Бог Огня и Привидение

Голоса. Их много, они везде и хочется поскорее закрыть уши, но тело будто каменное и даже пошевелить кончиком пальца кажется задачей невыполнимой. Сквозь толстую стену пелены и множества отголосков человеческой речи, иногда прорывался голос Себастьяна. Он был немного грубоватым и приносил странного рода умиротворение. Был еще голос Тора, появившийся всего однажды. Он говорил мне что-то. Недолго, но я чувствовала с каждым днём все больше, что я что-то упустила. Много раз были и незнакомые мне голоса. Их я охарактеризовала как врачей. Но одного голоса я не слышала, хотя, плавая по границе между реальностью и другим миром мёртвых, ждала его больше всех, и с каждым днём надежда услышать мага таяла, оседая бесформенной лужицей где-то в глубине души. А еще я чувствовала время. Оно песком падало сквозь мои пальцы, исчезая навсегда, и тёмное чувство ожидания змеей скрутилось в желудке. Иногда я могла переступить границу мира мёртвых, но с каждым разом становилось все трудней возвращаться назад. К чужим голосам, молящих о помощи, я постепенно привыкала, хотя все так же хотелось побыть в абсолютной тишине. Я пробовала перейти границу в мир живых, но стенка, которой не было с другой стороны, появилась внезапно, не пуская. Парить на границах двух миров становилось сложнее, и это лживая свобода выбора лишь все больше бесила меня, заставляя биться в бессилии. И чем больше проходило время, тем соблазнительнее казалась мысль уйти к мертвым. Голос Себастьяна появлялся примерно раз в несколько дней, которые я проводила в ожидании, бродя по белой полосе между миров, прислушиваясь к другим голосам и пытаясь выловить там знакомые нотки. С каждым днём мне становилось все хуже. В смысле, моему телу. Оно тихо сгорало, и я ясно это чувствовала. Сбивала руки в кровь, пытаясь вернуться, кричала, желая дозваться до Локи и Себастьяна, но вскоре перестала делать и это. Со временем я стала ложится на белую толстую полосу, обозначающую границу, и спокойно прислушиваться к другим голосам. Некоторые о чем-то спорили, другие рыдали, а один и вовсе повадился рассказывать мне свою жизнь. — К тебе хоть приходят. — Однажды сказал мне голос, а затем завистливо вздохнул. — А ко мне никто не пришел. Его звали Аланом. Со временем, чтобы хоть как-то себя развлечь, я стала рассказывать ему про свои приключения, довольно улыбаясь, когда удавалось услышать в его голосе нотки восхищения и жажды услышать, что было дальше. Алан пропал спустя некоторое время, и я снова все больше стала погружаться в себя, временами слушая приглушенный голос Себастьяна, который, кажется, читал мне. Я научилась выделять один голос и со временем стала разбирать слова мужчины. Он приходил по вторникам и пятницам, рассказывал как прошёл его день, как Сара – его дочь – принесла из школы двойку за диктант, а затем читал. Сегодня его выбор пал на « Гостью » Стефани Майер. На очередном листе книги, когда Йен поцеловал Анни, я вскочила с места, не желая больше выносить это, и одним шагом перешагнула грань мира духов, чувствуя как мёртвый воздух ударил в лицо и как лёгкие стеснило от спертого воздуха. А затем жёсткий порыв ветра и меня толкнуло в реальность, и такая прочная стена прогнулась, выпуская меня из своего плена.

***

Себастьян жил за городом, в своем частном доме вместе с женой Мартой и дочкой Сарой. Они радостно приняли меня, хотя я и по сей день возмущаюсь, что меня против воли притащили сюда. Я пыталась этому твердолобому объяснить, что я их стесню, но он ничего не желал слышать, говоря, что одна я не справлюсь. Я бы не справилась. Первое время я даже передвигаться не могла, а от малейшего движения хотелось кричать, потому что в спину словно ножом кидали. Боже, да стоило мне в больнице в первый раз голову приподнять, как бинты, туго обтягивающие мою спину, окрасились в багровый, а я чуть ли в обморок не упала от пронзившей меня боли. Марта оказалась красавицей с просто огромной доброй душой и помогала мне во всем, пока я себя ненавидела. Однажды я осмелилась у нее спросить почему они ко мне относятся как к родной. Ее взгляд на секунду расфокусировался, и она туманно произнесла: — Ты спасла Себастьяна, Люсиль. Я никогда в жизни не смогу вернуть тебе долг. Со временем я стала передвигаться на костылях, все еще крича в подушку по ночам от боли. Когда я увидела свою спину и ноги – я почувствовала как последний стержень, держащий меня в узде, резко вытащили. Отвратительные шрамы – не те аккуратные, что описывают в романах, а уродливые, покрывающие сетью моё тело. Что ж, бикини мне теперь не надеть. Как потом мне сказали, врачи пересаживали мою же кожу со стоп и рук. Себастьян рассказал, что Мстители победители читаури, а Тор забрал Локи с собой в Асгард, где его будут судить. По новостям говорили, что пострадали единицы, но если ты был в эпицентре, то такой наглой лжи не поверишь ни за что. Локи обязан был понести наказание, но я так надеялась, что он не будет казнен. Асгард был беспощаден к предателям. Сара некоторое время боялась подходить ко мне, но потом, привыкнув, стала более смелой и по вечерам просила рассказать ей что-нибудь. Мы сдружились, и я искренне полюбила эту девочку как сестру и частенько помогала ей с домашним заданием. Костыли в скором времени были забыты, и я начала ходить — аккуратно, неестественно ровно. Черт его знает, что меня держало и не давало окончательно пасть духом. Себастьян, после моих просьб, нехотя согласился на то, чтобы я работала, но только дома. Получив разрешение, я вспомнила про свою профессию программиста, начиная хоть как-то зарабатывать. Накоплений хватило на съем небольшой квартиры, и я уж было обрадовалась, но эти трое, сцепив зубы, дружно проголосовали хотя бы на еще полгода реабилитации в их доме. Они очень много для меня сделали, и я была за это благодарна и всегда старалась помочь им в хозяйстве. Спина со временем перестала болеть, и краснота спала, но в некоторые моменты вспышка агонии могла меня настигнуть, и я на пару минут закрывала глаза и мысленно читала мантры, стараясь подавить ее. Затем начались панические атаки. Врачи разводили руками, не понимая откуда они берутся и из-за чего. Новая болячка в копилку, да? Я все же съехала. Небольшая квартирка на окраине города, на каких обычно ищут уединения люди, оказалась пригодна для жизни, и я там осела, с помощью Себастьяна сделав себе фальшивые документы. Официально я Лара Вонк, и я училась отзываться на это имя, хотя оно вызывало странную тошноту. На затылке мои волосы сгорели полностью, и я долго и мучительно пыталась восстановить хотя бы тот сантиметр, что был незадолго до вторжения. Но этого не случилось, и в парикмахерской мне на поврежденные участки наклеили парик. Ужасно неудобный, душный, но хоть что-то. Дотрагиваясь до искусственных волос, я морщилась, каждый раз вспоминая ту боль, последующую за взрывом гранаты. О Локи я старалась не думать, считая, что наши пути разошлись, но предательские мысли все так же в течение дня медленно меняли вектор направления с людских забот на одного не в меру эгоистичного бога. Локи молчал. Это пугало. В какой-то момент даже закралось сомнение, что я ему даром не сдалась, но я быстро отогнала всю эту чушь. Разве это правда? Я стала много читать. На самом деле, я и до моей смерти читала, но немного. Как-то времени не было, а теперь, когда нет ни друзей, ни кого либо еще, кроме троих человек, живущих в километре от тебя, поневоле хочется как-то скоротать время, и книги прекрасно помогают. Я продолжала жить, страдая приступами панических атак, пряча спину за тканью кофты или футболки даже дома и тоскуя по одному асу.