, но мужчины оценили. – Энроу опустился на кровать, увлекая жену за собой, тем самым вынудив Аду поставить одно колено на перину. – Кстати, о твоих серьгах. – М? – её величество непроизвольно вздрогнула. – Ты, действительно, положила их поверх кимоно, а слуги унесли. Зигдиф подобрал их в коридоре – это видел один из охранников. Бедолага ничего не говорил, потому что был уверен, «его высочество вернул украшения её величеству». Так что все его слова, сказанные вчера – ложь. Но я и не сомневался в твоей верности, – император нежно провёл ладонью по обнажившемуся бедру супруги. Воспоминания о ночи заставили её сердце стучать быстрее, приятной волной возбуждения разливая кровь по телу. – Потому я лишь поставил взбрыкнувшую пешку на место. – Он зубами потянул узел ремешка её одеяния. – После такого любая другая «пешка» десять раз подумает, прежде чем что-то говорить, – императрица удивилась собственным словам, не сразу осознав всю эффективность подобной трактовки. Энроу расправился с поясом и распахнул полы кимоно, за которым скрывалось лишь обнажённое женское тело. – Вот именно, – мужчина притянул супругу ближе, усадил к себе на колени. – Тот случай, когда страх необычайно полезен, – он нежно поцеловал её, одновременно стягивая одежду. – Эн... – Ада возбудилась сильнее, почувствовав напряжённую плоть императора. Потянулась руками сбросить запахнутое одеяние с плеч мужа. – Да, дорогая? – он усмехнулся, помогая раздеть себя. Потом рывком опрокинул женщину на кровать, оказавшись сверху. Несколько секунд смотрел на раскрасневшееся лицо своей супруги, довольно улыбаясь, а затем продолжил ласки, попеременно то целуя, то покусывая гладкую кожу на её шее и груди. – А мы... м-мы не... опоздаем... на... м... продолжение... банкета? – пытаясь говорить между сладостными вздохами, спросила Ада. В горячих объятьях супруга недавнее происшествие показалось ей ночным кошмаром. Разве мог этот мужчина причинить ей вред? С тех пор, как они поженились, Энроу даже голос на неё не повышал, не говоря о том, чтобы ударить (случай с отменённой казнью не в счёт – там она сама полезла под горячую руку). Хотя это не мешало ему временами выглядеть крайне опасно. Как, например, вчера. Возникшая перед мысленным взором картина с чёрным, похожим на полное звёздное затмение, взглядом мужа, сбила Аде почти всю страсть. Но Энроу быстро вернул жену к действительности, немного грубо войдя в неё. Императрица застонала, уткнувшись в плечо своего мужчины, ногтями впившись в его спину. Он в ответ лишь сильнее прижал её к себе. Дальнейшие мысли превратились в бессвязный поток воспоминаний. Они оторвались друг от друга спустя полчаса, чувствуя приятную истому, глубоко дыша. – Мы безнадёжно опоздали, – супруга рассмеялась, нежно коснувшись щеки императора. – Ничего не начнётся, пока мы не придём, – покачав головой, произнёс мужчина. – Действительно. Мы же виновники торжества. Он поцеловал её сначала в ладонь, потом в лоб. – Главное, что ты в порядке, – улыбка исчезла с лица Энроу, но беспокойство, светившееся в золотых глазах, делало его удивительно красивым. – Я не прощу себе, если с тобой что-то случится. – Мы все когда-нибудь умрём, – императрица приподнялась на локте, обняла мужа. – Но ты – не от моей руки, – он обнял её в ответ. Ада прижалась к императору так сильно, как только могла. – Я люблю тебя, Энроу. – Нет ничего, что я бы любил сильнее тебя, Ада, – он поцеловал её в висок, ласково проведя по волосам. – Даже империю? – Даже власть, – мужчина знал, что супруга шутит, но отвечал серьёзно. – Для меня ты и есть символ покорённой вершины. Потеряв тебя, я лишусь воли к борьбе. – Энроу отстранился и заглянул в глаза жене, обхватив её лицо ладонями. – Так что не покидай меня. Никогда. – Даже если меня заставят уйти, я вернусь к тебе, не смотря ни на что, – Ада потёрлась кончиком носа о нос мужа, – Мой Повелитель. Дружный смех супругов оборвал поцелуй. Затем император поднялся: – Ладно, пора. Нас уже заждались. Спустя пару дней, жизнь в императорском дворце вернулась в привычное русло: гости разъехались, оставив после себя лишь странные подарки, да неприбранные покои. Слуги всё также приветливо кланялись её величеству и вздрагивали при виде хмурого императора – всё было, как прежде. О неприятном инциденте, произошедшем в тронном зале, теперь напоминало разве что пустующее место четвёртого советника. Которое, впрочем, оставалось свободным недолго. – Я уже вызвал Зулдана, – спокойно ответил супруг на осторожный вопрос Ады. – Зулдана? – переспросила императрица. – Но, разве, он не отказался поселиться во дворце, когда ты разговаривал с ним последний раз? – Я не оставил ему выбора, – ухмыльнулся Энроу. – Лучшей кандидатуры на эту должность нет и не будет. Стоило давно назначить Зулдана вместо Зигдифа. – Вот как. Хотя, я рада, – жена улыбнулась. – Он потрясающий. Старый генерал понравился женщине, пусть поговорить у них вышло только один раз – незадолго до второго юбилея императорской свадьбы. Несмотря на суровую внешность, мужчина оказался приятным собеседником, и многое рассказал своей повелительнице о предыдущей императрице. – Хотя Вы просто феноменально внешне напоминаете её Величество Эмилу, ваша Светлость, могу с уверенностью сказать, что в остальном Вы не похожи. И это нисколько Вам не в укор: женщины – хрупкие создания, которых мы, мужчины, больше всего на свете желаем защищать. Без сомнения, Наш Император счастлив оберегать Вас. Прошу, позволяйте Ему это делать и дальше. А её Светлость Эмилу, – он улыбнулся, качая головой. – Воинов, равных Ей, можно было по пальцам одной руки пересчитать ещё тогда. Как, впрочем, и сейчас. Это позволяло её Величеству следовать за своим супругом везде – и во дворце, и на поле боя. Истинные юмбиа. – Слышала, Отец-Император не был в восторге от такого. Генерал кивнул: – Конечно. Несмотря на силу жены, его Величество всегда волновался за неё, хотя почти никогда этого не показывал. – Мужчина замолчал, вспомнив мрачные дни потери императорской четы. – И то, что они были неразлучны, обернулось трагедией. Знаю, в тот день Император Роуэн просил Её остаться, но, – Зулдан сокрушённо выдохнул. – А как же Энроу? – позволила себе вставить Ада. – Она ведь любила сына, почему не осталась с ним? – Чувства Матери-Императрицы к своему единственному ребёнку, без сомнения, много значили для Её Величества. Но, как для любой Эму, здесь на первом месте оказался юмбиа, – старик грустно улыбнулся, смотря на молодую властительницу Роуан. – Даже если бы её Светлость Эмилу не погибла вместе с Повелителем Роуэном, спустя несколько дней, может быть – недель, она бы всё равно угасла. От тоски. – Лебединая верность? – Ада замолчала, потрясённая догадкой. – Но тогда Эн… – Ваш супруг лишь наполовину владелец дара «У». Предки Юу, к сожалению или к счастью, могут оставаться одни после потери супруга. Хотя уже никого не подпускают к себе близко. Но не думаю, что наш Повелитель сможет пережить, если с Вами что-то случится, ваше Величество. – Зулдан склонил голову в глубоком поклоне и произнёс, прижимая руку к сердцу: – Прошу Вас со своей стороны сделать всё возможное, чтобы не допустить трагедии. – Конечно, – женщина смущённо улыбнулась, неосознанно касаясь волшебного кольца. Как всегда, необычно тёплого, дающего знать, что Энроу жив. Старый генерал долгое время отказывался оставаться при дворе раньше. Но прямой приказ игнорировать не посмел, прибыв в распоряжение императора спустя двадцать дней от глупой смерти Зигдифа, и немедленно приступил к выполнению обязанностей советника. Хотя это не стало для Зулдана чем-то новым: в конце концов, он управлял Роуаном в течение трёх лет. Спустя ещё пару месяцев, Ада стала проявлять неожиданную тягу к пище красного цвета: она и раньше любила сладкий перец с томатами, но сейчас у женщины в прямом смысле начинала течь слюна каждый раз, как она замечала на подносе что-нибудь алого оттенка. Доходило даже до попыток погрызть тарелки с багряной полоской на краях. Застав супругу за этим странным занятием, Энроу немедленно выхватил у жены блюдце и удивлённо произнёс: – Женщина, тебя что, не кормят? – Я просто её облизывала, – обиженно буркнула супруга, в действительности расстроившись, что муж не позволил ей осуществить задуманное и узнать, каков на вкус фарфор. Император дёрнул глазом и задумчиво почесал затылок: – Может, врачу покажешься? Или с Аей поговоришь? – Вот ещё, – отвернулась Ада, схватив с подноса кусочек моркови, которая в Роуане была значительно более алая, чем на её родной Земле. – Со мной всё в порядке, – прохрустела овощем она. Эти непонятно откуда взявшиеся замашки женщину долгое время не волновали. Как и отсутствие месячных, которое она списывала на нервы – в конце концов ей недавно чуть не отрубил голову любимый супруг! Но последней каплей, заставившей императрицу задуматься над тем, что же происходит с её организмом, стал нелепый случай, когда, оказавшись на кухне, она выхватила у одной из служанок кусок сырого мяса приличных размеров, и проглотила его, практически не жуя. При этом вкус показался ей фантастическим. – Ваше Величество, как можно! – в панике воскликнула женщина, пряча от своей госпожи разделываемый кусок говядины. – Сырое! С желудком плохо будет! – Ничего подобного, – возмутилась Ада, ища подходы к вновь открытому лакомству, – все витамины в нём ещё живы и не убиты кулинарной обработкой. – Но, ваша Светлость! Нельзя же! – Можно! – скрестила руки на груди императрица. – Это приказ. Служанка в отчаянье посмотрела на неё, понимая, что вынуждена подчиниться. Однако здравый смысл оказался сильнее и, схватив говядину, женщина побежала прочь, при этом крича: – Кто-нибудь, позовите его Величество! – Куда?! – недоумённо воскликнула её величество, бросаясь следом. – Верни мясо! – Нет! – женщина разрыдалась, представив возможные последствия неповиновения приказу императрицы, но от своего решения не отступилась. – Я не могу Вам этого позволить, госпожа! Игра в догонялки продолжалась минут пять, пока служанка, намеренно выбежавшая в коридор, не увидела человека в алом одеянии. – Ваше Величество! – задыхаясь, прокричала она, подбегая к императору. – Остановите её Светлость! Она хочет съесть это! – рассчитывая исключительно на трепетное отношение властителя Роуан к супруге, женщина сунула кусок говядины мужчине почти под самый нос, в надежде, что тот не отрубит ей голову за дерзость. Недоумение, начавшее проявляться на лице Энроу, быстро сменилось удивлением, когда он увидел мчащуюся им навстречу жену, а затем и хитрым прищуром, когда он что-то про себя решил. Кивком головы приказав служанке встать за ним, его величество шагнул навстречу Аде именно в тот момент, когда она попыталась изменить траекторию бега, чтобы обогнуть его. Не имея возможности остановиться, жена врезалась в своего повелителя, тут же оказавшись заключённой в железные объятья. – От тарелок к мясу? – вопросительно изогнул бровь супруг. – Да ты растёшь. – Чт… «О» превратилось в сдавленный выдох, когда император резким движением поднял свою женщину на руки. – К врачу, – кивнул он своим мыслям, и уверенным шагом направился в сторону своих покоев. – Эн! Поставь меня! – недовольно вспыхнула женщина, колотя мужа по плечу. – Поставь, кому говорю! Я не хочу к врачу! Я совершенно здорова и вменяема! Энроу не ответил, посчитав, что её величество сейчас всё равно не внемлет его доводам, насколько бы логичными они не были. А, относительно изменений в характере Ады, у властителя империи были свои соображения – потому как с аналогичным поведением он сталкивался как минимум дважды. Врач подозрения императора подтвердил. После нескольких не особенно приятных процедур, он поклонился императрице, что усиленно обижалась на повелителя Роуан, сверля его испытующим взглядом, и, улыбнувшись, произнёс: – Вы беременны, ваше Величество. Мои поздравления. Недовольство разом исчезло с лица Ады, превратив её серо-голубые глаза в огромные блюдца. – Ч… что? – Как я и думал, – ухмыльнулся император, кивком головы приказывая врачу оставить их наедине. Когда дверь за мужчиной закрылась, он приблизился к супруге, держа руки, спрятанные в рукава, перед собой. – И как ты себя теперь чувствуешь, дорогая? Женщина подняла на его величество недоумённый, но полный восторга и радостных слёз взгляд. – Я… беременна? Он кивнул, расцепляя руки, поскольку совершенно точно знал, как поступит жена. – Я беременна, Энроу! – императрица вскочила с кресла, на котором сидела, и тут же оказалась заключённой в объятья своего мужчины. – Беременна! – она смеялась и плакала одновременно, крепко прижимаясь к супругу. – Эй, не так резко, – он нежно поцеловал её в лоб. – Теперь на тебе ответственность не только за твою жизнь. Ада отстранилась и, серьёзно посмотрев на супруга, кивнула: – Ты прав, – она опустила дрожащую руку на свой пока ещё плоский живот и прошептала: – Наш малыш. Энроу накрыл её ладонь своей, улыбнулся. – Да. – Но, – её величество вздрогнула, что-то поняв, – теперь нам придётся ждать, пока ребёнок родится, чтобы узнать, мальчик это или девочка. – Почему? – повелитель Роуан удивлённо выгнул бровь. – Так в Су же нет способов, чтобы, – она замолчала, смотря на мужа – его широкая улыбка с каждой секундой становилась всё хитрее и хитрее. – Есть? – Ты забываешь о Яэ, – рассмеялся император. – Ая и такое умеет? – восхищение быстро сменилось подозрением. – А это не навредит малышу? – Как? – нахмурился мужчина, искренне не понимая, что хочет сказать императрица. – Ну так… магия и всё такое… – Хочешь сказать, что «Я» может причинить вред? – А, – она с громким клацаньем захлопнула рот. Быстро заморгала. – Точно. Су. – Не говори глупостей, женщина, – его величество отстранился, позволяя супруге увереннее встать на ноги. – Так что идём к Ае. – Угу! Маг, увидев на пороге лучащуюся счастьем императорскую чету, с улыбкой склонила голову набок: – Что это с Вами, мои Повелители? Ада, которая всю дорогу твердила, что не собирается сразу раскрывать секрет, предоставив волшебнице возможность догадаться самой, подбежала к женщине, схватила её за руки и доверительно прошептала: – Я беременна! – Ах! Мои поздравления, ваша Светлость! – Ая обняла свою госпожу. Затем, отстранившись, поклонилась императору: – Ваше Величество. – Спасибо, – кивнул Энроу. – Но мы к вам с вопросом. – Хотите узнать, кого ждёте? – Да, – сдержанно ответил повелитель империи. – Если можно, – продолжая держать волшебницу за руки, произнесла её величество. – Как пожелаете, – маг обратилась в сторону двери. – Вольфмир. Охранник почти сразу заглянул в покои. – Госпожа? – Кристалл, – она протянула к нему открытую ладонь. – Да, Госпожа, – стражник приблизился, снимая с себя амулет. И, отдав его, поспешил покинуть комнату, провожаемый пристальным золотым взглядом императора. – Прошу сюда, – Ая предложила женщине занять одно из кресел. – Мне что-нибудь надо делать? – взволнованно поинтересовалась Ада, опускаясь на место. – Нет, – маг покачала головой, – просто не двигайтесь. – Она повернулась к императору. – Ваше Величество, прошу, встаньте здесь, – волшебница взглядом указала на свободное пространство по правую руку от удобно расположившейся женщины. – Разве присутствие отца обязательно? – выгнул бровь пламенновласый, но просьбу выполнил. – В Вашем случае, немного облегчит ритуал, – Яэ подняла руку, с зажатым в кулаке кристаллом над её величеством и начала что-то шептать. Камень выпал из ладони мага и, осветившись, золотым сиянием, мелко задрожал. Спустя несколько секунд он вспыхнул алым и качнулся в сторону императора. Ая улыбнулась, убирая амулет. – Мальчик. С даром Юу. Энроу с Адой переглянулись, взявшись за руки – они оба хотели наследника. – Как и следовало ожидать, – кивнул повелитель империи. – Я так рада! – её величество перевела светящийся радостью взгляд с супруга на волшебницу. – Спасибо! – Теперь будьте ещё более осторожны, ваша Светлость. – Конечно! – она поднесла руку, переплетённую в замок с ладонью императора к своему животу. – Это же наш малыш! После визита к Яэ счастливые будущие родители вернулись в свои покои. – Теперь, когда мы знаем, что это мальчик, нам стоит дать нашему ребёнку имя, Эн, – заявила женщина, как только его величество закрыл дверь. – Имя будущего императора, да? – он приблизился, обнял её. – У тебя есть идеи? – Соломон, – почти не раздумывая, ответила жена. – Мудрейший правитель в истории моей планеты. Если не ошибаюсь, его имя означает «мир», в значении «не война». – Ты, как всегда, о своём, женщина, – властитель Роуана усмехнулся. – Однако, хочешь ты того или нет, своего сына я обучу военному делу. Будущему императору это необходимо. – Безусловно, Мой Повелитель, – Ада обняла Энроу за шею. – Но пусть в его собственном государстве будет царить мир и спокойствие. – Соломон, – император осторожно коснулся рукой живота супруги. Он пытался представить, как внутри растёт маленький человечек, которому мужчина дал жизнь. – На демоническом наречии это будет означать «путь, по которому мудрый орёл возносит страну к вершине славы». – Он поднял взгляд на жену, нежно улыбнулся. – Мне нравится. – Раз оба родителя одобряют, значит, Соломон, – она накрыла его ладонь своей. – Как скажешь, – повелитель империи поцеловал супругу в лоб, снова прижал к себе. – Как скажешь. В целом, беременность её величества протекала спокойно. Но на последних двух месяцах она превратила супругу императора в капризного, растерянного маленького ребёнка. Обычно спокойная и добродушная, Ада тогда больше всего походила на комок оголённых нервов: любая мелочь от не так заправленной кровати до криво лежащего свитка на рабочем столе мужа могла расстроить женщину, каждый раз из простого хныканья грозясь перерасти в масштабную истерику. Спасало то, что её светлость также быстро успокаивалась, стоило мужу сказать или сделать юмбиа что-нибудь приятное. Ко всему прочему, она стала всё забывать и переделывала одни и те же вещи по несколько раз. А ещё у Ады появилась привычка заворачиваться в покрывало и расхаживать по императорским покоям, изображая то призрака, то летучую мышь (благо, в коридор она не выходила). Его величество героически терпел все эти чудачества, по несколько раз на дню убеждая себя, что это скоро закончится – нужно только подождать. Учитывая вспыльчивый характер мужчины, было настоящим чудом, что он ни разу не сорвался на супругу, часто находя её выходки скорее милыми, чем выводящими из себя. Однако без промахов обойтись не смог. Так, повелитель Роуан однажды неосторожно поинтересовался, почему летучая мышь розовая (именно такого цвета была ткань, которую накинула на себя Ада), и на несколько часов вместо жены получил всхлипывающее на кровати существо, которое непрестанно жаловалось, что её никто не любит и никто не понимает. К медленно поднимающемуся страху императора, уговоры и признания в любви не помогли. Не подействовали и сладости с игрушками. Совет Дэлу полежать рядом, крепко обнимая, тоже потерпел неудачу. Сработало только предложение Аи вернуться к началу проблемы: с тяжёлым вздохом и каменным выражением лица, Энроу сел на кровать к обиженной избраннице и накинул злополучное покрывало на себя. – Твои летучие мыши могут быть любого цвета, дорогая, – бесцветным голосом произнёс он. – Если хочешь – переловим и перекрасим. Нечто подобное мужчина уже говорил в начале истерики супруги, но отсутствие на нём ткани, очевидно, было решающим фактором – потому как, увидев облачение мужа, Ада, наконец-то успокоилась. Она рассмеялась и, обняв своего повелителя, сказала, что любит его больше всего в обоих мирах. – Я знаю, – непроизвольно вырвалось у супруга. Он тут же подобрался, решив, что наступил на всё те же грабли, но женщина радостно воскликнула «Угу!» и крепче прижалась к Энроу. Затишье наступило только на последней неделе срока (в самом конце зимы) – когда женщина, окончательно приняв и осознав факт своей беременности, стала невероятно спокойной, больше всего своим отношением к происходящему напоминая Яэ. Однако теперь тем, кто больше всех нервничал, оказался его величество. И без того периодически недосыпающий в свете решения государственных дел, император завёл привычку охранять сон супруги, каждый день ожидая, что начнутся схватки. И, в отличие от её величества, на мужчину не действовали никакие уговоры. – Я повелитель этой страны или нет? Сказал, что не буду спать – значит, так и сделаю, – ответил он, прекращая все дальнейшие препирательства. Как результат – начало схваток мужчина проспал, очнувшись только когда почувствовал необычно сильную хватку жены, дёргающей его за плечо. Властитель Роуана резко сел, мутным взглядом смотря на её светлость и, осознав, что происходит, уже собрался позвать врача, но жена остановила его, сказав, что уже послала за Аей. Энроу даже хотел присутствовать при родах, однако его отговорил Дэлу. – Ваше Величество, я понимаю Ваше беспокойство и разделяю его. Но Вы уверены, что сможете вынести вид страдающей супруги? Ведь Вы – не Ваш отец. Хотя, смею напомнить, по рассказам Отец-Император Роуэн тоже очень волновался в день Вашего рождения. Император открыл рот, чтобы возразить, но быстро закрыл – сановник был прав. Одна мысль, что Аде предстоит пройти через серьёзные мучения при родах, вызывала у него дрожь. Больше всего мужчину раздражало собственное бессилие – каким бы могуществом властитель Роуан не обладал, оно было совершенно бесполезно перед лицом природы, которая заставляла женщину проходить через боль при появлении новой жизни на свет. Так что вместо ответа Энроу сжал руки в кулаки и отвернулся. Первый советник с облегчением улыбнулся – он был рад, что его повелитель слушает голос разума. – Госпожа Ая будет рядом с её Величеством, – продолжил Дэлу. – Вас позовут сразу, как только всё закончится. В покоях, специально подготовленных для принятия родов императрицы, напряжение практически отсутствовало. Все четверо присутствующих: врач, Сузули, Ая и Ада, долгое время сохраняли спокойствие даже после того, как схватки участились. Её величество послушно выполняла все указания, через пять часов, всё же, потеряв выдержку. В истерику женщине не позволила впасть волшебница, которая постоянно держала её за руку и говорила ласковые слова. Но после того, как роды начались, Ада уже не слушала никого, более-менее успокоившись только тогда, когда услышала первый крик своего мальчика. – У Вас получилось, ваше Величество! – радостно воскликнула Сузули. – Вы справились, – Ая сильнее сжала обмякшую ладонь императрицы, второй рукой разглаживая её мокрые от пота волосы. – Вы молодец. Крик постепенно стих, превратившись в короткие и такие жалобные всхлипы. Женщина беспокойно вздрогнула, затуманенным бессилием взглядом пытаясь рассмотреть то, что происходило в комнате. Однако она не видела чётко дальше метра. – Мой… сын? – прошептала императрица, пытаясь подняться. Кто-то удержал её. – Не двигайтесь, госпожа, – далеко не сразу Ада поняла, что это голос Аи. Тонкие, но удивительно сильные руки Яэ вернули женщину на подушки. – Минутку. Они убирают кровь. – Дайте… мне, – дрожащими ладонями её величество сжала простыни. Желание увидеть малыша было единственной ясной мыслью в её измученном сознании. – Да, ваше Величество, – в поле зрения, наконец, появился врач с неким свёртком в сложенных лодкой руках. – Теперь можете взять. Первым, что она рассмотрела, были короткие красные волосы, мокрым ёжиком торчащие в разные стороны. Младенец часто и быстро дышал, прижимая к слабому тельцу крохотные, скрюченные ручки, беспокойно возя ножками, укутанными тканью. Глаза без ресничек были закрыты, но женщина знала, что за опущенными веками скрывается ясный и сияющий золотой взгляд. – Соломон, – Ада нежно прижала сына к себе. Слёзы продолжали течь по щекам, сердце громко стучало в ушах, а в теле по-прежнему царствовало бессилие, но, вместе с тем, женщину охватила необычайная лёгкость, словно кто-то наполнил её светящимся газом и она вот-вот взлетит. – Не раздавите, ваше Величество, – с улыбкой обратился к императрице врач. Она рассмеялась и, наклонившись, бесконечно нежно поцеловала своё дитя. – Соломон, – повторила её величество, дрожащим пальцем касаясь маленькой ручки принца. Чья-то тень накрыла мать с ребёнком и, вздрогнув, Ада подняла на пришельца испуганный взгляд. Но, спустя мгновение, она уже вымученно улыбалась – рядом остановился император. – Ты, – Энроу стоял с потерянным видом, не зная, на кого ему сейчас нужно смотреть: на жену, такую вымотанную, растрёпанную, но столь прекрасную и абсолютно счастливую, или на сына – крохотное, совершенно беззащитное создание, совсем недавно появившееся на свет. – Я… Мужчина, всё же, остановил взгляд на Соломоне. Затем поднял оказавшуюся неожиданно тяжёлой руку, и едва прикоснулся к голове сына. Его величество не знал, что сказать – чувств было так много, что, скопившись, и желая одновременно вырваться наружу, они лишили повелителя Роуан дара речи. В конце концов, единственное, что он смог сделать, это посмотреть на супругу и, улыбнувшись, тихо произнести: – Спасибо. Однако большего и не требовалось – всё то, что император хотел выразить, за него сказали сияющие счастьем глаза и слёзы, впервые за последние двадцать пять лет скатившиеся по его щекам.