***
— Иногда Вселенная ошибается, и тогда перестают существовать целые галактики, — проговорила Мира, подавая собеседнику стакан с бурбоном. — Сколько космической пыли у тебя осталось? — Хватит на всю тёмную материю, — невесело усмехнулся Драгнил, опрокидывая в себя алкоголь вместе с кубиком льда. Установившаяся тишина была почти осязаема, пока её не разрезал противный звон колокольчика над дверью в пока ещё закрытый бар. На соседний с Нацу стул приземлилась стройная блондинка. — Молочный коктейль? — предложила подруга, протирая высокий бокал. — Я ходила к нему. — Поняла. Мираджейн, тихо вздыхая от собственных мыслей, подрагивающимися руками передала девушке стакан с ромом, после сжав её бледную ладонь в своей. Второй раз за день Нацу увидел на дне её голубых глаз ту понимающую поддержку, что скапливается в уголках прозрачными каплями, отдающими солёной безысходностью. — Всё наладится, — шепчет Штраусс, сильнее стискивая её руку. — Не надо. Не жалей меня. Всё уже наладилось, — Люси качает головой как-то обыденно, немного грустно, и Нацу чувствует подтаявшую печаль на своём языке. Мира знакомит их грамм через пятьдесят, а через ещё триста Нацу знает, что его новая знакомая любит соевое молоко по утрам, коллекционирует виниловые пластинки и персонально для друзей делает эскизы татуировок. Люси удаётся выбить из него признание в том, что он имеет собственную коллекцию уточек для ванн, держит дома плотоядные цветы, а в семнадцать попался за граффити. И на душе так спокойно и тихо — не глухо, — когда они сидят и обсуждают очередную позорную историю из детства, негромко посмеиваясь, хлопая себя по коленям и доливая спиртное в стакан. О шутках судьбы новоиспечённые приятели заговаривают только на велопрогулке ранним утром (их четвёртая встреча) — слишком личное; и решение держаться вместе принимается товарищами по несчастью как-то само собой, без лишних слов и неловких вопросов. Их отношения строились на взаимопонимании, уважении и помощи. Кстати о помощи. Для Люси не было секретом то, что мужчины — сильный пол — могут оказаться куда слабее женщин в моральном плане. Нацу переживал потерю родственной души куда дольше и, наверное, даже сильнее, чем Хартфилия, которая через какое-то время всё же нашла в себе силы оправиться и жить дальше, хотя и нередко захаживала на кладбище. Он отчаянно жаждал поддержки, и девушка готова была ему её дать. Ещё в первую встречу он был уверен — ему не почудилось. Она вошла в его жизнь искрами, мерцанием и россыпью маленьких люминесцентных светлячков. Она принесла за собой умиротворение, мягкое тепло в груди и запах булочек с корицей, на которые они традиционно собирались по субботам. — Куда сегодня? — вместо приветствия спросил Драгнил, в который раз забирая её после работы. — Сегодня — просвещаться. С Люси — подбор мероприятий в культурную программу и личное присутствие, с Нацу — хорошее настроение и время от времени, — когда ситуация позволяет, — полная оплата за двоих. Друзьями они оставались недолго, всего месяца три, потому как инициатива в отношениях вскоре насовсем перешла в руки Драгнила. Его не било обухом по голове, да и вообще осознание подбиралось к нему довольно долго. Просто однажды мужчина понял, что в тех местах, по которым его водит блондинка — кино, театры, фестивали, все эти музейные ночи с их выставками и экспозициями — он всё равно смотрит только на неё. Ещё через какое-то время Нацу понял, что преследовавшее его чувство неиссякаемой нежности стало разбавлять и другое, тянущее за собой весеннее обострение и бессонные ночи. Парень ложился с мыслями о выразительном взгляде, тонких запястьях и точёной женской фигурке, а просыпался со стояком. Кажется, всё стало ещё хуже, когда он начал представлять эту же фигурку в своей рубашке. «На голое тело», — мысленно добавлял розововолосый. «На твоём голом теле», — ехидно подсказывал далёкий голос***
Тёплый майский вечер как никогда прежде располагал к семейным посиделкам. В воздухе едва уловимо ощущался мягкий запах цветущей на ближайшей клумбе примулы, и закатное солнце уступало место рассеянному свету маленьких светлячков, засевших в траве у беседки. Нацу с осторожностью, какая только могла быть у человека, которому по большей части присущи решительные движения и некоторая неповоротливость (впрочем, как мужчину она его совсем не портила), поставил поднос с чересчур хрупким фарфоровым чайным сервизом на деревянную поверхность стола. — Меня не было всего несколько минут, а ты уже выглядишь грустной. Что-то случилось? — тихо спросил Драгнил, накидывая на жену плед. — Сначала они говорят, что будет девочка, — начала Люси, вспоминая их совместный шоппинг в детских магазинах. — Потом утверждают, что это мальчик, — Нацу кивнул, вспоминая, как пришлось перекрашивать стены в детской. — А теперь, когда времени осталось так мало, нам говорят, что они просто закрывали друг друга, и это двойня. — Стой, ты что… Ты расстроилась, потому что вместо одного ребёнка будет два? — он нахмурился, сжав аккуратную женскую ладонь. — Не говори глупостей! — возмутилась девушка, приложив свободную руку к животу. — Я счастлива и хочу иметь детей от тебя, но… — Но? — Но это в два раза больше ответственности, и я боюсь не справиться, и мне действительно страшно, что я могу сделать что-то не так, или уделить кому-то из них недостаточно внимания, или… — Люси. Бог не играет в кости, — Драгнил наклонил голову, поймал её смущённый неспокойный взгляд, и, знаете, сколь бы заурядно-комичным это ни показалось, она всё поняла. И то, что не одна, и то, что они справятся, обязательно справятся, и даже то, как раньше недооценивала супруга. Нацу смотрит на неё и видит красоту. Видит паутинки крохотных морщинок вокруг её глаз, бледное родимое пятно на шее, дорожки вен под кожей. И видит эту мистическую, по-женски величественную силу, таящуюся за природной хрупкостью. Люси видела его силу и раньше, а теперь осознала. Его сила властная и влиятельная, суровая и бодрая, но живая и созидательная, и его силы хватит на двоих, когда иссякнет Люси. — Одна сатана? — спрашивает мужчина, поднося её запястье к губам. — Одна сатана, — кивает девушка, наблюдая мягкий поцелуй. И уже не страшно, совсем не страшно, когда вместе с запахом примулы вдыхаешь ощущение защиты, когда чувствуешь поддержку сильнее, чем тепло лежащего на плечах пледа. Бок о бок. Рука об руку. Плечом к плечу.Вместе.