Детка

Выбор на Новый Год был богатым как никогда: остаться в общаге с так и не распакованным искусственным членом или укатить на праздники с Валеркой, чтобы прихватить игрушку и оприходывать ей себя в гостях — разговор не стоял. Уж больно Валерка ревностно отслеживал миграцию оной коробки по их небольшой территории и все выспрашивал, когда Темка пойдет дарить эту хрень и главное кому. Да и на новой неисследованной территории жопными изысканиями не займешься, еще неизвестно, где он будет спать, и главное с кем под боком, может вообще вповалку со всей остальной развеселой братией. — Когда надо, тогда и задарю, — пытался отбрехаться Артем Нежнов от упертого Валерки, но выбрать общагу на Новый Год, как бы он не хотел, ему не дали. Просто схватили за плечи и, яростно встряхнув, злобно пообещали, что тогда остаются с ним, дабы он не сошел с ума от одиночества, глядя на постыдно розово-бежевое изделие. И то, что Валерка не отведает праздничных пирогов, будет теперь только на совести Темки. Много чего было к тому времени у Артема там, на этой самой совести, и родительские пироги Валерки до кучи вешать на себя Нежнов не хотел, так что он собрал свои небольшие манатки и, оставив член красоваться на тумбочке, собрался в дорогу. Валерка, в последний раз оглядев их пустую комнату, подорвался к незабвенной коробке и с матом запихнул ее под Темкину кровать. — Совсем с ума сошел? Вдруг соседи заглянут. — Так они могут и под кровать залезть, — усмехнулся на такой ярый взбрык Артем. — Да на кой им туда соваться? — А на кой вообще соваться в нашу комнату? — и еле сдержал свой ржач, смотря, как чистосердечный наивный Валерка зарывает фалловибратор в их шкафу, щедро его присыпая своей же одеждой. — Хоть бы его скорее задарил, эту чёртову хрень, осчастливив своего друга гребанным сюрпризом. Нежнов же подумал с тоской про свой зад, что он как бы с радостью принял бы эту самую хрень, но сам же сосед не дает остаться ему наедине со столь вожделенным подарком. Да и судя по грозным взглядам, в доме своих родителей тем более. *** До Валерки ехали долго, на нескольких автобусах. Сосед Нежнова не врал, его поселок, хоть и был недалеко от разросшегося во все стороны мегаполиса, но добираться каждый день сюда с пар и на пары было просто физически невозможно. Выпали на нужной улице только по темени, промерзнув в последнем автобусе до костей. — Бля, у меня яйца ледяные, звенят, как колокольчики при ходьбе, — Валерка топал вперед, указывая путь. — Главное не расколи, притащимся к тебе, отогреем, думаешь у меня в штанах тропики? — Артем плелся за ним без всякого энтузиазма, вот ведь, еще вчера была оттепель, а теперь резко завернуло под двадцатку. — Здесь не так много пятиэтажек, эти вообще построены для рабочих, тут раньше завод был, вот пройдем их и будет наш сектор. Мне родительский дом по нраву, крепко срубленный, на совесть сделанный. Папка у нас рукастый, дед тоже, так что второй этаж подняли, когда мне пять лет было. По лестнице так круто скатываться, перила сделали просто шикоз. Так, давая пояснения между клацающими челюстями, Темку таки довели до поставленного на широкую руку хозяйства. — Жаль, часть земель отобрали, раньше еще отдельный огород был чуть дальше на соседских полях, но теперь там все коттеджами застроено под завязку. В общем, наши местные власти с этого хороший навар поимели. Перед Артемом распахнули калитку, а после дверь дома. И то тепло, что обняло со всех сторон парней, радовало, как никогда. В воздухе витал запах свежей выпечки, да и дородная баба, которую Валерка смущенно звал мамочка, сгребла их в крепкие объятья, несильно разбирая какой свой, какой чужой, заверяя зычным голосом, что друзьям сына всегда рады. Они успели даже отведать пирога, отогреться и чуть захмелеть с хозяйской красной винной настойки. Но тут в дом хлынуло сразу много народа. Прикатил отец и старший брат Валерки с собственным семейством, вернее, как понял Артем, папка его друга забирал приехавших гостей с вокзала. Двое близнецов десяти лет тут же заполнили дом такой бешенной энергией, что Темке стало дурно. Женщины, радостно обнявшись, уплыли на кухню. Старший же брат вцепился в младшего, бесконечно сыпля подъебками и посматривая с хитрецой в сторону тихо сидящего Артема. — Я думал, ты невесту притащишь в Новый Год или все по Галке-дуре сохнешь? — Прекрати меня подъебывать и не лезь в мои дела, — огрызался на это Валерка, смотря, как отец, улыбаясь праздничному шуму, затапливает в гостиной выложенную изразцами печь на манер голландских. — Да ладно тебе, только неудачники приезжают домой с друзьями, — и глядя с усмешкой на Темку. Действительно, в этом гудящем в предвкушении радости семействе ему точно не место. — Артем, пойдем, поможешь, — отец ругающихся братьев увел задумчивого гостя за собой на двор за дровами. — Не обращай внимания, Виталя с Валеркой всегда срутся, как встречаются. Просто у одного уже потолок, а второй только вступает во взрослую жизнь, раскрывая свои чуть окрепшие крылья. Что, с родными поссорился? Отец не менее рослый, чем братья, прикурил сигарету и даже не удивился, когда Артемка вытащил свои, помогая прикурить худому пацану. — А что, заметно? — Ну, вид у тебя такой потерянный. Но ты не сомневайся, в этом доме друзьям обоих наших сыновей рады. Так что просто отдыхай, и я заверяю тебя, все выправится постепенно в твоей жизни... Посмолить удалось недолго, Темка стал уже подмерзать, как на крыльцо вылетел одетый Валерка с пуховиком Нежнова. — Кончай курить, и так одни мослы. Батя, мы к Катьке, так что Новый Год встретим там, не теряй, — у Артема забрали недокуренную сигарету и, втоптав ее в спаянный снег, всучили одежду в руки. — Не щелкай клювом — потопали. Надеюсь, брат свалит восвояси через пару дней. Валерка даже не посмотрел идет за ним Темка или нет, и так было понятно, куда он денется в таком случае. Ну не сидеть же ему в чужой семье без друга? *** — Вот же ж черт, он обычно числа четвертого-пятого прируливает. И чего планы поменял? — Валерка бубнил себе под нос. Темка не хотел говорить, что, возможно, Виталя решил подловить младшего брата на этот раз. Он бы и не удивился, если тот вообще остался у родителей со своим святым семейством до конца каникул. Впрочем, уже пятого у него с Валеркой стоял первый экзамен, так что проверить было точно не суждено. — Катерина твоя боевая подруга? — Артем решил поменять тему на приятную. — Ну... она девка клевая, но мы как бы никогда серьезно не задумывались о таких отношениях, — Валерка сразу из воинственного состояния перешел в раздел «медведь плюшевый». «Вот же ж недотепа», — вздохнул Нежнов про себя, впрочем, портить только наладившиеся настроение другу не стал. Он тут вообще на птичьих правах, если ведет — просто топай за ним, а там разберутся, кто с чем и как. — Видишь ли, я входил в музыкальную группу... у нас даже концерты были, ничего такого... так местного масштаба разлив, ну вот Катька сестра нашего гитариста Кира. — М-м-м-м, — протянул Артем и при следующем фонаре глянул на пунцовые уши этого гиганта, Валерка полыхал, как печка, и видно эта самая Катерина того стоила. — Ничего такого, — заметили ехидный взгляд на себе, поспешно оправдываясь, — тем более Катька Галю не переносит и та ее тоже. Они тут же грызутся, если попадают в одну компанию вместе... и потом, Катя… она... в общем, не такая. — Как понять «не такая»? — усмехнулся под нос Артем, отстранённо думая, вообще существует ли дева, что была бы дружна с Галей. По его скромным соображениям выходило, что нет. — Ну, мне девы нравятся нежные, домашние, мягкие... вот у Катьки есть подруга Светлана, ну вот она да... я с ней периодически мучу, может что и выгорит серьезного. — М-м-м-м, а эта Светлана там будет? — Конечно, пока ты дрова с батей подпирал, мне звякнули, что, мол, тусня собирается, по полной будем зажигать. Да там прорва девок соберется, тем более вокалист приезжает, так что классно замутим, а если еще Катька с Киром споет, вообще улет полный. Наша группа сначала крякнула, когда Антон в загранку с семьей укатил, тогда вокал взяли Катька и Кир, у них, конечно, голоса не так поставлены — но все равно круто. Так что группа, хоть и вяло, но живет своей жизнью, — стали рассказывать с азартом. — Ну, а ты кто? — почему-то этот добродушный мишка в голове Артема никак не представлялся ни с одним музыкальным инструментом, ну не арфу же ему всучать, а может барабаны? — Вообще-то, я клавишник, а вот Катька у нас на ударных, такое выбивает порой, что вообще атас полный. Деву с барабанами Артем представлял еще хуже, чем своего друга с арфой, и тем более с электронным пианино, да у него пальцы будут попадать сразу на две клавиши — точняк. Впрочем, он скоро все увидит, так как убойный рок обрывочными волнами уже катился в их сторону, да и освещенный кокардой огней распахнутый гараж, откуда все это неслось, показался за соседним углом. Толпа, и правда, была значительной, особенно учитывая пятачок перед распахнутым гаражом, в котором была экспромтом созданная на скорую руку сцена. К тому времени немного потеплело, видно оттепель решила отвоевать свои права, тем более поставленные на попа две бочки с дырами полыхающие живым огнём внутри создавали вокруг приятный теплый жар. При виде Валерки поднялся женский визг и мужские приветствия короткими фразами. Чьи-то крепкие руки ударяли по-братски по плечам, чьи-то нежные обнимали трепетно за шею, пытаясь впечатать в свои колыхающиеся титьки, кто-то обнял даже Артема. Девица что-то прокричала под валом какофонии разошедшегося от прибытия последнего участника группы ударника и, всучив ему стаканчик с бухлом, срулила. Шум поднялся знатный, Валерка проплыл гордо к электронному органу, пожимая руки всем встречным, бросая зазывные улыбки девам, сыпля шутками-прибаутками. Вот же ж и не скажешь, что медведь-увалень, теперь представить его как клавишника Артем смог без труда. Он немного отполз вбок ближе к столу, где как раз и разливали какую-то бодягу, мешая самогон с кока-колой, и, встав у тупика между резонирующей железной дверью, армированной столешницей под рабочий инвентарь и столом для напитков, смог оглядеться. Сцену придумали прикольно, для этого видавший виды джип отогнали в просторном гараже, рассчитанном на две машины, поставив его боком на высокую рампу носом вверх, создав нужный фон, при этом обклеив его газетами, постерами и расписав поверх них убойными картинами с душераздирающем сленгом, еще и огни повесили как на елке, впрочем, этого добра, как и светомузыки, было напихано вдоволь. Все пространство расцветало кроваво-синими всполохами, спиралями, полосами, огненными каплями, как только музыканты, сделав проигрыш, зашли на новый виток следующей песни. Артем взирал на толпу, колышущуюся в такт, м-да, здесь и парней было прилично, прекрасно осознавая, что группа популярна, пусть и для своего забытого околотка. Убойный проигрыш гитары и барабанов кончился, плавно перелился в более спокойную музыку электронного органа, и тут он увидел вокалиста... Вначале ему показалось, что его бывший любовник с каких-то щей появился перед ним в совершенно новом для себя амплуа, но светомузыка выхватила миловидное лицо парня, и у Темки отлегло, не он. Слава всем Богам — другой. Меж тем парень запел, картинно запрокидывая голову вверх и рубленными движениями свободной без микрофона руки подчеркивая ритм песни. Девы завизжали в экстазе, оглушая Темку на какое-то время и совершенно не давая расслышать голос, потом волна улеглась, разрешая, наконец-то, вывести вокалисту длинную руладу, правда на куплете снова досконально все обрушив. Артем от всей этой какофонии просто был в состоянии полного офига, так что ему оставалось только смотреть на то, как двигаются участники группы, и даже не пытаться вникнуть в весь великий апогей выступления. Что ж... это-то как раз он мог рассмотреть, он намахнул огненного пойла и, взглянув на прыгающих перед ним группу девчонок, сфокусировал взгляд на Валерке. Его друг, забыв обо всем, с закрытыми глазами предавался музыке, толстые пальцы резво бегали по клавишам, огромная фигура колыхалась в такт зазывным ритмам. «А ему это, как ни странно, но идет, — подумал Темка и, прихватив новый стаканчик, намахнул еще, — во, поперло повеселей!» И голос вокалиста хоть и приторно-слащавый, но уже звучал отдельно от оруще-визжащей толпы. Да и последующие вспышки дали разглядеть, как светловолосая фурия на заднем плане динамично выбивает всю душу из барабанов. «Катька, — усмехнулся Темка, и, опрокинув в себя третий стакан, поплыл. — А что? Вполне хороша деваха. Такой, если что поперек, быстро отдубасит этими самыми палочками по голове или лучше засунет сразу в жопу, чтоб уж наверняка!» Мысль про жопу бросила в жар, и Артем только сейчас осознал, что налакался этой дряни по полной. Что он успел съесть? Немного пирога и выпить крепкого домашнего сливового вина, и теперь вот догнал тремя стаканами этой забористой пупырчатой хрени. Все стало вдруг веселым и классным. Толпа уже не раздражала, певун выводил даже вполне прилично, без каких-либо неприятных ноток, что резали по первости его тонкий слух. Потом вперед вышел поджарый парень с гитарой с неимоверным шухером на голове, поставленным вертикально дыбом, и такое отжёг, что орали уже поддатые парни... а затем запела Катерина. Она оставила ударную установку и вышла вперед... стройная, хрупкая, но такая безумно офигенная. Мля, мужики готовы были ее на руки поднять над толпой, но гитарист прикрывал своей поющей в такт голосу девы гитарой. А следующий куплет он умело подхватил вместе с сестрой. «Кир», — обалдело подумал Артем, брат походил на сестру лицом, только телом был куда крепче девицы, но значительно ниже Валерки, это стало сильно видно, когда они на пару с Катериной доползли до аккомпанирующего им клавишника. «Да он меня ниже», — почему-то расстроился Артем, а после автоматом поискал вокалиста. Антон стоял чуть в сторонке и с какой-то ненавистью в глазах смотрел на поющих. «Наверное, показалось, освещение тут не в жопу», — Артем нашарил еще один полный стакан и, опрокинув его, понял, что жизнь полный кайф. Это было последней точкой, накрыло Нежнова знатно. Уже в последующую песню его тело само влилось в колыхающуюся толпу, а через пару он подвывал со всеми наравне, даже не зная слов незнакомых песен. *** Первый раз из хмельного угара он выплыл, когда уже концерт был закончен, джип перепарковали, согнав с рампы и поставив подальше к дальней стенке гаража, как и положено. Общество осталось из избранных участников группы и их близких друзей. Даже топчан обнаружился, на котором Артем как раз и возлежал, укрытый старыми тулупами, как шкурами убитых медведей, а также стол, собранный на скорую руку разносолами и украшенный нормальным пивом и водкой. Все оставшиеся, сдвинув ударную установку и прочие музыкальные инструменты в угол, расположились как раз, кто где, вокруг закуски в этой части гаража. Даже на топчан угнездились, задвинув датого в хлам Артема к самой стене, весьма, к слову, ледяной. Видно она его и разбудила, чуть отрезвив. — За встречу и за то, что все смогли-таки выкроить свободное время, — голос был девичий, задорный — яркий. «Катя», — опознал закрытыми глазами деву Артем, он попытался, конечно, их разлепить, но раз попробовав, быстро догнал — слишком рано. Голова не просто плыла, она ехала в какую-то несусветную даль, обливаясь подкатывающей тошнотой: «Хоть бы не вырвало, и так выделился в лучших традициях. Просто гвоздь программы». — Ага, и особенно за залетных из заграницы пташек! «Валерка», — и в этот раз Темка не ошибся. Он слышал, как все чокнулись, налили по новой, балагуря о чем ни попадя, потом кто-то крикнул: «Пора, Новый Год наступил, айда запускать фейерверки!» и все потонуло в радостных криках, грохоте где-то под боком и даже холодом повеяло. Причем щедро. «Ну да, а дверь закрыть всем влом. А тут, между прочим, люди живые пытаются не сдохнуть», — решил Артем, зарываясь между шкурами сильнее, прямо с головой. Видно его на короткое тут время рубануло, так как в следующую секунду все снова оказались за столом, и Артема вновь вжимали спинами вглубь топчана в ледяную поверхность стены. «Встретили Новый Год, бля... и надо было так нажраться...» — новая мысль Артема не радовала совершенно, он уткнулся полыхающим лбом в приятную обжигающую холодом поверхность и прислушался к говору у себя под боком. — Ты уверен, что с ним все пучком? — вот этот голос был Нежнову незнакомым, но очень сердобольным, девичьим. — Свет, не переживай, Артем парень крепкий, хоть внешне и задохлик, прохмелеет быстро, тем более в гараже весьма прохладно. Надо было его предупредить, чтобы он этот самогон не хлебал, штука забористая даже при разведении этой шипучей гадости, тем более разводили на пьяный глаз, когда больше — когда чуть закрасив. Хотя от Татьяниного самогона никто еще ни разу ни траванулся, старуха не первый десяток огненное пойло гонит — у нее чистый спирт как слеза младенца. Ты лучше скажи, Антоха, чего так скоропостижно срулил этим летом снова за бугор, словно за тобой волки неслись? — Образование хотел получить нормальное, котируемое в любой стране мира, а не только в России, — этот голос Артема подспудно раздражал, был каким-то приторным, что ли... с нотками патоки. — Ну да, а Катьке тут одной торчи, молодец мужик, — хмыкнул Валерка с неприкрытым злорадством в голосе. — Может не надо полоскать чужое белье, сам бы с Галкой разобрался! — Катька, выкрикнув, сорвалась и, судя по тому, как жахнула дверь, вылетела вон. Звук двери прошил тело Артема насквозь и словно кругами по глади озера прошелся несколько раз от пяток до макушки и на самой громкой ноте опрокинул его вновь в небытие, звякнув усиленно по кумполу сознания.