***
Силы не равны, да, но для Виктора это уже не новшество какое-то. Он привык справляться с ситуациями и похуже. Только вот за Мари ему почему-то страшно. Скорее всего, это все потому, что он увидел её полностью растерянный и испуганный взгляд. «Она снова теряет связь с реальностью», - проскакивает у него в голове, но на раздумья времени нет – он одним ударом вышибает пистолет у нерадивого наемника и вгоняет когти ему в шею. В этот же момент футболка Виктора окрашивается в темно красный цвет, но и к этому, увы, не привыкать. Он хочет сказать ей: «Беги, почему ты стоишь?», но банально не успевает. Да и звериное чутье подсказывает ему, что пять человек в их комнате – это еще не предел. Сейчас Криду остается надеяться лишь на то, что временное расстройство Мари отступит на второй план, и она поймет, что нужно выбираться через черный ход. Ему вгоняют нож под ребра, бьют, что есть силы, стреляют через каждые пару секунд – ощущения не из лучших, нужно сказать. Виктору почему-то интересно, по какой причине их добропорядочные соседи даже не пытаются этому помешать, а лишь ждут, затаившись под кроватями, чем кончится это кровавое месиво. Со стороны улицы слышно звуки сирены – приближаются полицейские. «Ну хоть до чего-то это гражданское общество дошло», - думает Крид, но больше на размышления не остается времени – им нужно сваливать и оставлять весь этот спектакль копам. Иначе им всем крышка. - Мари! – что есть силы кричит он, заставляя девушку встрепенутся и наконец-то прийти в себя. И, хотя все это время она не была собой в прямом смысле этого слова, - скажем так, этот процесс называется «зависнуть среди всех своих альтернативных голосов в голове», но относительно защитить себя смогла. Они прорываются к выходу, расталкивая и трупы, и живых людей. Виктор крепко держит Мари за руку, словно ребенка, которого боится отпустить в огромном торговом центре. И, черт возьми, все его страхи тут же становятся явью – кто-то вырывает её из его рук, заставляя Крида даже зарычать от злости. Противник тут же оказывается с перерезанной глоткой, и Виктор думает, что все хорошо. Но как бы не так. Кажется, Роуг хорошо приложили головой. Даже очень. Её глаза смыкаются в ту же секунду, а тело начинает оседать на пол. Понимая, что у них есть буквально пару минут, чтобы убраться отсюда, Саблезубый хватает девчонку и мигом двигается в сторону черного выхода – кажется, им уже никто не помешает. Машина их выглядит не лучшим образом, но иного выхода нет. Он аккуратно кладет Роуг на заднее сиденье, молясь при этом, чтобы она продержалась хотя бы еще минут пятнадцать, а вообще лучше всего, чтобы пришла в себя, да как можно скорее. Он матерится, да причем так нещадно, что будь девушка в сознании, то даже бы она начала смотреть на него выпученными глазами, но это все очень и очень далеко от существенных проблем. Самое главное сейчас – уехать из этой горячей точки и оказаться где-нибудь подальше, желательно в спокойном месте. У Виктора есть одна идея насчет того, где можно погостить, скажем так, но что-то ему подсказывает, что ему там будут не рады. - К черту все, - устало бросает он, выруливая на шоссе, - нам нужно спрятаться, - Крид обращается к Мари, которая так и не двигается после недавнего приключения. Это начинает его нервировать, но делать нечего – чем быстрее они приедут, тем быстрее ей окажут помощь, в этом он уверен.***
Первое, что слышит Мари, нет, даже не слышит – чувствует – так это то, что ей тут не рады. Почему-то это чувство загорается, словно лампочка, где-то внутри нее, со временем становясь все ярче и ярче. Ей хочется позвать Виктора на помощь, чтобы он увез её, сделал все, чтобы не было так противно и мерзко. Она пытается говорить, но слова не выходят из её рта, язык кажется распухшим, а горло нещадно болит, словно она не пила пару дней. Утробный кашель вырывается из её груди и это заставляет присутствующих в комнате замолкнуть хотя бы на некоторое время. Но, так как девушка не открывает глаза, голоса вновь начинают говорить, только уже более приглушенно. - Ты не понимаешь, в какое положение всех нас ставишь. Ты губишь не только себя и её! - Я и не думал, что по истечению долгих лет подонком и трусом окажешься ты, а не я. - Виктор! Ты не понимаешь. - Нет, это ты не понимаешь. Я не могу забрать её с собой сейчас. Она умрет, если её так часто перемещать с места на место. Ей нужно отлежаться, хотя бы пару дней. Неужели это так много? Если не ради меня, то сделай это хотя бы ради неё. «Замолчите!» - хочется закричать ей, но никаких слов она произнести не может, и она снова погружается в сон. Картинки в её голове сменяют друг друга с необычайной скоростью и у неё такое чувство, будто она находится в каком-то фильме жанра арт-хаус. Личности в голове, точнее их отголоски, которые остались от прошлых хозяев – очень жесткая формулировка, но по-другому сложно сказать, - тоже находятся в замешательстве. Они, словно зверушки в клетке, бесятся и снуются в стенках её разума, пытаясь одолеть личность Мари. И им это практически удается, только вот медикаменты действуют быстрее всего на каких-то пару часов, и Роуг наконец-то приходит в себя. Вокруг неё сплошная темнота, но так кажется только в первые пару секунд. Приглядевшись и сфокусировав взгляд на очертаниях, она понимает, что находится в весьма странной и просторной комнате, окна которой завешаны плотными черными шторами, а других источников света весьма и весьма мало. В горле першит, голова ужасно болит – если бы она не помнила событий того дня, то подумала бы, что вновь перепила. Но память – штука цепкая, когда надо. Воспоминания возвращаются болезненными толчками, словно удары, которые приходятся по её нервной системе. Все тело нещадно болит, голова так вообще раскалывается. Роуг находит возле стола пару пачек аспирина, еще какие-то непонятные медикаменты, стакан с водой и записку «Выпей все». Конечно, все это доверия не вызывает, но головная боль разрывает её на сотни кусочков, поэтому делать нечего. - Вижу, тебе уже лучше, - голос, который раздается откуда-то с дальнего угла комнаты, совершенно тихий и спокойный. Настолько, что Мари на минуту кажется, что это в её голове, но это оказывается совсем не так – фигура двигается к ней, и через пару секунд предстает в обличие очень бледного и укутанного в слои одежды человека. – Я Калибан, - он протягивает ей свою руку для приветствия, и девушка медленно пожимает её. – Смотрю, движения очень сложно тебе даются пока. Не мудрено, не мудрено, - он качает головой со стороны в сторону, причем делает это как-то очень нервно, словно его что-то угнетает. - С тобой все хорошо? – спрашивает Мари, удивляясь, как звучит её голос. Слегка хрипловатый, словно она прокурила его лет пять назад. - Не выспался просто. - Зато я выспалась, - она усмехается, глядя на то, как удивляется этот мужчина. По виду, честно сказать, он выглядит пострашнее некоторых маньяков, но вот по разговорам понятно, что человек весьма и весьма гуманен. - Где я? – чувствуя смятение Калибана, спрашивает она. - В одном месте. Не могу сказать точнее. Ты тут только для того, чтобы прийти в себя. И выздороветь, насколько это возможно. Виктор сказал, что тебе надо набраться сил и тогда он вернется за тобой. Мари смотрит на него внимательно, думая теперь о чем-то своем. Информация весьма интересная, только вот одно непонятно – кому это её оставил Виктор? Про Калибана она не знала вообще, так что это было весьма странно. Сначала в голове промелькнула мысль, что это все какая-то подстава. Очередная выходка Пирса, Райса и всей остальной больной компании. Но это все как-то не складывалось с тем, как с ней обращался этот мужчина и то, что он ей говорил. - Как долго я тут? – спрашивает Роуг, обрывая его несуразный монолог, который она даже не слушала. - Неделю. - И все это время? - Да, была в отключке. Приходила в себя иногда. Всплесками, так сказать. Но вот только несла какую-то ахинею, если честно. Мари задумчиво кивает, отмечая про себя, что словосочетание «несла ахинею» скорее дело рук её бесчисленных внутренних «Я». Как только она открывает рот, чтобы вновь задать интересующий её вопрос, как в доме (Роуг честно не знает, как правильно назвать это строение) раздается громогласный возглас: - Калибан! - Прошу извинить, - мутант, сидящий рядом с ней, поднимается со своего места с неким видом раздраженности на лице и покидает комнату. Его нет сначала пару минут, потом десять, потом пятнадцать. Ожидание затягивается, а Мари не может даже сдвинуться с места из-за невыносимой головной боли, которая поутихла всего лишь чуть-чуть. В её голове до сих пор стоит этот громогласный возглас «Калибан», который почему-то зацепил её внимание. Роуг ложится на кровать, вновь думая о том, где же она слышала этот голос. Осознание, словно лампочка, вновь озаряет её своим светом. Ошибки быть просто не может. Судьба в лице Виктора Крида вновь свела её с Логаном.