Тёмный рыцарь II

Щелчок входной двери, Антон позволяет Фади открыть глаза, ступив за порог его новой квартиры. Просторная, светлая. Однокомнатная, но больше Фади и не нужно было. Белоснежные стены, которые ещё не обклеены обоями, низкая широкая кровать, хрупкие фиалки на отделанном подоконнике. Новая кухня, кафель в ванной. Почти всё готово, Антон решил подарить ключ уже сейчас. — Ты серьёзно? — широко улыбаясь, спросил Фади, оглядывая помещение. — Думаю, ты уже достаточно вырос, чтобы жить один. — Антон ухмыляется, плюхаясь на двухместную кровать, проверяя мягкость матраса. — Только нужно замутить кое-какой ремонт, но, я уверен, ты справишься. — А ты мне поможешь? — смущённо спрашивает, нервно дёргая уголками губ. Просить брата о помощи после всего, что было… Странно. Но внутри Азима совершенно не желал отпускать Тони обратно в холодный и опасный мир. Кто знает, чем он сейчас занимается? Кто знает, к чему это приведёт… Они ведь так мало общались, так мало времени провели вдвоём. Неужели сейчас он не позволит ещё немного побыть вдвоём? — Без проблем, братишка, — поднимается на ноги, потрепав младшего по волосам, и направляется в коридор, доставая из ниши все инструменты, краску. Полы, думает Антон, доделают уже к выходным.

***

Неужели всё может быть так? Весело, спокойно. Без ссор, криков и вынужденных жертв? Краска впиталась в мозги, Фади бесконтрольно смеялся, окуная в баночку с бледно-фиолетовой жидкостью ладонь. Пачкал Антона, а тот, в свою очередь, был не против, сам не отставая от этого дела. Под конец вечера в больную голову парней пришла уже иная мысль. Не менее весёлая. — Мы новоселье-то отмечать будем? — отмывая краску с рук в кухонной раковине, спросил Раут, кивая на бутылку коньяка в центре стола. — Наливай… братик. — Фади машинально подмигивает, подрываясь за стеклянными стопками. Совершенно не придавая значение этому странному «мы». Словно Антон тоже собирается переехать сюда. Словно всё как раньше. Словно никто не умирал и не травил своё тело бессмысленным ядом и тугими размышлениями. Янтарная жидкость густым потоком полилась по рюмкам. Первая, вторая. Знаменательные тосты, но ни слова о будущем. Настораживало, пока алкоголь не въелся в желудок, охмеляя молодую голову Фади. — Я ему говорю, что у меня экзамен… — растягивая слова, сбиваясь на смех, рассказывал Азима, откидываясь на спинку деревянного стула. — А он мне говорит, что уже поставил автомат. Раут смеётся. Не понимает почему, не понимает зачем, но смеётся, подливая ещё и ещё. Себе и брату, лишь бы отвлечься от надоедливой работы. — И что, ты зря вставал в пять утра? — возвращаясь к смыслу истории, спрашивает Антон. — Я зря жил всё это время… Фади отшучивается, чокаясь со старшим и выпивает, уже давно не закусывая. На утро будет неимоверно плохо, но это куда лучше, чем сидеть в одиночестве, не попроси он Антона о помощи. Тот, в свою очередь, не прочь бы и сам её предложить, потому что возвращаться к Алине… Она искренне хороший человек, но… Не сегодня. Чёртов Романов с его чёртовой корпорацией. Не сегодня, уж точно. Он давно мечтал устроить для братишки праздник, отложив свою грубость и дела на потом. — Слушай, ты как домой-то поедешь? Гаишники остановят… — очевидные вещи вдруг просочились в пьяный мозг Азимы. Видимо, он до сих пор не верит, что брат остаётся на ночь. — А я им хуй покажу… — Раут снова заливается смехом, хлопая широкой ладонью по бедру Фади. Что не остаётся незамеченным. Вернее содранная рана на костяшках. — Антон, у тебя кровь. — обеспокоенно шепчет Фади, хватая Тони за руку. Здесь почти нет медикаментов, но водой промыть нужно. — Странно, я вроде бы не тёлка… Шутки шутками, но Талибал-таки обрабатывает рану брата между делом, накладывая остатки какого-то бинта. Заживёт, — делает вывод, возвращаясь к их теме. — Так ты… останешься? — как-то странно трезвея, спрашивает Фади, стеклянными глазами осматривая лицо Тони. Побитое, но такое родное. — А ты хочешь? — не менее трезвым тоном задаёт встречный вопрос, фокусируя взгляд на пухлых губах. Когда-то они, по-глупости, целовались. Называли это чувствами. Любовью. Когда-то, они переспали, называя это желанием. Когда-то всё это рухнуло, но Тони не помнит причин. Не помнит ничего с того самого дня, как к его виску приставили дуло пистолета и зачитали права. О неразглашении, о конфиденциальности, о сохранении собственной личности в тайне. Ему для своих даже имя сменили, но Алина не перестаёт называть его «Тошей». — Я хочу. — отвечает твёрдо, почти забыв о вопросе. Потому что взгляды по-странному соприкасаются. Не так, как должны были. И с языка слетает очередной вопрос. — А у неё ты ночуешь? Фади знал. Знал, потому что она подвозила его до подъезда вчера. Потому что ждёт каждый раз под дверью, сжимая нож в руке. Знал, потому что засосы говорили сами за себя. — Мы живём вместе. По работе положено. — честно отвечает Антон, не в праве это скрывать. Не в состоянии, потому что градус затуманил здравый смысл. Тормозную систему. — Трахаетесь? — грубо, но этот вопрос выжигал нервную систему. Конечно… Только хотелось услышать это из уст брата. — А ты? Фади резко замолкает, опуская взгляд в пол. Крутит в руке опустевшую стопку, пытаясь вспомнить свой последний раз. Год назад. В квартире у Игоря. Когда стоны долетали, казалось, до небес. Когда сильные руки оглаживали бёдра. Когда сухие губы приникали к острым соскам, а юркий язык вылизывал сперму с живота. Да. Трахается. В собственных фантазиях. Только Антон понимает всё без слов, поднимается со стула и, покачнувшись, сжимает хрупкое плечо Фади. — Пойдём спать. — шепчет вникуда, тяжело выдыхая. Это не решить одним разговором, Тони знал. Но так же знал, что точно позволит сегодня брату закинуть на него ногу во сне. Обнять, может быть, только бы не снились кошмары.