День – время уз и цепей, обязанностей и правил. Ночь – время свободы. (С. Лукьяненко "Дневной Дозор")
Предрассветные сумерки просачивались в окна, заполняя вязкой мглой длинное прямоугольное помещение. На рядах двухъярусных кроватей забылись беспокойным сном разновозрастные подростки, жадно цепляясь за каждую секунду драгоценного отдыха. Только одна хрупкая фигурка двигалась в полутьме, стараясь не создавать шума. Мышцы отчаянно ныли, рот грозил порваться от непрерывного зевания, а усталый мозг умолял вернуться в постель, но девочка упорно делала отжимание за отжиманием, тяжело отдуваясь сквозь сжатые зубы. Вставать даже раньше сирены-будильника, в несусветную рань, было невыносимо, но не хуже, чем жить в тощем девчачьем тельце. Беззащитный ребенок – какое мерзкое существование для Верховной Жрицы Ковена, чье имя наводило ужас на окрестности Латару! И пусть привычная коса и верные последователи остались в сладком прошлом, Эни готова была поклясться перед Темнейшим, что ее врагам по-прежнему не будет пощады. Впрочем, лезть на рожон тоже явно не стоило, чертов Уваров осторожничал не зря, и за его заступничество девочка чувствовала что-то вроде благодарности. Резкий протяжный звук, разорвавший тишину, выкинул экс-жрицу из чертогов разума. Начался очередной долбодень; в туалет мгновенно выстроилась пошатывающаяся спросонок очередь ссыльных – времени на утренние процедуры было мало, а вот народу полно. Эни злорадно похихикала, хоть в чем-то были плюсы ее ранних подъемов, и вновь душераздирающе зевнула. К ней подобралась Дельфина и, окинув быстрым взглядом окружающих, кратко осведомилась: – План в силе? – Пока да, – кивнула Эни, с удовольствием отмечая начало сопротивленческой деятельности. Сидеть без дела в трудный период она не любила. – Ты вообще, что ли, не спишь, – пробормотала менталистка. Она-то и мысли не допускала о возможности жертвовать бесценными крупицами сна. Привычка, въевшаяся еще в Мире: сознание мага разума нужно ему ясным и незамутненным. – Что за бабсовет? – заинтересованно подвалил Уваров к шепчущимся подругам. – Да так, гадаем, что за хрень устроят нам сегодня, – отмахнулась жрица. Диму они решили не посвящать в готовящуюся вылазку, справедливо опасаясь, что он обзовет это безрассудным риском и привяжет неугомонных девчонок к кроватям. – Даже знать не хочу, – пробормотал парень, мрачнея. С каждым днем задания в "Солнышке" становились все бредовее, а условия жизни все тяжелее. Напряжение повисло в воздухе мыльным пузырем, и троица с опаской ждала, когда он лопнет и выпустит накопившееся недовольство сосланных подростков. На сей раз задание оказалось не столько идиотским, сколько грязным и противным. Предстояло сортировать по мешкам мусор, привезенный грузовиками и сваленный в несколько огромных вонючих куч. Жаждой устроить кровавую резню пылала уже не одна Эни, но и все окружающие. Дельфина с нескрываемым отвращением отбирала измазанный в гниющей органике пластик и украдкой посматривала на людей вокруг. Трудности и лишения оставили на каждом определенный отпечаток: кто-то вяло и монотонно выполнял свою работу, а безволие в глазах являло полную покорность обстоятельствам, у кого-то на лице проступила затаенная агрессия и злость на собственное бессилие, однако... Экс-менталистка задержала пристальный взгляд на одной девушке, которая очень некстати отвернулась и затем вовсе отошла за "благоухающее" нагромождение. Кто-то, как и она, вел себя иначе, не выделяясь из толпы, и лишь внимательный человек мог заметить в них деловитую задумчивость и готовность действовать. Кроме того, девушка привлекла внимание Дельфины еще и по другой причине, которую стоило проверить... Как только представится возможность. Эни по большому счету плевать хотела на то, что роется в помойке. Жрецы чистюлями не были из-за своего образа жизни, поэтому запашок не доставлял ей невыносимых моральных страданий. Бесила именно необходимость выполнять приказ жирного ублюдка, над вступительной речью которого она некогда ржала как припадочная. Чтобы успокоиться, Верховная мысленно пересчитывала лезвия, зашитые в куртке. Вот бы нашинковать всех этих уродов-охранников в капусту! – Не смотри так, даже мне страшно становится, – с ухмылкой шепнул стоящий рядом Уваров. – Ты точно девочка, а не кровожадный монстр из ада? "Почти угадал!" – про себя обрадовалась Эни, но вслух ответила: – С такой жизнью не то что монстром, самим дьяволом станешь. Готова спорить, убивать тут хотят все, даже самые невинные деточки. – Ну, это явно не про тебя! – хохотнул было Дима, но быстро заткнулся, чтобы не привлечь ненужное внимание. – Скажи честно, – продолжил он шепотом, – твое первое слово было матерным? – Понятия не имею, – огрызнулась девочка. Ее немного напрягло странное, не соответствующее шутливым подколкам выражение, застывшее в глазах парня. – Учитывая мою мамашу, ты, возможно, прав. – С семьей проблемы? – перестал улыбаться Уваров. Эни раздраженно фыркнула и в кои-то веки решила вести себя соответственно двенадцатилетнему ребенку: – Не бывает проблем с тем, чего нет. – А твой брат? – поднял бровь Дима. – Ну, разве что он... – смешавшись, протянула экс-жрица. – Короче, не твое дело. Отцепись. – Значит, поэтому ты такая... – протянул Уваров, и Эни – упаси, Темнейший! – послышалась в его словах жалость. – Какая? – злобно прищурилась она, закипая от ярости. "Меня!!! Жалеть!!!" По счастью, на этом их диалог завершился. Дима проявил несвойственную ему тактичность и чуть ли не по уши закопался в мусор, старательно имитируя страшную заинтересованность этим занятием. А Эни под шумок улизнула к Дельфине – им всегда было о чем поболтать.***
Острый серп нарождающейся луны одиноко висел в ночном небе; впрочем, заметить его можно было изредка, когда клочковатая пелена тяжелых туч ненадолго рвалась под напором резкого ветра. Казалось бы, кому может понравиться сей мрачный пейзаж? Но две маленькие фигурки, крадущиеся вдоль длинной стены барака, благословляли его всем сердцем: более подходящей для вылазки погоды и придумать было нельзя. Эни едва не подпрыгивала от бушующего в крови адреналина. Наконец-то в беспросветной каторге представилась возможность заняться делом и хоть на шаг продвинуться к освобождению! Нет, до него, разумеется, было еще "как до Аргоны раком", – хихикнула экс-жрица, – но разведку местности руки чесались произвести уже давно. Согласно мысленной карте, составляемой ночными путешественницами, бараки со ссыльными располагались почти в центре лагеря. Обследуя его периметр, девочки неизменно натыкались на дома и посты охранников, расположенные вдоль граничащих с внешним миром стен. Стоило бы продвинуться ближе к центру ЭЛИФИ и рассмотреть как следует вход, через который их запустили, и трехэтажное здание неподалеку от него – то самое, куда притащили в карцер Эни, – однако прямо перед бараками пустовала площадь – место каждодневной работы арестантов. И хотя надзиратели явно не заморачивались с неусыпным наблюдением за территорией – подруги умудрились не попасться на глаза ни одному из немногочисленных постов – внаглую вылезать на открытое пространство казалось верхом глупости. – Давай уже закругляться, – еле слышно обратилась к напарнице Дельфина, зябко передергивая плечами. – На первый раз, пожалуй, хватит. – Мы не узнали самого главного! – шепотом возмутилась Верховная. – Давай хоть к площади подберемся? – И что ты там не видела? – скептично пробурчала менталистка. – Дальше нее все равно пробраться не выйдет. А я точно помру, если не посплю сегодня хоть пару-тройку часов! – Не-е-еженка, – покривилась Эни, привыкшая к постоянным испытаниям своего тела на прочность. – Ладно, если ваше высочество с ноженек валится, предлагаю сделать так: ты иди на запад и посмотри, сколько построек у стены возле главной дороги, а я – к ближайшему ко входу бараку. Попытаюсь рассмотреть, много ли там шатается постовых. И поодиночке возвращаемся к себе, вот и время сэкономим. Дельфине решительно не нравилась идея разделиться, но накопившая усталость сулила отключку под ближайшим кустом, поэтому выбора особо не было. "В конце концов, до сих пор нас так никто и не заметил, – успокаивала она себя, легко и неслышно перебегая от здания к зданию и прячась в тенях возле них. – Лишь бы Ане шило задницу не укололо рвануть напролом". Неожиданно впереди послышались голоса, и Дельфина замерла столбом, вжимаясь спиной в рассохшуюся дверь барака. Ей повезло: несколько деревьев и кустов ненадежно, но все же отгораживали очередной охранный пост, и девочку негромко переговаривающиеся мужчины не обнаружили. Осознав это, она облегченно выдохнула и непроизвольно еще сильнее оперлась на дверь. А затем оступилась и едва не полетела на пол, потому что та внезапно отворилась. Чьи-то руки подхватили экс-менталистку и втащили внутрь, а затем вновь закрыли проход. Чудом сдержавшаяся от воплей Дельфина до боли закусила губу и принялась вырываться. Впрочем, отпустили ее моментально, сперва аккуратно поставив на ноги. Девочка быстро развернулась, оценивая обстановку. Большинство обитателей этого барака тихо-мирно спало на неудобных койках, но несколько человек явно нашли себе занятие поинтереснее. Ближе всего стоял широкоплечий парень – похоже, именно он уберег ночную гостью от падения. К нему подошла лохматая – во всяком случае, так Дельфине показалось в кромешной темноте – девушка; семеро других остались стоять плотной кучкой в стороне. – Добрый вечер, я диспетчер, – брякнула менталистка, желая разрядить напряженное молчание. – Ты что тут делаешь? – девушка будто бы пропустила ее слова мимо ушей. Похоже, эти ребята тоже что-то затеяли в пику жестокой ссылке и ее устроителям, но привыкшая осторожничать менталистка решила не раскрываться сразу: – Я просто хотела посмотреть, можно ли отсюда убежать, я больше не могу, есть постоянно хочется, а еще эти... С автоматами ходят! Мне страшно! Я хочу домой! – в это время в окно заглянул полумесяц, его бледный свет несколько разбавил чернильный мрак. Девочка наконец разглядела стоящих возле нее подростков и с удивлением заметила, что именно эта девушка привлекла ее внимание сегодня днем. Та, в свою очередь, ответила пристальным взглядом, и девочке отчего-то показалось, что ее просканировали насквозь. – Раз уж пытаешься изобразить истерику, то хоть лицо каменным не оставляй, – медленно произнесла она. Дельфина удивленно замолчала, а потом почувствовала прилив восхищения и широко ухмыльнулась. – Учту на будущее, – разом сбросив наигранную нервозность, кивнула менталистка. – Надо же, а мы почти поверили, – присвистнул какой-то мальчишка. – И зачем было театр разводить? – В любой непонятной ситуации играй несчастную деточку, – снисходительно пояснила та. – Человеческая глупость особенно удачно сочетается с жалостью. Удачно для того, кто этим пользуется, конечно. – Ты мне сейчас кое-кого напомнила, – тихо фыркнул парень, стоящий рядом. – Одну мелкую занозу в задницах и мозгах, пусть это и звучит странно. Сердце девочки сделало бешеный кульбит. Совершенно дикая мысль прострелила разум. – За мелкую занозу ответишь, Эдри, – привычно выдала она. И застыла, на миг испугавшись возможного ответа. Парень и девушка синхронно дернулись, словно получив мощный разряд тока. Затем переглянулись и вплотную придвинулись к менталистке; взгляд одинаково распахнутых глаз был почти диким. – Дельфина?.. – раздался неуверенный вопрос, в котором сквозила больная, отчаянная надежда. – Нет, блин, тролль из Диколеса! – рассмеялась девочка, по щекам потоком хлынули непрошеные слезы. Впервые за время всей чертовой ссылки она готова была петь и плясать от счастья, даже если дальше будет в сто, в тысячу раз тяжелее – пускай, оно стоит этого момента. Она дома, черт подери, она дома, потому что дом – не абстрактное пространство, а возможность быть рядом с близкими. Последовавшие минуты идиллистического воссоединения смешались в сумбурную кашу ощущений и эмоций. Кажется, ее едва не задушили в чересчур крепких объятиях, также менталистка стала свидетелем воистину редчайшего события: Маарен – разумеется, это была она, теперь-то сомнений не оставалось – плакала у давней соратницы на плече, что-то бессвязно бормоча, а Эдриан пытался утешать их обеих, но и сам время от времени подозрительно шмыгал носом. Дельфина, наверное, стояла бы так целую вечность, но вдруг поняла, что видит друзей немного лучше, чем раньше. – Вот черт... Кажется, мне скоро пора назад, – виновато произнесла она. Уходить не хотелось абсолютно, однако Аня могла заволноваться, а уж если бы охранники заметили лишнего или отсутствующего человека в бараке... Согильдийцы наконец отлепились от нее и с видимым усилием взяли себя в руки. – Так. Значит, быстро вводим тебя в курс дела, – сообщила Маарен, в голосе которой появились хорошо знакомые командные нотки. – Как видишь, мы тут сложа руки не сидели, уже есть некоторые варианты дальшейших действий... – Может, сперва познакомите с вашей подружкой? – заговорил один из стоящих поодаль подростков, про которых девочка уже успела забыть. – Она, насколько я понимаю, тоже?.. – Тоже, – кивнул сиящий внутренним светом Эдри. – Дельфина, маг-менталист из "Нефилима". – Куда ни плюнь – сплошь люди. Развелось вас тут, – ругнулся ссыльный. Поймав недоуменный взгляд Дельфины, он пояснил: – я вообще драконид, и покамест единственный в своем роде. – Кончай ныть, – велела длинноволосая девица, пихнув его в бок. – Екай тоже не видно, но я ведь молчу. – Ничего, скоро в нашем полку прибудет, – пообещала Маарен, а до менталистки медленно доходило. – Так вы все из Мира?! – Естественно! – фыркнули ребята. – А ты думала, что кто-то из обычных детишек способен поднять восстание? Кишка тонка переть против дядей с пушками, да и за лишний час сна они удавятся. – Кстати... А почему екай и драконид так спокойно стоят рядышком? – заинтересовалась Дельфина. Слава о неистребимой вражде этих двух народов гремела на весь континент. Вместо ответа те только переглянулись, и как-то сразу стало ясно, что испытывают они друг к другу отнюдь не ненависть. "Ну и ну, – покачала головой экс-менталистка, – дальше, видимо, будут пьющие на брудершафт жрецы и инквизиторы. Чего только в жизни не встретишь". – Отставить болтовню, – скомандовала волшебница. – Времени действительно мало. Вот что нам удалось выяснить... Дельфина улыбнулась, ощутив ностальгию по милому сердцу прошлому, когда Маарен в гильдии так же обстоятельно излагала подробности нового задания, и приготовилась внимательно слушать. Уж за товарищей она кому угодно мозги вынесет и безо всякой магии. А значит, восстанию быть.***
Угрюмая тишина, растекшаяся по наполненному перманентным шумом помещению, удручала и действовала на нервы. За длинным столом сидело несколько человек, каждый смотрел себе под нос и о чем-то мучительно размышлял, поэтому дверной хлопок прозвучал громче взорвавшейся бомбы. Дельфина, оказавшись в центре внимания, замешкалась, отвела взгляд и покачала головой. Она буквально кожей ощутила вызванное этим жестом разочарование. Хотелось поддержать согильдийцев, дать надежду на успешный исход, но увы, с хорошими новостями пока не ладилось. Невольно она представила, каково сейчас Маарен: "Нефилим", который волшебница считала своим домом, разваливался прямо у нее на глазах, и всем им оставалось лишь беспомощно созерцать эту картину. "Пропади пропадом старый козел! Я нашлю на него такие кошмары, что заикаться начнет и мамочку звать по ночам!" – сжала кулаки менталистка. Она не могла, да и не собиралась прощать предыдущего главу гильдии, который сперва запустил ее, позволив разбавить сплоченные ряды воинов всякому отребью, а теперь и вовсе позарился на теплое местечко придворного чинуши, выбитое связями, и бросил их всех на произвол судьбы. Казалось бы, ну в чем проблема, назначить следующего главу и жить припеваючи, но всплыли неожиданные сложности. Конкуренция между боевыми гильдиями всегда держалась жесткая, каждая мертвой хваткой держалась за престиж и востребованность по своему роду деятельности. Так сложилось, что "Нефилим" специализировался на борьбе с монстрами, и лихолесские эльфы по старой памяти нанимали именно его. За весьма неплохую, к слову, плату. Более молодые гильдии такой расклад не устраивал, они жаждали заполучить столь лакомый кусок. Неизвестно, у кого конкретно нашлось достаточно влияния или денег, но потеря главы оказалась для "Нефилима" роковой: структура, созданная для учета и контроля гильдий, безжалостно отбраковывала все предложенные кандидатуры. Дело стремительно шло к расформированию и роспуску участников, оставалась пара недель, до конца которых кто-то уже должен был взять управление в свои руки. Настроение у всех стремительно падало, некоторые сдавались и уходили сами, не желая дожидаться неизбежного. Лишь самые упорные еще пытались что-либо предпринять, но с каждым днем их становилось все меньше. "Назло не уйду!" – решила тогда Дельфина. К сожалению, за незаконное ментальное воздействие светил нехилый тюремный срок, а то она живо бы разобралась с проплаченной бюрократией. Пушистый полярный зверек подкрался совсем близко и теперь ехидно скалил зубы, намекая на полный провал. Но, кажется, даже он не учел несгибаемости одной кудрявой волшебницы. – ...В смысле Маарен участвует в Турнире Магов? – ошалело переспросила менталистка, всерьез подозревая, что Эдриан или тронулся умом с горя, или очень неуместно шутит. Рыцарь одним махом опрокинул стакан, даже не поморщившись от крепости его содержимого, и кивнул. – Так и есть. Сам, честно говоря, в шоке. Вроде как она вконец озверела и предложила себя на роль главы, а ей посоветовали сперва доказать право претендовать на такую должность. Как ты знаешь, к победителям Турниров отношение особое, сильнейшие, как-никак. Победителю точно отказать не посмеют – такой скандал! – Она же там убьется! – выдавила Дельфина, большие глаза которой увеличились почти вдвое. – Мы должны ее отговорить! – Бесполезно, – махнул рукой Эдри. – Это танк с отказавшими тормозами. Знаешь, мне даже жалко ее противников. Но девушка, несмотря на уверенность приятеля, оставшиеся до Турнира дни провела как на иголках. С Маарен так и не удалось пересечься – похоже, она намеренно затаилась; поэтому к арене менталистка шла взвинченная как никогда. Состязания между магами проводились в два этапа. Проверялись не только умения, но и выносливость, а потому Турнир занимал один день. Первый этап состоял из сражений с выловленными в Диколесе чудовищами, второй – из дуэлей между оставшимися участниками. Победитель из пары магов бился с другим победителем, и так далее, пока претендентов не оставалось двое, и один из них не одерживал окончательную и безоговорочную победу. Весь оставшийся состав "Нефилима" пришел поддержать своего товарища. И когда Маарен, в который раз брошенная на землю, дрожащей рукой утирала со лба пот и кровь и, щурясь, вглядывалась в их лица, внутри Дельфины все обмирало от какого-то щемящего до боли чувства. Ведь если один твой вид придает сил подниматься раз за разом на нетвердые ноги, сжимать в окровавленных пальцах посох и уверенно улыбаться очередной атаке – это... Дельфина и сама не знала, что значит загадочное "это". Но когда из охрипшего горла рвутся оглушительные крики, а ладони горят от непрерывных хлопков, чествующих победителя над людьми и обстоятельствами – победителя, что подарил им всем надежду – красивые формулировки становятся не так уж и важны.