Гаснут Звезды

Утром Майк открыл глаза и выключил будильник за минуту до того, как тот должен был зазвонить. Всю ночь подросток толком не спал, а уснул лишь в половине пятого и, конечно, нисколько не успел выспаться. Глаза были сухими, словно в них насыпал песка приходящий ночью Песочник. И пускай милый сонный человечек лишь сказка, идея с песком в глазах казалась Майку вполне разумной. Поднявшись с кровати, Майкл потер глаза. Надо бы сходить умыться и найти какие-нибудь капли для глаз в аптечке. Так Майк и решил сделать. Когда он в помятой домашней одежде вышел из комнаты, то услышал привычные звуки жизни, доносящиеся снизу. Шкворчала сковородка, которая заглушала разговор отца с Лео. Майк не разговаривал с Лео после вчерашнего. Да и сейчас не очень хотел. Было бы подарком судьбы, если бы отец снова сам подвез его в школу, а Лео снова бы ушел на работу еще до того, как рыжеволосый брат спуститься на кухню. Но, видимо, у судьбы свои представления о хороших подарках. Потому что когда Майк закончил в ванной (так и не найдя капли для глаз в аптечке), на кухне сидел Лео, и он вовсе не выглядел так, будто уже уходит. Напротив, Майк увидел отца, что уже был в коричневом костюме и в своем любимом ужасном галстуке. Мужчина в серых носках ходил по гостиной с откусанным тостом в руке, в другой же он держал черную папку на замке. — Пап? — Майк сел на ближайший стул, который помимо этого был дальше всех от того места, где сидел Лео. — Доброе утро, сынок, — мужчина улыбнулся и, остановившись у дивана, положил папку на него и принялся вспышке что-то искать. — Сегодня приезжает Мистер Фонг, он хочет проверить отчетность по этому месяцу, и мне придется взять такси и приехать в офис. Лео согласился отвезти тебя в школу. Майк вздохнул и кисло взглянул в сторону брата. — Прекрасно, — подросток опустил голову на руку. Лео молчаливо поставил перед ним тарелку с лазанью. — Спасибо, — Майк не стал есть, но для вида поковырялся в тарелке вилкой и отправил один кусочек еды в рот. — И надолго этот Фонг приезжает? — Только сегодня, — отец, наконец, нашел нужный лист и обратно застегнул черную папку. — Может быть, я сегодня задержусь еще вечером, если возникнут проблемы, но это только сегодня, я обещаю. Тебе не о чем переживать, Майкл. — Я бы переживал, если бы ты был киллером. Но ты же не киллер. Или мы чего-то не знаем о тебе, пап? Мужчина, который уже был коридоре и надевал обувь, тепло улыбнулся. — Если бы моя работа была завязана на преступности, мы бы жили куда более богато. — И мы бы об этом знали, — добавил Лео, искоса смотря на отца. Отец не ответил и, взяв свое длинное пальто, открыл дверь. Пожелав хорошего дня и напомнив об времени, чтобы сыновья не опоздали на работу и в школу, мужчина вышел из квартиры, закрыв за собой дверь. Повисла неудобная тишина, которую ощущали оба брата, но оба не знали или не хотели начинать бытового разговора. Лео подозревал, что Майк слышал их вчерашний разговор с Донни, и это не было хорошо. Но даже если Майки ничего не слышал, то все равно он может быть расстроен вчерашним. Донни ушел, как минимум не попрощавшись, и как максимум, так и не уладив проблемы, которые создал. Но Лео не знал, что Майк обижен не только на Донни. — Я пойду собираться, — Майк поставил тарелку с едой возле раковины. Лео было хотел что-то сказать, но младший брат не дал, попутно убежав по лестнице наверх. Ничего не находя лучше, брюнет убрал посуду со стола, по привычке решив помыть ее сразу, а не оставлять горы грязной посуды ждать своего часа, как любят делать другие братья. Раф с Майки никогда не моют ничего за собой, и Лео просто уверен, что нелюбовь к опрятности каким-то генетическим образом передалась этим двоим от их отца. ****** Музыка в машине, которую выбирал Майки, никак не помогала с напряженной атмосферой в салоне. Майк просто не хотел разговаривать или ехать с Лео. Лео его предал. Как и Донни. Слова Донни, что тот произнес вчера, болезненно отпечатались на подкорке мозга. Вместо того, чтобы заниматься химией и биологией, которые мне интересны, я занимался утешением Майки… Мы оба знаем, как Майки был зависим от меня в детстве… Хватит, я устал от него. Я не буду отказываться от своих слов. Голос, который в детстве успокаивал его, который был ему самым родным и любимым, который просил его перестать плакать и убеждал, все хорошо, сейчас этот голос — просто разбил его на осколки. Все те разы, когда Раф с Лео устраивали ссоры на пустом месте и дрались, как идиоты, до разбитых костяшек и крови из носа, а сердце у Майки застывало при виде сцены равной сценам в боевиках, он бежал к единственному человеку, который никогда не дрался со своей семьей. Майк бежал к Донни всегда, ведь знал, что тот не ударит, ведь знал, что карие глаза никогда не загорятся пламенем ненависти к нему. Майк был уверен, что Донни понимает его. Они были схожи в эмоциональном плане. Им было одинаково больно от вражды Рафа и Лео, они чувствовали одно и тоже, когда слушали погребальную речь мужчины в черном. Майк до сих пор помнит, как держал Донни за руку, и как тот крепко сжимал ее в ответ, когда гроб с телом мамы опускали в землю. И Майк был уверен, что Донни чувствовал тоже самое в тот момент и понимал его. Но… это было неправдой? Необходимость против обязательства. Донни держал его за руку потому, что был его братом. Потому, что не мог отказать. Потому, что должен был. А Майк?.. Он был обузой. Всегда. Слишком уйдя в себя, смотря в окно, Майк не заметил, что Лео уже пару раз позвал его. И только прикосновение к плечу вывело Майки из транса. Он очнулся, сморгнув слезы. — Что? — голос подростка был хриплый и тихий. Майк не хотел говорить. — Майки, то, что было вчера… — Лео не знал, как правильнее продолжить, на случай, если брат не знает, о чем речь. — Я слышал, что сказал Ди. Было бессмысленно делать из этого тайну. Лео замолчал, а его руки сильнее сжали руль. Майки все еще смотрел в окно и уже было подумал, что на этом разговор закончился, но Лео продолжил: — Ты мог неправильно понять Донни… Майки усмехнулся, прервав Лео: — Нужно быть идиотом, чтобы понять это неправильно, — Майкл сжал ремень безопасности, за который держался, как иронично, как за спасательный круг. — Донни вовсе не считает тебя обузой, — Лео говорил так уверенно, что на секунду Майк поверил. Но потом слова Донни снова всплыли в памяти и… — Нет. Перестань Лео, мы оба слышали, что сказал Донни. Раз я испортил его детство, то, отлично, я не стану портить ему взрослую жизнь. Пусть делает что хочет, я не буду даже напоминать о себе. Майк посчитал, что поставил точку в этом разговоре. Но видимо Лео считал важным донести до брата что-то, несмотря на то, что это что-то брат знать не хотел. — Послушай, не нужно глушить свои чувства из-за того, что Донни один раз сказанул лишнего. Если он тебе важен, то не отказывайся от него. Дай Донни второй шанс, поговорите обо всем… Слова поддержки только больше царапали по больным местам. Майки увидел, что они подъезжают к школе. Наконец-то. Отстегнув ремень и развернувшись к Лео, Майк решил поставить еще одну точку в этом разговоре. В этот раз уже большую и жирную. — Я не знаю, что ты себе напридумывал, Лео, но это совсем не то. Донни просто сказал, что ему нужно пространство. Он хочет отдохнуть от меня, пускай, я мешать не буду, это его жизнь, а не моя. И Донни для меня всегда был таким же хорошим братом, как и ты с Рафом, он им и останется независимо от чего-либо. Все отлично, перестань раздувать проблему. А сейчас… — Майки открыл дверь машины, — мне пора в школу, — выйдя из машины, подросток развернулся к Лео и улыбнулся. — И к слову, мне уже кое-кто нравится. Майк закрыл дверь. Точка. ****** В школе как всегда было много подростков. Они шумели и заполняли собой коридоры школы, отчего Майки иногда приходилось буквально протискиваться сквозь живые стены или резко наклоняться, когда кто-то вдруг выставлял руку, увлекшись разговором с другом. Пробравшись к третьему уроку до кабинета биологии, в котором еще было мало народу, Майк выдохнул и пошел к своей парте. Два ряда длинных парт заполняли кабинет. На стенах висели плакаты с животными и парочка портретов известных ученых. На середине каждой парты стоял микроскоп, говорящий о том, что возможно сегодня на уроке они что-то будут рассматривать. Майк надеялся, что не лягушек в разрезе. На предпоследней парте у окна уже сидела Аманда. Она что-то рисовала в блокноте. Ее задумчивое лицо закрывали розовые волосы. Каре, которое уже отросло до плеч, и корни светлых волос, которые девушка не хотела закрашивать, выглядели гармонично с ярким образом девушки. Майк подсел рядом, закинув рюкзак на парту. — Что рисуешь? — И тебе привет, — Аманда подняла розовый полосатый блокнот за корешок, показывая однокласснику. — Это мертвая ласточка. Я видела ее вчера на асфальте, когда ходила за лакрицей в Старбакс. На клетчатом белом листе был набросок птицы, голова которой была неестественно вывернута. Некоторые перья лежали вокруг ласточки, будто лепестки цветов. — Я не знал, что в Нью-Йорке летают ласточки. Аманда хмыкнула и отвернулась обратно, продолжив вырисовывать перья. — Я тоже не знала, до вчера, — руки девушки крепко сжимали карандаш. — Наверно, она тоже врезалась в эти стеклянные изваяния. Птицы плохо различают, где прозрачное окно, отражающее облака, а где настоящее небо. Летят прямо в стены, даже не подозревая. Майк лег на рюкзак, смотря в окно. Солнце светило и птицы летали в небе. — У тебя что-то случилось? — спросила Аманда. Было удивительно, как эта девушка все четко ощущает. Или все девушки такие?... — Ну… да? Но думаю, я справлюсь, — Майк вдруг улыбнулся, вспоминая. — Ко мне клеится парень. Одноклассник. — Надеюсь, он не из «Бульдогов?» (прим: школьная команда по футболу). Все парни-спортсмены тупые качки, не в обиду твоему брату. — Раф тоже тупой качек, все нормально, — Майк улыбнулся еще шире. — Нет, Девид вроде бы ходит в музыкальный класс… Рука Аманды вздрогнула, а сама девушка застыла на секунду, но после вернулась к рисованию. — Девид ДеМанн? — Майк услышал смену интонации в голосе Аманды. Это показалось странным, и он перестал улыбаться, выпрямившись. — Да. Знаешь его? — Тебе не стоит с ним общаться, — Аманда положила карандаш и закрыла блокнот. Она полуразвернулась к нему, смотря своими глазами, что были подведены длинными стрелками, от которых взгляд девушки более выразительным. — Девид хитрый, ты не хочешь с ним общаться, поверь. Ты не нужен ему. Не нужен ему. Слова задели Майкла и он закатил глаза. Ох, ну да, простите, он же всем не нужен. Спасибо за напоминание. — Я сам разберусь, с кем мне общаться. Прозвенел звонок. Оставшиеся ученики вошли в класс, и учитель начал урок. Аманда вздохнула и решила перенести этот разговор на следующий раз. Во время урока Майкл предпочел не переписываться с Амандой. А девушка была и и не против. Она весь урок рисовала в блокноте, а Майк пытался не заснуть от скучной лекции женщины у доски. ****** После третьего урока Девид правда ждал его неподалеку — на лестнице. Майк первым увидел его, сидящего на ступеньке и набивающего палочками по ноге, как по барабану. Девид безмолвно напевал что-то, и увлекся, не замечая рыжеволосого подростка. Белоснежные волосы бросались в глаза, но Майки нравился белый цвет и… это было красиво, да. — Майк, — Аманда возникла у него за спиной. Майки немного испугался от неожиданности. И отчасти видеть Аманду вне класса возле себя было странно. Они никогда прежде не общались где-то помимо кабинета биологии (не считая их переписок в Фейсбуке, но это другое). — Аманда, ты не вовремя, — Майк снова посмотрел в сторону Девида. Тот тоже посмотрел на него и поднялся на ноги, закидывая рюкзак за спину и убирая барабанные палочки в карман темно-голубой кофты. — Одолжи мне свое тело, — продолжила она и взяла его за руку. — Что? — Майк перевел взгляд обратно на девушку. — Хочешь со мной переспать? — Мне на урок живописи нужна модель для зачетной работы, больше некому. Если ты не согласишься, мне придется снова рисовать по фотографии, но в этот раз такая работа может не прокатить. У нас тема именно с живыми моделями. — Я не… Кто-то прильнул к нему со спины, обнимая одной рукой. — Проблемы? — Девид с ухмылкой посмотрел на Аманду. Майк заметил, как девушка напряглась, а ее взгляд был нацелен на Девида так, словно Аманда хочет испепелить парня лазерным лучами из своих глаз. — Не твое дело, иди, куда шел. — Сюда и шел, — Девид улыбнулся еще шире и обнял Майки еще крепче. — Ты закончил со своей… — подросток с белыми волосами прошелся взглядом по Аманде, — подругой? Пойдем уже, время не ждет. — Нет, — Аманда снова взяла Майки за руку. — Он пойдет со мной. Да ведь, Майк? Майки разрывался и не понимал, что делать. Слишком тесно. Какого черта эти двое вообще знакомы? Похоже, что они недолюбливают друг друга. Почему? — Я не знаю, Аманда, ты слишком неожиданно со своей просьбой. Я не хочу сидеть несколько часов неподвижно. Может кто-то из класса живописи согласится быть твоей моделью?... — Моделью? — Девид хмыкнул, — занятно. Помню, ты и меня когда-то рисовала. Губы девушки сжались в плотную линию. Что-то точно не так. — Но если тебе правда это так важно… — начал было Майкл. — То она найдет, кого еще уломать стать своей марионеткой, — Девид потащил его от Аманды. — Не скучай, чудачка! — кинул он вслед девушке, улыбнувшись. Майк чувствовал себя предателем. Они не были с Амандой хорошими друзьями, но Аманда была единственным человеком, с кем Майк действительно общался в школе и чьим общением Майк дорожил хотя бы немного. Но Девид не дал ему шанса. До Майки плохо доходило, что он в прямом смысле идет с парнем, который кинул в него чертовой милой запиской, по коридору и держась за руки. Точнее, это белобрысый держал его за запястье, их кожа даже не соприкасалась, но и без этого, Майк чувствовал это касание. Это было так волнительно, что Майки боялся, что покраснел. Было бы глупо. Одноклассник провел их на первый этаж через спортивный зал к дверям музыкального класса. Это был старый музыкальный кабинет, в котом уже не проходили уроки музыки, но здесь остались какие-то старые музыкальные инструменты. — Зачем мы пришли сюда? — Это хорошее место, где можно прогулять пару уроков, оставшись незамеченным, — ответил Девид, не оборачиваясь, — к тому же это мое любимое место. Он остановился спиной перед коричневой дверью с небольшим окошком и серыми ручками. — Готов попасть в мою обитель? — холодные серые глаза блеснули азартом. — Показывай уже, — Майк закатил глаза, и Девид открыл двери, приглашая пройти внутрь. Это был небольшой зал, чуть меньший по размеру, чем школьный театральный зал. Окна были заклеены полупрозрачной бежевой пленкой, через которую пробивался солнечный свет. Слои пыли были на всех инструментах. Старое черное пианино стояло возле картонного фона, который кто-то делал видимо очень давно для сценок или выступлений в театральном. На старой скамейке возле лежал потрепанный временем смычок и исписанная нотная тетрадь. В углу напротив пианино стояла барабанная установка, в которой один из барабанов был порван. — Знаю, выглядит не особо впечатляюще, но здесь прикольно, — Девид достал из кармана палочки. — Моя мама отдала меня на фортепиано в пять, я занимался им до четырнадцати, пока родители не развелись. А потом мы с отцом переехали в Нью-Йорк и… — Девид сел за барабаны, — и я, наконец, занялся тем, что мне правда нравится. — Жаль, что твои родители развелись, — Майк сел неподалеку на банкет (прим: «стул пианиста»). — Я знал, что так будет, — Девид прокрутил палочку в руках. — Хочешь я что-нибудь сыграю? — А на этом получится? — Ну… не рок-концерт, но хороший мастер может хорошо сыграть даже на плохом инструменте, — Девид выглядел так убедительно, когда говорил. — Тогда сыграй мне, мастер, — Майк хихикнул. — Знаешь песню «Я ненавижу в тебе абсолютно все» от группы «Фри Дейс Грейс»*? — Девид достал телефон из кармана. — Слышал, это одна из моих любимых групп, — Майк пододвинулся поближе. — Моих тоже, — Девид включил песню на максимум и положил телефон на пол возле себя. ДеМанн покрепче сжал палочки в руках и выставил их перед барабаном в форме креста, покачивая головой в такт музыки. Ногой он стал набивать ритм, а после, поймав момент, стал играть на блестящей серебряной тарелке двумя палочками по очереди. Пара секунд и палочка в левой руке переходит на целый барабан, разбавляя бит тяжелыми ударами. Начинается припев и Девид на секунду замирает, после сильнее и быстрее возвращаясь к барабану. Он задействует остальные тарелки, звук которых отличается друг от друга, и Майк не замечает, как начинает покачивать головой вместе с Девидом. Музыка наполняет собой весь зал, и Майки совершенно все равно, что их могут услышать и поймать. Игра Девида увлекает, и Майки совершенно не хочет отводить свой взгляд в сторону хотя бы на секунду. Припев заканчивается, и Девид крутит одну палочку в руке, после чего слова в песне через пару секунд снова продолжаются, и подросток бьет по барабану двумя палочками. Девид так умело справляется с тарелками и барабаном, что Майки взаправду кажется, что он сейчас на небольшом рок-концерте. Или, как минимум, на репетиции одного из концертов. Последнее дыхание, Девид бьет по барабану, и песня заканчивается. В зале полная тишина, в которой Майк слышит собственное и чужое дыхание. Девид складывает палочки вместе на барабане и вытирает вспотевшие руки об джинсы. — С одним барабаном это не так круто, — начинает белобрысый, — но, тоже ничего. — Это больше, чем просто ничего, — Майк вскакивает на ноги, улыбаясь, от переполняющих эмоций. — Это было круто! У тебя талант. Слушай, ты же будешь приглашать меня на свои концерты, когда станешь мега-популярным барабанщиком? Я хочу бесплатные билеты в первом ряду. Девид громко усмехается и начинает смеяться, закрывая лицо руками. Он все еще тяжело дышит, но чуть успокаивается, когда отрывает руки от лица и смотрит на Майки. — Не знал, что твои критерии так завышены, Морковка. И тут Майки перекашивает. — О нет, нет, нет, — он качает головой. — Майкл. Майк. Майки. Да даже по фамилии. Но только не морковкой, ДеМанн. — Демон, — исправляет Девид и, обдумав, хмыкает. — Идет, Майк. Девид встает с табуретки и идет к нему. Майк замирает. Девид останавливается так близко. Он поднимает руку и касается его щеки, проводит пальцем по уголку губ. — Классно видеть на твоем лице улыбку, а не слезы, — говорит Девид, а после целует. Майк закрывает глаза. Внутри него что-то взрывается. Но не разрушительно. Кажется, те потресканные кусочки его души, что вчера разбили большим молотком, чуть соединяются. Майк чувствует, как некоторые трещины в сердце срастаются. А еще Майк чувствует, какие у Девида влажные губы и мокрый язык. Девид прижимает его за талию к себе, и Майки не сопротивляется. Он чувствует нежность. Он чувствует, что нужен. И это так чертовски приятно, что Майки крепче цепляется за Демона, который как Ангел излечил несколько трещин разбитого сердца рыжеволосого подростка…