Детка

В этот раз он очнулся весьма резко, но более результативно. Голова плыть перестала, и даже похмелье не чувствовалось, хотя небольшой кайф продолжал чуть покачивать Артема на своих вздымающихся волнах. Свет так не давил на веки, как раньше, а был приятно приглушённым, отчего Темка чуть приоткрыл глаза и от увиденного немного отпрянул. Рядом с ним на том же топчане с краю, прикрывшись другим тулупом, вальяжно полулежал Кир и очень пристально рассматривал его, подперев для удобства голову своей крепкой, жилистой рукой. — Смотрю, очухался, впрочем, от этого самогона еще никто не загнулся, проверенное пойло, хотя и забористое. — Прости, не думал, что так развезет, — Артему и правда было не по себе за свое гребанное поведение. Пришел в гости и нажрался в дрова. — Да не... все пучком, не переживай, жаль, что Новый Год продрых. Мы такие фейерверки в этом году запускали, небо высвечивало, как во время грозы, — продолжил приятный голос Кира, немного отдавая в пока еще хмельных висках Нежнова. Но это было даже, как ни странно, приятно, и тембр ему очень нравился. — Я слышал, — Артем стал примерзать к стене лопатками, вот же ж, и не отодвинуться... и так четко очерченные волевые губы Кира слишком близко от него. — Ну, ладно хоть так поучаствовал. Не тошнит? — поинтересовались с легкой улыбкой, на которую Артем откровенно залюбовался. Вот ведь, лицо у Кира из разряда увидишь в толпе — не запомнишь, таких в ФСБ набирают, приятное, открытое, но глаз не цепляет. А тут с этой улыбкой на щеках заплясали игривые ямочки, делая из соседа по топчану весьма притягательную личность. — Нормально, не бойся, не вырвет, — отмер Артем и набычился, и чего это ему такие улыбки дарят, вот явно неспроста, проверяя параллельно свои ощущения, нет, как бы голова не гудела, уже не тошнило, как раньше. — И где все? Нас не хватятся? Решили поменять неприятную тему разговора. — Хватятся? Вряд ли, — хохотнули весьма игриво. — Валерке сейчас кроме Светы вообще все до барабана. Он, кстати, и попросил слезно за тобой присмотреть. Расписывая тебя какой ты классный друг. Наверняка они где-нибудь уединились в доме или свалили до Светкиного. Сеструха же, наконец-то, поймала Антона за ебливые яйца и расставляет точки над «i», впрочем, давно пора. Ну... а все остальные давно срулили, сейчас практически шесть утра. — Значит, автобусы уже пошли... наверное, я поеду тоже... в общагу... — начал было Темка, пытаясь выпростаться из-под тяжелой тулупной шкуры, но, увы, с одного бока она оказалась под Киром, а с другой намертво зажатой между стеной и ложем. — Не дури, первого января из нашей дыры ты выберешься в лучшем случае к обеду, — заметили умудренно, даже не пытаясь сдвинуться с места, дабы выпустить своего нечаянного гостя. — Ну, не топать же без Валерки к нему домой одному? — фыркнул Темка, как замер от того, что его руку накрыла горячая и уверенная. — Зачем к нему? Тем более мне тебя сдали на поруки, — небольшие ямочки снова заиграли от заразительной улыбки, которая действовала на Артема, как удав на загнанную в угол мышь. — Знаешь, я смотрел на тебя... стоящего там у стола в закутке, правда, не уловил тот момент, когда тебя понесло с пьяну на танцы. — Я и сам не понял, как меня туда унесло... Ну, и нафиг глядел? Артем взглядом следил, как сжимающая его ладонь рука, отпустив Темкины подрагивающие с какого-то рожна пальцы, скользнула к отросшим вихрам и, нежно пропустив прядь сквозь свои, осторожно очертила скулу. — Ты очень красив, как такое не заметишь... — Что? — Артем скрестился взором с потемневшими глазами Кира, которые почему-то оказались слишком близко от его. — Если неприятно, скажи или оттолкни, — предупредили по-джентельменски, и пока Темка сводил концы с концами в своей непротрезвевшей голове, накрыли чуть приоткрытый от удивления рот своим. Поцелуй был пьяным... нежным... долгим... Артема хоть и ненавязчиво, но уверенно и плавно завалили под себя, придавив сверху гибким прогонистым телом. Кир первым с сожалением отпал от распахнутых мягких губ Нежнова и, потеревшись носом о его щеку, уткнулся в шею, зарываясь в легкие светлые Темкины волосы, вдыхая их ненавязчивый запах. Артем обалдело пялился в гаражный потолок и уже ни черта не понимал. Сердце гулко стучало в ушах, впрочем, он слышал не только свое, Кира бухало не меньше, и то, что упиралось ему в бедро, горячее, твердое и увесистое — сомнений не вызывало. Его хотели, еще как хотели, но не напирали. — Хорошо-то как... и ты пьяный, — хмыкнули в шею и, в наглую устроившись на Темке сверху, чуть отодвинулись, перенося частично вес на одну из рук, свободной же вновь очертили скулу, влажные после поцелуя губы, чуть надавливая. — Мягкие и такие вкусные... Голос зачаровывал, окутывал, и Артему казалось, что он всегда знал этого незнакомого парня. — Значит, ты... тоже гей? — задал, наверное, самый тупой вопрос в своей жизни Темка. — Ну, это же очевидно, разве нет? — бедрами чуть поддали в промежность, давая прочувствовать насколько каменно стоит член. — А по мне что, так видно, что ты выхватил меня взглядом среди всей этой толпы? Артему вдруг стало не по себе, он столько шифровался, хлебнув школы на полную, и что, все впустую? — Ну... меня сначала привлекло незнакомое лицо, — Кир, тяжело вздохнув, сместился чуть в сторону, понимая, что Артему тяжело держать его полный вес. — Сам понимаешь, группа у нас не такая уж и популярна, мы всех своих фанатов знаем. А тут Валерка еще между песнями на сцене выдал, что приехал с университетским другом. И потом, ты так выглядел одиноко, пока не налакался. А когда Валерка по пьяни рассказал историю про фалловибратор... мне не составило сложить все составляющие занимательного уравнения. — Фалловибратор... Боже... — Артем вспыхнул алым и попытался натянуть на лицо придавленный тулуп, впрочем, получилось только до подбородка. — Да ладно тебе, к этому времени, кроме меня и Светки, никого не было рядом, да и дева была под таким градусом, что тебе и не снилось. Так что... сия информация дошла только до нужного адресата. Кир снова потянулся за поцелуем и в этот раз даже получил отклик, отчего, застонав, снова неотступно подмял поплывшего Нежнова под себя. Темка попытался хоть немного отвоевать свободного пространства, но через некоторое время сдался. Его рот брали, жарко подтрахивая языком, поя слюной и выпивая его без остатка. Воздуха не хватало, тело стало плавиться, и он, затрепыхавшись, получил тут же необходимую свободу. — Черт, что ты творишь? — смотря в опьяненные страстью глаза напротив. — А что не понятно? Соблазняю, — ответили прямо, не увиливая. — А не боишься, что я тебя завалю сам? — насупился Артем, понимаешь, он маялся столько месяцев, думал, где найти парня для траха, и все безуспешно, и тут на тебе — долгожданный экземпляр свалился буквально с неба. И самое паршивое — это был давний друг Валерки. — Угу, чем трахать-то будешь? Своим? — огладили зажатый стояк, вызывая у Артема нечаянный предательский стон. — Или тем самым мощным агрегатом блевотного цвета и с кучей вибрирующих опций? Судя по тому, как размахивал руками Валерка, натурала ты впечатлил однозначно. — Господи, — Артем прикрыл себе локтем полыхающее от стыда лицо, почему-то от Кира это слышать не хотелось, — не напоминай. — Мне интересно, как ты вставляешь его в себя, может захватишь в следующий раз? Чуть прикусили пальцы на руке, которая прикрывала Темкин стыд. — Вот еще, и не подумаю. И вообще, я им ни разу не пользовался, или думаешь, это возможно, когда Валерка эту штуковину отслеживает, как врага всех мужиков на своей территории? Кир заржал, скатился вновь с цветущего маками Артема, улегся снова набок, облокотившись и чуть нависая над распластанным Нежновым. — А ты забавный, скучать не дашь. Уверен, что в тебя такой агрегат поместится? Только честно. Артем заинтересованно посмотрел на столь обаятельного нахала и, тяжело вздохнув, все же сказал правду: — Если честно, то не знаю... раньше помещался подобный, может чуть поменьше... еще прошлой весной. А теперь не слишком уверен. А теперь баш на баш. Ну, а тебе какая забота? — А ты сравни, — хмыкнув, потянули ладонь к своему стояку и, накрыв его, вкрадчиво поинтересовались. — Ну как? — Хорош. — И я так думаю, может и не такой убойный, но крепкий и горячий. Все для тебя, Темка, все для тебя... На Нежнова навалились, властно вжимая в себя, чуть потираясь и вновь накрывая его распахнутый рот своим. Теперь языки уже не уступали друг другу, устроив захватывающий поединок. Артем таял от этих жарких тисков. Даже с Вадимом такого улета не было. «Я, наверное, все еще пьян, да и Кир тоже пил...» — мысль была не слишком приятной, и Темка куснул за нижнюю губу целующего. — Цапалка, — рот отпустили, хищно улыбнувшись. — Ну, и что тебя еще беспокоит? — Только то, что, когда мы протрезвеем, то пожалеем о случившемся, — выдал, не задумываясь, Артем вслух, а про себя подумал: «Вот же ж я дурень, пацан сам к тебе плывет... а ты. Что, хочешь променять живого человека на резиновую игрушку?» — М-да... — протянул задумчиво Кир, а потом неуклюже перевернулся на спину, демонстративно поправляя в штанах налитый стояк. — У меня такое впервые, чтобы понравившийся мне человек завместо зажигательной ночки решил поговорить со мной за жизнь. — Ну, всегда что-то бывает впервые. Тем более ты сам установил правила — не врать. И первый начал допрос. Или не интересно узнать меня поближе? — Темка вздохнул свободнее, дополнительно обругав себя полным кретином. Ситуация и правда нарочно не придумаешь, развалились тут два придурка со взведенными стволами и вместо того, чтобы удовлетворить друг друга, задумчиво изучая рифленый потолок, рассуждают о всякой ненужной херне. — Но в чем-то ты все же прав. Я далеко не трезв, да и ты тоже. Вдруг протрезвеешь к обеду и пошлешь, сказав, что мне все приснилось. И потом, у тебя пост был долгий, или все же ты игрался там с собой, м-м-м? — Не до игр было. Ну, а у тебя как в этом плане? — съязвили в ответ. — Да тоже не фонтан, если честно. Последний мой постоянный партнер срулил примерно... — Кир задумался, явно считая. — Вот черт, на пьяную голову и забыл такую роковую дату... так группа чуть не крякнула... той зимой... м-м-м-м... плюс армия... Мля, выходит года четыре. — Как четыре? Армия? — Артем с такого сам приподнялся и даже сел, все же выдергивая часть шкуры, зажатой у стены. — Ты разве старше Валеры? — Ну да, на два года... примерно. Нет, все же немного больше, чем два, — не поняли такого недопонимания. — А я думал, вы одноклассники, — пояснили свою несостыковку. — А это?.. Вообще-то, у нас раньше пианист другой был, знакомый Антошки. Ну, а когда тот срулил, друг, естественно, тоже оставаться с нами не стал, не самые были веселые деньки. Вот Светка и привела Валерку, своего соседа по огороду. Да и потом, он был изначальным фанатом нашей группы — спал и видел выступать с нами. Так что мы уж с Катькой думали кранты группе, ну ничего, как-то постепенно нормализовалось. Конечно, сестра перестала на время писать стихи, да и мне было тяжело подбирать под них музыку... — Кир замялся, видно воспоминания были не из приятных. — Ну, и какой он был твой постоянный бывший? — зависнуть не дали и, поймав удивленный ответный взгляд, получили. — А ты его видел, это Антон. — Погоди, ты ж говорил, ему с Катей поговорить надо... точки расставить над «i» и прочее... — Ну, свои я четыре года назад расставил, когда он попытался нас с сестрой обоих затащить в совместную постель. Ну, он трухнул тогда сильно, умотал к своей бабке в Германию, там отсиделся, а позже, когда я ушел в армию, припылил обратно, сученыш. В общем, Катя не была в курсе нашей с ним любовной эпопеи, и Антон ей всегда нравился. Близнецам часто нравится одно и тоже... — протянули задумчиво под боком, — в общем, когда я этой весной вернулся, все всплыло... как говно в проруби. «Весна — херовая пора...» — подумал про себя Темка, вспоминая Вадима, а затем вновь вернулся к действительности, слушая рассказ Кира. И как его родители узнали, что он имел связь с парнем до армии. Как отец сожалел, что его в армии там не порешили, как убивалась мать. Как сестра приходила в себя после того, как Антон, подставив Кира перед его же семейством, выставив его чуть ли не насильником своей расчудесной задницы, срулил обратно за бугор. — Ну, и как все разрешилось? — Да как сказать, родители успокоились. Мать пришла в себя первой, она не поверила, что я насильно трахал Антона. Отец после того, как мне чуть голову не проломил, тоже в чем-то где-то пересмотрел взгляды, хотя до сих пор морду воротит. А Катька, она мне долго не могла простить, что я ей не выдал Антона сразу. А разве такое просто рассказать? Пусть даже очень близкому человеку? Вот твои знают, что ты гей? — Нет. Хотя мне кажется порой, что старший брат и мать о чем-то догадываются. У сестры свои заморочки из бочки. А отец... я вообще не представляю, как об этом с ним говорить. Понимаешь, Антон и Анна... у них другой папка, вот и получается, я такой ненормальный у своего отца один. — М-да... ситуация, — Кир развернулся, кряхтя, на живот, член с такой задушевной беседы окончательно повял, хотя яйца неприятно горели. — Что ж, а теперь расскажи кто тот самый прототип твоей ахуетительной игрушки, что до глубины души потрясла Валерку? — Расскажу, если доебывать этой хренью не будешь, — Артем прилег набок, с интересом рассматривая болтающего под увесистой шкурой пятками Кира. Тулуп при этом качался в виде шерстистой черной горы, напоминая в тусклом свете старого пыльного торшера почему-то страшные сказки Братьев Грим. — Ладно, сегодня не буду, так и быть, — Артему подарили вновь лучезарную улыбку, оформленную задушевными ямочками, и он сдался. — Вадим... и он не гей. Мне кажется, я для него был экзотической зверушкой. В один период наших с ним отношений он меня трахал параллельно с одной из девиц из школы. Она, конечно, не знала, был в курсе только я, но от этого легче не стало, а наоборот... Кир повернулся к рассказывающему и, потянувшись к Артему, получил от него поцелуй. Нежнов в этот раз первым коснулся очерченных чуть шероховатых губ... и даже недовольно простонал, когда поцелуй распался. — Если тяжело, можешь пока не говорить. — Да нет, с Вадимом было не тяжело, но и не легко. Сам не знаю, как — никак, одним словом. Этим летом он порвал с Олесей, а я решил закончить наши с ним недоотношения, срулил раньше, до того, как и меня послали... Но это было второе предательство. А вообще, первым меня предал мой самый близкий друг. Рассказывать про то, как он проговорился по дурости своим дружбанам, и во что все это вылилось в школе, поначалу было тяжко, но с каждым словом боль выходила, и Темке стало куда легче. Вот ведь, вроде тогда при помощи Вадима он очухался более или менее, но видно не до конца. А после сам же Вадим еще и добавил к Артеминому грузу совершено ненужных переживаний и левых мыслей. Кир не осуждал и не смеялся... слушал молча, а когда Темка замер, опустошенный до капли, обнял и прижал к себе. И даже сказать ничего не дал Нежнову, вновь накрывая его рот своим. — Молодец, что приехал в наш город и поступил на архитектурный. Значит, я должен благодарить твоего бывшего за столь ценный подарок? И возмущенные губы Темки вновь взяли в долгожданный плен. Они проболтали так еще часа три, периодически разделяя одно дыхание на двоих. А потом немного поспали, Артема вырубило первым, а Кир, притянув его к себе поближе, провалился следом, не разжимая крепких объятий. Проснулись поздно за обед, Кир практически сразу потащил упирающего Темку в дом, что встретил их тишиной и опустошенностью ушедшего праздника. — Вот сурки, все свалили, даже жратву в холодильник не убрали, — расторопный хозяин дома убирал со стола то, что выжило после прожорливой саранчи, между делом переспрашивая Артема, будет ли он салат или нарезку из мяса. Тот согласился на все, почему-то пробило на жор, хотя и так понятно, он практически не жрал ничего после пирога Валеркиной матери. А кроме этого, очень хотелось влезть под горячую воду и проторчать там с часик-другой. — Знаешь, я бы вообще ополоснулся, — Кир, запалив газовую конфорку, отрегулировал огонь и поставил чайник. — Я тоже... — удивился Темка тому, что их мысли совпали, и покраснел ушами под пристальным взглядом стальных глаз, — но я лучше в общаге приму душ, если ты не против. — Вообще-то против, но настаивать не буду, так как точно пойду за тобой и однозначно сорвусь, а у меня на тебя более серьезные виды, чем единственный трах по случаю. У Нежнова с таких слов краснота с ушей сползла на шею, вот ведь, горит как китайский фонарик. А ведь он считал себя довольно-таки опытным в сексе и повидавшим жизнь, особенно с ее неприглядной изнанки. — Значит?.. — Темка неотрывно следил с каким-то потаенным упоением, как жилистые руки Кира насыпают в заварник рассыпчатый чай из пачки, несколько скрюченных листочков приземлилось рядом с его пальцами, и он смял один, поднеся, не задумываясь, к своему носу. В голове же билась мысль, что у Кира красивые руки... и весьма притягательные движения. — Сейчас тебя покормлю, попьем чай, и я тебя доставлю в общагу. Но ты запишешь мой адрес и телефон — без этого не отпущу, — предоставили щедрый план к отступлению с неопровержимым условием капитуляции. Нежнов согласно кивнул, потянулся за мобильником и в него забил телефон Кира под пытливым въедливым взглядом, а потом еще и позвонил для наглядности. И только, когда у Кира завибрировал в кармане джинс его сотовый, стальные глаза потеплели. — Интересно, и где сейчас все? Чай был вкусным, впрочем, мясо и салат тоже. — Сестра у подруги, она мне сообщение скинула, а другие меня не особо интересуют, — пожали вальяжно плечами. — Да не переживай ты так. Валерке отзвонишься ближе к ночи, да и я к нему сегодня зарулю, скажу, что тебя в общагу отвез. И что даже не позарился на твое пьяное беспомощное тело. — Последнее уточнять не обязательно, — Нежнов стиснул кружку пальцами. — Он все равно узнает, рано или поздно, — и даже не удивился хмурому ответу Темки. — Лучше поздно или вообще никогда.