***
Прошло уже порядка двух часов, время близилось к одиннадцати. Луне всё не спалось: она лежала на кровати, от скуки наматывая на палец светлые прядки. Девушка давно не слышала снаружи никаких шагов и решила, что Нотт уже уснул и она может пойти прогуляться по поместью, не боясь нарваться на злость. Лавгуд накинула футболку пошире, подаренную ей Теодором, и вышла во тьму коридоров. Днём они казались гораздо меньше и светлее, поэтому теперь волшебница вздрагивала от собственной тени и боялась сделать очередной шаг. Зловещий скрип половиц сопровождал Луну весь ночной променад. И неожиданно в голову пришла идея, от которой (то ли от страха, то ли радости) задрожали коленки. Добравшись до комнаты Тео, Лавгуд осторожно скользнула внутрь. — Что ты тут делаешь? — зашипел Нотт, прикрывая одеялом голые ноги и торс. — Я же сказал тебе быть у себя! — Мне страшно, Теодор, так темно, я не могу заснуть, — тихонько всхлипнула Луна и жалостливо посмотрела на бывшего Пожирателя. Парень обречённо вздохнул. Он не мог понять, что чувствует к невесте, почему не может запугать её ещё больше, чтобы та боялась и шаг ступить без его разрешения. Не мог уяснить, почему не способен раз и навсегда порвать нить, отчего-то вытканную из жалости (или приязни, или даже любви). Не мог поверить, что придётся пустить её в свой мир, чернильный и запутанный, где царит лишь поверхностная чистота. И в очередной раз сдался. — Ладно, можешь спать со мной, но отвернись, я оденусь. — Хорошо, — кротко ответила девушка, послушно отвернувшись. Теодор накинул на себя шорты и футболку, окликнул Луну и жестом предложил ей ложиться. Волшебница с радостью забралась на кровать, придвинулась к широкому плечу Тео и попыталась — какая опрометчивость! — окольцевать его руками. Однако Нотт протестующе заголосил: — Так, дистанцию-то соблюдай. Сейчас к себе пойдёшь! — и, отодвинув голову невесты, перевернулся набок. — Как скажешь, — вздохнула Луна. — Спокойной ночи. Теодор ничего не ответил. Закрыл глаза. Парень уже сопел, а Лавгуд всё никак не могла заснуть. Она, несмотря на запрет жениха, обняла его и прижалась к спине. Нотт что-то забурчал во сне, но не проснулся. Лицо Луны озарилось звериным, но по-странному кротким оскалом. Она сняла с себя футболку и завязала ею руки юноши. От преступного действа тот быстро проснулся и в шоке посмотрел на невесту. Девушка стояла рядом с ним абсолютно голая, довольная, с нежной улыбочкой. У Теодора началась паника. Он дергал руками в надежде освободиться, но в то же время мужское достоинство парня стало порядком больше от вида молодой, упругой девичьей груди и тонкой изящной талии, переходящей в округлые, стройные бёдра. — Что ты хочешь от меня? Пусти немедленно! — юноша всё же нашёл в себе силы начать протестовать. — Хочу исполнить свой супружеский долг перед тобой. Неужели ты сам не хочешь этого, м-м? — Луна кокетливо вильнула бёдрами, повернулась к Нотту спиной, открывая вид на свою промежность и демонстрируя ему мокрую ткань трусиков. Член Теодора стал ещё больше, и парень невольно стал поглаживать его через ткань шорт. — Я помогу тебе. Лавгуд усмехнулась и принялась стаскивать с жениха шорты с воистину неженским рвением. — Убери свои руки оттуда, ты не можешь… — Нотт уже всерьёз начал протестовать. В свои двадцать три года он всё ещё был девственником, и Луна как первая партнёрша его явно не устраивала. — Не-а, — Лавгуд хитро улыбнулась, продолжая освобождать бывшего Пожирателя от нижней части одежды. Парень заскулил и отчаянно задёргал руками, пытаясь освободиться. Теодор старался вспомнить, как приказать что-либо Луне с помощью браслета, но безуспешно: возбуждение никак не желало отпускать юношу, и его мужское достоинство уже стало красноватым от ласковых прикосновений волшебницы. — Хочешь поласкаю его ротиком? — Нет! — обречённо выдохнул Теодор, понимая, что это был риторический вопрос — и не ошибся. Лавгуд погрузила головку его члена в рот и стала нежно посасывать. В животе разлилась тёплая волна, и Нотт тяжело застонал. Одна его сторона мечтала, чтобы Луна ушла, покинула его, заперлась в собственной комнате и не выходила до конца жизни, но другая страстно желала обратного. — Какой-то ты совсем неактивный, Тео, придётся тебя наказать, — мурлыкнула Лавгуд и взяла в руку ремень парня. — Твою мать, твою мать, не делай этого, нет, нет, ты не посмеешь ударить там! — запаниковал и ещё отчаяннее задёргался Нотт. — Неверный ответ, — ухмыльнулась Луна — и ударила парня по полным спермы яйцам. Теодор заорал не своим голосом и заскулил, как явственно подбитый пёс. Лавгуд стала обрабатывать не слишком сильными ударами всё его мужское достоинство, радуясь каждому вскрику или визгу. Пусть удары и были слабенькими, но каждый из них ощущался Ноттом как пять Круцио разом. После десятого Теодор даже не заметил, как из его глаз выступили слёзы, но зато это заприметила Луна. — Не плачь, Тео, я хотела нежно поиграть ротиком с твоим членом, дать трахнуть киску, но ты сам не захотел, — пропела волшебница и очередной раз ударила парня. — Что ж тебе неймётся, ты же дьявол воплоти! Почему нельзя было женить на мне Грейнджер или ту же Уизли?! — Потому что я твоя судьба, Тео, я и только я, — Луна очередной раз занесла ремень для удара. — Стоп! Ещё раз ударишь — я никогда на тебе не женюсь, и всё равно, что мне сделает Волдеморт. — Хорошо, я прекращу, — Лавгуд отложила орудие пыток в сторону и приставила к своему влагалищу уже не такой твёрдый член бывшего Пожирателя. Горячие половые губы коснулись чувствительной плоти юноши, и он хрипло застонал от ощущения собственной безысходности. Луна села до конца и стала двигаться. — За что мне всё это? Почему именно я? — скулил Нотт, пока девушка активно насаживалась на его мужское достоинство. Возбуждение отошло на десятый план, голову парня занимали лишь мысли о том, что его насилует полоумная. Вскоре Луна достигла оргазма. Кудесница присела на колени Теодора и стала подрачивать его член. Белая струя сначала ударила ей в ложбинку между грудей, но затем волшебница наклонилась и дала остаткам попасть на губы. — Тебе что, Волдеморта мало было? Могу устроить тебе такое, что все Пожиратели пустят тебя по кругу за всё то, что ты делала со мной, шлюха, — Луна освободила руки Теодора, и парень стал переводить дыхание, попутно высказывая девушке всё, что он о ней думает. — Ну зачем же так грубо, Тео? Я знаю, что тебе понравилось. — Нет. — Жаль, зато мне — да. Нотт еле сдержал агрессивный порыв разбить Луне что-либо. Поспешно собрал одежду и, бросив полный ненависти взгляд на своевольную невесту, ушёл в другую комнату. Луна не стала догонять его, а удобно устроилась на мягкой кровати, завернулась в одеяло и заснула. Блаженная сумасшедшая улыбка не сходила с её лица.***
Едва Гермиона разлепила глаза, как услышала звонкий голос: — Хозяин Драко велел мне ухаживать за вами! Меня зовут Пинки. Большеглазое существо, чем-то напоминающее сморщенный финик, скромно улыбнулось. — Который час, Пинки? — Пол одиннадцатого, мисс. — Хорошо, отведи меня на кухню, пожалуйста, — Гермиона предприняла попытку встать, но ее спину схватила резкая боль — волшебница упала обратно. — Ни в коем случае! — встревоженно заголосил эльф и поглядел полными слёз прожекторами на шипящую от боли Грейнджер. — Хозяин велел Пинки не разрешать мисс вставать с постели, хозяин накажет Пинки. — Тише, Пинки, не плачь, я никуда не пойду. Принеси мне чего-нибудь поесть сюда, пожалуйста. — Сию минуту, мисс, — Пинки поклонился — и пропал. Боль в спине вновь дала знать о себе, и Гермиона негромко захныкала. — Проснулась, Грейнджер? — девушка вздрогнула от мужского голоса: к ней зашёл Малфой в одних спальных шортах, слегка растрепанный и с небольшим подносом еды. — Да, спасибо за ужин, — волшебница смутилась, увидев рельефный пресс жениха. — Надень футболку, пожалуйста. — Да я не надолго, не смущайся, — Драко заметил лёгкий румянец на щеках и маленькие искорки в глазах Гермионы, и это, безусловно, погрело его самолюбие. — Что-то нужно ещё? Спина прошла? — Одеяло потеплее бы, и спина сильно болит, тяжело сидеть. — Все твои одеяла, пледы и подушки здесь, на будущее, сама бери всё, что хочешь, — Драко достал одеяло потолще и укрыл им невесту. — Поешь и снова ложись спать, завтра приглашу Теодора, он посмотрит тебя. Малфой приподнял подушку, давая Грейнджер возможность облокотиться на мягкое. Задумчиво закусил губу, глядя куда-то сквозь суженую. Волшебница быстро поела и как-то вяло потянулась, предчувствуя скорый уход обратно к Морфею. — Спасибо ещё раз, — произнесла она, укладываясь, но Драко уже хлопнул дверью. Гермиона не слышала, как появился Пинки, который забрал поднос и аккуратно погладил её по волосам. А может и не Пинки вовсе.