Арт-сборник

      На побережье в этот час совсем пустынно. Солнце клонится к закату, а над водой летают, покрикивая, чайки. Эмма сбрасывает туфли и оставляет их на краю пляжа, а потом ускоряется, нагоняет Киллиана и вкладывает свою руку в его. Сухой, нагретый за день песок ласкает стопы, и Эмма никак не может перестать улыбаться. Ей так хорошо – сейчас, сегодня, всегда рядом с ним. И она чувствует такое единение с природой, какого не чувствовала никогда: всё кажется идеальным отражением её чувств. Золотое солнце слегка слепит и греет правую щёку, не припекая, а волны с мягким шумом набегают на берег. Под тяжёлыми шагами Киллиана хрустит песок, а шлейф платья Эммы шелестит рядом. Покой и умиротворение. Всё наконец так, как и должно быть.       Эмма прижимается щекой к грубой коже камзола и вдыхает знакомый запах. Киллиан и море, что может быть лучше? Они замедляют шаг, и Киллиан, освободив руку, прижимает Эмму к себе. Она слушает, как он дышит в такт морю, и почти лопается от гордости. У неё сейчас столько чувств внутри, что она боится сказать хоть слово: вдруг оно прозвучит не так? Поэтому лишь поглаживает руку Киллиана и наверняка сияет от счастья. Не может не сиять.       — Я люблю тебя, – шепчет она какое-то время спустя, не сдержавшись, и улыбается. – Очень.       — Ты это мне или морю? – вполголоса спрашивает Киллиан, и Эмма пихает его плечом.       Он смеётся.       — Пояснить? – лукаво интересуется она, запрокидывая голову и ловя отблески последних солнечных лучей у него в глазах.       — Давай, – важно кивает он, но, стоит ей открыть рот, тут же прижимается к её губам.       Целует мягко, нежно, задевая душу осторожными прикосновениями, и у Эммы замирает сердце. И дыхание теряется где-то в горле, когда Киллиан берёт её за руку и слегка сжимает пальцы.       Как же сильно она его любит.       Ветер треплет волосы, чайки кричат что-то глубокое, а солнце, ослепив напоследок алым светом, скрывается за горизонтом. И такое ощущение, что в этот момент исчезают все звуки. Море шумит где-то далеко-далеко, чаек совсем не слышно. Под ногами влажный песок, пальцы в руке Киллиана, губы отвечают на поцелуй. Второй рукой она крепко сжимает стебли букета: кажется, будто это единственное, что соединяет её с реальностью. Отпустит – и унесётся в неведомые дали.       Она немного отстраняется и, не открывая глаз, крепче его обнимает. Трётся лбом о колючий подбородок и переминается с ноги на ногу, потому что песок уже остыл, а море в начале лета холодное.       — Свон, – зовёт Киллиан, и она вздыхает.       — Тебе придётся привыкнуть, да?       — Даже не думай об этом! – возмущается он. – Ты была Свон, ей и останешься.       — Вообще-то нет, – хмурится в ответ Эмма и смотрит ему в глаза. – В моих планах было заполучить твою фамилию. Ты думал, мы устроили свадьбу, чтобы я оставила себе фамилию, которую сама и придумала? Нет уж.       — Твоя фамилия стала для тебя символом надежды на светлое будущее, Эмма. И я не могу её у тебя отобрать.       Она улыбается. Киллиан слишком хорошо её понимает, слишком близко чувствует. Слишком глубоко в сердце. Вот только есть одно маленькое «но».       — Моя фамилия уже дала мне гораздо больше, чем я могла мечтать, когда называла её. Гораздо, гораздо больше. На моё новое будущее у меня совсем другие надежды, и фамилия Джонс отразит их куда точнее.       Киллиан проводит большим пальцем по её щеке и, привлекая к себе, целует в висок. Делает глубокий вдох, а потом тихо говорит:       — Хорошо. Буду называть тебя миссис Джонс.       — Это мне нравится, – довольно соглашается Эмма и приподнимается на носочки. – А ещё мне бы очень понравилось, если бы мы отошли чуть подальше от воды, иначе первое, чем ты займёшься в качестве мужа, – это лечение моей простуды.       Он подхватывает её на руки так быстро, что она не успевает даже ахнуть. Крепче обвивает его за шею и утыкается носом ему в ухо, одновременно пытаясь стряхнуть налипший на стопы песок. Влажный подол тяжело свисает, на пляж опустились сумерки, а волны шумят, почти добегая до ног Киллиана.       Он успевает сделать несколько шагов, когда она вдруг просит:       — Стой!       Он застывает на месте, глядя на неё с беспокойством, а она закрывает глаза и, замахнувшись, бросает букет в море.       — На счастье, – поясняет под недовольные крики спугнутых чаек и прижимается к нему крепче.       На счастье. Это всё, что ей нужно.