I'm on the highway to hell! (AC/DC "Highway to Hell")
На очередном ухабе машина совершила особо коварный кульбит, и Эни, за долю секунды врезавшись в одну стенку, потом во вторую, наступив ойкнувшему брату на ногу и случайно двинув кому-то локтем в живот, чертыхнулась и разразилась подробнейшей тирадой, чей смысл сводился к сомнению в умственных способностях водителя и подозрению в наличии противоестественных отношений его предков с существами иных видов – в частности, с макаками. Эта речь стоила жрице прикушенного под конец языка, но справедливость высказывания единодушно признали все невольные слушатели. И вправду, затруднительно пребывать в хорошем настроении, будучи набитыми, как сардины в банку, в большой грузовик, следующий по такому пути, что дал бы фору самым смелым гиперболам в анекдотах про русские дороги. Плюс полное отсутствие освещения, сидячих мест и свободного пространства в принципе, а также около часа этого ада за плечами и полную неизвестность впереди... Что ж, если у кого-то из малолетних арестантов и сохранялась робкая надежда на лояльность государства, то данное путешествие буквально вытрясло ее до последней крохи. Некоторое время назад поезд остановился. Охранники в вагонах объявили, что станция конечная, и дети, выгрузившись на небольшую утоптанную площадку, обнаружили вокруг глухой лес. Не давая опомниться, их погнали к стоящим поодаль грузовикам, по размеру большим, чем те, на которых производили отлов, и явно не предназначенным для перевозки людей, но это никого не волновало. Каждый кузов заполнялся до отказа и за считанные минуты, пока наконец на земле не остались одни конвоиры. Машины загудели и нестройной колонной двинулись по проторенной дороге. – Мы едем, едем, едем, мы едем прямо в ад, – пробормотала Дельфина, вырывая Эни из раздумий. – Устроим Апокалипсис, и нас вернут назад, – добавила жрица и жизнерадостно заржала. Губы ее подруги тоже растянулись в улыбке. – Оптимизм изо всех щелей, – недовольно прокомментировал Нил и, побледнев, снова надул щеки: укачивало в тряске будь здоров, и многие из ссыльных уже распрощались с недавним обедом. Еще минут десять все ехали в относительном молчании, не считая ойканья, вздохов и сдавленных ругательств. – Мне кажется, или дорога стала ровнее? – неожиданно подала голос Рамалли. – Точно, – удивился кое-как протиснувшийся поближе Уваров. – Видимо, подъезжаем. И он будто в воду глядел. Вскоре машины снизили скорость и, покрутившись, припарковались. Подростки заметно оживились. Снаружи послышались частые шаги, открыли металлические створки, пропуская нестерпимо яркий солнечный свет, и перед отчаянно щурящимися арестантами предстал увешанный автоматами спецназ. – О как! – Уваров восхищенно оглядел бойцов и даже прицокнул языком. – А нас здесь уважают! – Лучше бы считали немощными младенцами, проще было бы, – проворчал Нил, вместе с остальными покидая фургон. Дрожащие ноги не держали совершенно, а ведь приходилось еще тащить внушительную поклажу. Небольшая асфальтированная площадка упиралась в глухой высокий забор с кольцами колючей проволоки поверху и вклинившиеся в него ворота, охраняемые КПП и снаружи, и внутри. Миновав его и пройдя на территорию, ребята попали на дорогу, шириной где-то на две полосы. К сожалению, беспрерывное верчение головами информации не прибавило: справа и слева протянулись точно такие же заборы, разве что чуть-чуть пониже. Спецназовцы вели колонну арестантов под строгим конвоем, с оружием наготове, и даже у самых измученных подростков не возникало мысли остановиться и перевести дух. – Я себя так паршиво не чувствовала даже перед первым рейдом в Диколес, – шепнула Дельфина Рамалли, пользуясь тем, что они поотстали от друзей. – Оказывается, тролли – довольно милые зверюшки, лучше б среди них сейчас оказаться. Русалка почти с нежностью припомнила самых опасных глубинных тварей, сравнила их с окружающей обстановкой и кивнула. Вот уж воистину, нет существ опаснее людей. Когда колонна была уже около непонятного проволочного заграждения, за которым виднелись несколько многоэтажных строений, им приказали остановиться, и один из охранников объявил в мегафон: – Сейчас вы пройдете распределение. Первая группа – фамилии начинаются на буквы от "а" до "ж". Повторяю, фамилии от "а" до "ж" – выйдите вперед! Некоторые подростки нерешительно выступили и, повинуясь указаниям, сгрудились в голове колонны. В их числе оказались Лена и Рамалли, и Дельфина нервно затопталась. Эни предприняла попытку пробраться к ней, но неосознанно жмущиеся друг к другу дети оказались неодолимым препятствием. Жрица раздраженно рыкнула и вернулась на исходную позицию. Спецназовец с мегафоном махнул рукой, и первую группу повели вперед. Открыли дверь за высокий проволочный забор, и толпа постепенно просочилась за металлическую сетку. Конвоиры остались снаружи, и один запер дверь. Послышался усиленный динамиками голос, и все навострили уши. – Приветствую вас в ЭЛИФИ – экспериментальном лагере исследования феномена исчезновения, – вещал со сцены у противоположной стены какой-то мужчина. – Вы будете размещены в четырех входящих в него лагерях: "Солнышке", "Улыбке", "Благодати" и "Карусели". Распределение уже прошло, поэтому я буду называть фамилию и имя, ник и лагерь. Названный должен подойти к одному из четырех выходов. – А что с нами будет? – довольно громко выкрикнул кто-то. – Вы будете размещены в четырех лагерях, – повторил человек. – Да идите на!.. – раздался истеричный вопль. – Что вы хотите с нами делать? Вы не имеете права нас тут держать!.. – фраза завершилась коротким вскриком и стуком упавшего тела. – Полагаю, все всё поняли, – в полной тишине констатировал человек на сцене. – Тогда начнем распределение. Дальнейшую перекличку Эни слушала рассеянно, осмысливая новую информацию, а, точнее, ее отсутствие. "Цель у всего этого сумасбродства явно есть, только вот почему нам о ней не сказали? Сообщают, что изучают феномен исчезновения, но не говорят, как? Почему бы? Ааащ, башка кипи-и-ит!" – Братик, что думаешь? – подергала она Нила за куртку. Тот нахмурился еще больше и задумчиво поскреб подбородок. – Надо понять, что им от нас нужно. Но возникает вопрос: а отчего это сразу не объявили, всем было бы проще? – Походу, будут прессовать морально, – подал голос непривычно серьезный Уваров. – И аморально. Короче, на повестке дня – выжить. А там посмотрим. – Если будет чем смотреть! – огрызнулась экс-жрица. Сложившаяся ситуация несказанно ее бесила: надежда понять смысл ссылки растаяла, как пломбир на солнце, а не понимать, куда вляпалась, Верховная ох как не любила. "Щас бы сюда мою косу..." – мечтательно сощурилась она, кровожадно поглядывая на конвоиров. Словно уловив настроение сестры, некромант положил ей руку на плечо и несильно сжал, напоминая, кто они теперь и где. Эни надула губки, фыркнула и отвернулась. Вскоре стали собирать вторую группу – от "з" до "н", – и в ней оказалась Дельфина. Кинув встревоженный взгляд на подругу, она вместе с остальными направилась к забору, и Эни вознесла молитву Темнейшему, чтобы они попали в один лагерь – беспринципная менталистка и наглухо отбитая жрица представляли собой поистине гремучую смесь. "Черт, не знаю ее имени и фамилии, – запоздало дошло до девочки. – Ладно, разберемся на месте". Подошло время третьей группы – от "о" до "ф", – и оставшаяся троица, стараясь не отлипать друг от друга в смешавшейся толпе, следом за другими преодолела проволочный рубеж. Располагающаяся за ним площадка представляла собой достаточно вместительный стадион, имевший, помимо этого входа, еще четыре двери – две справа, две слева, над каждой по ленте с названием лагеря. На сцене переступал все тот же мужчина – полненький, с ежиком темных волос и крайне самодовольным видом. Изнутри периметр дублировали такие же спецназовцы, как и снаружи, и новоприбывших сразу же взяли в кольцо. Эни благополучно прослушала неизменную приветственную речь и порадовалась, что денек выдался без дождя – навес наблюдался только на сцене. "Интересно, как много народу из Ковена сейчас может здесь стоять?" Мысль собрать соратников в этом мире и устроить врагам сладкую жизнь показалась такой привлекательной, что Верховная полностью погрузилась в мечтания. – Уваров Дмитрий, – выдернуло ее из раздумий знакомое имя, – ник JokeR, лагерь "Солнышко". – Филатова Анна, ник Анька-чан, лагерь "Солнышко", – она переглянулась с парнем, и тот ей едва заметно кивнул. – Филатов Даниил, ник Khelpi, лагерь "Благодать". На девочку будто вылили ведро ледяной воды. – Катитесь к черту! – заорала она, рассвирепев; вооруженная охрана теперь занимала последнее место в рейтинге важных вещей. – Мы вместе! Тут же один из конвоиров двинулся к экс-жрице, вынимая шокер, и Эни, ощутив острую потребность срочно совершить особо масштабное и кровавое жертвоприношение, кинулась на него сама и вцепилась зубами в держащую прибор кисть. Вскрикнув от неожиданности, мужчина отдернул руку и попытался ударить девочку кулаком другой, но ее нынешняя комплекция, хоть и уменьшала наносимый урон, увеличивала ловкость – она отскочила назад и извернулась кошкой, примеряясь для нового выпада, как угодила в крепкую хватку подоспевшего Уварова. – Дура! – прорычал он над ухом, – Огребать не надоело? Это ничего не изменит! Несогласная с позицей непротивления экс-жрица отчаянно брыкалась, но парень подхватил ее как пушинку и оттащил подальше в толпу. Спецназовец недовольно потоптался, но решил не встревать с заварушкой и, сплюнув, отошел. Мужчина на сцене недовольно прищурился, но, видя, что конфликт исчерпан, прикапываться поленился. Нил, приняв эстафету по удержанию разбушевавшейся девчонки, поблагодарил Уварова и принялся методично увещевать не в меру бойкую сестренку вести себя поспокойнее. Его лекция окончилась одновременно с распределением. Чуть не задушив брата на прощание и пообещав его найти, даже если для этого придется "выкосить всех безмозглых недоносков с пушками", Эни послушно направилась за Димой в дальнюю дверь справа под радостно-невинным названием на транспоранте "Солнышко".***
С появлением маниакально настроенной зомбо-руки, успевшей перелапать задницы всех членов Ковена, а заодно и ее "гениального" создателя с дохлой собакой, жизнь в Гремучих горах стала намного веселее. Начало этому положила пьянка, устроенная Верховной жрицей в честь переезда ее дорогого братца, и вследствие этого широкомасштабного и длительного действа даже ритуалы оказались отодвинуты на второй план, а вновь подобравшаяся поближе, дабы пошпионить, Инквизиция убралась восвояси с глубоким недоумением, уж не поубивали ли враги друг друга. Отпраздновав появление Нила и с удовольствием отметив, что разозленный некромант открывает весьма заманчивые перспективы по устранению главного геморроя – инквизиторов, – Эни отправилась бороздить любимые ущелья – мрачные, крутые, таинственные горы она обожала всей душой еще с детства, и теперь наслаждалась окружающим ландшафтом на полную. Как и все жрецы, она жила днем сегодняшним, ни в чем себе не отказывая и ни о чем не жалея, но все же иномирное прошлое изредка всплывало, прихватывая оставшиеся без ответа вопросы и какое-то глухое раздражение. "Жрец – это призвание, диагноз, состояние души", – считала Эни, и каждый из Ковена, не задумываясь, согласился бы с нею. Тем более странно было понимать, что когда-то Верховная, от имени которой дрожало в страхе мирное население и скрежетала зубами Инквизиция, мелкой соплей жила с братом и мамой в старенькой двушке, ходила в школу, ненавидя математику и преданно любя физру, и мечтала о татуировке, мороженом вместо каши на завтрак и новых наушниках – о новом же телефоне она и мечтать не смела. Но, видимо, что-то такое зрело в ее сердце, раз Мир переродил довольно посредственную девочку в одну из самых кровожадных тварей, сумевшую, вдобавок, подчинить и возглавить прочих. Может, кто-то и предпочел бы стать магом и жить в красивой столице, или эльфом из Лихолеса, а не всеобщим изгоем с гор, однако адепты Ковена и не думали роптать на судьбу. Всех их объединяли дикость, свобода и полнота жизни – разве возможно в здравом уме променять это на сомнительного дружелюбия общество и богатые хоромы? – Всё и сейчас! – во всю мощь легких выкрикнула Эни ею же придуманный девиз и лихо сиганула вниз по карабкающимся друг на друга каменным кручам, чувствуя себя бесконечно свободной, а значит, почти бессмертной.