Если бы когда-нибудь я потерял тебя, То я точно потерял бы и себя. — Pearl Jam.
2027 год
Пытаясь не уронить бумажный пакет, призвав всю свою ловкость и невозмутимость, девушка умудрилась провернуть ключ в замке и попасть внутрь квартиры, после чего, прихватив пакет поудобнее, толкнула дверь бедром и та захлопнулась. В маленькой квартире пахло выпечкой, девушка слабо улыбнулась, улавливая запах. Кинула пакеты на стол и прошла в гостиную. Окно было раскрыто, с улицы тянуло сухим горячим воздухом, хотя на часах было больше девяти. — Заходил сосед. Мужчина, растянувшийся на диване с тарелкой какой-то выпечки, не повернул головы, не слишком утруждая себя приветствиями. — Брюс? — едва изогнувшаяся бровь выдала удивление. — Что ему нужно? — Спрашивал тебя, — голос догнал её в соседней комнате, куда девушка удалилась, чтобы переодеться. — Так что поговори с ним, а то он, чего доброго, поселится у нашей двери и будет скулить, как потерявшийся щенок. Она беззвучно усмехнулась. Ну, конечно. Она ведь не мутант какой-нибудь, манипулирующий феромонами и мозгами не слишком симпатичных соседей. — Ты переоцениваешь меня. Я не умею оказывать на людей подобное влияние. — Конечно, — мужчина кивнул, наконец отрываясь от тяжёлой книги (Фрай была уверена, он ни слова из неё не запомнил). — С большей вероятностью, ты доведёшь кого-нибудь до самоубийства. Девушка высунулась из-за двери и показала затылку соседа язык. — Ох, ну спасибо. — Обращайся, — кивнул он. — Кстати, что тебе сказали? Разговор был сведён к унылой ноте меньше чем за пять минут. Девушка вздохнула и произнесла настолько спокойно, насколько могла: — Они не возьмут меня на работу. — Потому что… — Потому что у меня нет опыта, а его нет потому что меня не берут на работу, — быстро проговорила она. Несколько лет с момента, как её и ещё целый штат сотрудников вышвырнул на улицу нынешний генно-инженерный гигант Transigen, а самый долгий срок, на который она задержалась на одной работе — три месяца. — Ну, могло быть и хуже. Девушка прошагала до дивана, заставляя соседа убрать ноги и плюхнулась рядом, просто пытаясь расслабиться и ни о чём не думать. Получалось очень слабо. — Всегда знала, что ты оптимист, Шейн. Он глянул на неё многозначительно, не отводя стальных глаз в течении какого-то времени. Девушка скривила губы. — Я реалист, Винсент. Будешь чай? Я купил банановый хлеб. Он протянул кружку, держа её всей поверхностью ладони. Какое-то мгновение и вода начала закипать, а от одиноко болтающегося в кружке пакетика стали расходиться коричневые разводы. — Спасибо, — искренне поблагодарила Винсент, аккуратно беря кружку с нагретой в секунду водой. — Ничего, рано или поздно, тебе что-нибудь подвернется, а пока можешь продать почку — сегодня пришли счета за квартиру, — не менее «оптимистично» проговорил наконец Шейн. Она безобидно пихнула его в бок. Винсент не умела долго злиться, на него в особенности. Девушка помотала чайный пакетик в кружке и забрала с тарелки друга ломтик бананового хлеба. — Что ты читаешь? — она поглядела на книгу. — «Мутагенез как двигатель эволюции», — отозвался мужчина. — Чарльз Ксавьер, — договорила Винсент, протягивая руку за книгой. — Доктор Каннингем им восхищался. Говорил, что никто и никогда не сделал для мутантов столько, сколько сделал этот человек. — Ему должно быть сейчас уже за восемьдесят. Быть может, он давно преставился. Как, впрочем, наверное, и большинство мутантов, — безобидно пожал плечами Шейн. Винсент поджала губы, касаясь кончиками пальцев имени и фамилии на обложке увесистого фолианта. Человек, на которого она работала, говорил о нём столько, что в какие-то моменты у девушки складывалось впечатление, что она знакома с профессором лично. Он вдохновлял Каннингема, а тот в свою очередь — саму Винсент. От воспоминаний тех лет стало не по себе, но она утешилась тем, что просто устала. Стук в дверь нарушил разрозненный ход мыслей Фрай. Она недоуменно переглянулась с Шейном и устремила взгляд на дверь. Мужчина нехотя поднялся, Винсент ухватила его за рукав и произнесла шёпотом: «Если это Брюс — меня нет». Только назойливых и обделённых чувством такта ухажёров ей не хватало этим вечером. Постучали ещё раз — сильнее и настойчивее — прежде, чем Шейн дёрнул дверь, и внутрь квартиры буквально ввалился человек. Мужчина успел отшатнутся назад, открыть рот, чтобы что-то возразить, но не нашёл подходящих слов и просто застыл, глядя попеременно то на гостя, то на подругу. Винсент же какое-то мгновение сидела неподвижно, не в силах поверить своим глазам. Неожиданный гость — человек в годах, с неаккуратной бородой, растрёпанными седыми волосами, в неподходящем для погоды плаще — лишь очень смутно напоминал того, кого они обсуждали минуту назад. Но когда осознание того, кто этот человек и что всё это не мираж всё же дошло до девушки, она подскочила, буквально подхватывая шатающегося гостя и усаживая его на диван. Шок всё ещё не давал выдавить и слова, она будто давилась собственными мыслями, которые на языке превращались в какой-то неясный комок. Иногда Винсент мечтала получить какой-нибудь привет из прошлого, с которым, как оказалось, не могла так просто порвать, но чтоб вот так неожиданно и откровенно странно — к этому она оказалась не готова. Гость, наконец, словно придя в себя, сфокусировал взгляд на лице девушки и произнёс сначала тихо, потом громче: — Мисс Фрай. Простите меня за вторжение. Она только сейчас разглядела синяк на виске и маленькую ранку на губе, с запёкшейся кровью. Остальное же лицо покрывала густая сетка морщин и родимые пятна. Казалось, с момента прошлой встречи он постарел не на пару лет, а на тридцать-сорок. — Что вы здесь делаете, доктор? Что с вами произошло? — мысли наконец стали обретать более-менее понятную форму. — Всему конец. Всему, что я создавал. Они обречены, — он снова будто потерял связь с реальностью. Винсент подскочила, быстро пересекая квартиру и наклоняясь над раковиной со стаканом. Рука Шейна сжалась на её локте, разворачивая к себе лицом. Он одними губами произнёс: «Какого чёрта?!». — Это доктор Альберт Каннингем, — торопливо и сама не веря в то, что говорит, зашептала девушка. — Он управлял Генным Центром до того, как тот поглотила Transigen. — Это на него ты работала? Она кивнула. И, сжимая стакан с холодной водой, вернулась обратно к дивану, протягивая его гостю. Это всё ещё казалось каким-то сном. Голоса, ощущения, даже собственный звук сердца казались каким-то нереальным. Завидев Винсент, доктор вскочил, словно ему в голову что-то ударило. Он выглядел, как загнанный зверь, мечущийся из одного угла в другой, не в силах найти спасения. — Это было ошибкой. Мне не стоило приходить к тебе. — Успокойтесь, доктор. Что произошло? — она попыталась усадить его на место. — Всё рухнуло. Я пытался им помочь, но я не знал, что всё обернётся против меня. — Кому помочь? — Мутантам. Девушка вздрогнула. Опустила стакан на журнальный столик. — Они, должно быть, знают где я. Я не должен был приходить, но кроме тебя больше никого не осталось. Он резко замолчал, будто мысль оборвалась, как закончившаяся в бобине плёнка. Винсент тоже молчала, ожидая, что доктор продолжит. По его лицу было видно, как трудно даётся ему каждая мысль, каждое слово. В его голове словно происходил атомный взрыв и осколки он не мог собрать в единое целое. Наконец, девушка первой решилась нарушить тишину: — Доктор Каннингем, расскажите мне, что произошло? Вас кто-то преследует? Губы не слушались, во рту пересохло. Но она не могла отвести взгляда от беспокойного лица доктора. — Расхитители. Псы Transigen. Им не нужен я, только информация. Они узнают, где искать, это лишь вопрос времени. — Почему они преследуют вас? Что они ищут? Кроме этих вопросов в голове Винсент роились ещё тысячи других, но она решила ограничиться двумя. Доктор снова поднялся, теперь тяжелее и труднее, словно ход его мыслей замедлился, давая возможность выстроить их в ряд. Он зашагал по комнате. — Я создал центр помощи мутантам после того, как Transigen закрыли предыдущее моё детище и забрали все разработки. Я пытался изучить кое-что. Создать противовес корпорации с её модифицированными продуктами и прочей отравляющей дрянью. Но теперь всё рухнуло. Винсент приблизилась, пытаясь заглянуть в глаза доктора, но он глядел в пол. Потом вдруг вскинул голову и лицо приняло совершенно умиротворённое выражение. Он вынул из кармана что-то и быстрым жестом сунул это в руку девушки, заставляя её сжать кулак. По ощущениям — клочок бумаги. Девушка не смела двинуться. — Я ошибся, Винсент, — он называл её по имени лишь в очень особых случаях и сейчас, будь звук способен принимать иную форму, она бы почувствовала собственное имя железом на языке. — Но это всё ещё должно быть там. Найди его и спрячь. Прошу тебя. — Доктор Каннингем… Договорить она не успела. Как не успела и понять, что произошло. В какой-то момент все вдруг рухнуло, Винсент почувствовала себя, как в вакууме на какое-то мгновение. Доктор пошатнулся, на ткани его плаща стремительно стало расплываться багровое пятно. Девушка раскрыла рот, чтобы закричать, но крик встал поперёк горла, она поперхнулась им. Рука Шейна схватила её за локоть, дернула назад от окна, и они оба повалились на пол, а следом и тело доктора Каннингема. Мгновение никто из них не двигался. Шейн подскочил первым, резко захлопывая окно, запахивая шторы, а после кидаясь к двери и запирая все имеющиеся на ней замки. После всех этих манипуляций, он застыл, прижимая ладони к губам, не в силах вот так сразу осознать, что случилось. Винсент всё ещё сидела на ковре, у её ног растянулось тело доктора. Она не слышала ничего, кроме шума крови в ушах. Шейн проговорил тихо: — Твою мать… — потом его голос вдруг скакнул на самую крайнюю ноту и он выдал: — Твою мать! Нужно… нужно позвонить в полицию. Произошедшее ещё не до конца отпечаталось в её сознании, казалось, шевельни она сейчас рукой или ногой — всё раствориться, как мираж. Она пыталась найти разумное решение, но всё произошедшее не вписывалось в рамки слова «разумный». Оно не было разумным. Скорее уж безумным. Винсент поглядела на Шейна: он побледнел и дрожал, как, наверное, и она сама. — Что если мы сделаем хуже? — У нас мёртвый старикан на ковре! Куда ещё хуже?! — почти закричал мужчина, язык у него заплетался хотя он и пытался дышать ровно. Винсент закрыла глаза. Внутренние ощущения смешались, будто её трясло в течении долгого времени, как бутылку с шампанским. Она вдруг впервые за этот промежуток сосредоточилась на одном чувстве — краях бумаги, касающихся её ладони, сжатой в кулак. Всё ещё. Открыв руку, она обнаружила смятый бумажный шарик. Развернула его непослушными пальцами — он был пуст. С двух сторон ничего не было. Но по какой-то же причине доктор сунул ей в руку именно эту бумажку! Винсент затошнило. Едва чувствуя собственные ноги, она поднялась. Мир, до этого крутившийся вокруг, как центрифуга, стал замедлять свой ход, и она, наконец, смогла более-менее осознать произошедшее. Но события не слишком уж сбавили скорости. За дверью раздался грохот, тяжёлые шаги нескольких пар ног, а вслед за этим громкий стук в дверь. И ни слова. Винсент подумала, что была бы рада услышать что-то вроде «Полиция!» или даже пресловутые голоса соседей. Но не было ничего, кроме стука, который начинал превращаться в удары. Дверь вздрогнула под одним из первых. Сомневаться в том, кто это был не приходилось. Да и времени не было. Шейн кинулся к книжному шкафу, дёргая ручку рюкзака, завалявшегося под ним, потом дверцу тумбы, что-то схватил оттуда и очень быстро запихнул в рюкзак, а после всего этого, даже не удосужившись застегнуть его, всучил Винсент. Она сжала его пальцами, словно это был спасительный круг, а она тонула. Отчасти, так и было. Будь время, сосредоточится на собственных ощущениях, Винсент бы осознала, насколько она напугана. Но времени не было. — Стой, — девушка уперлась ногами в ответ на попытку Шейна схватить её за руку и утянуть в другую комнату. — Может нам не стоит убегать? — Ты, что, нахрен, серьёзно?! — получился почти крик. Дверь содрогнулась ещё раз, один из замков застонал. — Думаешь, это соседи пришли проявить дружелюбное любопытство?! Винсент не нашла, что ответить. Мужчина почти волоком вытащил её в комнату. Быстро распахнул окно и одним взглядом приказал ей лезть наружу, делая то же самое. Винсент спрыгнула на пожарную лестницу, уже слабо понимая что происходит, побежала вниз, торопливо перебирая ногами и пропуская ступеньки. Одной рукой она сжимала рюкзак, прижимая его к груди, словно ребёнка, а во второй всё ещё держала бумажку. Казалось, если она потеряет хоть что-то из этого, то потеряет саму себя в этом неразборчивом беге. В груди закололо, Винсент жадно хватала воздух, когда они остановились на углу дома. Шейн выглянул на мгновение, после чего снова прислонился к нагретой за день кирпичной кладке стены. — Что теперь? — задыхаясь и не своим голосом спросила девушка. — Думаю, нам нужно разделиться, — всё так же захлёбываясь воздухом отвечал мужчина. Винсент, не в силах говорить и формулировать мысли так, чтобы они не звучали, как речь восьмидесятилетнего аутиста, поглядела на него с ужасом. — Верь мне. Как только будешь уверена, что за тобой никто не идёт, направляйся в участок. Если не встретимся там, то я позвоню с утра. Ей захотелось закричать, но вместо этого, девушка только поддалась, позволяя Шейну оттолкнуть себя. Уже через мгновение, ничего не соображая и видя только собственные ноги, Винсент бежала через проулок к парку. До участка оставалось три квартала.***
Несколько людей не слишком деликатно выворачивали ящики и шкафы, но ничего кроме обычного житейского барахла там не обнаружилось. Идея изначально была обречена на провал. Капитан отряда сидел над телом, пролистывая тонкую папку, в которой, как и во всей квартире, не оказалось ничего интересного. Стрелки на часах описали круг и кроткая замерла на крупной цифре десять. Доктор Каннингем лежал уже на спине, на белой рубашке вокруг круглого отверстия от пули расплылось большое багровое пятно. Мужчина, недовольно оглядев комнату, позволил себе склонится над телом, напротив капитана. Небрежным движением он откинул край плаща и вынул из внутреннего кармана маленькую фотографию с серьёзным ребёнком лет восьми. Мальчишка смотрел в объектив большими глазами, его лицо не выражало никаких эмоций. Мужчина выпрямился, как-то инстинктивно пряча фото в карман. Он смерил шагами комнату — маленькое помещение, где кухня была отгорожена только одной стеной с цветными стёклышками-витражами. Сквозняк из-за распахнутой двери и раскрытого в другой комнате окна вносил в квартиру сухой пыльный воздух. Ничего не обычного, не считая трупа и пятна от крови на ковре, здесь не было. Человек поднял с дивана книгу — увесистый том с несколькими загнутыми страницами. На одной из них было выведено курсивом: «Цивилизация, основанная на принципе и идее повышенного мнения о себе, является гнилой с самого своего рождения». Стальные пальцы перевернули страницы, на обложке значилось: «Чарльз Ксавьер. Мутагенез как двигатель эволюции». Гость усмехнулся. От собственных не слишком весёлых мыслей его отвлёк шум на лестнице. Двое солдат втащили в комнату мужчину с раскрасневшимся от бега лицом и растрёпанными чёрными волосами. На гладко выбритом лице красовалась ссадина — его люди, очевидно, были не слишком приветливы. Его заволокли в комнату и силой усадили на стул, обхватывая запястья пластиковым браслетом, что врезался в кожу, как бритва. — Девчонку мы не поймали. Очевидно, они разделились, — выдал один из солдат, когда с «пленником» было покончено и он не без труда приходил в себя. Мужчина, выслушивающий рапорт, поцокал языком и поглядел на капитана Расхитителей. Тот только покачал головой, выпрямляясь во весь рост. Значение этого движения совсем не нравилось мужчине. Ничего среди того жалкого количества документов, что доктор Каннингем таскал с собой и принёс сегодня в эту квартиру не было полезным, а самое главное, там не было нужного адреса. Впрочем, это было ожидаемо — он знал, что жить ему осталось меньше двадцати четырёх часов. Стало быть, надеяться, что он принёс важные сведения с собой было наивно и глупо. Но он пришёл сюда, к своей бывшей помощнице, пришёл потому что доверял ей и потому что кроме неё больше не осталось бывших рабочих Генного Центра. А значит, что-то он ей всё равно передал — если не в виде документа, то в виде информации. Человек, привязанный к стулу, успел уже осознать, что происходит и теперь только затравленно глядел на тех, кто хозяйничал в его квартире. — Бегаешь ты не достаточно быстро для человека, участвовавшего в войне на Ближнем Востоке, — спокойно и будто невзначай произнёс, наконец, мужчина, беря стул и, повернув спинкой к собеседнику, поставил напротив, по-хозяйски опускаясь на него. Это привлекло внимание, как и ожидалось. Шейн напрягся, будто каждая его мышца натянулась, как струна. Он бы предпочёл забыть о том, что было в 2018, а потому мало кому рассказывал о своём военном прошлом. Даже Винсент узнала об этом спустя год после их знакомства. А тут какой-то незнакомый человек так просто раскрывает всего его карты. От этого стало не по себе. — Я там не бегал, а убивал людей. Так что лучше сваливайте от сюда. Собеседник ухмыльнулся. Это показало, что как угрозу он его совершенно не рассматривает. — Кто вы вообще такие? — не выдержал Шейн, выплёвывая слова. — Мы работаем на Transigen. Ты, должно быть, слышал об этом, — он кивнул на труп. — Этот человек кое-что выкрал у компании и, скорее всего, передал мисс Фрай. Скажи нам, где она и будешь свободен. Простые условия. Шейн подался вперёд, заставляя солдат автоматически напрячься, и произнёс слишком уверенно для ситуации, в которой не являлся хозяином положения: — Пошёл ты, гондон. Недовольство скривило губы собеседника. Он коротко вздохнул. — Довольно предсказуемо, — поднялся. Помолчал какое-то время, стоя спиной, после чего обернулся через плечо, глядя на Шейна. — Ты же мутант, верно? Какая у тебя способность? — Заставляю предметы нагреваться, — бросил мужчина зло. — Так что могу прожечь тебе глаз. Мужчина оторвал взгляд и бегло оглядел квартиру, ни на чём конкретном не задерживаясь, после чего произнёс лениво и безразлично: — Не в этот раз. Он кивнул солдатам. Те двинулись к пленнику. Мужчина же пересёк комнату, слыша сдавленные крики за спиной и думая над тем, что бывших вояк не так просто расколоть, но в итоге и они сдаются. А Расхитители — люди в этом отношении крайне талантливые. Он приблизился к раскрытому окну, ведущему на пожарную лестницу и выглянул на безлюдную улицу. — Ни разу ещё тебе не удалось убежать далеко. И в этот раз не выйдет, — скорее самому себе, чем кому-либо произнёс мужчина, сжимая пластиковый подоконник стальными пальцами механической руки.