***
— Доброе утро, Теодор, — поздоровался Драко, заходя в поместье друга. — Я привёз Грейнджер, посмотри её спину, а мне нужно торопиться. Вечером заберу её. — Стой, выпей огневиски со мной хотя бы, сто лет не были в гостях друг у друга, всё работа да работа. — Работа, — горько усмехнулся Малфой. — Да давай наливай, всё равно ничего хуже со мной Волдеморт за опоздание не сделает. — Ну да, пара-тройка Круцио — ерунда, — тоже горько усмехнулся Теодор, разливая по стаканам обжигающий напиток. Мужчины одновременно сделали по глотку. — А можно с вами? — из-за угла выглянула Лавгуд. Драко удивлённо изогнул бровь, а Теодор вскипел от злости. — Иди отсюда! — рявкнул он. Луна тоненько ойкнула и убежала. — Что, влюбилась в тебя? — засмеялся Малфой. — Да. Она прошлой ночью чуть не изнасиловала меня, — Теодор рассказал другу о событиях прошедшей ночи, разумеется, умалчивая о некоторых пикантных подробностях. — Не, моя тихая, малейшее упоминание о свадьбе — в слёзы. Ладно, мне пора, осмотри Грейнджер, — Драко вышел из дома Теодора, махнул головой Гермионе, что бы она заходила, и трансгрессировал. Волшебнице стало немного не по себе, но она собралась и зашла в дом Нотта. — Ложись, — парень надел перчатки и халат и указал Гермионе на довольно твёрдую кровать. — Сильно болит? — Уже терпимо. Нотт задумчиво хмыкнул и, немного подумав, произнёс: — Снимай кофту, надо массаж попробовать сделать, — Грейнжер нервно сглотнула слюну, но всё же, покраснев и отвернувшись от Теодора, разделась. — Говори, где больно, — парень стал осторожными движениями проминать спину Гермионы по линии позвоночника. — Больно везде, но особенно поясницу, — всхлипнула она, когда Тео дошёл почти до копчика. — Ну, тогда ничего особенного, просто потянула. Я сейчас маслом разогревающим помажу, и вечером скажи Малфою, чтобы сделал так же, и к свадьбе, а то и к завтра будешь как новенькая. Глаза Гермионы широко распахнулись, но она всё-таки коротко кивнула. — Какие-то проблемы? — недоумённо спросил Теодор, заметив испуг в глазах девушки. — Я боюсь, он разозлится и не станет этого делать, — Грейнджер вспомнила, как Малфой накричал на неё утром. Для и без того побаивающейся его девушки это стало решительным ударом. — Глупости, Драко не такой. Могу я ему сказать, врача то он послушает. — Скажи. А можно, пожалуйста, поесть? Я очень голодная. — Да, могу заварить кашу с фруктами, — Теодор около пятнадцати минут покрутился у плиты и подал Гермионе тарелку с кашей. — Спасибо, — девушка, к огромному удивлению для себя, заметила, что не боится бывшего Пожирателя. Он, в отличие от Малфоя, не прожигал её насквозь злым взглядом, не повышал голос, — в общем, вёл себя как абсолютно нормальный человек. — Теодор? — Да? — Ты знаешь, что Волдеморт может сделать с Джинни? — глаза Гермионы против её воли наполнились слезами. У Нотта глубоко внутри что-то дрогнуло от этих маленьких слезинок в уголках глаз девушки. Никакой ненависти, а только очень странное, обжигающее изнутри чувство. — Она жива, я уверен. Волдеморт до конца войны не тронет её. — А зачем она ему тогда? — Гермиона на мгновение забыла, перед кем сидит, её голос сорвался, а из глаз потекли слёзы. — Я не знаю. Попробуй узнать у Драко. Грейнджер закрыла лицо руками и заплакала. — Перестань, кому сейчас легко? — Кому легко? Всем ПСам легко, — неожиданно для себя выкрикнула Гермиона, вспомнив пытки Луны, вспомнив о том, как искалечили её любимого перед заточением, когда ни та, ни другой не могли защитить себя. — Легко? Думаешь, легко каждый день получать от двух и более Круциатусов? Легко было каждый день боятся за свою семью, не зная, убьёт ли Волдеморт кого-нибудь из них, а потом пережить их гибель от Авады? Ты, наверняка, думаешь, что Пожиратель не имеет сердца. Имеет, представляешь? Но оно ледяное, не способное на тепло. Но я не такой. И Малфой тоже. А тут ещё вы на наши головы, — на одном дыхании выкрикнул бывший Пожиратель и устало опустился на стул. Внутри него неожиданно взыграла вся боль потери родителей, вся злость на Луну. — Малфой? — Он потерял отца в семнадцать, а его мать после долгого лечения самим Малфоем сошла с ума от горя. Он — единственный наследник, хозяин огромного состояния, на нём огромная ответственность. Это подкосит любого молодого парня, — Гермиона вытерла слёзы. Она была в полнейшем замешательстве. Волшебница никак не могла предположить, что её будущий муж пережил настолько страшные события в таком раннем возрасте, и что-то в её душе переменилось по отношению к нему. — Но я боюсь его. Боюсь каждого последующего действия. Он ни разу не ударил меня, но… — Не ударит. Слушай, знаю, что с Малфоем тяжело, но подумай, как мне — с Лавгуд. Она дьявол, — Теодор открыл Гермионе про подругу кучу всего нового. На часах пробило три. — Тео, я хочу кушать, очень. — Разогрей суп, — Нотт встал и ушёл к себе. — Гермиона, будешь обедать? — Нет, я не голодна, — голова Грейнджер была перегружена, каким бы странным для неё это не было. Хотелось поговорить с Лавгуд, но в то же время появилось резкое отвращение к ней. Впрочем, Гермиона никогда не дружила с Луной так, как с Джинни, а теперь разорвалась и та дружба. Около семи вечера в дверь постучали. Теодор спустился и открыл дверь — на пороге стоял Малфой. Мужчина, как показалось Гермионе, был чем-то очень озадачен. Нотт предложил ему ужин, но тот отказался. — Поехали, Грейнджер. — Постой. Вот, намажешь ей спину перед сном, и завтра она будет как новенькая, — Малфой молча кивнул, сел в машину и стал дожидаться Гермиону. Та не заставила себя долго ждать и через пару минут уже сидела на заднем сидении. — Трогай, — сказал Малфой, заставив Грейнджер вздрогнуть и с опаской посмотреть на него. Около тридцати минут дороги прошли в молчании. Машина заехала на территорию, и молодые люди зашли в Мэнор. — Пинки, разложи это всё в комнате Грейнжер, — Драко небрежно кинул в домовика довольно объёмный пакет. Тот сгорбился, захрипел, но потащил его в комнату к Гермионе. — Я тоже пойду. — Нет, садись за стол, будем ужинать. — Я не голодна. — У меня, по-моему, с дикцией всё нормально. Будем. Ужинать, — почти вскипел Малфой. — Можно поесть у себя? — тихо спросила Гермиона, опустив глаза. — Да, — уже спокойно сказал Драко, вздохнув, не понимая, что вызвало у него раздражение. Гермиона ушла к себе. Мужчина сел за стол и подпёр голову руками. Ему было над чем подумать. Домовики принесли ужин и бутылку дорогого вина хозяину. Тот поел, выпил пару бокалов и устало опустился на диван. Маленькая стрелка приближалась к цифре десять. Драко встал и пошёл к Гермионе. Явно пересиливая себя, мужчина постучался. — К тебе можно? — Да. Малфой зашёл и увидел Гермиону, листающую какую-то книгу. — Когда ты успела добраться до моей библиотеки? Там даже я не был больше месяца, — полураздражённо-полунасмешливо спросил он. — Это Теодора, он отдал мне ее, — произнесла девушка с некоторым страхом в голосе и прижала книгу к себе, боясь, что её сейчас отберут. — Пф-ф, кто бы сомневался, — Драко лениво пролистал книгу и увидел в ней только несколько знакомых слов. — Раздевайся и ложись, надо спину твою намазать. — Отвернись. — Да ты достала, — буркнул Малфой, но отвернулся. Гермиона сняла кофту и легла на живот. — А у тебя талант, Грейнджер. Так уродовать себя сможет не каждая, — хохотнул Драко, увидев изящную талию и стройную спину невесты. Он взял на руки немного содержимого упаковки и, стараясь не слишком резко это сделать, нанёс его на спину Гермионе. В паху у мужчины стало невыносимо тянуть, и животные инстинкты подогревали в нём желание немедля овладеть этим хрупким телом, но здравый смысл затуплял его. Малфой никогда не станет добровольно спать с грязнокровкой. Драко закончил своё дело, убрал масло и ушёл к себе в комнату. Волшебница переоделась в пижаму и легла спать.***
— Спокойной ночи, Теодор. — Угу, — хмыкнул парень и запер свою дверь на замок. В голове у Нотта крутилось миллион мыслей насчёт своего будущего. Теодор лежал на спине и смотрел прямым взглядом в потолок. Он абсолютно не знал, что делать со своей свадьбой и как сохранить свою жизнь.