***
Перевоплотившись, Ледибаг первым делом перевела йо-йо в режим коммуникатора, чтобы связаться с Нуаром или хотя бы узнать, где он находится, но зеленая кошачья лапка пропала с экрана у нее на глазах прежде, чем героиня активировала вызов. Дурное предчувствие заставляло Ледибаг спешить куда-то на окраину Парижа, туда, где оборвался сигнал. Сердце колотилось в груди героини так сильно, что заглушало все посторонние звуки. Перелетая на своем йо-йо от одного здания к другому над оживленной трассой, Ледибаг не слышала ни шума машин, ни восхищенных возгласов людей, приветливо махавших вслед кумиру, ни громогласных рекламных объявлений, то и дело раздававшихся из динамиков. Маринетт не волновало то, что в конце пути она, возможно, встретит свою окончательную смерть, лишь бы Адриан не попался в ловушку Бражника, лишь бы не случилось что-нибудь еще хуже. Все мысли Ледибаг были заняты внезапно ушедшим Нуаром. Она поняла бы, если бы Адриан ушел в коллеж или в отцовский дом, но не могла придумать ни одной причины, почему ему потребовалось направиться на окраину города. Маринетт ведь рассказывала ему, что его побег ничего не решит, что они уже проходили через это на другом витке временной петли. Неужели этот глупый Кот не оставил надежды спасти ее? И после того, как все вновь обернется провалом, Нуар снова объединит Камни Чудес, чтобы обречь Маринетт на новый месяц рыданий и новую гибель? Ледибаг потрясла головой, чтобы прогнать эту мысль. Адриан обещал, что сделает все, что бы она ни попросила, а значит, он выполнит ее желание и не станет ее воскрешать. Мучения скоро закончатся, она в последний раз испытает агонию «Катаклизма». Ведь ни в одном витке временной петли Нуар никогда ей не врал. Не врал, не утаивал правды, но почему-то направился на окраину Парижа, заставив свою Леди волноваться. Чувство тревоги нарастало с каждой секундой. Казалось, что чем больше она приближается к той точке, где прервался сигнал Кота, тем сильнее ее беспокойство. Подобного не происходило еще ни на одном витке временной петли, поэтому неизвестность пугала Маринетт еще больше. Почему Адриан не сказал ничего ни ей, ни Тикки? Почему решил уйти, как только Маринетт заснула? Почему лапка Нуара так внезапно пропала с экрана йо-йо, а телефон Адриана находился вне зоны действия сети? Задумавшись о Коте, Ледибаг неудачно забросила йо-йо и чуть было не упала с тридцатиметровой высоты, но, инстинктивно зацепившись за фонарный столб, смогла избежать столкновения с землей. Резкая боль пронзила руку. Из-за вывихнутого плеча Ледибаг теперь не могла ею пошевелить. Стиснув зубы, Баг подняла выпавшее йо-йо. Плевать на боль! Чтобы бросать оружие, правой руки ей было достаточно, а терять время девушка не собиралась. Прицеливаясь, чтобы вновь взлететь и продолжить путь, Леди поймала себя на мысли, что пресловутая Судьба вновь сберегла ее до предначертанной кончины. Маринетт множество раз висела на волосок от смерти в других временных витках, но всегда умирала только от «Катаклизма». Возможно и сейчас, переживая об Адриане, о своем глупом Коте, она летела навстречу погибели, как глупый мотылек летит на обжигающий свет. Что ж, если перед смертью Леди убедится, что с ее Нуаром все в порядке, то она не будет испытывать сожалений.***
Пустырь выглядел пугающе безжизненно. Даже ветер, вращавший флюгеры на крышах домов по всему Парижу, здесь не смел всколыхнуть ни единой травинки. Не было слышно ни лая собак, ни крика птиц, ни шума машин. Адриана здесь не оказалось. Немудрено: он мог уйти отсюда куда угодно, ведь с того момента, как с экрана йо-йо исчезла кошачья лапка, прошло уже около часа. Глупо было думать, что Кот ждал бы ее здесь… Но что-то подсказывало героине, что Агрест никуда не ушел. От волнения Ледибаг почувствовала, будто ее желудок и сердце опустились куда-то вниз, чуть ли не к самым пяткам. Еще никогда она не желала настолько сильно, чтобы интуиция ее подвела. Держась правой рукой за больное плечо, героиня сделала неуверенный шаг вперед. Она с большой скоростью мчалась на этот пустырь, позабыв все на свете, но сейчас шла очень медленно, словно пытаясь отсрочить неизбежное. — Нет, — судорожно выдохнула Ледибаг и помотала головой с такой силой, что хвостики несколько раз ударили ее по лицу. Еще шаг. Она не должна была засыпать сегодня. Маринетт ведь не успела рассказать Адриану все, что хотела: ни про то, как однажды выкрала его телефон, чтобы удалить голосовое сообщение, ни про то, куда она мечтала сходить с ним на сто тридцать второе свидание. — Нет, — повторила она, делая следующий шаг. У нее еще оставалось несколько дней. У них еще оставалось несколько дней, которые Маринетт и Адриан могли бы провести вместе, представляя, что эти быстротечные дни являются вечностью. — Нет… — прошептала Ледибаг, сглотнув подступивший к горлу комок. Странное чувство дежавю охватило девушку. То, что она видела сейчас, вызволяло ужасающие воспоминания, спрятанные глубоко в подсознании. — Не м-может б-быть, — дрожащим голосом произнесла героиня. Она отказывалась верить в то, что Нуар нарушил свое обещание. Маринетт не желала признавать, на какой шаг решился Кот ради ее спасения. Опускаясь на колени перед надколовшимся почерневшим кольцом, лежавшим на выжженной земле, Ледибаг вспомнила свою первую смерть.***
Нуар любил дурачиться в самые неподходящие моменты. Во время битвы с опасным противником отвлечься на глупый флирт — всегда с радостью. Принять идиотскую псевдомодельную позу, чтобы заставить любимую Леди закатить глаза, — пожалуйста. Игрой слов раздражать и напарницу, и врага — проще простого. Споткнуться о собственный хвост — запросто. Задеть себя собственным «Катаклизмом»… Ледибаг даже не успела заметить, как это произошло. Она отвлекала злодея, а в следующую секунду за ее спиной раздался ужасающе-дикий вопль, от которого кровь стыла в жилах. Резко обернувшись, девушка увидела, как ее лучший друг и верный напарник умирал, извиваясь в предсмертных муках. Кота пожирало черное склизкое пламя. Его суставы неестественно изгибались, выворачивались, по всему телу открывались разъедающие плоть раны, которые гноились и разлагались, вокруг распространялся отвратительный запах паленой плоти, над его телом поднимался кровавый пар, перемешиваясь с пеплом тлеющего тела. Древняя магия не щадила героя, заставляя его испытывать самые страшные муки, на которые было способно Разрушение. А способно оно было на все. Нуар кричал, а в его горле тошнотворно булькала кровь, скулил, когда на крик не осталось сил, хрипел, когда смертью разъело голосовые связки, от невыносимой боли, в то время как Ледибаг могла только стоять и в раздирающем душу ужасе смотреть на то, как один из самых близких людей погибает на ее глазах. Даже акуманизированный испуганно отступил, чтобы не видеть это страшное зрелище. Кот умирал тринадцать секунд. За это время Ледибаг не моргнула ни разу, ни разу не пошевелилась, ни разу не сделала вдоха. Лишь после того, как черное кольцо, упав на выжженную землю, утратило магический заряд, став почерневшим серебряным, Леди опустилась на колени и издала протяжный истошный вой, осознав, что только что произошло. Ее Нуар, ее жизнерадостный Котенок, с чьего лица никогда не сходила улыбка, погиб самой жестокой и нелепой смертью из всех возможных. Так не должно быть. Нуар не мог так умереть. Кто угодно, только не он! Кот не заслуживал этого! Ледибаг ведь даже маску перед ним не сняла, хотя он так мечтал!.. — Если в-верн-нешься, — захлебываясь слезами, прошептала героиня, нащупывая на поясе йо-йо, — я об-бязательно н-наз-зову теб-бе свое им-мя, гл-луп-пый Кот… Девушка совершенно не помнила, какой предмет выдал ей «Талисман Удачи», тогда ее это совершенно не волновало. Дрожащими руками она подбросила надежду вверх и, рухнув на землю, с замиранием сердца ждала того, что произойдет дальше. Еще никогда Ледибаг не была настолько рада видеть, как стая божьих коровок, облетая Париж, устраняет разрушения, причиненные магией, возвращает в город героя, а Леди — Кота. Это позже Маринетт узнала, что «Чудесное Исцеление» воскрешает умершего от «Катаклизма» так, что в его памяти остается лишь первая секунда пережитых мучений. А если быть точнее, воссоздает подвергнувшегося древней магии человека из точки, которую от смерти отделяли двенадцать секунд, и единственное отличие было в том, что теперь умирающий был невредимым. Тогда, бросаясь на шею возвращенному из мертвых напарнику, счастливая девушка даже не заметила, что магия вернула не только Кота, но и клубившуюся вокруг его правой руки черную дымку. И даже спустя сотни собственных смертей Маринетт так и не догадалась, что Судьба наказывала не за нарушение законов мироздания, а за то, что воскрешенный поднял руку на того, кто даровал ему второй шанс, заставляя терять самое дорогое, что только есть в его жизни, пусть даже он этого не хотел. А самым дорогим в жизни Нуара была его Леди. Двойное, черт возьми, попадание — самое то для человека, сотканного из неудачи.***
На сей раз «Чудесное Исцеление» не помогло. Ледибаг призывала «Талисман Удачи», не глядя ловила предмет, подкидывала его в воздух, теряла трансформацию, насильно кормила квами печеньем, вновь перевоплощалась, призывала, подкидывала, кормила — и так до бесконечности. До тех пор пока собранная наспех сумка с печеньем не опустела. Вцепившись в собственные волосы, Маринетт взвыла от горя. Она готова была наплевать на все свои страхи, зайти в ближайший магазин и напичкать Тикки всем печеньем, что найдет там, лишь бы ее любимый вернулся к жизни, но понимала, что это бессмысленно. В тот момент, когда Адриан совершил отчаянный шаг, Ледибаг находилась слишком далеко, чтобы «Чудесное Исцеление» могло его затронуть. Она пришла слишком поздно.***
***
***
Иногда Маринетт сожалела о том, что Всемирное объединение злодеев (если такое, конечно же, существует) не выработало свод правил, запрещавший атаковать мирных жителей в темное время суток. Вчера до часу ночи ей пришлось шить концертный костюм для Джаггеда Стоуна — лечь удалось лишь в половину второго, — а в четыре утра на город напала новая акума. Несмотря на сонливость, одолеть злодея удалось достаточно быстро, вот только на сон времени, увы, не оставалось: перед занятиями в коллеже нужно было еще отвезти выполненный заказ привередливому кумиру. Поэтому сейчас Маринетт огромных усилий стоило не заснуть на уроке литературы. Из-за марионеток Бражника за эту неделю девушка спала меньше, чем обычно спит за ночь. Героине начинало казаться, что главный враг специально решил взять их с Нуаром на измор. Вечно бодрый напарник — и тот в последние дни постоянно зевал! Вообще, Маринетт любила слушать лекции мадам Бюстье, на которых учительница всегда рассказывала что-то интересное. Вот только сейчас девушке казалось, что она присутствует на самом скучном уроке из всех возможных. Слова педагога сливались в неразборчивый, но такой успокаивающий поток… Даже мечты о том, как Адриан сам позовет ее на свидание, не помогали Маринетт сохранять ясность ума. Глаза слипались, соблазняя сменить вид на затылок клюющего носом любимого красочным фильмом о том, как они однажды поженятся и заведут детей. Опуская голову на сложенные на парте руки, девушка мысленно завидовала Адриану: пусть он тоже не выспался (наверняка из-за поздней фотосессии), но его хотя бы не будили посреди ночи марионетки Бражника. Закрывая глаза, Маринетт даже не предполагала, что вскоре проснется от душераздирающего крика ее возлюбленного. И что единственным человеком, к которому Адриан не будет бояться прикоснуться, окажется именно она.