Два слова об успешном сотрудничестве

При ближайшем рассмотрении все оказалось не так плохо, как Ричарду виделось в первый момент. Пестрые лоскуты обернулись напоминающей наряды багряноземельских женщин хламидой в совокупности с широкими, воздушными, зауженными на щиколотке панталонами — никаких кошкиных кружев и открытых вырезов в тех местах, где у олларианских бесстыдниц можно было обнаружить глубокие декольте. Кроме того, лицо обладателя подобного костюма было полностью скрыто легким покрывалом, совершенно непрозрачным снаружи. Однако мимолетная радость от того, что его, властителя Надора, в этом тряпье опознать будет не под силу даже Леворукому, начала таять, как только Дик подумал о том, что в таком виде его не сможет узнать ни Фердинанд, ни… и это волновало особо и остро… монсеньор Рокэ, который будет искать своего оруженосца непременно подле короля. В том, что маршал посетит маскарад, Ричард не сомневался. Да и по словам Фердинанда, выходило, что предстоящее торжество - отличная возможность развязаться с затянувшимся фарсом и вернуть все на круги своя, а Дика в обитель Ворона. Дик прошедшие два дня самозабвенно мечтал о том, как эр отыщет его в пестрой шумящей толпе и украдет — уверенно и нагло, что вполне было в духе Алвы. В тех мечтах все виделось просто и чудесно. Рокэ похищал своего юношу прямо из-под носа капитана королевской стражи и его гвардейцев, а потом усаживал позади себя в седло Моро и пускал своего закатного скакуна в галоп, и увозил в лучших традициях Дидериха — прочь от всех неприятностей, на улицу Мимоз. Теперь же… Создатель… теперь выходило, что эр имеет все шансы обмануться и похитить у Его Величества Ее-Кошкино-Величество, что шло в разрез со всеми планами, построенными Фердинандом, и сладкими мечтами Ричарда. Разрубленный змей! Разговаривать с фрейлинами смысла не было, верные своей королеве дамы строго следовали указанию Катарины — не подпускать глупого мальчишку к Его Величеству, а потому шествующий в бальный зал Дикон, постукивая невысокими каблуками матерчатых мягких туфель и позвякивая драгоценными побрякушками, что прилагались к костюму, чувствовал себя словно под конвоем. Эдакая заморская пташка в окружении разномастной и бдительной свиты. Банкетный зал переливался мириадами зажженных свечей, поражал яркостью и блеском, ласкал слух дивной музыкой. Его Величество в сопровождении мальчика-оруженосца уже занял свое место на почетном возвышении, и никого в зале не могла обмануть бархатная черная полумаска короля, так же как каждому в этом зале была известна личность его спутника. Отыскав глазами своего компаньона, Дик мог только радоваться тому, что его лицо сейчас надежно скрыто от посторонних взглядов, и никто в зале не может видеть написанного на нем отчаяния. Фердинанд мягко улыбался, заботливо придерживая руку своего фаворита. Фаворит, потупив взгляд, стоял тихонько и немного стыдливо, ровно так, как положено впавшему в грех герцогу-эсператисту, и по сторонам не глядел. То и дело короля от Ричарда закрывали танцующие под музыку пары, оно и понятно, маскарад для того и был затеян, чтобы гости могли всласть, до кровавых мозолей, натанцеваться. Ясное дело, что Дику танцевать совершенно не хотелось. По счастью, желающих пригласить на танец укутанную с ног до головы в шелка эреа пока не находилось. Толпившиеся же вокруг Ричарда фрейлины, сменяя одна другую, позволяли подкатывающим кавалерам, увлекать себя в круговорот танца. Доставивший герцога в бальный зал конвой распался, словно сопровождающие Дика кошки почувствовали, что поручение Катарины выполнено, и мальчишка, растерянным столбом стоящий в сторонке, обезврежен. С одной стороны, это был шанс, можно было попробовать смешаться с толпой и удрать, но с другой — расчет милейшей Катари был верен — а куда идти-то? Устраивать публичный скандал, стянув скрывающее лицо покрывало пред очами короля и толпившихся вокруг него придворных, и окончательно смешать свое имя с грязью? Или, может быть, стоило просто по-тихому сбежать? Может, Катарина на это и рассчитывала? На то, что Дик растеряется и сбежит с приема? Но можно ли при подобном исходе считать договор с Фердинандом исполненным? Пока Ричард, неловко переминаясь с ноги на ногу, задавался этими вопросами, все вокруг пришло в странное оживление, а танцующие пары приостановились. В дальнем конце зала, у парадного входа, откуда прибывали гости, возникла фигура, вся в черно-синем… Даже музыка, казалось смолкла. Среди гостей покатилось тихое перешептывание: Ворон… Алва… Первый маршал… Дик, подобно каждому в этом блистательном зале, вглядывался в своего монсеньора, неспешно идущего в сторону королевского возвышения, чувствуя, как внутри него все болезненно и, вместе с тем сладко, сжимается. Приехал! И юноша был уверен в том, что эр появился не просто так — монсеньор пришел на маскарад за ним, за Ричардом Окделлом. Мало того, Алва даже не дал себе труд как следует спрятаться. Рокэ остался верен себе. Он, словно в насмешку над предупреждением Савиньяка, не стал менять своей привычной одежды — оставаясь самим собой. Маршал не снял шляпы с обыденно роскошным пером, и лишь, отдавая дань приличию, маскарад все-таки, прикрыл лицо маской. Но разве она могла ввести кого-нибудь в заблуждение? Даже самый простачок вроде супруга блистательной Марианны, без труда узнал бы в этой персоне герцога Алву. Ричард собрался было кинуться в сторону своего эра, всей душой желая перехватить маршала до того, как Рокэ доберется до королевского постамента и… что «и», даже думать было страшно, как не хотелось думать о том, что Росио непременно примет Катарину за своего юношу. Окделлу хотелось крикнуть, что было силы, позвать Росио, привлечь его внимание, но расстояние до маршала было так велико, а королевские музыканты снова играли живую и веселую мелодию, что голос несчастного оруженосца просто затерялся бы в праздничном шуме. Оставалось только одно — пересечь зал, подобраться к эру и уберечь маршала от ошибки. Однако не успел Ричард сделать и пары шагов, как на его запястье, затянутом в атласные перчатки, сомкнулись чужие пальцы. — Позволите пригласить вас на танец, прекрасная и таинственная незнакомка? — прохрипело рядом, отчего-то знакомо. Дик дернулся и обернулся, уставившись на дерзнувшего вцепиться в его руку старика, одетого в костюм бордонского купца. Лицо наглеца было прикрыто маской, на которой застыла идиотская широкая улыбка, его седые волосы неряшливо торчали из-под шляпы, и в целом вид незваного поклонника вызывал у юноши лишь неприязнь. Дик попытался вырвать руку, пискляво, как полагалось прекрасной незнакомке, и в тоже время, плохо скрывая раздражение, бросил:  — Прошу меня простить, сударь, но я не танцую. Однако, должного эффекта это не возымело и чужие пальцы отпускать его руку не торопились. — И все же, один танец такой прекрасной эреа сделает старика вроде меня счастливым, — не унимался старый хрен, заставляя Ричарда злиться. Кроме того, на них уже начали оглядываться люди, так что ускользнуть незаметно теперь не получилось бы. Дик снова глянул туда, где черно-синяя фигура уже почти достигла возвышения, почти достигнув возвышения, на котором стоял лже-Ричард, рука об руку с Его Величеством. Еще немного и… — Нет! — зло выдохнул Дик, с трудом отводя взгляд от монсеньора, старикана хотелось оттолкнуть, да так, чтобы у того надолго отпало желание цепляться к молоденьким девушкам и… не девушкам тоже. Но Ричард, не рискуя привлекать к себе еще большее внимание, сдержался, однако довольно грубо повторил: — Я не танцую! Вы слова понимаете? Старик глупо хихикнул, а потом придвинулся к тому месту, где под покрывалом у Ричарда, по его мнению, должно было быть ухо, и зашептал голосом совершенно иным, знакомым до боли, от которого у Окделла пробежали по спине мурашки: — Не более, чем вы намеки, юноша…