we aren't bulletproof

Вокруг давно уже разрушенный временем и стихиями торговый центр с прогнившей полуразвалившейся крышей. Это место полностью заросло зеленью и мхом от обилия сырости — природа сильна и неуязвима. Человек бежит по пустому залу с пистолетом в руке и рюкзаком на плечах, но, слыша хрипение мертвецов, доносящееся из-за темных углов торгового центра, ускоряясь, несется ближе к свету, ища там выход и спасение. Вдруг впереди наступает внезапно появившийся мертвец, преграждая путь. Человек стреляет, выпуская половину обоймы за раз, и когда мертвец наконец повержен, разворачивается и бежит дальше, распахивая проржавевшие двери на ходу. Новое помещение. Здесь витрины различных магазинчиков, все разрушено и давным-давно разграблено. Услышав шум, отовсюду начинают вылезать хрипящие мертвецы, протягивая руки и пытаясь схватить человека. Тот быстро перезаряжает пистолет и бежит в толпу, попутно отстреливая ходячих. Это единственный путь — выход из проклятого торгового центра. Нужно идти напролом. Мертвецов все больше, они окружают со всех сторон, становится шумнее, а обойма почти на нуле. Человек выпускает оставшиеся патроны в ближайшее существо и мгновенно заменяет пистолет с опустевшим магазином ножом. Времени на перезарядку нет. Однако слишком поздно, мертвецы беспощадно вцепляются в руки и спину человека, с жадностью отрывая свежую плоть. Сопротивляться становится трудно. Человек вопит во всю глотку, корчась и медленно оседая на пол. Тело его стремительно исчезает среди стаи голодных мертвецов. Звучит жуткая и наводящая ужас музыка. На большом экране телевизора высвечиваются устрашающие гигантские буквы, выведенные кроваво-красным: «Игра окончена». А внизу белыми маленькими буковками: «Переиграть». Чонгук со стоном откидывает контроллер в сторону и сам падает на кровать, закрывая лицо руками. — Ну черт, что за фигня! — Гук, ну ты дурак. Надо было дробовик брать и здоровье на ходу подкреплять! — учит Югем с поздним зажиганием, забирая контроллер и выходя в главное меню игры про зомби-апокалипсис, купленной ими позавчера. Было трепетное ожидание выходных, чтобы наконец поиграть в долгожданную игрушку, но теперь у Чонгука не осталось никакой радости. Еще бы, третий проигрыш подряд. — Наен и то лучше сыграла бы, — говорит друг, кивая на девочку, сидящую в позе лотоса у изголовья чонгуковой кровати. Она на это лишь хихикает, увлеченно вырисовывая что-то в своем альбоме. — Ну давай, умник, покажи, как надо, — ворчит Чонгук, протягивая руку к картошке-фри, лежащей на кровати в ворохе оберток от бургеров, и макая ее в кетчуп. Хочется материться, но нельзя. Тэхен прикончит, если узнает, что Наен познает новые интересные слова с помощью двух идиотов, которым он доверил свою младшую сестричку. — Их было слишком много, а гранату в этом еб… идиотском здании я не нашел! Эту толпу ходячих только так можно одолеть, — в жалких попытках оправдаться объясняет Чонгук и подносит картофельную палочку к губам, но та соскальзывает из маслянистых пальцев, падая прямо на белоснежную футболку. — Свинюшка, — хихикает тут же среагировавшая на новую неудачу Наен, уставившись большими шоколадными глазками на вскипающего Чонгука, закидывая в рот мармеладную ягодку. Этим она в брата, так же сразу замечает промахи Чонгука. — Наен! — с досадой стонет Гук, аккуратно поднимая картошку двумя пальцами и все-таки съедая ее с недовольной физиономией под хоровое хихиканье Наен и Югема. — Братик ругается, когда я пачкаюсь, — с умным личиком говорит Наен, заправляя мешающие волосы за ухо и жуя мармеладку. — Он говорит, что нужно быть аккуратной, а не как какая-нибудь хрюшка-неряха, — на последнем слове девочка снова хихикает, указывая пальчиком на красное пятно от кетчупа на чонгуковой футболке. Гук лишь хмыкает, поднимаясь с кровати со взлохмаченной каштановой копной, что вызывает у девочки очередное хихиканье. Чон подходит к шкафу с вещами и распахивает его, роясь в поисках футболки. Одежда находится в полнейшем беспорядке. Все перемешано, и непонятно, где чистое, а где то, чему давно место в стиральной машинке. Если однажды мама, уверенная, что ее младший сын самостоятельный, и сам за этим способен проследить, решит заглянуть сюда — ужаснется и вскрикнет на весь дом, держась за сердце: «Чон Чонгук!», как делает всегда, если Гук в чем-то лажает. Она довольно эмоциональная женщина, ставящая порядок чуть ли не на самое первое место. Остальным членам семьи остается лишь с этим мириться и справляться. А еще есть такой же Тэхен — действительно идеальный во всем. И Чонгук уже представляет, как Ким закатывает глаза и называет его «свинюшкой», точно как и Наен это сделала только что. Все копирует у старшего брата — авторитета всей ее пока еще короткой жизни. Наверное, даже отца она так не возвышает, как своего прекрасного братика. А тот относится к ней с особенной нежностью, совсем ему не свойственной. С виду он может показаться черствым сухарем, как и думал поначалу Гук, когда познакомился с ним на уроках игры на гитаре, но это лишь первое впечатление. Тэхен полон сарказма, мастер закатывания глаз, но может быть и забавным, даже милым, хоть и крайне редко. А с сестричкой он — самый светлый и добрый человек на свете. Гук находит более или менее чистую черную футболку с Железным Человеком (у Югема такая же, только с Капитаном Америкой, у них настоящее противостояние), и бросает ее на кровать, стягивая с себя испачканную. В этот момент дверь в комнату тихо отворяется. В проеме появляется вернувшийся с уроков гитары Тэхен. Он сразу же сталкивается взглядом с Чонгуком, стоящим перед шкафом, расположенным возле двери в комнату. Гук зависает с наполовину снятой футболкой, не сводя взгляда с ухмыльнувшегося Кима. Тот скользит изучающим взглядом по рельефному телу младшего, приподнимая бровь, скрытую огненно-красной челкой. Такое зрелище ему определенно по душе, и руки хотели бы потянуться и прикоснуться, но… — Тэ-Тэ! — визжит Наен, откидывая альбом, и спрыгивает с кровати, налетая на застывшего от внезапного и занимательного зрелища столбом брата, утыкаясь лицом в его живот и обвивая длинные стройные ноги, обтянутые тканью черных джинсов. — Привет, хен, — кидает Югем, не отводя взгляда от экрана, и увлеченно тычет по кнопкам на контроллере, от азарта высунув кончик языка. Тэхен отвлекается от бесконтрольного разглядывания голого торса младшего и наконец обращает внимание на остальных в комнате. — Привет, мелкий, — отвечает он, и вновь смотрит на Гука: — Чонгук, не стыдно тебе перед Наен-и в таком виде расхаживать? — говорит с полушутливым упреком Тэхен, усмехаясь и подхватывая сестричку на руки. Чонгук растерянно таращится на Тэхена, затем на Наен. Вряд ли он додумался бы до того, чтобы не оголяться перед ребенком, а Тэхен, как и обычно, на все обращает внимание и не отказывает себе в замечаниях. — Привет, птичка. Они не обижали тебя? — спрашивает со вмиг появившейся в голосе нежностью Ким, ткнув указательным пальцем на маленький аккуратный носик Наен. Девочка качает головой и обвивает шею брата маленькими ручками, прижимаясь щекой к его виску. — Чонгук-и испачкался, как свинюшка, поэтому переодевается, — она снова хихикает, но резко меняется в лице, смотря на Тэхена со всей серьезностью. — Но не ругай его, братик, он не специально! — Оу, точно? Тогда не буду, на этот раз прощу его, что поделать, — отвечает Тэхен, хихикая и поглядывая на возмущенного Гука, все еще стоящего с атомным взрывом на голове. — Спасибо, о великий Ким Тэхен, — бубнит Чон, быстро натягивая чистую футболку, на что Ким довольно хмыкает. — Они никаких интересных слов не говорили, Наен-и? — спрашивает Тэхен. Девочка задумывается, с прищуром глядя на слегка зависшего в недоумении Чонгука, затем быстро мотает головой. — Хорошие мальчики, живите пока, — выносит вердикт Тэхен, выпуская сестру из рук. — Собирайся, птичка, нам нужно домой. — Нет, я не хочу пока, Тэ-Тэ! Мне тут нравится! — капризничает Наен, смотря на брата снизу вверх большими грустными глазками и дергая его за край белоснежной джинсовки, которую Тэхен купил на прошлой неделе. — Это же не в последний раз, Наен. Дома папа ждет, он соскучился, — спокойно объясняет Тэхен и выходит первым из комнаты, пока она собирается. — Давай, я жду тебя, ребенок. А где Чонхо? — спрашивает Тэхен, осматривая коридор и заглядывая в открытую спальню старшего брата Чона. Гук выходит следом, приглаживая волосы ладонью, и закрывает дверь в свою комнату. — На работе, заменяет кого-то, — отвечает младший, пожимая плечами. Тэхен хмыкает, кидая на Чона взгляд. — Удивительно, как он оставил двоих сопляков одних дома. Не спалите его, окей? — говорит он с издевкой, двинувшись к лестнице на первый этаж. — А ты все нарываешься, весь такой крутой возле сестренки, — усмехается Чонгук. Тэхен резко останавливается, успев сделать лишь несколько шагов, и медленно поворачивается к нему, вскинув бровь. — Не зарывайся, малыш, — с полуулыбкой говорит Тэхен, выглядя спокойным, как удав. — Ты зарываешься. Забываешь, что бывает, когда нас никто не видит, — Чонгук подкрадывается к Тэхену с ухмылкой и резко прижимает его к стене между детской фотографией братьев Чон и общим семейным портретом. Надоели игры. Тэхен смотрит довольно, а на губах усмешка играет, порываясь превратиться в забавную улыбку. — Я, наверное, закачу тусовку, позову Юнги и Чимина, а Намджун и Джин привезут нам пива. Брата до завтра не будет. Девчонки, алкоголь, и, может, Хосок травку притащит, — негромко перечисляет свои планы Чон, с провокацией на эмоции глядя прямо в темные глаза напротив. Тэхену смешно. Он прекрасно знает, что ничего из перечисленного не будет, и тем более девчонки. Максимум они толпой засядут за новую игрушку про зомби и будут шуметь от накала эмоций, мешая соседям. — Удачи, Гук-и, — только бросает Тэхен, пытаясь выйти из плена рук Чонгука, но младший держит крепко, прижимается своей грудью к тэхеновой, не позволяет сдвинуться. — Что ты делаешь, м? Наен близко, — шепчет старший и шумно выдыхает на губы Чонгука, кружа тому голову даже такой малостью. — Пусть уже узнает, что ее брат любит мальчика. Жестоко обманывать ее, — Чонгук запускает руку в огненные волосы на затылке Тэхена и слегка касается губами пухлых губ. — Любит? — спрашивает с ухмылкой Тэхен, вскидывая брови. — Со школьниками не вожусь, — шепчет он в самые губы Чонгука, проходясь по ним кончиком языка и вызывая у младшего тихий вздох. — Еще неделя до выпускного, — тихо произносит Гук в ответ, орудуя свободной рукой на бедре Тэхена. Ким слегка выгибается, тяжело сглатывая. Ему не скрыть от Чонгука — нравится. — Пойдешь со мной? — хрипло спрашивает Чон, утыкаясь лбом в лоб Тэхена и чуть-чуть остужая свой пыл. Рядом с ним у него то буря, то покой. — Посмотрим на твое поведение, — отвечает Тэхен, наконец накрывая губы Чонгука своими. Целуются они жадно и быстро, дабы успеть взять побольше за короткое время, выделенное для них за счет сборов Наен. И эти прятки у них происходят практически постоянно. Чонгук покусывает пухлую губу, посасывает и оттягивает, желая как можно сильнее насытиться, но все равно будет мало. Как-нибудь надо отправить Югема гулять с Наен, думается Гуку. Он глушит в губах Тэхена стон от давления острой коленки к паху, где и без того уже возбуждение вовсю назревает, на что старший только улыбается в поцелуй. — Братик! — слышится голос Наен. Чонгук резко отпрыгивает от Тэхена, словно ужаленный, тяжело дыша. Ким быстро вытирает раскрасневшиеся губы тыльной стороной ладони и поправляет футболку, задранную младшим. А Чонгук пытается стянуть свою ниже, чтобы прикрыть первые признаки возбуждения. Щеки начинают гореть. Все-таки стыдно, черт возьми. Наен спускается вниз, держа в руке свой фиолетовый рюкзачок с темно-синей повязкой на ручке, обрисованной белыми красивыми узорами. Она довольно улыбается, держа в другой руке свой альбом и пачку мармеладок. — Хей, птичка, ты быстро, — Тэхен улыбается, а голос хрипловатый, запыхавшийся. К счастью, ребенок не поймет, в чем причина. Зато Югем бы понял. Или нет. Иногда до него туго доходят некоторые вещи из-за чрезмерной наивности. — Можем идти. Ким берет сестру за руку и идет к двери. Следом Чонгук, держа одну руку у паха как можно незаметнее и непринужденнее. — До встречи, Чонгук-и, — прощается Наен, выпуская руку Тэхена и на секунду прижимаясь к остолбеневшему Чонгуку. Тэхен с наслаждением глядит на растерянное и смущенное выражение лица младшего. — Не скучайте с Югем-и, я скоро вернусь, — обещает она, вновь хватаясь за руку брата. — К-конечно, Наен, мы будем ждать, — говорит Гук, расплываясь в легкой улыбке. — Пока, Гук-и, — Тэхен коротко машет рукой, покидая с сестрой дом семьи Чон. Он оглядывается напоследок, улыбнувшись совсем тепло, без привычной ухмылки. По-настоящему. — Пока, Тэ, — прощается Чонгук, закрывая дверь и утыкаясь в лакированное дерево лбом. Он жмурится до полной черноты перед глазами, а в ушах навязчивый стук. Стук. Стук. Стук. Монотонные звонкие удары будто по металлической трубе ритмично повторяются, медленно сводя с ума и вызывая раздражение сквозь пелену, из-под которой не хочется вылезать. Эти удары засели в черепной коробке и разрушают нервную систему, пребывающую в покое, насильно норовят вытащить из небытия и окунуть в грязную и пропитанную трупной вонью реальность. Никакого больше покоя. Чонгук резко и широко раскрывает глаза под повторяющиеся удары и смотрит на потолок с желтыми пятнами от просачивающегося через крышу дождя. Серое утро холодное и мрачное, как и каждое теперь, и, возможно, Чонгук давно бы уже подох из-за этого гнетущего купола, под которым оказался весь мир, если бы не один человек, прижавшийся к его боку и сладко сопящий ему в шею. Он выравнивает дыхание, и сердце успокаивается, больше не долбя ребра. Теперь кажется, именно его удары слышал Чонгук сквозь сон. — Что тебе снилось? — слышится хриплый голос Тэхена, который, оказывается, проснулся одновременно с Чонгуком. — Что-то очень хорошее, — тихо отвечает Гук и поворачивает к нему голову, прижимаясь губами к его теплому лбу. — То, что мы упустили. Хотя, там был ты, а в моем хоть и беззаботном прошлом тебя не было. В общем, я не знаю, что это было, — вздыхает Чонгук и прикрывает глаза сгибом локтя. — Наверное, какая-нибудь параллельная вселенная. — Или наше будущее. Тем более отлично, если оно было хорошим, — Тэхен перекладывает голову на плечо Чонгуку и смотрит в окно, за которым раннее утро. — Это было пять лет назад, — шепчет Чонгук. — А ту жизнь я так и не отпустил. — Мы почти ее воскресили, Чонгук, — Тэхен приподнимается и глядит на него одним здоровым глазом. Другой так и остался словно белоснежная ледышка в глазнице, где жизнь замерла. Парень слегка улыбается и убирает руку с лица Чонгука. — Скольким людям мы помогли за это время, только подумай. Наша община заняла целый город, который теперь функционирует почти что так же, как и до всего этого. Люди в безопасности, они наконец-то живут спокойно и без страха за нашими надежными стенами, которые, я уверен, скоро нам вообще не пригодятся. А ты, — Тэхен гладит Чонгука по груди. — Ты стал намного сильнее и мудрее, и именно благодаря тебе мы добились очень многого. Никогда не забывай о своих заслугах и о том, к чему мы пришли и придем еще. — Спасибо за эти слова, Тэ, мне это правда важно слышать, — шепчет Чонгук и переводит рассеянный взгляд на Тэхена. — В этой реальности мы властны над всем, — задумчиво говорит он, накрыв ладонь Тэхена на своей груди здоровой рукой. — Так что… ты научишь меня играть на гитаре? — Я бы с радостью… — с грустной улыбкой говорит Тэхен, опустив взгляд на отсутствующую руку младшего. — Шутка, — сонно улыбается Чонгук и поднимается с сырой кровати, на которую прошлой ночью они оба легли полностью одетые и вооруженные. Чонгук так и не может слишком долго оставаться серьезным, ему обязательно нужно подшутить и заставить людей рядом улыбнуться. Он дает себе слабину, как сейчас, но быстро реабилитируется, возвращая себя, кажущегося слишком беззаботным для ужаса вокруг. Но именно это все в нем и любят. Именно это успокаивает и дает надежду на лучшее Тэхену. — Пойдем уже домой. Представляю, как наш малыш Кэл обрадуется комиксам, — парень кивает на найденную и еле целую стопку цветных журналов, которые время и погода пощадили лишь немного. — И надо же было нам найти твою копию, рожденную неизвестно от кого, — усмехается Тэхен и поднимается с постели, обвязав бандану вокруг головы. — Кто-то из его настоящих родителей определенно был таким же задротом, как ты когда-то. — Не ревнуй, в подростковом возрасте, я чувствую, он станет твоей копией, — подмигивает Чонгук и одной рукой ловко укладывает комиксы в рюкзак, который положил на кровать для удобства. — Таким же занудой, — хмыкает Тэхен, уставившись на Чонгука по ту сторону кровати уже с катаной на плече. — Признай, ты это и имел в виду, — щурится Ким. — Станет таким же крутым парнем, конечно же, — усмехается Чонгук. — Вот, что я имел в виду. — Засранцем был, засранцем и остался, — закатывает глаза Тэхен и вопреки интонации и своим словам улыбается. Чонгук на это злорадно посмеивается и закидывает рюкзак на плечо. Взявшись за руки, они вместе выходят из старого дома, где устроили ночлег из-за длительной вылазки за комиксами малышу, которого Тэхен с Чонгуком нашли несколько лет назад в заброшенном полицейском участке. Крошке было всего два года, и он едва не погиб без тепла и еды, оставшись один. Чонгук сразу же прижал его к себе и согрел, Тэхен накормил его, и они без промедления отвезли его в общину. Сначала Чонгук думал, что отдаст его какой-нибудь семье на воспитание, но за время пути до дома так привык к нему, что оторвать от себя так и не смог. Тэхен, который на ровную половину делил проведенное с ребенком время, сразу же согласился, не успел Чонгук даже заикнуться о том, чтобы малыша растили они вдвоем. И так Кэл стал частью маленькой, но сильной семьи. У дома набравшихся сил Чонгука и Тэхена ждет болотного цвета пикап «тундра», который видел множество разных дорог и павших поселений, но то, что он всегда и со всеми пассажирами в нем возвращается в разросшуюся в большой город Утопию, неизменно. Их ждет еще множество трудностей, множество потерь и поражений, но пока они вместе, а друзья рядом, они выстоят все. С живыми или мертвыми, Чонгук и Тэхен готовы идти на войну снова и снова, только бы руки друг за друга крепко держались. «Миссия успешно пройдена»

«Перейти на следующий уровень»