***
На лбу лежала мокрая тряпка, но даже это не спасало от гула в голове. Винсент обнаружила её, протянув руку к лицу и с трудом открывая глаза. Впереди была белая поверхность, и понадобилось время, чтобы понять, что это потолок, а она находится в горизонтальном положении. Девушка сняла со лба тряпку и повернула голову. Чтобы тут же едва не грохнуться на пол в попытке подскочить. — Нет, нет, всё в порядке. Не бойтесь. Говоривший протянул руки. Синие и покрытые местами шерстью. Винсент раскрыла рот, не в силах заставить себя вымолвить хоть слово. Ей понадобилось какое-то время, чтобы прийти в себя и разглядеть собеседника. Он стоял в нескольких шагах, внимательно наблюдая за ней из-под стёкол очков и сейчас, при освещении ламп, уже больше не казался огромным чудовищем. Он был чуть крупнее среднестатистического человека, но вот шерсть и синий цвет кожи никуда не делись. Винсент села на диване, едва шевеля языком, проговорила: — Вы ведь доктор… — Хэнк Маккой, — опередил её хозяин дома. — В смысле, вы из Людей Икс, — почти что с детским восторгом в голосе закончила мысль Винсент. В детстве она не читала комиксов, да и не слишком восхищалась Людьми Икс, но когда она попала на работу к Каннингему, он говорил о них так часто, что Винсент невольно начала питать к этой команде какую-то симпатию, как, впрочем, и к Ксавьеру. — Вроде того, — уклончиво отозвался доктор Маккой. Винсент только сейчас поняла, что откровенно пялится на того, кого в сводках новостей десятилетней давности гордо называли «Зверь». Но в конце-то концов, не каждый день встречаешь национальных героев. Даже если эти герои стали пылью веков для всего общества. — Что вы делаете в таком захолустье? Он вздохнул. — Скрываюсь, — Маккой еле заметно дёрнул уголком губ, но это выглядело как-то невесело. — Мутанты, как вы могли заметить, перестали пользоваться популярностью. Винсент какое-то время сидела в молчании. Она была далека от всего этого, лишь знала, что после сокращения рождения новых мутантов, то тут, то там стали появляться люди, пытающиеся сократить и число старых. Такое мелькало сначало в новостях, потом где-то на третьих полосах или во второстепенных заголовках, а потом и вовсе перестало освещаться. — Простите, что вломилась к вам, но там было открыто, — наконец нашлась девушка, на мгновение опуская взгляд. — Меня зовут Винсент Фрай. Я нашла ваш адрес в доме человека по имени Альберт Каннингем. Я так поняла, вы работали вместе. Я ищу кое-что, что он делал. Какой-то проект, сыворотка или формула. — Ну да, была одна формула, — он протянул ей стакан, который до этого держал в руках, а сам опустился в кресло напротив. — Зачем вам это? Она помолчала. — У вас свой зверь внутри, доктор. У меня свой. Но такой ответ был слишком уклончивым. Винсент медленно обвела взглядом фигуру Маккоя, застывшую в молчаливом ожидании продолжения. Странно, что не смотря на свой угрожающий вид, на необычную внешность, на то, что он вправду походил на Чудовище из мультика или даже на то, что Фрай была уверена, столкнуться с ним в разгар какого-нибудь сражения не пожелал бы никто, всё же доктор Маккой вовсе не вселял ужаса. Он казался спокойным и даже каким-то… понимающим что ли. Винсент мысленно усмехнулась. Доктор Маккой хотел узнать её мотивы, а Фрай не хотела никому о них говорить. И всё же кому-то нужно было пойти на уступки. И девушка решила, что это должна быть она. Рассказав об Эдвине и о том, что он с ней сделал как можно короче, Винсент подошла к главной своей мысли: — Возможно, этот проект доктора был направлен на исцеление. И если это так, он очень мне нужен. И была бы очень благодарна, если бы вы помогли мне. Маккой отвёл взгляд в сторону, задумчиво потирая подбородок. Казалось даже, будто он сейчас скажет, что не может ничем помочь, но вместо этого, доктор поднялся, не говоря ни слова, какое-то время копался где-то в соседней комнате, а потом принёс оттуда потрёпанную папку и протянул её девушке. — Он как-то разыскал меня два года назад. Мы не долго работали вместе. Он попросил помочь с формулой для сыворотки. Фрай поднялась, всё ещё чувствуя, что её немного пошатывает и аккуратно взяла папку, будто та могла рассыпаться в руках. — Зачем она была нужна? — Она воздействует на структуру ДНК. Слышали о модифицированном кукурузном сиропе? Механизм примерно такой же. Только сироп воздействует постепенно и изменения происходят поэтапно, отражаясь на потомстве, а такая формула способна вызывать мгновенные изменения. В теории она должна была находить подвергнутые мутации хромосомы и изменять их. У меня не было случая опробовать её. — Дайте угадаю, доктор Каннингем исчез без объяснения причин? Маккой только кивнул. Винсент выдохнула, пролистывая папку, в записях которой всё равно почти ничего не разобрала. Однако на последней странице была прикреплена визитка Каннингема с его номером и дописанным снизу адресом. «Везёт тебе, скоро собственную адресную книгу сможешь составить», — недовольно бросил внутренний голос. Винсент осторожно открепила визитку, а Маккой, видя это, поспешил добавить: — Он оставил это, перед тем, как исчезнуть. Я звонил, но он не берёт трубку. «Даже не знаю почему. Может, потому что он мёртв». — А что по адресу? — Я там не был, — пожал плечами доктор. Винсент вдруг отметила, как забавно и карикатурно смотрится этот жест в случае со Зверем, одетым в рубашку. «Интересно, а где он покупает одежду?», — решил задать насущный вопрос первой важности внутренний голос. Заткнув подобные дурацкие и неуместные мысли, Винсент протянула папку обратно Маккою, но тот только покачал головой. — Оставьте, может, вам пригодится в поисках, — доктор Маккой поглядел на часы, а потом продолжил мысль: — Уже поздно. Если хотите, можете переночевать здесь. «Ты вломилась к нему в дом, а он предлагает тебе переночевать тут. Что за очаровашка», — умилительно пропел внутренний голос. — Я не хочу вам мешать, — вежливо отозвалась Винсент, хотя отлично понимала, что никаких мотелей в радиусе тридцати миль нет и где она будет спать, ей было не понятно. — Да бросьте. Наверху есть свободная спальня. Девушка выдохнула, прижимая папку к себе и действительно благодарно улыбаясь, произнесла: — Спасибо, доктор Маккой. — Хэнк. Можете звать меня Хэнк.***
Фрай пялилась в потолок уже около часа. Она проснулась от кошмара где-то около трёх ночи и больше не смогла заснуть. Во-первых, неприятные ощущения никуда не делись, а во-вторых, мыслей в голове было слишком много, они карабкались друг на друга, путались и смешивались, так что было ощущение, будто в голове целый хор. Винсент села на кровати, упираясь локтями в колени и складывая голову на руки. В доме было тихо. Маккой сказал, что в теории сыворотка должна воздействовать на хромосомы. Но теория одно, а практика совсем другое. Что если она не работает? Что если она вообще уничтожена? Что если по тому адресу ничего нет? Что если её уже опередил кто-то? Что если она никогда её не отыщет? Слишком много «что если?..» для одной ночи. Страх, тянущее чувство одиночества и тревога медленно подкрались сзади и тонкими пальцами схватили её за горло. Фрай казалось, она физически может чувствовать этот холод прикосновения. Такой, от которого было не сбежать. Но физически проявлялось вовсе не внутреннее смятение, а боль, которую вызывал её «зверь». Тот, о котором она сказала Маккою. Мутация Эдвина, преследующая её, сидящая рядом, как волк у двери. Винсент впервые подумала о том, сколько времени потребуется ему, чтобы убить её. Купер сказала «Есть вероятность, что рано или поздно, это тебя убьёт». Вот только было бы лучше узнать, рано или поздно и какова вообще эта вероятность. Девушка встала, тихо выходя из комнаты и спускаясь вниз. В доме было темно, так что передвигаться приходилось на ощупь. Чудом ничего не уронив и не обо что не ударившись, Винсент спустилась в прихожую, где ещё вечером заприметила телефон. То, что кто-то пользуется домашними телефонами в двадцать седьмом году было, конечно, странно, но сейчас как никогда кстати. В голове вертелся лишь один номер, хотя девушка не верила в то, что он может взять трубку. Но выбора особо не было, ей хотелось связаться с ним, услышать его голос, будто это могло бы ненадолго облегчить ей жизнь. Гудки длились достаточно долго, чтобы заставить Винсент потерять надежду. Она уже было хотела отключится, как голос на том конце произнёс: «Да?». Что-то внутри нервно дёрнулось, Винсент на мгновение даже забыла, что вообще хотела сказать. — Привет. Там послышался какой-то хрип, а после Шейн едва подрагивающим голосом произнёс: — Винсент? Она глупо кивнула, будто он мог это видеть. — Не думала, что ты ответишь. — Какого чёрта? Я думал, ты погибла. Где ты? Всё нормально? — Всё в порядке. Я в Колорадо. — В Колорадо? — ошалевшим тоном переспросил мужчина. — Что ты там вообще делаешь? — Следую твоему совету. Пытаюсь не умереть, — безрадостно усмехнулась она. — Я нашла кое-какие зацепки по проекту Каннингема. Мне кажется, он пытался вылечить Эдвина или что-то в этом роде. Эдвину это уже навряд ли поможет, а вот мне возможно. Шейн какое-то время молчал. — Что ты имеешь в виду? — Я думаю, он создал какую-то сыворотку, воздействующую на ДНК. Не факт, что я не ошиблась или что я найду её, но попытка не пытка, да? Он не отвечал. Если бы Винсент могла видеть лицо Шейна, то, наверное, не рискнула бы продолжать. Но она лишь слышала его тяжёлое дыхание. И думала над тем, что нужно заботиться не только о своей жизни, но и смерти тоже. А потому раньше, чем Шейн бы заговорил, Фрай произнесла: — Шейн, на случай если это всё же не сработает… пообещай мне кое-что. — Что-то мне не нравится твой тон. — Я не знаю, с какой вероятностью мутация Эдвина убьёт меня. Но если это произойдёт, я не хочу и после смерти быть использованной. Не хочу быть чьим-то генетическим материалом. — Не смей, — он пытался звучать спокойно, даже твёрдо, будто старший брат, запрещающий сестре идти на вечеринку, но получалось всё равно как-то не очень. — Ты не можешь просить меня о таком. — Только тебя я и могу попросить. Я серьёзно, Шейн. Если что-нибудь случится, кремируй моё тело, — Винсент помолчала, собираясь с мыслями и проглатывая ком в горле. — Обещаешь мне? Тишина угнетала. Казалось, он даже не дышал. Потом что-то снова зашуршало и Шейн произнёс стоически-решительно: — Ладно. Да, я обещаю. — Спасибо. Он было начал говорить: — Винсент… Но девушка резко нажала «отбой». Она если не знала, то предполагала, что он собирается сказать, может даже по-дурацки пошутить и всё это только усугубляло атмосферу какого-то предсмертного прощания. А потому хотелось закончить прямо сейчас. Фрай вернула телефон на место и тихо выдохнула, прислушиваясь. Тишина не поменялась. Как и собственное неровное сердцебиение. Как и нагромождение мыслей в голове. Винсент решила не оставаться до утра. В конце концов, в жизни не так много настоящих ценностей и время — одна из них.***
Шейн плохо спал. Так плохо, что даже вторая кружка паршивого растворимого кофе не помогала. Уныло болтая ложкой в кружке, которая при этом издавала мерзкий бренчащий звук, он вошёл в помещение, переоборудованное в нечто похожее на кухню, намереваясь добавить сахара в кофе. Будто это могло сделать его лучше. Едва успев перешагнуть порог, Шейн столкнулся взглядом с одним из тех правительственных учёных, которые теперь хозяйничали здесь. И хотя они всё делали будто бы невзначай, пытаясь помочь, что-то поправить, посоветовать, это уже начинало напоминать попытки прибрать всё к рукам. Но признать это, значило сказать самому себе, что он был не прав. Шейн не желал этого делать. Дэниел, сидящий до этого в углу, поднялся, меряя вошедшего мужчину пронизывающим взглядом с ног до головы, но не сказал ни слова, выходя прочь. Шейн обернулся через плечо и проводил того взглядом. Учёный, на бейдже которого красноречиво красовалось «М. Локвуд. Государственный исследовательский научный центр ДНК», повернулся, максимально дружелюбно улыбаясь, но делал это он одними губами, в то время как взгляд его оставался серьёзным. — Мистер Дэвис, доброе утро. — Да уж, доброе, — процедил Шейн, окидывая фигуру учёного взглядом. — Похоже, спрашивать, как вам спалось бесполезно, — беззлобно отозвался учёный, не обращая внимания на холодность собеседника. — Хорошо, что вы это понимаете, — бросил мужчина, не глядя на доктора, закидывая в кружку две ложки сахара. — Вы кажется говорили с кем-то ночью. Это прозвучало легко, будто случайно брошенная мимоходом реплика, на которую не стоит обращать внимания. Но Шейн отлично знал, что учёный не мог его слышать. Как минимум потому что после разговора с Винсент он вышел из комнаты и видел, как этот мистер Локвуд торчал в правительственном фургончике, припаркованном у здания снаружи. Если, конечно, он не умеет делать что-то вроде того, что делала Ева. Зато вот Дэниел вполне мог находиться рядом с его комнатой. — Не надо этого. Говорите, что хотели или сваливайте, — недовольно произнёс Шейн, разворачиваясь всем телом к учёному. Тот по сравнению с ним казался мальчишкой. — Насколько мне известно, это была девушка по имени Винсент Фрай, так? «Точно Дэниел», — мгновенно пронеслось в голове Шейна. Тот прекрасно знал, кто такая Винсент, даже встречался с ней в доме Купер несколько раз. Но, что важнее, он знал, что с ней сделал Эдвин. И хотя он не доверял этим «правительственным крысам», как сам их звал, всё же в вопросе работы Купер даже Шейн не настолько яростно желал продолжения её дела, как Дэниел. — Что вы хотите? Учёный поменялся в лице. Его открытость и приторное дружелюбие испарились, будто их и не было. Он стал серьёзным. — Мы хотим знать, где она. Вам нужно всего лишь поспособствовать тому, чтобы наши люди отследили звонок, — он приблизился, неожиданно похлопывая Шейна по плечу в каком-то настороженном жесте. — Подумайте об этом, мистер Дэвис. Второго шанса может не быть. Он развернулся и, тихо позвякивая ложкой в бокале, вышел из комнаты, всё с той же приторной доброжелательностью приветствуя возникшую на пороге рыжую девушку. Она ответила лёгким кивком, сделав после несколько шагов вглубь комнаты. Её лицо, которое последние несколько суток было преимущественно потерянным и пустым, теперь стало чуть более нормальным, таким, каким было прежде. И всё же Шейн заметил, что глаза у неё красные, а сам взгляд усталый. — У вас тут все за всеми следят и подслушивают разговоры друг друга? — с каплей желчи произнёс Шейн, устремляя на Виолу холодный взгляд. — Только по вторникам, — отозвалась она без усмешки, что выглядело как-то странно и недружелюбно. — Можешь злиться, но это не отменяет факта. — Какого ещё факта? — Нам нужна эта девушка. Она сказала это так, словно речь шла о том, чтобы украсть чью-то козу, а не затащить сюда живого человека. Шейн помотал головой, сам не понимая, куда испаряется его уверенность. С одной стороны, поступать так с Винсент казалось попросту свинством. Может ли он распоряжаться её судьбой? Снова притащить её в эту белую коробку, после того, как сам же позволил ей уйти? Но с другой, он позволил — и вот чем всё кончилось. Ева мертва, Купер мертва, а вся их работа висит на волоске. Кто знает, вдруг Винсент жива именно потому что Transigen позволили ей выжить? В конце концов, они пришли к их двери, а она была с ними. Могла ли она так поступить или здесь что-то другое? Как она выжила? Много вопросов — мало ответов. — Она мой друг, — наконец, отозвался Шейн. — Как и Ева была моим. А теперь она мертва. — Ты обвиняешь в этом Винсент? — он вскинул голову, сжимая кружку и вдруг чувствуя, как кофе в ней начинает закипать. — Ты её даже не знаешь. — Я никого не обвиняю, — покачала головой Виола. — Я хочу, чтобы смерть Евы была не напрасной. Вот и всё. Я подписалась на эти исследования, согласилась работать с вами, потому что верю в то, во что верила Ева. Во что, мне казалось, и ты веришь. Но мы не продвинемся далеко без возможности исследовать мутацию Эдвина. Я участвовала в этих экспериментах, я знаю об этом больше, чем кто-либо. Шейн молчал. С другой стороны, если Винсент сейчас на свободе, значит есть риск, что Transigen доберутся до неё быстрее них. А этого никак нельзя допустить. Виола буквально прожигала его взглядом. Шейн выдохнул. — Мне должны обещать, что ей не причинят вреда. И как только мы закончим, её отпустят. Она живой человек, а не мышь. Виола развела руками. — Думаю, доктор Локвуд будет не против, — потом вдруг приблизилась, касаясь тонкими пальцами лица мужчины. — Ты сделал правильный выбор, Шейн. Он только сжал губы.