Два слова об успешном сотрудничестве

Рокэ глядел на застывшего Дикона, и даже непроницаемое покрывало не мешало Алве насладиться появившимся на лице юноши удивлением, а в том, что оно было, Рокэ не сомневался. А под пальцами маршала, которые продолжали стискивать запястье оруженосца, обтянутое чужой перчаткой, бешено застучал пульс. Узнал… Рокэ широко улыбнулся, отчасти жалея о том, что его лицо прикрыто идиотской маской, и Ричард не может его сейчас видеть, а после, не таясь, погладил большим пальцем атлас диковой перчатки. Ну же, хороший мой, отомри… Рикардо… Под шелковым покровом сохранялось потрясенное молчание, но в ответ на ласку сдавленно охнуло. — Один танец, — умоляюще проскрипел чужим голосом маршал, продолжая свою нехитрую мистерию. До безумия хотелось утащить юношу прочь из этой клоаки, домой, туда, где надежные стены оградят Дика от любого посягательства. Впрочем, для начала хорошо бы вывести мальчишку хотя бы из зала. — Прошу вас, эреа… «Эреа» продолжала хранить молчание, однако едва заметно кивнула. — Превосходно, — порадовался Рокэ тихонько, чистосердечно, собственным голосом, а после, перехватив подрагивающую руку Ричарда, сутулясь и прихрамывая, потащил его в вихрь танцующих пар, уводя подальше от ненавязчивого внимания фрейлин, которым Катари поручила заботу о надежно спрятанном у всех на виду королевском фаворите. Разумеется, Алве танцевать не хотелось. Рокэ совершенно извелся за то время, что длилось ожидание, волновался, ждал вестей из дворца, чтобы узнать о том, что с Ричардом все хорошо, но главное — все это время маршал ловил себя на том, что его скручивает чувство, которое люди зовут влюбленностью. Он хотел видеть своего юношу, слышать, знать, что надорский герцог рядом, и свободе выбора Ричарда ничто не угрожает. Ощущал ярость, стоило лишь подумать о притязаниях Фердинанда, усилием воли отгоняя от себя совершенно истощившие его мысли. Практически не спал все это время. Надежный человек исправно докладывал о том, что Повелитель Скал жив и вроде как здоров, но вид имеет бледный и потерянный, в особенности, когда думает, что его никто не видит. Ну, еще бы… Рокэ считал часы до начала маскарада, все через того же человека выяснив у Катарины, что Ее Величество намерена предпринять для исправления сложившийся ситуации. Королева подошла к вопросу выдворения наглого мальчишки основательно, но учла интерес бывшего любовника и подошла к делу гуманно, с долей фантазии, предоставив Алве шанс забрать своего оруженосца без лишнего шума и, не теряя лица, возвернуть свое место подле короля. Признаться, Рокэ был ей за это благодарен. Волновался только, как бы юноша, не посвященный в подробности плана спасения, не свалял дурака и самодеятельностью этот план не нарушил, но пока все прошло удачно. Так что дело оставалось за малым — бежать из дворца, затаиться там, а дальше… Дальше Сильвестр не так давно обмолвился в приватной беседе, что на южной границе назревает конфликт с дикими племенами бириссцев, которые совершают набеги на плодородные районы Варасты и наносят изрядный вред, поджигая хлебные поля. Рокэ чувствовал, что со дня на день будет объявлено военное положение, и тогда он, прихватив в охапку своего сладкого мальчишку, рванет прочь из столицы. Как надолго? Этого маршал не знал… Да и пока знать не хотел. Сейчас самым главным для него был путающийся в своих широких одеждах Ричард, которого Рокэ тащил сквозь танцующую толпу, подальше от королевского взора. Еще немного… Когда же, проскользнув в растворенные двери и спустившись по крутой мраморной лестнице, беглецы углубились в звенящий пением соловьев сад, Рокэ наконец позволил себе расправить плечи и стянуть с лица проклятую маску. — Эр Рокэ… — иступлено выдохнул Дикон, впервые после того, как Алва себя обнаружил. — Да, мой хороший… — маршал развернул юношу к себе и осторожно приподнял скрывающее лицо Дика покрывало. В тусклом лунном свете на маршала уставились казавшиеся сейчас просто огромными на бледном лице серые глаза. Рокэ не удержался и обхватил скулы Ричарда ладонями, осторожно подтягивая его к себе, — твой эр пришел за тобой… я же обещал тебе. — Рокэ… — почти простонал Рикардо, прикрыв глаза… — Росио, — поправил его Рокэ, в порыве нежности отпустив лицо Дика, вместо этого обхватывая плечи юноши и прижимая к себе, насколько хватило сил. — Росио… — тихонько повторил Дик, вслепую нашарив жесткие старческие патлы, под которыми Алва прятал свои волосы, и стянул парик, — меня сбило с толку то, что я видел вас… Рокэ снова улыбнулся, довольный своей выдумкой. Одетый в один из костюмов своего соберано Алехандро, младший племянник Суавеса, отлично справился с возложенной на него задачей. В том, что Первый маршал, сейчас нарезает круги вокруг своего бывшего оруженосца, поверили все присутствующие на балу, обознался даже Рикардо. — Похоже вышло? — поинтересовался Рокэ, и без того зная ответ. — Я был уверен, что это вы… — ответил Дик, — боялся, что вы перепутаете… Ее Величество заняла мое место, и я боялся, что вы обознаетесь. — Разве ж я мог? — хмыкнул Рокэ, весьма довольный собой. Дик облегченно всхлипнул и прижался лбом к плечу маршала. Алва погладил его по спине, без труда находя под струящимся шелком острые мальчишеские лопатки, пробежался чуткими пальцами по линии позвоночника, зарылся носом в пахнущие лавандой пушистые волосы. Отчаянно захотелось оказаться за несколько хорн от кошкиного дворца… — Пойдем домой, Рикардо, — тихо шепнул он, легонько отстраняя Дика от себя, — сейчас все должно получится, нам никто не помешает. Ричард приподнял голову и открыл глаза, улыбнулся кивая. — Я с радостью, но мой костюм… — Ерунда, — Рокэ отодвинул юношу от себя и лукаво, нарочито внимательно, оглядел одежды оруженосца, — твой внешний вид идеален для побега. В багряных землях есть старинный обычай — мужчина мог запросто выкрасть приглянувшуюся ему красотку, и если он показывал себя искусным, храбрым и ловким, а главное, если ухитрялся не сложить голову во время своего подвига, родня девушки обязана была дать согласие на брак, даже если имелась разница в сословии. Ты же понимаешь, к чему я веду? — Мы в Талиге, а я не прекрасная эреа — усмехнулся Рикардо, постепенно приходя в себя. — я ваш дурной и скомпрометировавший себя оруженосец. — Вот именно, — Рокэ взял юношу за руку и потянул прочь от дворца, туда, где с лошадьми ожидал возвращения своего соберано Хуан, — ключевое слово во всем это — «ваш». Я не беру ничего чужого, Рикардо, — возвращаю свое. Дикон поспешно следовал за уверенно шагающим по темной аллее монсеньором, все еще не веря в случившееся. Финт, который провернул эр, поражал воображение, но ведь он делал нечто похожее уже не впервые. Дик вспомнил купальню и прикинувшегося слугой Алву. Так стоило ли удивляться? Все случившееся было так в духе монсеньора, что Ричард на миг почувствовал досаду оттого, что принял поддельного маршала за истинного, стыд за переживания о том, что Рокэ, обознавшись, примет королеву за того кого… любит? Разве Росио говорил, что любит? Об этом Дик задумался только теперь, едва поспевая за широко шагавшим маршалом, и мысль остро кольнула его за грудиной и заставила остановиться. — Что такое, душа моя? — Рокэ тоже притормозил, оборачиваясь. — Почему? — Ричард стиснул пальцы в кулаки, так что фаланги заныли… он больше всего на свете боялся услышать ответ, но и не спросить не мог, пытался однажды, но тогда эр ловко ушел от ответа, выбив почву из-под ног Дика поцелуем, а после, за волнениями, Ричард не мог думать о подобных вещах, слишком боялся, что маршал сделает что-то ужасное и непоправимое… — Что, прости? — Я однажды спрашивал, — голос юноши подрагивал, обнажая волнение, взглянуть в лицо замершему Рокэ сил не было, и все же дело нужно было довести до конца, — но вы так и не ответили мне, дав понять, что желаете вернуть свое себе. Вот только не сказали — почему. Почему вы делаете это, монсеньор? — Видишь ли… — Алва немного замялся, осторожно убирая растрепавшуюся челку Дикона, однако это нежное касание не смогло унять тревогу Ричарда, скорее напротив, только разожгло ее. — Это просто ваша прихоть? — Ричард не желал говорить, но слова сами текли из него против воли. — Просто игра, вроде той, когда ваш двойник появился в зале, вводя всех в заблуждение? — Дик… — Ричард поднял глаза и наткнулся на поблескивающий в лунном свете острый взгляд Алвы, — не думаю, что сейчас время обсуждать это, нам нужно… — Это важно для меня, я должен знать, понимаете? — Ричард говорил тихо, почти умоляюще, и слова шли от разрывающегося в этот момент сердца. Можно было бы оставить все как есть, принять все то, что готов дать ему Рокэ, не думать. Какая безделка… ведь его, Ричарда, любви достало бы на двоих, случившегося юному герцогу хватило бы с лихвой, о таком он еще совсем недавно не мог даже мечтать, однако было что-то глубоко внутри, что требовало ответа. — Понимаю… — так же тихо отозвался Рокэ, не отводя взгляд, — и я знаю, что именно ты хочешь услышать, вот только… После этих слов сердце Дикона сильно стукнуло и болезненно сжалось. «Вот только…» Этого стоило ожидать, не обманываться ложной надеждой на то, что Ричард сам себе выдумал, о чем мечтал до того, как Фердинанд нарушил его уединение таким же вот вечером и предложил сыграть в забавную игру. Рокэ, словно почувствовав эту волну отчаяния, захлестнувшую Дика, порывисто обнял его, и, прижав к себе, сбивчиво и так непохоже на самого себя, заговорил: — Ну что ты, малыш… даже не думай… я просто хотел сказать, что не могу поклясться тебе… ты хочешь услышать про любовь… я не умею любить… хотел бы, но мне не дано этого… боюсь… все, кого пытался любить, оставили меня, и я… — голос Рокэ опустился до шепота, так, что последние слова маршала Дик едва разобрал, — я не хочу потерять тебя. Они стояли, облитые лунным серебром и каждый в этот момент переживал что-то свое. Дик, осознав в полной мере то, что только что услышал, всхлипнув, обхватил маршала руками и обнял, прижимая Рокэ к себе насколько это было возможно. — Не потеряешь… — пообещал Дикон, незаметно для себя переходя «на ты», чувствуя, как отступает стиснувшая сердце тяжесть. — Едва не потерял, — отозвался Рокэ, все так же тихо, — скажу больше, я подверг тебя нешуточной опасности, а ведь принимая от тебя клятву оруженосца, я обещал беречь… До сих пор не понимаю, как могло случиться то, что случилось. Дик хотел было сказать, что все что случилось, было лишь игрой и никакой опасности не было, но сдержался, а после, немного подумав, решил, что на откровенность следует отвечать откровенностью, и все же признался: — Мне никто не сделал ничего дурного, Его Величество лишь желал вернуть интерес королевы. Под ладонями Ричарда ощутимо вздрогнуло. И юноша поспешил добавить: — Не было никакой опасности, с самого первого дня… — Не ври, — фыркнул Рокэ с заметным раздражением, — я видел тебя тогда, в купальне… Мало кто мог бы устоять пред подобным соблазном. Ричард зарделся и смущенно улыбнулся, радуясь тому, что монсеньор не видит в этот момент его лица. — Он поил меня перед сном теплым молоком с печеньем, а еще кормил ледяными сливками, посыпанными колотыми орешками, баловал, словно ребенка… Никогда не обидел бы. Произнеся это, Дик почувствовал, как ощутимо расслабились плечи Рокэ, и сразу за этим послышался тихий, но различимый вздох. А потом маршал отстранился и, заглянув в лицо Ричарда, все так же тихо произнес: — Я тоже не обижу тебя, Рикардо, — и, приблизившись на расстояние выдоха, согревая своим дыханием воздух, что касался губ Дикона, прежде чем коснуться их своими губами, серьезно и торжественно произнес: — обещаю…