Эй, Золушка, может побегаем?

Новый дом не вызвал у Лютера доверия даже еще будучи на обложке журнала, в коих есть только дома, квартиры в центре города и остальная крупная недвижимость. Нет, он не был построен около кладбища или на его территории, не было и больниц с моргами рядом. Просто этот дом не был тем, чего ему хотелось бы. Поселился он там сразу после приема на работу. Другой город, другие правила. Жить с родителями было неуютно, учитывая, что в его двадцать три года люди уже заводят семьи и отправляют своих отпрысков в детские сады и школы. Да и постоянные вопросы матери «невзначай» о том, нашел ли он себе кого-нибудь тоже напрягали. Лютер также не мог сказать отцу и о том, что ориентация у него нетрадиционная еще со школьной скамьи. Еще за год до экзамена в школе ему поручили написать доклад о событиях, произошедших в их городе за последние двадцать лет. Выискать самые “горячие”, те, что подняли шумиху. В одном из этих происшествий оказался и его отец. Драка в гей-клубе, отправившая всех её участников в больницу, где, собственно, совсем скоро всё повторилось. Так парень понял, что ни при каких условиях не расскажет родителям свою тайну. Постельным опытом он похвастаться не мог. Так, было пару раз, да и то с разными почти не знакомыми мужчинами. К сожалению, дальше одной ночи ни с кем не заходило. Лютер никого не устраивал. Хотя в постели был хорош, как говорила большая часть. Только вот внешностью никому угодить не мог: не было того по-детски наивного, задорного взгляда. Только болотно-зелёные глаза, всегда смотрящие то ли с обидой, то ли с ненавистью. И телосложением от актива сильно не отличался - высок, широк, накачан. А вот слегка длинные каштановые волосы он завязывал в хвостик, в основном брал волосы посередине. Смотрелось довольно неуклюже, но ему нравилось, да и в глаза не лезло. Так что на пай-мальчика он особо похож не был, ну, если только совсем чуть-чуть. Парня всегда привлекали фотографии. Но, к сожалению, кроме уже старого профессионального фотоаппарата он ничем похвастаться не мог. Родители не разделяли его увлечения, поэтому и отказывались покупать что-либо. Да и поскольку он был старшим сыном, особо-таки много внимания ему не уделяли, что уж говорить о его младшем брате. Но это одиночество он сумел заполнить работой на должности помощника детектива. К несчастью, хорошего отношения к своей персоне он добился с большим трудом, ведь таких молодых, как он, в их отделе было мало. В основном это были рослые мужчины за тридцать пять, улыбки на лицах которых он не увидел даже после окончания рабочего дня. Это не могло не огорчать. В первый же день на него скинули, кажется, всю бумажную работу, решив немного поглумиться над новичком.

***

Лютер сидел в кафе и пил слишком крепкий кофе, когда за его столик кто-то подсел. Пришлось оторвать взгляд от стаканчика и всё-таки одарить нарушителя спокойствия уставшим взглядом. Это оказался весьма, весьма красивый мужчина лет тридцати. Жизнерадостные голубые глаза так сильно выделялись, что оторвал он от них свой взгляд только спустя несколько мгновений... Или это уже прошли минуты? — Ты тут чего грустишь один? — голос оказался таким мягким, а потом и эта улыбка... В общем, Лютер явно сейчас глупо улыбался, благо, хоть упал с небес на землю, залившись краской до самых кончиков ушей. — Да я тут... кофе пью... горький... — эти слова дались ему с большим трудом. Кажется, незнакомец заметил дрожь в его голосе (только дурак бы не заметил) и хрипло тихо рассмеялся. Парня пробрало дрожью до самых костей, его смех очаровывал. Кто ж знал, что такие сильные чувства, как смущение и волнение заставят его резко встать и покинуть уютное кафе. Хорошо, что хоть за кофе заплатил ещё в самом начале. Остановился Лютер только спустя пару улиц, когда заведение уже пропало из поля зрения. Пришлось доковылять до ближайшей лавочки, дабы не свалиться на дорогу. Пока он приводил своё дыхание в норму, то перед ним остановился тот самый незнакомец из кафе. Он сам слегка наклонился перед ним вниз, опираясь ладонями о свои колени. — А ты быстро бегаешь, Золушка. — и опять этот чудный смех, от которого в зоне ширинки всё начинало напрягаться. Лютер опять залился краской и уже собирался бежать, но сильная рука, надавившая на плечо, помешала это сделать. Незнакомец сделал шаг к нему и накрыл его губы своими. Парень даже ничего не делал, когда рука надавила на паховую область, заставив тихо простонать и приоткрыть рот. Лютер не мог знать, сколько это продолжалось, да и на какой минуте он стал ему отвечать, и вообще, почему его куртка оказалась уже не на нём, а на самой лавочке, и куда это он лезет своими ручками.. Лютер с возмущением (и большим трудом) оттолкнул от себя мужчину, который сначала смотрел на него со злостью, а потом с виной. — Эй, Золушка, можем побегаем завтра? — зеленоглазый даже выдохнул от удивления, решив, что это шутка.