— А если б она рассыпалась в прах или того хуже, о чём мечтали бы вы тогда? — О том, чтоб рассыпаться в прах вместе с нею. (Эмили Бронте, «Грозовой Перевал»)
Fatum
I
«Ты сделала выбор, Натали», — под мерный стук колёс и лёгкое покачивание кареты слова императрицы звучали в Наташиной голове, перемешиваясь с собственными мыслями, не давая княжне покоя. Сегодня рано утром она покинула Зимний дворец — место, которое прежде называла своим домом, к стенам которого привыкла и даже полюбила их, несмотря на некоторые тяготы придворной жизни. Княжна Репнина никогда не была склонна к излишней разговорчивости с чужими людьми, а также к обсуждению чьей бы то ни было личной жизни, за что сыскала при дворе неприязнь практически всех фрейлин с одной стороны, и в противоположность этому — доверие и уважение царственной четы с другой. Натали легко находила общий язык с государыней Александрой Фёдоровной, она умела развеселить императрицу, поддержать любую беседу; принцесса Мария, супруга наследника престола, была признательна Наташе за помощь и поддержку, которую оказала назначенная фрейлина в первые, да и все последующие дни и месяцы при дворе; его императорское величество Николай Павлович ценил ум, твёрдый характер фрейлины Репниной, смелость и решительность, которую она проявляла в, казалось бы, безвыходных ситуациях; а уж цесаревич Александр Николаевич и вовсе с недавних пор не представлял своей жизни без Натали. Попрощавшись после завтрака с государыней, а накануне с принцессой, Натали Репнина совершенно не представляла, как проститься с самым важным человеком, разлука с которым предстояла на неопределённое время. Украдкой наблюдая, как выносят из комнат её вещи, она пыталась вообразить, что скажет Александру Николаевичу. Её раздумья нарушило появление камердинера его высочества, который известил, что цесаревич хотел бы видеть княжну и ожидает её в своём кабинете. Наташа, отдав последние распоряжения насчёт багажа, отправилась в покои наследника престола. Когда она появилась на пороге, предварительно постучав в до боли знакомые двери и услыхав решительный приказ «Войдите!», Александр стоял напротив окна с видом на Неву, заложив руки за спину и глядя куда-то вдаль. При появлении Наташи цесаревич, очнувшись от своих мыслей, вздрогнул. Радостно воскликнув «Натали!», он подлетел к ней и взял за руки. Они вместе прошли на середину комнаты, где замерли, смотря друг на друга. — Александр, я… — произнесла было княжна, но внезапно умолкла. — Ты уже собралась? (Наташа молча кивнула.) Тогда мы должны попрощаться. Но это ненадолго! — Александр Николаевич заключил её в объятия. — Хотя не знаю, как отпущу тебя сейчас! Обещай мне писать, хорошо? Как доберёшься до Двугорского, сразу черкни пару строк. А завтра, когда пройдёт твой день, вечером обещай засесть за длинное письмо, где расскажешь всё-всё, что с тобой происходило. Он принялся целовать её, в то время как Наташа пыталась улыбаться сквозь слёзы. — Боюсь, такие письма утомят ваше высочество. Что может быть интересного в деревенской жизни? — Для меня всё, связанное с тобой, представляет интерес, — твердил Александр, осыпая её лицо поцелуями. — Мне надобно идти. Пора, — попросилась Наташа, решив, что лучше сейчас, пока у неё ещё есть силы, ведь с каждым прикосновением Александра её воля слабела. — Погоди ещё немного. У меня кое-что припасено для тебя, — цесаревич оторвался от любимой. Подойдя к своему столу, он взял небольшую плоскую коробочку квадратной формы из чистейшего золота. Вернувшись, Александр протянул её княжне: — Возьми. Я хочу, чтобы он был с тобой. — Что это? — Натали взяла подарок и увидела на нём выгравированный вензель Александра Николаевича. — Открой — и узнаешь, — цесаревич загадочно улыбнулся. Она нажала на небольшой замочек сбоку и коробочка открылась: внутри был миниатюрный портрет Александра Николаевича, искусно выполненный и очень красивый. — Maman подарила мне его на прошедшие именины. А я решил преподнести тебе. Отныне я всегда буду с тобой, хотя бы так, раз по-иному нельзя. — Обещаю бережно хранить твой подарок. Но это было вовсе не обязательно — я и так всегда думаю о тебе. В полной тишине они стояли и одними лишь взглядами говорили друг другу то, о чём не могли сказать вслух. Наконец Александр, сжав руки в кулаки, резко отвернулся от неё и прошептал: — Всё, иди. Тебе вправду пора! Наташа сделала реверанс и быстро-быстро, стараясь не оглядываться, направилась к дверям, отворила их и, оказавшись снаружи, побежала прочь на улицу, где её ожидала карета. Как только захлопнулась дверь за княжной Репниной, Александр Николаевич медленно подошёл к своему столу, отодвинул стул и сел, а затем устремил совершенно пустой и, вместе с тем, бесконечно отчаянный взгляд на разложенные бумаги. И вот, несколько часов спустя, Натали уже въезжала в Двугорский уезд, где ей предстояла встреча с обитателями имения Долгоруких-Репниных. Наташа изрядно нервничала: она собиралась, не откладывая, разъяснить брату Михаилу и его супруге Елизавете Петровне обстоятельства, из-за которых вынуждена ненадолго просить у них крышу над головой, а ещё рассказать супругам Репниным о своих чувствах к Александру, что добавляло изрядную долю волнения. «Как они это воспримут?» — спрашивала Натали, сжимая пальцами маленькую сумочку на коленях. В ней лежало самое дорогое — подарок цесаревича. Помимо всего прочего, Наташу страшила реакция Петра Михайловича Долгорукого, главы семейства, известного своими консервативными взглядами. От князя тоже не получится скрыть истинных причин её приезда к Мише и Лизе. «Ничего, я справлюсь, — Натали достала коробочку с портретом. — Я найду подходящие слова, чтобы убедить всех не препятствовать нашим отношениям с Александром». Рукой в перчатке она погладила золотой вензель с буквой А, потом закрыла глаза и стала шептать молитву, одну из немногих, которую знала наизусть с ранних лет.II
Когда карета сбавила ход и стала подъезжать к усадьбе, Натали очнулась от своего разговора с Богом и выглянула из окна, дабы посмотреть на белоснежный дом семейства Долгоруких. Ещё издалека она приметила экипаж у парадной двери, а также суету вокруг: одни слуги бегали из дома и обратно, вынося чемоданы, связки с книгами, коробки со шляпами, другие споро грузили всё это в отделение для багажа. Было ясно, что кто-то из семейства собирается в путь, и Натали забеспокоилась: не Миша ли с Лизаветой Петровной отправляются в дальнюю дорогу? Поравнявшись с нагружаемой каретой, княжна спрятала медальон обратно в свою сумочку и открыла дверцу. Спустившись на землю, Наташа подошла к одному из снующих туда-сюда лакеев и спросила, кому собирается экипаж. Ей ответили, что князь Пётр Михайлович велели с утра заложить дилижанс. Их сиятельство собираются на юг вместе с Татьяной, чтобы переждать холодную петербургскую зиму и, по слухам, поправить здоровье Тани. Пока Натали слушала этот исчерпывающий ответ, на крыльцо вышла сама Татьяна, прижимая к груди свёрток из одеял со своим маленьким сыном Андрюшей. Одетая в тёплое, богатое пальто на меху, с белоснежным пуховым платком на голове, Таня вполне походила на барышню, и сразу нельзя было догадаться о том, что ещё совсем недавно девушка служила крепостной в этом доме. Заметив княжну Репнину, Татьяна стушевалась. Она прижала свёрток с сыном ещё сильнее, словно испугалась, что на её драгоценное сокровище могут покуситься. — Здравствуй, Таня, — обратилась Наташа, приблизившись к девушке, однако всё же сохранив между ними дистанцию. — Здравствуйте, барышня, — ответила Татьяна своим мягким и слегка дрожащим голосом. — Как твоё здоровье? Тебе лучше? — поинтересовалась княжна Репнина, зная, что после рождения ребёнка Таня была очень плоха. — Спасибо, больше не хвораю, — туманно ответила та. — Вы к нам погостить приехали? — Да, что-то вроде, — не менее загадочно сообщила Натали. На крыльцо вышел сам Пётр Михайлович Долгорукий, облачённый в медвежью шубу, отчего фигура старого князя выглядела внушительнее обыкновенного. Не сразу заметив гостью, Пётр Михайлович бросился к Тане: — Что ты стоишь на холоде? Давай садись в карету, а то простынешь или, не дай бог, Андрюшку простудишь! — принялся хлопотать глава семейства Долгоруких. Татьяна ещё больше смутилась от такой заботы в присутствии посторонних. Она вновь посмотрела на Наташу своими голубыми, как чистые озёра, глазами. Её взгляд перехватил князь и тоже обернулся. — Здравствуйте, Пётр Михайлович! — бодро воскликнула Натали. — Наташа! Рад видеть! Ты к нам в гости? Миша с Лизой будут рады! Не обессудь, мы с Таней уезжаем, да ты и сама видишь. Наш путь лежит на юг. Но я распоряжусь сейчас же подготовить для тебя комнаты во флигеле, где ты обычно любила останавливаться, гостя у нас. — Благодарю, — ответила княжна. — Вижу, что вам предстоит долгая дорога. Чем раньше её начнёте, тем быстрее она кончится, и вы доберётесь до места. — Наташа? — на крыльце появилась Елизавета Петровна. Поплотнее закутавшись в длинную шаль, она сбежала по ступеням к компании. — Лиза! — улыбнулась Натали. — Замечательно, что ты приехала, — улыбнулась Лиза в ответ. — А мы провожаем папу с Таней. Маленький Андрюша подал голос, и Татьяна принялась укачивать ребёнка. Пётр Михайлович обеспокоенно посмотрел сперва на внука, потом на его мать, давая знак, чтобы они поскорее укрылись в карете. — До свидания, Елизавета Петровна, прощайте, Наталья Александровна, — быстро попрощалась Таня. — Береги Андрюшу, — Лиза подошла к Татьяне, приобняла её, а затем поцеловала малыша в крохотный носик. Ребёнок, устав от шума и громких голосов, грозился вконец разреветься. — Прощай, Таня. Хорошей дороги, — напутствовала Наташа. Пётр Михайлович взялся помогать своей спутнице по путешествию сесть в карету. — Как прибудем на место — обязательно напишу. Прощайте! — усадив Таню с малышом, князь расцеловал обеих барышень на крыльце. Пётр Михайлович скрылся вслед на Таней в карете. Удостоверившись, что все вещи на своих местах, князь велел трогать. Карета не спеша покатила прочь от парадного входа. Глядя вслед экипажу, Наташа поймала грустный взгляд Татьяны, смотревшей на неё из окошка. «Воистину, как странно иногда поступает с нами судьба, — размышляла Натали, пока они с Лизой махали вслед дилижансу. — Таня обрела свободу и семью. Но какой ценой! Смертью Андрея Петровича». Когда экипаж скрылся за воротами, обе барышни молча направились в дом.III
Проводив Петра Михайловича и Таню, Лиза и Натали поднялись наверх в гостиную и присели на диванчик друг напротив друга. Пока Наташа собиралась с мыслями, с чего начать разговор о переменах, произошедших в её жизни, Лиза, радуясь новому человеку в доме, принялась рассказывать о своих новостях: — Как же я счастлива, что ты приехала, дорогая Наташа. Миша по долгу службы занят делами Двугорского уезда, его часто не бывает дома. Вот и сегодня рано утром он простился с папой и Таней, а затем сразу укатил по делам. Мне порой одиноко, хочется с кем-нибудь поговорить. Раньше Соня всегда была рядом, а теперь её, как видишь, нет, — Лиза неловко замялась и умолкла. — А что с Соней? Где она? — Наташа только сейчас обратила внимание, что младшая из семейства Долгоруких не провожала князя и Таню и не вышла поприветствовать Натали. — Миша тебе ничего не говорил? — Нет, брат в своих письмах ничегошеньки не писал о Соне, — ответила Натали, вконец растерявшись. — Наша Соня недавно сбежала вместе с Никитой, конюхом Корфов. Узнав, что именно маменька повинна в смерти Андрея, Соня очень переменилась. Она постоянно плакала и всё твердила, что не хочет иметь ничего общего с такой семьёй, как наша. С семьёй, в которой мать — убийца собственного сына. Елизавета Петровна беспомощно посмотрела на Натали. Что она могла сделать? Как следовало переубедить младшую сестрёнку? Тем более, ежели слова Сони — чистая правда. — Боже! Ты хотя бы знаешь, что с ними сейчас? — Натали была ошеломлена услышанной новостью. Соня — покладистая, образцовая дочка, любимица всей семьи — и совершила такой смелый, дерзкий поступок! — Знаю, — вздохнула Лиза. — Недавно мы получили письмо от неё, в котором сообщалось, что они с Никитой тайно обвенчались в одной из московских церквей. Теперича они намерены сами себя обеспечивать и просят не беспокоиться за их будущее. — На какое-то время Елизавета Петровна умолкла, а затем продолжила свой рассказ: — Папенька был в ярости. Метал гром и молнии. Но что мы могли поделать? Отец грозился ехать в Москву, чтобы разыскать беглецов, кричал, что силой вернёт Соню домой, но мы с Мишей отговорили его. Поражаюсь, что у нас это получилось — остановить папеньку. Но ежели Соня и вправду счастлива вдали от нас, то может всё к лучшему? Никита — хороший человек. Мне он всегда нравился. Уверена, он позаботится о Соне и ни за что её не оставит. Он сильный, смелый, не боится трудностей! — А бедная Мария Алексеевна? Как она отреагировала на эту новость? — Я навещала маменьку в Тихвинском монастыре. Но, видишь ли, маменька сейчас все дни посвящает молитве, а если и говорит о ком-то, то только об Андрее. Она исступленно молится об упокое его души каждый день. Маменька сделалась глуха к нынешней жизни, мир вне стен монастыря перестал интересовать её. Натали дотронулась до плеча Елизаветы Петровны: — Лиза, если я могу чем-то помочь, ты только скажи. — Нам уже никто не сможет помочь, Наташенька. Как вышло, так вышло. Давай лучше поговорим о тебе, — предложила Лиза. — Ты к нам надолго? Что нового в Петербурге? — По правде говоря, я пока не знаю, насколько задержусь у вас. — Понимаю. Дела при дворе превыше всего. Ты ведь главная фрейлина принцессы Марии, и она наверняка отпустила тебя только на пару дней, — неправильно истолковала Елизавета Петровна замешательство подруги. — Нет, дело не в этом, — Наташа собиралась с духом: — Лиза, вы с Мишей должны кое-что знать. И я думаю, лучше мне поговорить сначала с тобой на эту тему. — Конечно, я готова выслушать тебя. — Я больше не служу при дворе его величества, — начала Натали непростой разговор. — Не служишь? — удивилась Елизавета Петровна. — Но почему? — Видишь ли, Александр Николаевич и я… Мы приняли решение быть вместе. Но я не могу оставаться далее в Зимнем. То есть, могу, но это слишком жестоко по отношению к Мари. — Постой, я ничего не понимаю, — перебила Лиза. — Ты и цесаревич… Принцесса… У вас с Александром роман? — ахнула она. — Мы с Александром любим друг друга, — поправила Лизу Наташа. — Наташа, ведь он женат, — покачала головой Елизавета Петровна. — Мне страшно от того, на что я иду. Но по-другому мы с Александром не смогли. Быть навечно оторванными друг от друга — это всё равно, что смерть: и для меня, и для него, — убеждала подругу Натали. — Я хочу приобрести усадьбу, которая выставлена на продажу здесь же, в Двугорском. Она называется Высокое. Я поселюсь в ней, а его высочество будет навещать меня. — Как же так? — Лиза смотрела на княжну Репнину во все глаза. — Ты и наследник престола — можно ли такое вообразить? Поэтому ты бросила Андрея у алтаря? Это всё из-за любви к цесаревичу? — Я не вышла замуж за твоего брата потому, что поняла: он любит Таню. Тебе не хуже меня это известно. Но у Андрея не хватило сил признаться перед всеми в любви к крепостной и сделать выбор в пользу сердца. Быть может всё было бы сейчас по-другому, и Андрей был бы жив? А Александра Николаевича я полюбила далеко не сразу. И осознала свои чувства уже после гибели Андрея. Наверное когда гостила у родителей в Италии прошедшей весной. Елизавета Петровна слушала, не проронив ни слова. Когда Наташа замолчала, она не нашлась, что ответить. Лиза всегда считала княжну Репнину умной, рассудительной, поступающей правильно барышней. Такой поворот событий потряс княгиню настолько, что ей казалось, будто перед ней сидит какая-то другая Натали, а вовсе не та, которую она знала. — Ох, Наташа, даже не представляю, что тебе на это сказать, — начала Лизавета Петровна. — Разумеется, любовь в жизни женщины должна стоять на первом месте, но в твоём случае всё так сложно. Сможете ли вы с цесаревичем сохранить своё чувство надолго? И что будет с тобой, если он остынет к тебе? Ты помнишь судьбу Ольги Калиновской? — Никому не под силу заглянуть в будущее. Даже если это случится, я не пропаду, — ответила упрямо Натали. — Но твоя репутация будет загублена. Вряд ли кто-то женится на тебе после этой связи. Порядочный человек, дворянин, не пожелает связать свою судьбу с женщиной, которая была в возлюбленных у другого, которая отдала свою честь. Милая Наташа, ты прости за столь резкие слова, но отношения с наследником могут попросту сломать тебе жизнь, — всё пыталась воззвать к благоразумию Лиза. — Я должна верить Александру. Как ты веришь Мише. Ах, Лиза, если бы ты знала, чего мне стоило решиться! Ведь я понимаю, что это грех и, боюсь, мне не искупить его до конца своих дней! Но что же было делать, если он давно меня любит? Как я могу оттолкнуть его, глядя в глаза, полные нежности? Это всё равно, что воткнуть нож прямо в сердце и смотреть, как любимый медленно умирает на твоих глазах. Нет, я на такое не способна! Не в силах больше усидеть, Натали встала и отошла в угол комнаты, в то время как Лиза, оставшись сидеть на диванчике, не сводила глаз с подруги. — Но что скажет Миша? — задала резонный вопрос Лиза. — Они с Александром Николаевичем хорошие друзья. Мне хочется верить, что брат поймёт и примет мой выбор. — А если нет? Что тогда ты будешь делать? — Всё равно поступлю так, как задумала. Завтра же хочу съездить в Высокое и поговорить с тамошним управляющим о скорейшей покупке имения. — Тогда давай я попробую сама объяснить Мише твоё положение, как только он воротится домой. Возможно у меня получится найти нужные слова, чтобы объяснить ему, — предложила Лиза и взглянула на часы, висевшие на стене: — Иди в свои комнаты, отдохни с дороги. А я останусь дожидаться мужа. Сегодня он обещал непременно вернуться к обеду, а это означает, что скоро Миша будет здесь. — Зови меня, если понадоблюсь. Я пойду и буду ждать вестей, готовая в любую минуту воротиться обратно. Натали вышла из комнаты, оставив Елизавету Петровну готовиться к предстоящему разговору с супругом.IV
Князь Михаил Репнин приехал в усадьбу Долгоруких к назначенному времени обеда. Натали мерила шагами отведённую ей в доме комнату, когда услышала ржание лошадей и стук приближающегося экипажа. Она подошла к окну и увидела брата, вышедшего из кареты и направившегося в дом. «Господи, помоги! Только бы Миша не рассердился, только бы воспринял спокойно то, что ему сообщит Лиза!» Казалось, время остановилось: Наташа стояла у окна и слушала биение сердца. Спустя тягостные минуты ожидания, показавшиеся вечностью, к Натали постучались. Обернувшись, она увидела Елизавету Петровну, вошедшую на порог и нервно перебиравшую руками край своей шали. — Что Миша? — подлетела Натали к Лизе. — Он в гостиной и хочет тебя видеть, — Лиза старалась говорить спокойно, однако глаза, устремлённые на Наташу, выдали её — в них читалась досада из-за неудавшейся попытки. — Что он сказал? Ты можешь поделиться со мной? — допытывалась Натали. Елизавета Петровна вздохнула: — Тебе лучше пойти к нему и самой всё услышать. Наташа, мужайся. Миша готов взорваться, словно зажжённая бочка с порохом. Он выслушал меня спокойно, но я видела, как сузились его глаза и как он сжал губы да так, что они побелели, когда я сообщила ему о тебе и наследнике. — Идём, Лиза, ты сделала всё, что смогла. Они вместе дошли до гостиной. Наташа решительно толкнула дверь и вошла, оставив Елизавету Петровну за порогом. — Здравствуй, брат, — как можно дружелюбнее начала Натали, дойдя до середины комнаты и остановившись напротив Михаила. — Ты меня не обнимешь, не поцелуешь? Мы давно не виделись. — До меня дошла информация, что ты, дорогая сестра, намерена совершить крайне глупый и безрассудный поступок, — ответил князь Репнин вместо приветствия. — Я думал, что это всего лишь нелепые слухи завистников о твоей слишком тесной дружбе с наследником престола, но Лиза только что мне поведала, будто ты намереваешься занять место Калиновской. — Ничьё место я занимать не собираюсь, — гордо подняв подбородок, сообщила Натали. — Тебе не кажется, что ты наступаешь на одни и те же грабли: вновь вступаешь в отношения с несвободным мужчиной? — Здесь совсем другое, Миша. — А как же принцесса Мария? Какая роль отведена ей? — Мария — его жена, и останется ею. Я не претендую и никогда не буду претендовать на её место. Как же тяжело давались слова Натали, но необходимо было объяснить брату, как она пришла к такому решению: быть с цесаревичем, несмотря ни на что. — Миша, ты же прекрасно понимаешь, что его высочество всё равно бы женили: не на Марии, так на другой особе королевской крови. И что он никогда не смог бы жениться на мне. — Однако дядя Александра, великий князь Константин Павлович, отрёкся от престола ради любимой женщины, — тихо, с угрозой в голосе, сказал князь Репнин. — Он — отрёкся. Но Александр Николаевич не может так поступить. Его младший брат слишком юн для выполнения монаршего долга. И потом, Александр сделал выбор в пользу трона, и ты не представляешь, какая это ответственность. Ведь он никогда не будет принадлежать ни самому себе, ни своим близким. — Ты его никак жалеешь! — возмутился Михаил. — А себя тебе не жалко? Послушай, Наташа, ты подумала о том, какая жизнь ждёт тебя? Жалкое существование в тени. Дни, наполненные ожиданием. Тебя перестанут принимать приличные семьи, от тебя отвернутся друзья. Или ты думаешь, что о твоей связи с наследником престола никто не узнает? Узнают, непременно узнают. И если вас не коснётся гнев императора, в чём я сильно сомневаюсь, то уж двери Зимнего точно будут закрыты для тебя навсегда! — Ошибаешься. Я виделась с императрицей перед отъездом. Она была очень добра ко мне, потому что ставит счастье сына важнее условностей и приличий. А что до Зимнего, то я сама решила уехать оттуда, поэтому я здесь. В моих планах приобрести усадьбу Высокое и поселиться в ней. — Чтобы свить гнёздышко для ваших свиданий с Александром? — саркастически переспросил Михаил. — Прекрати язвить, я не узнаю тебя! — Это я не узнаю тебя, Наташа. Неужели ты действительно решила довольствоваться ролью любовницы? (Это слово больно обожгло и без того несчастную Натали.) А что будет дальше? Вдруг в скором времени ты надоешь своему благодетелю — что тогда? Александр Николаевич преспокойно вернётся к супруге или найдёт себе другую пассию для развлечений, а ты останешься ни с чем. У разбитого корыта. И кто возьмёт тебя замуж, зная про твои амуры с наследником престола? Ни один достойный человек не попросит руки падшей женщины. Говорю тебе это не только как брат, но и как мужчина. Натали ошеломлённо глядела на брата. Никогда прежде он не был столь жесток по отношению к ней. — Нет, это просто невообразимо! — не унимался князь. — В какую грязь ты собираешься упасть, да ещё и всех нас утащить вслед за собой! — Миша, как ты можешь так говорить? Хотя бы вспомни: сколько сделал для нашей семьи Александр Николаевич и для тебя лично! — не вытерпела Наташа и перешла на крик. — Не он ли спас тебя вместе с Владимиром Корфом от расстрела? Не он ли уговорил императора не отправлять тебя на Кавказ? И не при его ли непосредственном участии ты получил чин в Двугорском, чтобы быть рядом с Лизой? Ещё совсем недавно вы были друзьями! Что теперь изменилось? Она не могла больше сдерживать того возмущения, которое накрыло её с головой. Как ему не стыдно говорить ей столь обидные слова про человека, которому он стольким обязан, и оскорблять её, родную и единственную сестру?! — Я помню, какое участие в моей судьбе принял цесаревич, но не думай, что из-за этого буду закрывать глаза на его отношения с тобой! — процедил Михаил. — Наши отношения с Александром касаются нас двоих. И либо ты понимаешь и принимаешь ту жизнь, которую я выбрала, либо… либо… — Натали уже еле сдерживала слёзы. — Либо можешь отречься от меня, как в своё время отрёкся от Анны, узнав о её происхождении! — Тебе лучше уехать из этого дома, — сказал в ответ Миша грозным тоном. — Непременно сделаю это, и как можно скорее! Буду считать дни, нет — часы — до своего отъезда! Не переживайте, Михаил Александрович, я более не стану пятнать вашу честь! Только задумайтесь, стоит ли она хоть гроша, если вы столь легко отказываетесь от самых близких людей! Она резко повернулась и, вытирая слёзы, поспешила выйти. Однако на пороге, вновь повернувшись к брату, из последних сил добавила: — Очень надеюсь, что когда-нибудь ты передумаешь! И пулей вылетела из комнаты, хлопнув дверью. Все последующие дни, проведённые в Двугорском у Репниных, Наташа старалась как можно меньше встречаться с кем-либо. Каждый божий день, едва позавтракав, она садилась в коляску и уезжала в своё будущее поместье, которое столь удачным образом до сих пор никто не купил. Натали с небывалым усердием и упорным воодушевлением обходила большой парк, пока ноги не начинали гудеть от усталости, или же обследовала комнаты дома, примечая, что нужно в них переделать, а что оставить неизменным. Она приноровилась делать наброски и чертежи будущих интерьеров, опираясь на свою фантазию, а также вкус, который имелся у неё с рождения и был умело развит самой Наташей, а также учителями Смольного института. Несмотря на то, что покупка усадьбы ещё не состоялась, Натали была полна решимости переехать как можно скорее. И даже то, что ей никак не удавалось договориться с хозяином Высокого о цене, не останавливало её стремлений быстрее покинуть дом брата. Возвращаясь в имение Лизы и Миши лишь к ужину, она спешила укрыться во флигель, отведённый ей, и не выходила оттуда до следующего утра. После случившегося разговора Михаил ни разу не зашёл к сестре, упрямо продолжая игнорировать её. Лиза пыталась повлиять на мужа всяческими уговорами, но он был непреклонен, уверовав, что Натали губит свою жизнь. И пока она не одумается и не разорвёт отношения с Александром Николаевичем, говорить Михаилу с ней не о чем.V
Как-то вечером, воротившись из Высокого и устав от очередного препирательства по поводу покупки имения, княжна Репнина вошла в свою комнату и увидела письмо, аккуратно прислонённое к крышке бюро. Ещё издалека она приметила вензель его высочества. Забыв обо всём, Натали подскочила к бюро и радостно схватила конверт. Надорвав его, она достала лист бумаги и узнала почерк Александра Николаевича: «Натали! Душа, моя! Как у тебя дела? Как ты добралась до Двугорского? И что решено по поводу покупки усадьбы, о которой ты мне говорила? Я часто думаю о тебе и вспоминаю, как мы были счастливы в Гатчине, вспоминаю твою улыбку, твоё милое лицо. Недавно отец упрекнул меня, что я вновь витаю в облаках вместо того, чтобы слушать доклад господина Канкрина в Государственном совете. Но как не летать, если я так сильно люблю? И каждый день просыпаюсь счастливым только потому, что знаю: ты есть на этом свете и ты любишь меня. Иногда мне кажется, что разлука, которую мы сами для себя избрали, в скором сделается невыносимой. Но я держусь, так как свернуть с выбранного пути нет возможности. Я — будущий император, и с каждым днём мне всё чаще об этом напоминают. Расскажи обо всём, что происходит в твоей жизни. Помни, что мне интересно всё.Люблю тебя, А.Н.».
Закончив читать письмо, Наташа прижала листок к груди. Он по-прежнему любит её! Значит, всё не напрасно. Она тут же села писать ответ, открыв бюро и взяв чистый лист с пером и чернильницей. Несколько минут счастливая княжна обдумывала, что и как написать, а затем на бумагу легли следующие строки: «Александр Николаевич, Благодарю за письмо и беспокойство обо мне. Дела, связанные с покупкой поместья Высокое (а именно так оно называется), продвигаются не самым лучшим образом. Хозяин имения, узнав, что я владелица солидного состояния, решил поднять цену до небес и не идёт ни на какие уступки. Признаться, эта тяжба меня порядком вымотала; я уже не знаю, как подступиться к столь упрямому человеку. Можно было бы поискать другую усадьбу, но эта так мне понравилась! Впервые увидев тамошний парк, я была им полностью очарована. Да и сам дом необыкновенно пригож. Если кое-что, по мелочам, переделать и добавить, он станет вдвойне уютным. Учитывая некоторые обстоятельства, я желаю как можно скорее покинуть имение моего брата. Не могу более стеснять своим присутствием Михаила и Елизавету Петровну, так как не даю им в полной мере насладиться счастливой семейной жизнью. Всякий гость хорош лишь тогда, когда он — явление временное, а не постоянное.С признательностью к вам, Натали Репнина».
Вопреки сердцу, она не написала ни слова о любви и нежности. Зная правила жизни в Зимнем дворце, Натали побоялась, что письмо, перед тем как попадёт к Александру, может быть прочтено кем-нибудь другим, например, агентом Третьего отделения или же самим императором. А ей вовсе не хотелось, чтобы из-за неё у цесаревича были очередные неприятности с отцом. Она также не стала ничего добавлять о ссоре с Мишей. По её разумению, эта новость только расстроит наследника престола и, не дай Бог, толкнёт на необдуманный поступок. Невыносимо было представить, что из-за неё начнётся вражда между Александром и Михаилом. Натали слишком любила обоих мужчин и решила сделать всё от неё зависящее, чтобы вражды не случилось. Сложив аккуратно листок и запечатав в конверт, она тут же позвала слугу и велела отправить письмо в Зимний дворец.VI
На следующий день княжна вновь отправилась в Высокое. Сегодня Наташа планировала осмотреть комнаты на втором этаже, дабы понять, что и как там делать, а также заняться просторной гостиной внизу, чьи двери выходили на открытую веранду, а оттуда — прямо в парк. Доехав до усадьбы, она вошла в дом и была встречена Глафирой Петровной Кожевниковой — миловидной крепостной женщиной пятидесяти лет, официально числившейся экономкой, а на самом деле давно взявшей на себя обязанности по уходу за всем поместьем. Натали с первого дня знакомства очень понравилась Глафире Петровне, и добрая женщина всячески старалась помочь княжне по тем или иным вопросам. И когда Наташа, прихватив листы бумаги, ходила по комнатам и делала наброски, проворная дама непременно семенила следом, давая дельные комментарии или с упоением рассказывая историю этого дома. На этот раз мирное сосуществование двух женщин нарушил приезд хозяина поместья Григория Аркадьевича Шаховского, вошедшего в гостиную вместе с управляющим. Наташа не сразу заметила мужчин, так как была поглощена измерением карниза над высокими окнами. Она планировала заказать и повесить новые портьеры, более светлые и тонкие, чтобы дневной свет лился в комнату. Глафира Петровна, первой завидев нежданных гостей, громко кашлянула. Натали обернулась и попала под две пары недружелюбных глаз. Князь Шаховской несколько лет назад сделался вдовцом. Потеря любимой жены Ангелины, бывшей для него смыслом жизни, сделала из этого относительно молодого дворянина замкнутого и недружелюбного человека. Всякий раз, глядя на Наташу, он вспоминал о собственной боли с неприятным чувством досады: почему эта молодая барышня ходит по земле и радуется жизни, в то время как его супруга лежит в холодной могиле? Усадьба Высокое была свадебным подарком жене, которая с любовью и заботой обустраивала дом, мечтая о детях и долгой семейной жизни. Начавшаяся чахотка перечеркнула все планы. Похоронив супругу, Григорий Аркадьевич не смог найти в себе силы жить в доме, столь напоминавшем о счастье, поэтому, выставив поместье на продажу, уехал в столицу. И вот, не давеча как на прошлой неделе, к нему приехал управляющий с новостью, что усадьбу хочет купить некая княжна Репнина — молодая красавица, блистательная фрейлина и владелица солидного состояния. Подстрекаемый управляющим, князь поднял цену на поместье почти вдвое, рассчитывая получить солидную сумму, которую задумал потратить на приобретение виллы на юге Франции. Князь Шаховской мечтал покинуть Петербург, поскольку и там не нашёл покоя. — Так-с, княжна, — Григорий Аркадьевич Шаховской поклонился едва уловимым жестом, скривив при этом губы в подобии улыбки. Глафира Петровна, стоявшая тут же, не удостоилась и взгляда своего хозяина. — Делим шкуру не убитого медведя? При виде этого человека, от которого в немалой степени зависела её дальнейшая судьба, Наташа старалась быть как можно более миролюбивее, включая всё своё обаяние. — Отчего же не убитого, князь? — ответила она, мило улыбаясь. — Я искреннее надеюсь, что мы с вами сможем договориться. — Коли вы согласны на сумму, которую вам озвучил управляющий, возможно и так, — недружелюбно продолжил князь Шаховской, топчась на пороге. — Я полагаю, что цена слишком завышена. Ваш управляющий поступает непорядочно. И вас, разумеется преднамеренно, этот человек ввёл в заблуждение. Изначальную денежную сумму, которую объявили вы, я готова выплатить. Давайте вернёмся к ней, и оба получим то, что хотим. — У меня изменились обстоятельства, княжна. Поэтому моё последнее слово таково: либо вы уплачиваете нашу цену, либо можете забыть про это поместье и больше сюда не приезжать. Господин Шаховской, сверкнув глазами, поспешил прочь из комнаты. Вслед за ним, с таким же недоброжелательным видом, испарился управляющий. Наташа глядела вслед мужчинам с нескрываемым отчаянием. — Вот ведь какой бесчестный человек, — услышала она от Глафиры Петровны. Негодуя, княжна Репнина отправилась догонять мужчин. Схватив пальто с вешалки в передней и надевая его на бегу, она выбежала на улицу. — Григорий Аркадьевич, стойте! — крикнула она хозяину поместья, уже приготовившемуся сесть в свой экипаж. Увидев летящую к нему Наташу, он замер с недовольной гримасой. — Послушайте, я не понимаю, почему вы упорствуете? Усадьба с год стоит заброшенной, а уж про парк вообще молчу: за ним давно никто не ухаживает. Давайте сойдемся на изначальной цене, вы ведь не императорский дворец мне продаёте! — Ещё раз говорю вам «нет», — упрямо покачал головой Шаховской. — Ищите другое поместье, флаг вам в руки, если моё слишком дорого для вашего кошелька. — С вами невозможно спорить, — устало опустила руки Натали. Она готова была расплакаться от бессилия, наблюдая, как князь садится в карету, где уже примостился управляющий. «Я проиграла!» — с чувством огромнейшей досады подумала Наташа. Вдруг князь Шаховской, приготовившийся демонстративно захлопнуть дверцу перед носом Натали, неожиданно замер на подножке кареты и устремил взгляд вдаль. Княжна обернулась и посмотрела туда, куда глядел князь — в сторону холмистой подъездной аллеи, которая змеёй ползла к усадебному дому. По дороге ехали три мужские фигуры верхом на лошадях тёмной масти. При чём, фигура, ехавшая чуть впереди двух остальных всадников, угадывалась безоговорочно. Александр Николаевич в тёмно-сером плаще приближался к усадебному дому в сопровождении охраны. Не веря своим глазам, напрочь забыв о неуступчивом князе Шаховском, Натали вышла на дорогу навстречу всадникам. Она поймала взгляд Александра — цесаревич ласково улыбнулся ей. Когда его лошадь выросла прямо перед ней, княжна различила тихое «Натали». Ловко спрыгнув с коня, Александр направился к Наташе, которая присела в реверансе. «Сам великий князь пожаловал!» — услышала она за спиной возбуждённый шёпот управляющего. Выбравшиеся из кареты мужчины застыли в почтительном поклоне. — Здравствуй, — произнёс Александр, подойдя к Натали. Цесаревич жадно смотрел на неё, впрочем, как и она жадно смотрела на него, не веря, что он стоит перед ней. — Какими судьбами в наших краях, ваше высочество? — спросила Натали звонко. А потом, так, чтобы слышали только они двое, быстро прошептала: — Как ты нашёл меня? — Я попросил принести карту Двугорского уезда: отыскать усадьбу с названием Высокое не составило особого труда, благо уроки географии не прошли в своё время для меня даром. Я здесь, чтобы помочь тебе, — быстро проговорил Александр. — Добрый день, господа! — крикнул наследник мужчинам. — Позвольте узнать, что происходит? Александр направился к застывшим, словно статуи, князю и управляющему. Натали шла следом за цесаревичем. — Мне известно, что вы, Григорий Аркадьевич, князь Шаховской, продаёте поместье, у которого мы имеем удовольствие стоять, — громко сообщил Александр. — И что княжна Репнина настроена его приобрести. — Д-да, ваше высочество, так и есть, — запинаясь, ответил Шаховской. — Тогда почему до сих пор не оформлены документы на продажу? Отчего вы мучаете даму? Полагаю, передо мной благородный дворянин, а не жулик? Ежели в объявлении указана конкретная сумма, дело чести — своё слово сдержать и продать поместье по заявленной стоимости, а не повышать и повышать цену. Разве не так, князь? — Да, но… Александр Николаевич жестом приказал князю молчать. — Наталья Репнина, пока не оставила службу, являлась главной фрейлиной моей супруги, будущей императрицы Марии Александровны, — продолжил Александр свою внушительную речь. — Княжна верой и правдой служила моей матушке, чьё имя нет надобности напоминать. Заслуги княжны высоко оценены государем, что выражено в наградах и подарках всем Репниным. А вы, князь, имеете наглость унижать мадемуазель Натали. Сколько вы хотите за поместье? От лица всей монаршей семьи, в знак благодарности княжне за верную службу, готов оплатить любую сумму. Назовите цену. Я жду! У Наташи пропал дар речи. Ей была приятна помощь Александра, но она не была готова к тому, чтобы он оплачивал что-либо за неё. Такого подарка она принять не могла. Это слишком большие расходы. А ведь он ей не брат, не отец и не муж. — Ваше высочество, право, позвольте принести извинения, — говорил тем временем князь Шаховской, испугавшись наследника престола. — Я видимо поддался дурному влиянию. Мы с княжной сойдёмся на той цене, которая была заявлена изначально. — Нам будет достаточно вашего слова? Или мне потребовать расписку? — Александр был по-прежнему суров и строг. — Достаточно моего слова: слова дворянина и, как вы верно сказали, благородного человека, — князь поклонился цесаревичу. — Сегодня же распоряжусь подготовить бумаги о покупке-продаже имения. Могу ли я ехать? — Езжайте, князь. И помните: если я узнаю, что вы вновь принялись за своё, это сильно огорчит меня и заставит пойти на более жёсткие меры. — Я сдержу слово, ваше высочество, — ещё более испугавшись, Григорий Аркадьевич вновь раскланялся и спешно сел в карету. За ним, предчувствуя знатный нагоняй, юркнул управляющий. Александр провожал отъезжающую повозку, хмуро сдвинув брови. Потом перевёл взгляд на Натали, и черты его лица сразу смягчились. — Теперь дело двинется, — объявил он. — Спасибо. Мне совестно, что ты оставил Зимний для того, чтобы решать мои проблемы. — Твои трудности — и мои трудности тоже. Я сто раз говорил, что не оставлю тебя в беде, — он взял её руку в свою и посмотрел с той нежностью, от которой сердце Натали замерло от счастья. Потом Александр с грустью обернулся на свою охрану, поджидавшую в стороне. — Прости, мне нужно возвращаться обратно. Отец ждёт меня вечером к себе в кабинет с докладом, а я даже не садился его готовить. — Конечно, поезжай. Я так благодарна тебе! В порыве чувств Натали хотела обнять Александра, но не решилась при посторонних. Вместо этого она лишь сильнее сжала его руку. Александр глядел на неё, не находя слов. Затем выпустил Наташину ладонь и вернулся к своему коню. — Я приеду, как только смогу. Пиши мне, хорошо? — сказал он напоследок. — До свидания, ваше высочество, — Натали присела в реверансе. Лошадь Александра Николаевича грациозно топталась на месте, в то время как её хозяин не мог оторвать глаз от любимой женщины. С неимоверным трудом справившись с собой, Александр пришпорил коня и поскакал прочь. Когда он поравнялся со своей охраной, те присоединились к его высочеству, едва поспевая. Наташа ещё долго смотрела вслед удалявшимся фигурам, так до конца не веря в реальность всего происходящего.VII
Князь Шаховской сдержал данное Александру Николаевичу слово. На следующий день, едва Натали кончила свой завтрак, к ней вошёл слуга и объявил посетителя. Перед изумлённой княжной предстал Григорий Аркадьевич — впервые без сопровождения управляющего. Раскланявшись и приветствуя княжну самым дружелюбным образом, князь Шаховской протянул бумаги, подтверждающие продажу имения Высокое. От Натали требовалась подпись. Проводив гостя в маленькую гостиную в своём флигеле, Наташа села рядом с ним за стол и углубилась в чтение документов, а после скрепила договор чернилами. — Теперь, Наталья Александровна, документы надлежит доставить в губернскую канцелярию дабы завизировать у начальства. Всего делов-то! — довольно объявил князь Шаховской, складывая подписанные бумаги обратно в кожаную папку. — Если хотите, я могу это сделать. Мне не трудно, — сказала Натали, поражаясь, неужели дело взяло и разрешилось в её пользу. — К чему вам лишние хлопоты? Я сам отвезу документы сейчас же, — возразил Григорий Аркадьевич. — Как скажете, князь. Мне на днях нужно будет съездить в Петербург, чтобы добыть вам деньги. При себе, понятное дело, я такой крупной суммы не держу. — Конечно, Наталья Александровна, я нисколько не сомневаюсь в вашей честности, — заверил Григорий Аркадьевич, вставая. — А в усадьбу можете переезжать хоть сегодня. — Коли так, спасибо, — Наташа не могла скрыть радости от услышанных слов. — Дом в Высоком просто чудо. А вы не хотите взять какие-либо вещи, которые не забрали ранее? — Мне, видите ли, ничего не нужно из этого дома. Распоряжайтесь всем на своё усмотрение. Князь Шаховской в миг осунулся и скис. Натали увидела тоску в его глазах. — Я думаю оставить всё, как есть, — поведала она князю. — Лишь поменяю обивку да портьеры в нескольких комнатах. Возможно затею небольшую перестановку. Но никаких кардинальных перемен мне не хочется. Этот дом невозможно не полюбить таким, каким его создали, поскольку в него вложили душу. — Верно, Наталья Александровна, — Григорий Аркадьевич кивнул, стараясь не смотреть на неё. — Моя жена очень любила это поместье. Но теперь, когда всё кончено, я думаю продать всё имущество и уехать подальше. А вы, надеюсь, будете счастливы. — Князь нашёл в себе силы и взглянул в глаза Натали: — Пожалуй этому дому нужны именно вы, чтобы сделать тамошние стены счастливыми. А они сделают таковой вас. Наташа взглянула на князя с чувством глубокой признательности. — И ещё кое что позвольте добавить, — сказала она. — Не могли бы вы передать своему управляющему, что в его услугах больше не нуждаются. Если необходимо рассчитать его, он может прийти на предстоящей неделе. Напишите сумму, которую следует ему уплатить. — Я передам ваше распоряжение, — заверил князь. — И сам рассчитаю своего управляющего. Что ж, до скорой встречи. Мы с вами свидимся через пару дней для окончательного оформления сделки: я вам бумаги, а вы не забудьте про деньги. — Не забуду, будьте покойны, — пообещала Натали. Князь оставил Натали наедине с её победой. Воодушевлённая случившимся, она решила не ехать в этот день в Высокое, а собрать вещи для завтрашней поездки в Петербург и уложить то, что можно отправить прямиком в свой будущий дом. Правда таковых набралось совсем немного: основная часть гардероба Натали была оставлена в особняке Репниных в Петербурге, куда перекочевала в сундуках и коробках после отъезда княжны из Зимнего. Пребывая в хорошем расположении духа, Натали велела готовить экипаж на завтрашнее утро и небольшую телегу, чтобы погрузить и отвезти подготовленный скарб в Высокое. За этими хлопотами её застала Елизавета Петровна, тихонько прокравшаяся во флигель, как только Михаил отобедал и уехал восвояси. — Добрый день, дорогая Лиза! — радостно поприветствовала подругу княжна Репнина. — Наташа, ты получила позавчера письмо от Александра Николаевича? — спросила княгиня, подходя с таинственным видом. — Получила, а в чём дело? — насторожившись, Натали уже была готова заподозрить неладное. — Да нет, ни в чём, — Лиза улыбнулась. — Это я принесла его тебе и положила на бюро. Хорошо, что его доставили, когда Миши не было дома. А то не представляю, что бы он сделал? Разорвал бы его в мелкие клочья, наверное так. — Прости, если заставила тебя скрывать что-то от моего брата. Ты ведь не сказала ему, я правильно поняла? — Нет, конечно не сказала. — Завтра я намереваюсь покинуть вас: мне нужно ехать в Петербург по делам. И, по-видимому, сюда уже не вернусь, — сообщила Натали. — С покупкой усадьбы сладилось? — И даже лучше, чем я предполагала, — Наташа в очередной раз вспомнила о помощи Александра. — Можешь успокоить Мишу. С завтрашнего дня сестра перестанет обременять его своим присутствием. — Он переменится, — произнесла Лиза с надеждой. — Пускай пройдёт время. Ему надо свыкнуться с твоим решением и твоей новой жизнью. Не всегда мы легко встречаем перемены, свалившиеся на нашу голову. — Я не перестаю благодарить бога за то, что брат встретил именно тебя. Ведь никакая другая женщина не стерпела бы его характер, да ещё с таким ангельским спокойствием. — Я люблю его, Наташа, — улыбнулась Лиза. — А все недостатки можно сгладить, важно только знать: как именно. — Ты очень мудрая. — Я долго ждала своё счастье. И не желаю разрушать его посредством размолвок или ссор. Обещай, что будешь писать, пока Миша не помирится с тобой. — Обещаю. Но лучше приезжай как-нибудь ко мне в гости. Ведь у меня теперь есть свой дом. Радостным взглядом Натали обвела свои уложенные сундуки, словно говоря Лизе: «Мы едем! Мы все едем!» — Постараюсь приехать. Как только получится, так сразу, — пообещала Елизавета Петровна. Подруги вновь обнялись, и княгиня оставила Наташу одну, заканчивать сборы в путь-дорогу. На следующий день Натали проводила телегу с вещами в Высокое, всучив кучеру записку для Глафиры Петровны, а после сама села в карету и приказала ехать в Петербург. Михаил так и не соизволил попрощаться с сестрой: ни накануне вечером, ни рано утром. Что, конечно, раздосадовало княжну. Однако, когда Натали, уезжая, бросила прощальный взгляд на дом Репниных, в окне второго этажа за шторой ей привиделся силуэт брата. Она понимала, что Миша злится пуще прежнего, ведь её планам суждено осуществиться. У Натали было достаточно средств на существование, накопленных за время службы при дворе, а также имелось внушительное приданое, которое причиталось ей и которое она решила пустить в ход, дабы не просить ни у Михаила, ни у Александра Николаевича, ни у кого бы то ни было ещё. Она будет сама по себе. Да, будет именно так, и никак иначе.