***
Было солнечно и ветрено. Вороны кружили над головами, воробьи садились на остроконечные перегородки, а передо мной могила. Я долго смотрела в выгравированную надпись и не верила, что там действительно имя Авроры. Слёз не осталось, веки болезненно саднили, а на щеках застыли дорожки слёз. Вчера меня оповестили, что труп Авроры выловили в реке неподалёку от школьного лагеря. Мы хоронили девушку в закрытом гробу, ведь её изувеченное тело, зверские раны, которые характеризовали всю жестокость и кровожадность убийцы, не следовало видеть людям. Полиция уже прочесывает окрестности леса, но ни следов, ни оружия маньяка так и не нашли. Я умолчала о таинственной переписке с «Авророй», хотя уверена, что мне отвечал её убийца. Некий страх, сковавший тело, внушаемое чувство героизма запрещали идти на контакт с полицией. Я осмотрела толпу: родственников Авроры оказалось мало, в основном пришли некоторые школьные друзья. Поднялась на носочки, чтобы взглянуть на её родителей, а после посмотрела на всех присутствующих. У одного из мужчин, которого я раньше не видела, не оказалось лица, но я тут же сморгнула эту мимолётную галлюцинацию. Когда ряды поредели, я подошла к могиле, возложила цветы и подарок — наши совместные фотографии, склеенные в яркий фотоколлаж, который я делала своими руками не один день. Я смотрела на фотографию Авроры и с горечью понимала, что больше никогда не увижу её улыбку. Солнце всегда яркими бликами отражалось в её зелёных глазах, но теперь лишь фотографии помнят её красоту. Родители усадили меня в машину и повезли домой, не проронив ни слова. Я облокотилась головой на стекло и погрузилась в мысли об Авроре. Она всегда была частью моей жизни, с ней я переживала все яркие моменты, делилась самым сокровенным. Я никогда и не думала, что когда-нибудь лишусь её. Вместе с Авророй будто бы ушла часть меня, я потеряла родственную душу, близнеца, который был со мной с рождения и чувствовал все мои переживания. Девушка оставила после себя пустоту, разрастающуюся в моей груди. Каждое воспоминание о ней обжигало горечью, и я закрыла глаза, погрузившись в сон. Дни тянулись медленно, я перестала чувствовать голод и какую-либо потребность в уходе за собой. Друзья и родители пытались помочь мне, вытащить на улицу, развеяться в кинотеатре, но мне абсолютно было всё равно на то, что происходит вокруг. В конце концов я перестала отвечать на сообщения и звонки. Я просыпалась рано утром и лежала в постели до вечера, засыпала, а потом всё повторялась по кругу. — Дорогая, я приготовила твои любимые спагетти в томатном соусе, — в комнату без стука вошла мама. Я села на край кровати, на затылке огромным комом спутались сальные волосы. — Я не хочу есть, говорила же! — резко отрезала я. — И в комнату мою не заходи, не хочу тебя видеть. Мама опешила, хотела было что-то возразить, но в её строгих глазах появилась только нежность и понимание. Она подошла ко мне ближе, аккуратно протягивая тарелку с едой, будто кормит льва в клетке. — Но ты не ела несколько дней. Пожалуйста, ради… — Отстань от меня! Я со злостью махнула рукой, тарелка с едой полетела на пол, томатный соус пятном расползся по ковру. Руки мамы пробила крупная дрожь, она безмолвно вышла из комнаты, хлопнув дверью. А я, чувствуя только гнев, вновь закуталась в кокон из одеяла, словно закрываясь от мира. Время спустя я чуть остыла, посмотрела на упавшую еду и почувствовала неимоверную вину. — Она только хотела помочь, — процедила я, убирая тарелку со спагетти и вытирая томатный соус с ковра. — Почему я так отреагировала на заботу? — мне стало настолько тошно от самой себя, что я подловила себя на мысли, что родителям было бы куда легче, не будь меня здесь. Впервые за несколько дней я вышла из комнаты, извинилась перед мамой. Это так подняло настроение родителям, будто они ждали этого больше всего на свете. Совсем скоро нужно возвращаться в школу. Утром я нашла в себе силы расчесать волосы и умыться, а в ремне пришлось ножницами неуклюже проделывать ещё несколько дырок. Не успела я пройти через парадную дверь школы, как на меня набрасывается Мэри, заключая в крепкие объятия. Через её всхлипы разобрала лишь: «Прими мои соболезнования» и «Бедная Аврора!». К счастью, такой бурной реакции для меня больше никто из знакомых не подготовил. Даже Уильям ограничился простыми объятиями. Стоило мне появится в классе, как все замолкли. Под тяжелыми взглядами я прошагала к своей парте, чувствуя груз угнетения. Рядом со мной пустовало место Авроры, от которого, казалось, веет холодом. Учитель разбавил тишину подбадривающей историей, уделив памяти Авроры половину урока. — … к тому же вы были с ней очень близки, — обратился ко мне учитель и все взгляды одноклассников устремились на меня. — Мои соболезнования. Я не могла больше молчать. — Хотите отделаться одними соболезнованиями? — я подняла взгляд на учителя, стараясь сдержать дрожь в голосе, но эмоции так и просились наружу. — Что ты имеешь виду? — Если бы не вы, — карандаш в руках разломался от напряжения. — Если бы не ваша чертова поездка, если бы не эта школа, — я подорвалась с места, указывая на место Авроры. — Она была бы жива! Крик разнесся по всему классу, а после помещение наполнилось тишиной. Я смотрела в лица одноклассников и видела в них только осуждение. Не выдержав давления, я схватила рюкзак и под крик учителя выбежала из класса. За спиной разъезжали машины и фуры, а под ногами текла река. Я стояла на мосту, опершись на перила, и смотрела вниз. В голове давно крутились мысли о суициде, а сейчас, смотря на реку, я не чувствовала никакого страха от падения в неё. Казалось, вода меня тянет и нет ничего постыдного в том, чтобы умереть почти также, как и Аврора. В моей жизни больше нет никакого смысла без неё… — «Да, в твоей жизни никакого смысла», — в голове раздался голос, не похожий на человеческий. Я обернулась и увидела на обочине среди деревьев длинную фигуру Безликого. Его пустые глазницы были направлены на меня, я точно чувствовала его взгляд: тяжелый, отчужденный и понимающий. Я не боялась его, ведь его фигура так часто мелькала перед глазами, что я привыкла к его присутствию. Я часто замечала его за окном моей комнаты, а его безликое фарфоровое лицо мерещилось в толпе. Постоянно от его появления начинался приступ кашля, но никогда раньше он не выходил на контакт со мной, только ходил по пятам, наблюдал, выслеживал, как зверь добычу. — Тогда будет лучше, если я покончу с собой. Я не хочу больше ранить окружающих, — я перелезла через перила, и голова закружилась от высоты. Да, от такого падения шанс выжить минимальный. — «Ты неверно смотришь на ситуацию, Эмбер, всегда можно всё исправить», — голос Безликого хоть и не был похож на человеческий, но был таким спокойным и убедительным. Его голос внушал уважение и говорил о твёрдости в словах Безликого. — Исправить? Как это можно исправить? — я обернулась. — Посмотри на меня, я перестала быть той, кем была раньше. — «И всё же, выход из ситуации есть», — тембр голоса существа обволакивал разум. — «В твоей жизни, как и в смерти, не будет никакого смысла и пользы. Все о тебе в скором времени забудут. В ином случае, ты можешь решиться изменить свою жизнь». — И что тогда? — «У тебя появится то, ради чего ты сможешь жить. Я подарю тебе новый, лучший мир. Ты больше не будешь чувствовать пустоту и истязать себя. Сбежишь от рутины и взглянешь на вещи под другим углом. Мелочные бессмысленные человеческие проблемы будут обходить тебя стороной». Заманчивое предложение заставило меня задуматься. Мне и правда больше нечего терять, а Безликий даёт мне шанс на другую жизнь. На жизнь без боли и страданий. Я бы пошла на всё что угодно, лишь бы заглушить эту боль внутри себя, а это существо в смокинге как никто другой понимал меня. — Хорошо, я согласна. Ответ мой, без тени сомнения, прозвучал твёрдо и решительно. За мгновение существо оказалось возле меня, только сейчас я смогла увидеть, какой же он высокий. От Безликого веяло могильным холодом, но появилось ощущение свободы и отречения от всех проблем. Он протянул мне руку и, стоило мне коснуться его белой кожи, мир вокруг погас.Глава 3
14 марта 2017 г. в 19:19
Эта неделя выдалась странной и жуткой, с каждым днём тянулась череда прискорбных событий. Сперва ворон в комнате то и дело метался по клетке, ломая себе лапы, а утром я нашла его тело на дне клетки. Мои приступы кашля участились, но врачи лишь разводили руками, давали направления на дорогие сдачи анализов и таблетки, которые, к слову, никак не помогали. Я стала нервной и агрессивной. Часто срывалась на родителей, мало спала, постоянно ощущала вокруг себя какие-то шорохи или голоса, ссорилась с Авророй. По вечерам я просто не выдерживала всего этого давления и глушила слёзы и крики в подушку. Как-то я прогуливалась вечером по пустой улице и увидела существо: непропорционально высокое и худое, одетое в смокинг и, что самое пугающее, у него не было лица. Я не рассказала об этом никому, потому что знала, что меня точно отправят в психушку. Боялась осуждения. Спустя несколько часов я уже убедила себя в том, что это было лишь галлюцинацией.
Мы опять поссорились с Авророй. В разгар ссоры я кинула телефон в стенку и уткнулась в подушку, рыдая от обиды, злобы, морального опустошения. Я отвергала любую помощь от близких, хотя так в ней и нуждалась. Этот странный период начался после той вечеринки в доме Макса, и я не знала, как всё это прекратить.
Утром я проснулась от ноющей боли в ногах. Откинув одеяло ужаснулась: мои ступни были измазаны в саже и крови, в кожу воткнуты осколки и сучки. Будто я всю ночь гуляла босыми ногами по лесу. Тёмно-бордовый след тянулся от входной двери к кровати, запачкавший белую простынь. Трясущимися руками я звоню маме и спрашиваю, не выходила ли я ночью куда-либо, но она с удивлением ответила, что вчера я отпросилась на ночёвку к Мэри, но из этого я не помню ничего. Спустя время я обработала и перевязал раны, а после уже убрала следы моей ночной прогулки.
— Может, я ещё ко всему прочему лунатиком стала? Стоит ли говорить родителям? — вслух подумала я, осматривая себя в зеркале. Вид был не из лучших: бледное лицо и опухшие красные глаза. Кажется, поднималась температура, но градусник говорил обратное. Одежда мешком висела на исхудавшем теле. Пролив ещё пару слёз, я взяла телефон в руки и перечитала переписку с Авророй, решила извиниться.
— «Давай не будем обижаться», — сообщение прочитано. — «А я тебе скину моё интимное фото».
Зная Аврору, она должна была тут же ответить, но сообщения не было. Я подождала пять минут, десять, сдалась.
— Ну и обижайся дальше!
Весь день я провела за просмотром фильмов и сериалов, а ближе к вечеру телефон зазвенел желанным уведомлением. Сообщение от Авроры.
— Ну хоть что-то я не угробила окончательно, — с улыбкой выдохнула я.
— «Давай не будем обижаться», — было ответом.
Я рассказала Авроре обо всех странностях, но отвечала подруга сухо. Она писала лаконично, часто повторяла мои сообщения и писала слово «Ясно». Это не было на неё похоже.
— «Что-то случилось?» — спросила я её.
— «Я в порядке».
Возможно, она просто устала или в лагере сейчас происходит какое-то важное событие. Аврора любит всюду таскать телефон с собой и просто не может пока отвечать в своей манере. Я была готова поверить в любое оправдание.
— «Ты же приедешь совсем скоро. Устроим ночёвку?»
— «Нет».
— «Что? Почему нет? Ты обиделась?»
— «Я в порядке».
Я только разозлилась. Решила отложить телефон, а то опять наговорю много чего лишнего. И вновь вечер был проведён в слезах и истериках, ругани с родителями, а ночь — с неприятными сновидениями. Утром меня ждала новость, которая сломала мой мир на маленькие кусочки.