Одержимые

Перерыв между поединками был не больше пятнадцати минут. Времени у нас с Эдом было мало. Он пытался второпях мне что-то объяснить, рассказать, постоянно делал паузы от волнения. Его руки слегка подрагивали. От того сосредоточенного и жестокого Эда, которым он был на арене, не осталось ни следа. - Блокирующая руна – дело нешуточное, - продолжал вещать Эд. – У тебя много магии, но тебе ее не сломить. Но такая сильная руна не действует долго. Максимум, что она может выдержать – это восемь минут, после чего ее действие исчезает. Можно сократить этот период, если постоянно воздействовать на руну магией. Для тебя это проще простого. Главное, я тебя очень прошу, не лезь на рожон. Просто уклоняйся так долго, как сможешь. Не обращай внимания на выкрики толпы. Чтобы они не говорили, просто уклоняйся. Твоя задача выжить и не пролить столько же крови, сколько твои собратья. Забудь про свою гордость и просто выживай на арене. Ты ведь это умеешь, верно? Я заверил его, что умею. Он говорил с таким жаром, что мне захотелось сделать все, что он хочет от меня. Потому что от Эда просто сквозило искренностью. Он волновался, переживал, чтобы меня не вывели с арены в таком же состоянии, как и ведьмаков до этого. И я был ему за это благодарен. Чтобы не случалось, Марлоу всегда оставался на моей стороне. - Спасибо, принцесса, я понял, не напрягайся так, а то еще в обморок упадешь, - посоветовал я немного насмешливо, смотря на Эда сверху вниз. Он фыркнул и сделал обиженный вид, ощутимо ударяя меня под колено. - Иди уже, придурок, и не смей умирать, - напутствовал он меня, подтолкнув к решетке. Его руки все еще дрожали, как и голос. Пусть и пытался это скрыть, но выходило не особо. Я глубоко вздохнул, готовясь выйти на арену, туда, где меня сразу же окружат жадные до крови и зрелищ твари, которые буду рычать, словно голодные звери, учуявшие слабость своей жертвы. Только вот я не слаб и так просто я не сдамся. Пусть Марлоу приложил немало усилий, чтобы вдолбить в мою голову то, что я должен быть осторожен, но мне придется ослушаться. Потому что я хочу доказать, что ведьмаки не животные, над которыми можно потешаться. Они люди, которые могут дать отпор могущественным магам. Я сдохну, но раздеру своего противника на части зубами и голыми руками. Без магии, лишь с одним мечом наперевес. Я убью, если потребуется. Только вот противника выберу себе сам. Потому что знаю, что он не откажется от такого шанса. - Ладно, я пошел. Не скучай, - я махнул Эду рукой, но так и не сдвинулся с места. Потому что услышал свое имя, произнесенное магом на выдохе. От интонации в его голосе дрожь прошила тело. И я обернулся. Марлоу стоял ко мне слишком близко, прожигая насквозь своими зелеными глазами. Я видел столько отчаяния, страха, надежды на что-то и решимости, что меня затопило этим. Затопило близостью Марлоу. - Я не думал, что смогу сделать это, - горячо прошептал он, - но если я не сделаю этого сейчас, то не сделаю уже никогда. И он схватил меня за ворот рубашки, притягивая к себе и целуя. Так отчаянно и горячо, что я окаменел в первое мгновение, а потом будто очнулся и схватил его в охапку, прижимая спиной к холодной стене, перехватывая его руки, переплетая пальцы и не давая ему двинуться с места. В ответ его ладони сжали мои. Сильно, до боли, так, как было нужно, чтобы понять и ощутить, что все это не сон. Вдруг резко стало плевать на все. На предрассудки, на то, что я не был уверен в том, что чувствую, на крики по ту сторону решетчатой двери, на то, что я буквально иду в пасть льву. Плевать. Все, что сейчас было важно, это жаркий, отзывчивый и такой отчаянный Марлоу, целующий меня, не уступающий ни секунды инициативы. Он прижимался ко мне, льнул всем телом, выгибаясь. Пальцы его рук, прижатых к стене, все сильнее сжимали мои, оставляя на коже полукружия ногтей. Он кусался и вылизывал мой рот, проникая языком глубоко, отвечая на каждое мое движение и мыча сквозь поцелуй. Он часто и горячо дышал мне в рот, когда я оторвался от него, чтобы глотнуть воздуха, после чего снова сам потянулся вперед, прикасаясь в опухшим и кровившим от укусов губам. Теперь целовал уже мягко, осторожно, проводя по ним языком, вылизывая и оттягивая нижнюю губу. И я отвечал. Потому что хотел, потому что было нужно. Марлоу был нужен. Меня буквально повернуло на нем. Весь мой мир резко сузился до него, до человека, ворвавшегося в жизнь теплым свежим ветром. Он был никем, был аристократом, которого я ненавидел, презирал, которому не верил, а он отдавал мне все, что мог и имел, терпел и любил. Я причинил ему немало боли, которую он выдержал. Думаю, мало кто смог бы выдержать и любить дальше. А он смог. И остался со мной. Я хотел ему сказать. Так много, черт возьми, я хотел ему сказать, но не был уверен. Я не знал природу своих чувств. Вызваны ли они просто благодарностью, восхищением, тем, что я многим ему обязан? Но я хотел донести до него хоть что-то, сказать, что все, что он делал для меня все это время, не напрасно. Он единственный, кто когда-либо сможет забрать себе мое черствое, пропитавшееся сарказмом и язвительностью сердце. Мы целовались так долго и умопомрачительно сладко. Жарко и мокро. Так, как было нужно. Как того хотелось. Губы были искусанными и влажными, дыхание сбилось к чертям, а сердце билось где-то в горле, перекрывая доступ кислорода. В голове помутнело от жара и чужой близости. Дыхание Марлоу выбивало из меня душу. Я снова оторвался от него, чтобы глотнуть воздуха, затем снова приник к его губам. На этот раз Марлоу расслабился, позволив мне вклинить колено между его ног и слегка надавить, вызвав гортанный и хриплый стон. Он полностью отдался и доверился мне, приоткрыв рот, впустив мой язык. Его длинные ресницы подрагивали, а глаза были закрыты от удовольствия. Он расслабил пальцы и осторожно водил подушечками по коже моих ладоней. От прикосновений мурашки бежали по телу. Он мычал и стонал, его ноги подрагивали от напряжения. В эти мгновения он был моим. Чертовски полностью моим. До самых кончиков ярких рыжих волос, пахнущих так приятно, что кружилась голова. - Не умирай, слышишь? – хрипло выдохнул Марлоу мне в рот, когда мы перестали целоваться. – Делай, что хочешь, только не умирай. Я сдохну, если тебя не станет. Я люблю тебя. Так чертовски давно, что думал, будто могу свихнуться. Поэтому возвращайся. От этого «я люблю тебя» что-то кольнуло внутри так сильно, что стало невыносимо больно, после чего по всему телу разлилось тепло. Я готов был заорать от счастья. Впервые готов был кричать от того, что услышал. Потому что услышал это от него. Даже если я уже знал, его чувства, обратившиеся в слова и сказанные так прямо и уверенно, выбивали из меня последние остатки разума. Я снова поцеловал его, выпивая весь воздух, после чего спускаясь на шею, прикасаясь губами к бьющейся жилке, втягивая в рот кожу и оставляя яркое алое пятно. Эд коротко выдохнул и простонал мое имя. Черт возьми, ради того, чтобы он всегда так произносил его, определенно стоило жить. - Я не умру, ты же меня знаешь, - выдохнул я, прикасаясь своим лбом к его. – Просто смотри за мной. - Всегда, - одно его слово, и у меня снова внутри все сжимается. Так чертовски хорошо, что не хочется никуда уходить. Но толпа уже начала ликовать, а усатенький мужичок объявлял следующий поединок. Я последний раз прикоснулся к губам Марлоу, проведя по ним языком, после чего вышел на арену. Толпа взревела, крича что-то. Они требовали хорошего боя, знали, кто я такой и на что я способен. Они поливали грязью других ведьмаков и просили меня показать то, на что я способен. Рука сама собой потянулась к мечу. Хотелось плюнуть на правила, на все и просто сорваться. Убить всех, кого смогу, на скольких у меня хватит сил. Но губы пекли, напоминая о том, что позади Марлоу. Я чувствовал на себе его взгляд. И ради него только мог постараться не убить всех. Потому что тогда потеряю его. И когда это для меня стало важнее, чем месть, которой я жил все это время? Мне нанесли на кожу руну, которая буквально въелась чернилами внутрь, прожгла насквозь, принося немалую боль при каждом использовании магии. Но, как и говорил мне Марлоу, я продолжал воздействовать на нее, преодолевая боль. Меня учили терпеть и большее. Противника мне тоже представили. Весьма способный маг, судя по отголоскам силы, что я чувствовал. Но не тот, кого я должен был победить, чтобы меня признали. - Я нижайше прошу прощения, но у меня есть предложение, - громко выкрикнул я, прерывая крики толпы. Над ареной повисла тишина. Все уставились на меня, а взгляд Эда жег спину. Оборачиваться к нему было чертовски страшно. Я боялся увидеть досаду и разочарование в его глазах. - Жалкий ведьмак не имеет права голоса, - пискляво выкрикнул усатый. - Я вас тоже не особо спрашиваю, так что заткнитесь, ради всего святого, - прервал я мужчину, и тот испуганно заткнулся. Он боялся меня, пусть нас и разделяло приличное расстояние. – Вы ведь хотите зрелищ, верно? Так вот вам зрелище. Я вызываю на поединок главу дома Марлоу и первого советника короля. Винсент Марлоу удивленно вскинул брови, после чего плотоядно ухмыльнулся. Эд за моей спиной едва не вскрикнул. Я же смотрел в глаза тому, кого желал убить больше всего, если не считать короля. - У тебя не хватит сил сражаться со мной на равных, - пробасил Винсент. – Это будет жалкий бой. - А ты спустись и проверь, обрюзглая свинья, - подначивал я. – Или ты так боишься сразиться с сильнейшим среди ведьмаков, потому что не хочешь прослыть слабаком? Давай же, спускайся. У тебя за плечами столько опыта, сколько не снилось сопляку, вроде меня. Так чего же ты ждешь, Винсент Марлоу? Мужчина побагровел и повернулся к королю, что-то коротко ему шепнув. Эдгар кивнул в ответ, и Винсент Марлоу грузно приземлился напротив меня на песок арены. Он был вдвое больше и тяжелее меня, а его глаза потемнели до черноты. Вены на висках вздулись от злости. - Я разорву тебя на части! – прорычал он. - Не кипятись, а то сердце прихватит, старик, - ловким движением я вытащил из ножен меч и встал в стойку, готовясь отражать удар. Но Винсент Марлоу не нападал. Он был умелым и опытным бойцом, несмотря на то, что сейчас по большей части подставлял задницу королю и не выполнял заданий. Магии в нем было практически столько же, сколько и в Эде. Но я знал, что смогу победить. Я должен был это сделать. Даже если могу умереть после этого. Это моя гордость, мой способ прокричать всему миру, что вот он я. И единственное, что я могу, это выиграть, а потом просить прощения у Эда. Судя по его взгляду, мне придется делать это очень долго. Мы долго ходили по кругу, пристально следя за движениями друг друга, как два хищника. Все вокруг молчали, арена погрузилась в звенящую и давящую тишину. Шаг, еще шаг, все движения копировали друг друга. Ни одного лишнего взмаха руками, лишнего вздоха. Все идентично настолько, что было страшно. Давило на голову то, что никто из нас двоих не пытался начать поединок. Винсент следил за мной, я – за ним. И напряжение сковывало все тело. Первая атака последовала от Винсента. Ничего серьезного, от чего нельзя было уклониться. Он просто проверял, на что я способен. И атака была, как у Эда. Пламя. Бесконечный поток пламени, он ревел и облизывал песок под ногами, не оставляя ни единого места, где можно было бы спастись. А сил во мне сейчас не было даже на небольшой магический барьер. Запястье пульсировало тупой болью, когда я посылал магию в руну. Единственное, что мне оставалось, чтобы выбраться из этого горящего ада, это научиться летать. Но летать я не умел, зато сноровки и тренировок с Фрау у меня было с лихвой. Выхватив из ножен небольшой кинжал, я подпрыгнул и зацепился им за стену, поднимая все тело над землей. После чего воткнул другой рукой меч и снова подтянулся, запрыгивая на лезвие и стараясь удержать равновесие. Лезвие меча не было особенно широким, но устоять на нем я мог. На «маятнике» было и то труднее. Я завис на расстоянии двух метров над землей, с высоты смотря на то, как с шипением плавится песок. Пламя лизало его, как преданный пес. Жар был таким, что ощущать его на коже казалось невыносимой пыткой. Пот тек по лицу, заливая глаза. Рубашка вся промокла, поэтому я сорвал ее, оставшись голым по пояс. Кто-то выразительно присвистнул. Кажется, дамам представление понравилось. - А ты находчивый, сопляк, - отозвался Винсент. – Может быть это и будет довольно интересный бой. - Не сомневайся, поимею тебя по полной, - пообещал я, чем вызвал смех Марлоу. Он ухмыльнулся. Арена снова взорвалась звуками ревущего пламени. Огненная змея с клыками длинной с мою руку бросилась на меня. Уклониться от нее сейчас было бы опрометчиво, потому что эта тварь изворотлива и быстра. Знаю по атакам Эда. И песок все еще такой горячий, как в гребаном аду. Поэтому на свой страх и риск я подпустил змею так близко, как только мог, ощутив лизнувший кожу жар, после чего прыгнул, цепляясь кинжалом за другое место в стене. Змея впечаталась головой в камень, проламывая его. Грохот сотряс всю арену. Зрители испуганно ахнули. Я собрал всю волю в кулак, чтобы преодолеть невыносимую боль от магии руны и высвободил тот минимум, с которым смог справиться. Магии было чертовски мало, так непривычно мало, но ее хватило на то, чтобы клинок слабо сверкнул белым. Я ловко подпрыгнул, отталкиваясь от стены ногами и вынимая из нее кинжал, после чего широким рубящим ударом снес змее голову. Срез покрылся тонким слоем льда, который сошел по всему телу змеи, стремясь подобраться к связанному с тварью заклинанием Марлоу. Тот оборвал связь прежде, чем лед добрался до него. Взгляд его при этом был таким удивленным, что я едва не рассмеялся. - Как ты смог? Руна ведь блокирует магию ведьмаков, - спросил Марлоу. - Я не слабак, - ответил я так громко, чтобы услышали все присутствующие. – И проигрывать я не собираюсь. Эта руна не может полностью заблокировать магию тех, у кого ее больше, чем эти закорючки способны выдержать. Я не могу выпустить все и сразу, но мне хватит сил на кое-какие заклинания. Поэтому тебе стоит прекратить играть, Марлоу. Если не поднапряжешься, то я выиграю. - Мерзкий сопляк! Марлоу коротко выдохнул. Он не двинул ни пальцем, как и Эд, чтобы активировать заклинание. Огонь снова пополз по песку арены, расплавляя мой лед и песок под ногами, а толстый слой льда с тонкими и длинными шипами покрывал стену. Бежать было особо некуда. Это я очень хорошо понимал. Но выхода нет только из гроба, поэтому как-нибудь разберусь. Осмотрев местность, я понял, что у меня есть только один путь отхода. Наверх. Туда, где люди, где он не посмеет применить такую сильную магию, чтобы не задеть никого. Это подло, это не так, как я хочу победить, но у меня нет выбора. Нужно управиться до того, как истечет время, и магия вернется полностью. Мышцы на руках напряглись, когда я стал взбираться наверх, спрятав меч в ножны и выхватив второй кинжал. Холод льда подбирался все ближе. Я чувствовал его, чувствовал, как холодеет дыхание. А до верха оставалось не так уж и много. Стоило только немного поднапрячься и ускориться. Но я не успел совсем немного. Лед догнал меня, а острые шипы воткнулись в тело, пронзая обе руки, ноги и левый бок. Боль прострелила все тело, кровь закапала вниз. Зрители замерли, хотя обычно вид крови вызывал у них дикий восторг. Но мой поединок с Марлоу заставил всех замолчать. Я стиснул зубы, стараясь отвлечься от боли. Кастер меня бил сильнее, так что уж переживу как-нибудь. Я лишь сильнее сжал рукоятки кинжалов, уперся ногами в стену, оттолкнулся ими так, чтобы мое тело поднялось вверх, после чего поменял положение рук на рукоятках кинжалов и ногами вперед перевалился через стену арены, ударив пяткой по лицу какого-то мужика. Все равно, кто это был. Я инстинктивно зацепился ногами за его шею и поднялся, оказываясь по ту сторону арены. - Прошу прощения, - извинился я, отряхивая пострадавшего, который, между прочим, был без сознания. После чего перевел дыхание, становясь на самый верх ограждения. Раны ныли и болели, но жить можно было. Не так уж и сильно я пострадал. Сражаться еще смогу. Не особо раздумывая над тем, что мне стоит делать, я коротко выдохнул и прыгнул вниз, расставив руки в стороны. Винсент Марлоу ухмыльнулся. Его очередным заклинанием, почему-то так любимым как отцом, так и сыном, были ледяные копья. Они росли отовсюду: из стен, на которых все еще был лед, и из земли. Уклониться от них было нереально без магии, но я и не собирался. Такой шанс было бы глупо упускать, поэтому я просто падал, вынув из ножен меч и разрубая те пики, которые попадались на пути. Орудовал мечом грубо и резко, напрягая мышцы, пробуя прорубиться сквозь толстый слой замерзшей воды. Но острые пики все равно царапали кожу, вспарывая ее и пуская кровь. Но было все равно. Желание победить, доказать, что я могу, было сильнее. От такого я не умру. Поэтому я продолжал рубить без разбору до тех пор, пока не оказался слишком близко к Марлоу. Меч встретился с магическим щитом. Гулкий звон раздался на всю арену, а яркая вспышка озарила все вокруг. Щит выдержал. Но появилась трещина. И я оказался достаточно близко, чтобы вести ближний бой. Поэтому, не останавливаясь, принялся наносить один удар за другим, кружа вокруг Марлоу. Он не мог уловить ни одного из моих движений, а щит трещал по швам и вскоре осыпался множеством осколков. Прошло всего несколько томительно долгих секунд. Лезвие скользнуло к шее Марлоу, утыкаясь острием ему прямо в адамово яблоко. Я надавил, прокалывая кожу. Тонкая дорожка крови потекла по мощной шее. - Победа моя, Марлоу, - тяжело дыша, прорычал я. – Я говорил, что выиграю. Без магии, с которой сражаться мне было бы в разы проще. - Щенок! – процедил в ответ Винсент Марлоу. – Это была всего лишь удача. Не нужно думать, что ты сильнее мага. Вы, ведьмаки, всего лишь жалкие подобия нас. - Плевать, победа моя! Эй, усатый, объявляй! Смотритель боев испуганно дернулся, посмотрел сперва на Марлоу, прижатого с мечом у горла, потом на короля, чей взгляд был прикован ко мне и моему противнику. Если бы я не знал Эдгара, то мог бы подумать, что ему небезразлична жизнь Винсента Марлоу. Король кивнул, и смотритель прекратил поединок, объявив мою победу. Руна мгновенно исчезла с моей кожи. Я почувствовал, как магия заполняет тело. Она привычно потекла по венам вместе с кровью. Опустив меч, я брезгливо отряхнул его от крови и вернул обратно в ножны. После чего отошел от Марлоу и встал в центре арены, подняв голову и рассматривая удивленных и замерших людей. - Вот, черт возьми, кто такие ведьмаки! – выкрикнул я так громко, что заболело горло. – Вот, черт возьми, кого вы называете пушечным мясом. Мы – жалкое подобие магов? Разве жалкое подобие способно на такое? Собрав в меч магию, которая сейчас бурлила во мне, я воткнул лезвие в землю. Очередная вспышка озарила арену, ослепляя, после чего грохот сотряс практически всю столицу. Земля пошла трещинами, в которые стекался песок. Эти трещины переходили на стены арены. Люди испуганно закричали, отпрыгивая в стороны, чтобы не свалиться. Поднялась паника. Всю арену трясло, как от самого мощного землетрясения. Я с удовольствием прислушивался к тому, как те твари, что поливали меня грязью, вопят, как свиньи перед разделкой. Арена оказалась наполовину разрушена. Стены пошли трещинами, как и зрительские места. - Вот кто такие ведьмаки! Вы боитесь нас, поэтому блокируете магию! Боитесь, что мы одолеем вас! Вы сами же создали монстров, которых теперь норовите посадить в клетку. Только монстры не любят клетки. Оставив за собой тяжелую и гнетущую тишину, я направился к решетчатой двери, за которой меня ждал Эд. Стоило мне войти, как он кинулся ко мне, подхватывая и помогая не упасть. Он был таким теплым и родным, что я не удержался и сжал его в объятиях. - И как тебе мой бой? – как и он ранее, спросил я. - Спасибо, - выдохнул Эд мне на ухо. - За что? За то, что уделал твоего папашу? - За то, что вернулся. - Рад стараться, принцесса.