I
Менее чем через неделю Натали Репнина уже вовсю обустраивалась в Высоком. В Петербурге, помимо изъятия необходимой суммы для покупки усадьбы, она заехала в фамильный особняк Репниных и приказала уложить все её вещи, а так же упаковать кое-какую мебель из комнат. Когда поклажа заполнила телеги, Наташа отправила их в Двугорский уезд, куда сама поспешила следом. Григорий Аркадьевич Шаховской явился на следующий день после возвращения Натали в Высокое, благодаря чему сделка была окончательно оформлена, и княжна сделалась полноправной владелицей усадьбы. С первых дней она с удовольствием окунулась в новую для себя жизнь. Поначалу Наташу преследовало странное, но очень приятное чувство: что вся окружающая обстановка принадлежит ей, что никто без спроса не переставит любимые вещи. И никто не посмеет прийти и выгнать её. С щемящим сердце восторгом предвкушала она, что здесь всё будет так, как ей нравится. Ноябрь Натали посвятила обустройству первого этажа усадьбы. Начать было решено с двух комнат сразу: с гостиной, которая стала излюбленным местом княжны, где она заимела привычку сидеть вечерами с книгой на диванчике у камина и читать под стук спиц Глафиры Петровны; и столовой, где в центре разместился большой дубовый стол овальной формы и комплект резных деревянных стульев, дабы в будущем устраивать радушные обеды и ужины. В столовой Натали завела негласную традицию чаёвничать на пару с экономкой. Кончив с этими помещениями, княжна принялась за библиотеку. Здесь всё настолько ей понравилось, что она практически ничего не захотела менять. Вот только книги (а их имелось великое множество), доставшиеся от князя Шаховского и его покойной супруги, было решено перебрать и вновь аккуратно расставить по полочкам. А потом добавить свои, привезённые из Петербурга. И Наташа с энтузиазмом взялась разбираться во всевозможной литературе библиотеки Высокого. Она доставала толстые тома из многочисленных шкафов, возвышающихся вдоль стены, смахивала пыль и с интересом рассматривала каждую книгу, подвергая сортировке. Что-то Натали откладывала в стопку для себя — к ближайшему прочтению, что-то, часто прочитанное, аккуратно расставляла по алфавиту на полки, а тома по медицине, истории и архитектуре отправлялись в отдельный шкаф. — Вальтер Скотт, Виктор Гюго, Жан Жан Руссо, — бормотала Натали, перекладывая фолианты. — Пожалуй, эти книги я заберу наверх. Возможно они будут интересны Александру Николаевичу. Увлёкшись своим занятием, она не услышала, как к усадьбе по хрустящему ноябрьскому снегу подкатили сани, запряжённые серой лошадкой. Из них легко выпорхнула барышня со светлой головкой в тёплом капоре. Незваная гостя подошла к дверям и осторожно постучалась, а когда её впустили, изволила спросить: дома ли княжна Репнина и можно ли повидаться с ней? Получив утвердительный ответ, посетительница, в сопровождении Глафиры Петровны, вошла в библиотеку. — Наталья Александровна, голубушка, к вам гостья, — церемонно объявила помощница. Натали, перелистывающая очередную книгу, удивлённо подняла глаза. — Анна? — княжна от неожиданности выронила томик Александра Дюма. — Наташа, добрый день, — Анна Петровна Корф, широко и искренне улыбаясь, подошла обнять и поцеловать Натали, которая явно не ожидала встречи. — Мы с Владимиром недавно вернулись из Петербурга. Я решила навестить старых друзей, в том числе, вас. Надеюсь, не помешала? — Что вы, я очень рада, — Натали подняла обронённую книгу и положила в одну из стопок. — Идёмте в гостиную. Вы голодны? Или подать чаю? — Чай будет в самый раз. Я только с мороза, на улице нынче похолодало. — Глафира Петровна, принесите нам чёрный чай с мятой, — отдала распоряжение стоявшей рядом женщине Наташа, пока Анна с интересом рассматривала библиотеку Высокого. — Идёмте? Анна кивнула и вновь просияла лучезарной улыбкой. Барышни перешли в гостиную и расположились в креслах у большого камина, поближе к теплу. Баронесса Корф — именно такой громкий титул носила бывшая крепостная девушка после замужества — продолжала с любопытством изучать обстановку дома. Обуреваемая волнением Натали молча наблюдала за Анной. Княжна была очень рада видеть гостью в стенах своего дома, но помня о дружбе Владимира с Михаилом, не знала наверняка, насколько Анна посвящена в обстоятельства, благодаря которым Натали сделалась хозяйкой Высокого. Вскоре Дуня, помощница Глафиры Петровны, попрекаемая последней за медлительность, принесла душистый напиток. Чай разлили по чашкам, и разговор между барышнями завязался сам собой. — У вас уютный дом, Наташа, — начала гостья, когда вдоволь насмотрелась на обстановку. — То, что я успела увидеть, сделано со вкусом. — Спасибо, Ани, — ответила княжна Репнина, явно польщённая комплиментом. — Пришлось кое-что переделать, когда я сюда въехала: купить новые шторы, заказать ковры, кое-где поменять мебель. А на втором этаже пока обустроено далеко не всё — я продолжаю фантазировать. — Так вы сами придумываете интерьеры? Это чудесно! Мы с Владимиром тоже в скором времени планируем небольшую перестройку: хотим привести в порядок некоторые комнаты в поместье. И я желала бы сделать всё сама. — Вы надолго в наших краях? Наслышанная о блестяще складывающейся карьере Анны в Императорском театре, Наташа знала, что после свадьбы Корфы в основном живут в Петербурге и наведываются в Двугорское нечасто. — В скором времени как минимум год буду жить здесь, — щёки Анны зарделись румянцем. — До конца месяца я обещала Сергею Степановичу доиграть в спектаклях, а потом мы с Володей переедем в деревню и останемся до одного важного события. — Вы ждёте ребенка? — догадалась княжна. Анна утвердительно кивнула. — Поздравляю вас. Анна, это прекрасная новость! — Мы с мужем очень счастливы. Хотя я была вынуждена сильно расстроить вашего дядю. Он рассчитывал, что я буду играть главную партию в его новой постановке. Но любые роли теперь подождут. — Дядя всю жизнь служит искусству, — подтвердила Натали, вспоминая Сергея Степановича Оболенского. — С каким трагизмом он принимается сетовать на одну из своих любимых актрис, покидающих сцену ради семьи. «Это немыслимо, дорогая племянница! Она опять в положении, а у меня «Ромео и Джульетта»! Премьера на носу! Где я найду ей замену? Она же незаменима!» — княжна очень похоже изобразила своего дядю, и Анна покатилась со смеху. — Ваш дядя был бы рад меня не отпустить, но такова жизнь. Он взял с меня клятвенное обещание, что я вернусь, как только смогу. Я была просто вынуждена его дать! Наташа с грустью подумала, что господин Оболенский должно быть тоже осуждает племянницу. Именно поэтому она давно не получала от дяди ни единой строчки. Наверное Миша написал ему и рассказал, как низко, по его мнению, пала Натали. И теперь Сергей Степанович знать о ней не хочет. Хозяйка дома, стараясь прогнать грустные мысли, спросила у гостьи: — А как вы узнали, что я здесь? — Мы с Владимиром вчера гостили у четы Репниных, — осторожно начала Анна. — В общей беседе зашёл разговор о государе, и Володя к слову спросил, как ваши дела при дворе. Князь Михаил достаточно сухо бросил, что вы оставили двор и переехали в Двугорский уезд. На все наши дальнейшие расспросы Лиза неловко отмалчивалась, а Михаил, после некоторых терзаний, в паре фраз поведал вашу историю с цесаревичем. — Вы осуждаете меня, Ани? Прошу, не говорите, что приехали наставлять на истинный путь по просьбе брата. — Натали, кто я такая, чтобы судить вас? — возмутилась Анна. — И учить жизни тоже не собираюсь — увольте. Хотя Михаил Александрович пытался воздействовать и на меня, и на Владимира, чтобы мы непременно занялись вашим перевоспитанием. Он очень рассержен на вас и на Александра Николаевича. Даже не знаю, на кого больше. — Если вы посчитаете, что лучшим выходом будет отречься от меня, не бойтесь сказать об этом прямо. Я пойму. Видимо мне следует привыкать именно к этому. — Не собираюсь от вас отрекаться, — запротестовала Анна. — Милая Наташа, послушайте, мне ли не знать, каково это, когда от тебя отворачиваются люди, которых ты любишь, которых считаешь близкими и родными душами! Натали догадалась, что имеет ввиду её гостья: свою давнюю тайну о том, что она крепостная, а также то, при каких постыдных обстоятельствах тайна открылась. — Спасибо, Ани. Жаль, что мой брат повел себя столь некрасиво. — И не в первый раз, — кивнула Анна. — Впрочем, я искренне надеюсь, что Михаил Александрович поостынет и помирится с вами. — Я тоже на это надеюсь, — вторила Натали. — Но пока ноги Миши не было на пороге моего дома. — Давайте верить в лучшее в людях, — Анна поднялась со своего кресла: — Мне пора возвращаться, благодарю за чай. Владимир может забеспокоиться. Он меня пуще прежнего теперь опекает, как только узнал о моём положении. — Конечно, я понимаю, — поднялась следом за подругой Натали. — Буду рада навестить вас ещё. Да и вы заезжайте к нам. Раз мы теперь соседи, дружить будет куда проще и удобнее, чем когда вы были заняты при дворе, а я пропадала в Императорском театре, — сказала напоследок Анна. В голове Натали мелькнула мысль, что успех в Императорском театре нисколько не изменил Анну. Она была всё той же чуткой и простой в общении девушкой. И ни капли гордыни или жеманства не поселилось в этой светлой душе. — Тогда до новых встреч, дорогая Анна, — улыбнулась Натали. Она проводила подругу до дверей, где они ещё раз обнялись. Когда за баронессой Корф закрылась дверь, Натали вернулась в гостиную и подошла к окну. Глядя как сани с Анной отъезжают от дома, княжна подумала о том что воистину никогда не знаешь, где приобретешь союзников, а где их потеряешь.II
В декабре ей пришло письмо от родителей, а, точнее, от батюшки Александра Юрьевича, полное негодования и осуждения. Отец, крайне возмущённый тем, что Наташа оставила придворную жизнь и службу её величеству, а также совершила столь сумасбродный поступок, как покупка имения с целью поселиться без супружества, взывал к остаткам здравого разума дочери. «Недавно мы получили письмо из Двугорского от Миши, — писал ей papa, — в котором прочли такое, отчего твоей матушке сделалось дурно, и мне пришлось бежать за нюхательной солью. Ведь это немыслимо! Наша дочь не может совершить такое деяние! Должно быть ты, по своей молодости и неопытности, была введена в заблуждение ложными иллюзиями. Я могу представить, как ты, почувствовав себя увлечённой или даже, не побоюсь этого слова — влюблённой — приняла желание воспользоваться тобой за ответное чувство. Ни для кого не секрет, что сильные мира сего часто ищут развлечений на стороне. Но они, эти связи, проходят, а на смену им, как правило, приходят новые. Неужели тебе хочется быть очередным увлечением его высочества? Никто из Репниных за весь наш длинный род не позорил свою честь подобным образом. Послушай меня, дорогая дочка, человека, повидавшего на своём веку несколько больше, чем ты: связь с женатым мужчиной не может закончиться ничем хорошим ни для кого из вовлечённых сторон. Ты не можешь пасть столь низко. Мы с матушкой уповаем на твой здравый смысл. Забудь про цесаревича, если понадобится — вырви его из своего сердца. И вернись обратно на службу государыне. Для того ли ты училась в Смольном институте, а после с таким успехом выполняла обязанности главной фрейлины их величества и их высочества, чтобы разом всё перечеркнуть? Нет, не такой судьбы мы желаем для тебя. И если бы не хрупкое здоровье матушки, а также нервное расстройство на почве последних новостей, я бы вмиг примчался в Петербург и вдвоём с Михаилом спас тебя из лап змея-искусителя. Извини, но другого слова подобрать не могу. Ещё раз просим: одумайся, Наташа. Пока не стало слишком поздно и твоя репутация не загублена окончательно. Матушка снова утирает слёзы. Ты могла бы приехать к нам погостить. Как минувшей весной, помнишь? Вдали от столицы ты посмотришь на всё другими глазами. И если понадобиться, мы с Зинаидой Гавриловной лично поможем справиться с этим наваждением.С надеждой на хорошие новости, Твои maman и papa».
Наташа негодовала не меньше отца: и он, вслед за Мишей, вместо того, чтобы поддержать её, осыпает ненужными упрёками и раздаёт бесполезные советы! А она надеялась заручиться поддержкой родителей, чтобы примириться с братом. Какая наивность! Испытывая разочарование и боль от прочтения письма, княжна всё равно села писать ответ отцу, в котором сообщила, что намерена жить так, как считает нужным, и умоляет принять её выбор. Подбирая самые мягкие и дружелюбные выражения, Натали пыталась объяснить, что это вовсе не простая интрижка и не мимолётный роман. Скольким людям приходилось доказывать их взаимную любовь с Александром. Однако сердце подсказывало Натали, что её слова не найдут понимания. Так и получилось: следующее письмо от отца было до неприличия кратким, с просьбой не беспокоить их более, особенно матушку, до тех пор, пока дочь не вернёт себе облик порядочной барышни и не восстановит доброе имя князей Репниных.III
Став хозяйкой помещичьей усадьбы, Наташа не сразу осознала сей факт, что, помимо дома и земли, от предыдущего владельца ей достались крепостные крестьяне, проживающие на территории Высокого. Будучи до недавней поры исключительно городской, светской особой и придворной дамой, она слабо представляла уклад жизни в деревне, а также то, что ей предстоит решать судьбы определённого количества людей. Наслышанная о бесчинствах местных управляющих, она твёрдо решила вести дела самостоятельно, однако не предполагала, сколько всего нового ей необходимо будет освоить. И вот, однажды, к ней в дом постучались два здоровых и крепких мужика, считавшиеся самыми уважаемыми в крестьянской деревушке. Заслышав о продаже имения, их послали в качестве гонцов: разузнать, что из себя представляет новая хозяйка и каковы будут условия жизни при ней. Наташа, выслушав от Глафиры Петровны краткий рассказ о нежданных гостях, в то время как те молча топтались в коридоре, попросила проводить их в столовую, а сама, бросив свой кофе, в волнении поднялась и встала спиной к окнам, выходившим в сад. Через мгновение перед ней предстали двое: один помоложе, другой постарше. Натали Репнина и её визитёры смотрели друг на друга с нескрываемым интересом. — Доброго утречка, барышня, — пробасил тот, что постарше. — Мы к вам пришли, так сказать, познакомиться. — Доброе утро, — ответила Натали слегка напуганным голосом. — Что ж, присаживайтесь, давайте познакомимся и поговорим. Она указала им на два стула, приставленных к овальному столу. Мужики удивлённо переглянулись. — Что-то не так? — спросила княжна, видя замешательство гостей. — При прежних хозяевах нам не разрешалось и в доме-то особо бывать, а уж сидеть в барских столовых и подавно, — вновь взял слово старший из двоих. — А при мне всё будет по-другому. Садитесь, пожалуйста, — улыбнулась княжна. И дабы приободрить их, Натали первой села у стола. Её гости, с шумом отодвинув ближние к ним стулья, тоже сели. — Так зачем вы ко мне пожаловали? — Видите ли, барышня, вы теперь здешняя хозяйка, а мы — ваши крепостные, — подал голос тот из мужчин, что помладше. — И всю деревню волнует, какие нынче будут порядки. Кто будет новым управляющим, и каковы будут ваши распоряжения на наш счёт. Может продать кого захотите за ненадобностью? Старший гость одобрительно кивал, случая речь соседа. — По поводу порядков сходу не соображу. Погодите, дайте подумать, — Натали пыталась собраться с мыслями, чтобы вспомнить, что ей когда-либо приходилось слышать об управлении имениями от разных людей, особенно от Марии Алексеевны Долгорукой, которая в незапамятные времена считалась деловой, практичной хозяйкой с образцовым порядком в своей усадьбе. — Управляющего нанимать не буду — это вопрос решённый. Управлять намерена сама, — стала медленно перечислять Натали. — Продавать никого не стану. Зачем? Вместо этого мне бы хотелось познакомиться со всеми вами. Мужчины, вскинув брови, вновь удивлённо переглянулись. — А пороть будете? — спросил младший гость. — Прошлый управляющий при барине Шаховском любил время от времени бить нас розгами. Чтоб место своё знали и не лентяйничали по чём зря. Так он нам говорил, ага. — А когда ж нам лентяйничать? — вступился за своих старший крестьянин. — Встаём засветло, весь день в труде, ложимся с заходом солнца. Нам семьи кормить надо, землю пахать, снедь запасать да за скотиной ходить. Мы на перинах не разлёживаемся. Работа всегда вперёд бежит, а мы поспеваем. — Что? Пороть? Я не буду никого пороть! — в ужасе отпрянула Наташа. — Можете смело передать всем в округе, чтобы забыли про телесные наказания. Я считаю это варварством и дикостью. Разве можно бить человека? Она так разгорячилась от своей речи, что щёки пошли красными пятнами. Пороть! Для Натали было немыслимо, чтобы она дала такое распоряжение: причинить боль и увечья кому бы то ни было. Даже если этот кто-то и впрямь провинился. Нет, с человеком надо разговаривать, иначе на что нам даны разум и язык? — Благодарствуем, барышня, коли правду говорите. Будем служить верой и правдой, — сказал старший из двоих гостей. — А нас работа ждёт. — Погодите, — остановила их Натали. — Я бы хотела узнать ваши имена. И как вас обоих найти. — Я — Борис, — ответил старший и, указав рукой на своего соседа, продолжил: — Он — Матвей. Найти нас проще простого. В деревне любой крестьянин покажет вам дом, только спросите, где Семёновы живут. Родственники мы: шурин и тесть. — Хорошо, Борис и Матвей. Я обязательно приеду к вам на днях. Коли вы за старших в деревне, то и волю свою буду вам говорить, а вы остальным передавать. Спасибо, что пришли. Моё имя вам известно? — Как не знать? — засмеялся Борис, осмелев от столь радушного приёма в барском доме. — Вся округа только про вас и говорит, верно Матвей? Княжна из столицы Наталья Александровна, бывшая во дворце, служившая самой государыне-императрице! — Да-да, я и есть, — смущённо пробормотала Натали, размышляя над тем, о чём ещё касательно её персоны может говорить весь уезд, и не имеет ли отношения к этим слухам Михаил. — Так мы можем идти? — спросил младший Матвей. — Конечно, ступайте. До скорой встречи, — отпустила крестьян Натали. Они раскланялись перед ней чуть ли не до земли, чем вновь смутили Наташу. Глядя из окна как две огромные фигуры бодрым шагом идут вниз по дорожке, княжна Репнина всё никак не могла прийти в себя от этого визита. «Бог мой, крестьяне, которыми я должна управлять, — ошеломлённо думала она. — Значит теперь от меня зависят все эти люди. Их семьи, дети и старики. Почти двести душ, если верить бумагам! И мне предстоит вникать в дела, связанные с урожаем, уходом за скотиной и наверное чем-то ещё, о чём я пока не знаю». Наташа вдруг вспомнила себя придворной дамой, в нарядном платье и блеске украшений, катившей в карете на очередной бал или на концерт в оперу, — и рассмеялась. «Ничего, справлюсь, — весело подумала она, возвращаясь к уже остывшему кофе. — Крестьяне — такие же люди, как все. Я найду с ними общий язык, а уж в делах поместья будем разбираться сообща». И вправду, пусть не сразу, но довольно быстро княжна Репнина стала осваивать новую сторону жизни. Она действительно наведалась в крестьянское поселение, где была встречена и принята очень тепло благодаря рассказам Бориса и Матвея о молодой и доброй барышне. Никогда не общавшаяся с простыми людьми столь тесно, Наташа обнаружила, что её умение располагать к себе работало и здесь. Находя большое удовольствие в искреннем и простом обращении с их стороны, Натали всё больше узнавала стольких людей, с которыми свела её судьба. Крестьянские семьи были столь же непохожи одна на другую, как семьи дворян: везде имелись свои проблемы, свои поводы для радости и горя. Внимательно слушая всё, что говорилось её крестьянами, она старалась как можно больше запомнить, чтобы потом предпринять нужные шаги. И спустя небольшой промежуток времени «душенька Наталья Александровна», как стали называть её крестьяне, стала желанным гостем в каждой избе.IV
У Михаила, сколь бы сильно он не был рассержен после ссоры с Натали, так и не получилось вычеркнуть её из своей жизни. Как бы далеко не заходили его каждодневные возмущения, высказываемые Лизе, что Наташа должна встать на правильный путь, как бы он не пытался показать, что ему всё равно, чем закончится эта история, — в душе Михаил сильно страдал и мучился. Привыкший с детства обожать сестру, он не мог так жестоко вырвать её из своего сердца. Поэтому, съедаемый противоречивыми чувствами, пускай далеко не сразу, но он таки появился в Высоком. И будучи принятым, завёл традицию наведываться в поместье к сестре под каким-нибудь благовидным, но, в сущности, пустяковым предлогом. Он не попросил прощения, не стал мягче в общении с Наташей. Скорее наоборот: всякий раз напускал на себя суровый отеческий вид, говорящий о том, что Натали, подобно последней грешнице, должна пасть перед ним на колени и покаяться во всём содеянном. Наташа тяжело переживала визиты брата. «Лучше бы он вовсе не являлся, чем с такой кислой миной, будто проглотил лимон», — сказала она как-то Глафире Петровне после очередного визита князя. Но даже при этом Натали всякий раз пыталась найти способ помириться. Михаил отстранялся, замыкался в себе и делался ещё более угрюмым. Оба старались избегать в разговорах имени Александра Николаевича. И каждый новый приезд Наташа говорила с братом о делах своего поместья. Их всегда находилось достаточно. Как-то раз, прогуливаясь с Михаилом вдоль поля, по краю которого тянулась крепостная деревушка, княжна решила поделиться мыслями о том, что крестьянские дети совсем не образованы. И возможно Миша, как предводитель уездного дворянства, сможет посодействовать. К примеру, поможет Натали организовать школу начального образования. Выслушав предложение, брат посмотрел на неё как на умалишённую. Неужели найдётся учитель, готовый заниматься этими детьми? Натали стала уверять, что непременно найдётся, если предоставить ему дом под школу хотя бы для мальчиков и жалование. В другой раз, за осмотром посадок молоденьких сосен, возвышающихся за усадебным домом, разговор брата и сестры зашёл о Глафире Петровне. Та очень полюбилась Наташе. Княжна объявила, что хочет дать женщине вольную, отблагодарив таким образом за заботу и помощь, которой была окружена с первых дней пребывания в Высоком. — Миша, мне претит мысль, что Глафира Петровна находится в статусе прислуги, хотя я отношусь к ней, как к родственнице, — говорила Натали брату. — Нет, её решительно надо освободить. Можешь проверить вольную, которую я составила? — она протянула аккуратно свёрнутый и перевязанный лентой лист. — Будь твоя воля, ты бы их всех освободила, — буркнул Миша в ответ, тем не менее беря вольную и пряча в нагрудный карман пальто. — Александр Николаевич говорит, что давно пора, — подтвердила Наташа. Но в миг опомнившись, закусила губу. Всё-таки не удержалась, произнесла запретное имя. — Я наслышан о либеральных взглядах его высочества, — холодным тоном произнёс князь Репнин. — Однако немало людей нашего круга полагают, что это никому не пойдёт на пользу. — Что ты имеешь ввиду? — А то, что народ, столько столетий державшийся в узде, вдруг получит свободу. Получит то, чего никогда не имел. И последствия могут быть непредсказуемыми. Князь отошёл от сестры на несколько шагов и посмотрел на Наташу с трудно скрываемым раздражением. Его высочество столь откровенен с сестрой, что делится своими мыслями по поводу управления государством и планами насчёт реформ, которые так мечтает осуществить! За время адъютантства при Александре, Михаил успел изрядно наслушаться от цесаревича: и о том, что России необходим новый путь, толчок к прогрессу, и о более совершенных законах, поскольку нынешние никуда не годятся, и множество других вдохновенных идей наследника престола. Но, по мнению Михаила, женщины ничего не понимали и не должны были понимать в политике. Им не следовало предпринимать попытки забивать себе голову подобными мыслями. Хотя, положа руку на сердце, Наташа не походила на большинство женщин, знакомых князю. Пожалуй, она и Лиза были единственными, кто не переставал удивлять его. — Мне тоже кажется, что свобода необходима, — осмелилась продолжить свою мысль Натали. — А то мы ведём себя, как рабовладельцы, хотя на дворе девятнадцатый век. — А знает ли народ, которого вы желаете освободить, что с ней делать, со свободой? — спросил прямо князь. — Подумай об этом, Наташа, на досуге. Новая ссора между братом и сестрой витала в воздухе. И Натали предпочла промолчать, оставив свои мысли при себе. — Впрочем, будущий государь — не я. Надеюсь Александр Николаевич понимает возможные последствия такого решения, — таинственно бросил Михаил напоследок. Растерянная княжна Репнина с непонятным чувством тревоги так и осталась стоять в одиночестве между покачивающихся от ветра деревьев. Вскоре её вновь навестила Анна Корф. Наташа принялась показывать комнаты второго этажа, а ещё поделилась небольшой задумкой, которую желала осуществить. Выслушав идею Натали, Анна предложила свою помощь, которую княжна приняла с огромной благодарностью. Две молодые барышни могли часами вести беседы, и были в равной степени интересны друг другу. Часто размышляя о судьбе мадемуазель Репниной, Анна не могла не замечать некоторого сходства с собственной долей. Конечно, Наташа никогда не была крепостной. На неё склонными к предрассудкам людьми возлагалось иное клеймо позора. Но слушая рассказы Натали о сплетнях и интригах Зимнего, Анна вспоминала об очень схожем, имевшем место за кулисами императорской сцены. «Бывшая крепостная — и прима», «Нечистокровная дворянка», «Недостойна быть на этой сцене» — именно такое шипение раздавалось вслед Анне в стенах театра. А ещё по какому-то странному, не иначе роковому стечению обстоятельств, обе барышни были в своё время отвергнуты Михаилом: одна — в качестве возлюбленной, другая — родной сестры. Но все выпавшие невзгоды закалили их характеры и при этом не изгнали доброту из сердца. И Анна, и Натали привыкли держать удар с гордо поднятой головой, как бы скверно не было при этом на душе. Именно поэтому баронесса Корф очень привязалась к Наташе и всегда с радостью приезжала в Высокое. Она по-прежнему пыталась зазывать подругу к себе домой, в имение Корфов, но Натали всякий раз откладывала визит до лучших времён. Княжна Репнина опасалась встречи с Владимиром, не желая рисковать и ставить барона Корфа в неловкое положение между двух огней: ею, с одной стороны, и дружбой с Мишей — с другой. Она старалась думать обо всех, порой в ущерб собственным желаниям и интересам.V
Настоящим сюрпризом для Натали стал приезд дяди в начале декабря. В первое воскресенье зимнего месяца, когда Наташа собиралась в Двугорскую церковь, полностью одетая стояла в коридоре и поправляла тёплую муфту, во входную дверь требовательно постучали. Каково же было удивление княжны, когда перед ней предстала величественная фигура Сергея Степановича Оболенского, взиравшего на неё хоть и строго, но без злобы и отвращения. Войдя в дом и поцеловав ошеломлённую племянницу, господин Оболенский приступил к неспешному осмотру комнат сперва первого, а затем второго этажей. Робко ступая, Натали следовала за дядей по пятам. Время от времени он задумчиво бормотал: «Неплохо, неплохо», «Tres bien», «А это вообще — блеск!», — после чего усадьбе был вынесен вердикт замечательного дома. Наташа кинулась обнимать Сергея Степановича, и, усадив в столовой, накормила вторым завтраком. — Мда, — протянул господин Оболенский, вконец раздобрев. — Моя племянница — хозяйка поместья. — Я очень рада быть здесь, — ответила княжна, сидя напротив. — Значит, с твоей службой при дворе и впрямь покончено? Наташа молча кивнула. Она подозревала, что о нынешнем местонахождении племянницы дяде мог написать только Михаил. Родители вряд ли стали бы этим заниматься — она знала, что такой привычки за ними не водится. Но тогда брат, скорее всего, сообщил о причинах, почему она поселилась в Высоком. — Ты смелая, Наташа, — произнёс Сергей Степанович. — Я, в общем-то, горжусь тобой. Только это не для ушей нашего Мишеля. — Гордитесь? Я думала, вы будете ругать меня. — Как будто это на тебя когда-нибудь действовало, — стукнул тросточкой господин Оболенский. — Ты конечно изрядно удивила старика, что нашла себе в качестве возлюбленного Александра Николаевича, но в том, что ты — вольная птица — я никогда не сомневался. Как и в том, что из твоей попытки выйти замуж за князя Долгорукого не выйдет ничего хорошего. — Дядя!.. — Скольких умных и независимых женщин я повидал на своём веку? Немного. И все они, как правило, были несчастливы в браке. Знаешь почему? (Натали пожала плечами.) Потому что мужчины не любят, когда женщины умнее и успешнее, чем они сами. Такие мужья подавляют своих жён. Или пытаются это сделать. А их жёны в отместку заводят романы на стороне с господами, которые могут по достоинству оценить их. Ты и князь Андрей абсолютно не подходили друг другу. Он бы пошёл по такой же дорожке, ограничивая тебя во всём. Хорошо, что этот брак не свершился. Страдала бы потом всю жизнь. При упоминании о покойном Андрее Петровиче, Наташа вздохнула. Она и рада была возразить дяде, но в душе была согласна с ним. — Тебе нужен мужчина мудрый, — продолжал свои рассуждения господин Оболенский. — Какой не будет притеснять твоей свободы. И ты будешь счастлива. — Именно такого я полюбила, — ответила Натали, взирая на дядю исподлобья. — Его высочество завладел твоим храбрым и мятежным сердцем? Да, наш будущий государь молод, красив и отважен. И свободолюбив, что нетипично для их породы. — И любит меня не менее сильно, чем я его, — заключила княжна. — Если это так, я рад за тебя. Возможно в таком союзе вы оба получите то, чего бы вам хотелось, — задумчиво сказал господин Оболенский. — Что вы имеете ввиду? — спросила Натали с любопытством. — Будто ты не понимаешь, — Сергей Степанович пристально взглянул на племянницу и вновь стукнул тростью: — Ты будешь под крылом сильного и властного покровителя, но при этом останешься достаточно свободной, чтобы жить как тебе хочется. А его высочество получит взамен твою любовь, которая ему необходима для всевозможных свершений. Он будет твоей защитой, ты — его источником вдохновения. — Вы так об этом говорите, словно мы с Александром Николаевичем заключили сделку. Как же чувства? — запротестовала Натали. — Ma chère, любые отношения и есть своего рода сделка, где при самом благоприятном исходе каждая из сторон выходит победителем. А чувственную сторону вопроса никто не отменял. Все прелести любви не постыдны, коли приносят радость мужчине и женщине. Ты достаточно выросла, чтобы я мог говорить с тобой об этом. — Прекрасно, что вы приехали, — засмеялась Наташа. — Кто ещё будет со мной разговаривать о деликатных материях в столь непринуждённой манере! — А я счастлив повидать тебя. В Петербург, видимо, ты будешь наведываться редко. — Думаю, это так. Мне не хочется появляться в столице без надобности. По крайней мере, пока. — Жаль. У меня намечается премьера нового спектакля по комедии Шекспира — ты могла бы приехать и поддержать своего дядю. Сюжет крайне увлекательный. И актёры подбираются талантливые. — Не могу ничего обещать. Понимаете, я не хочу появляться там, где моё присутствие может породить сплетни и злые наветы. — И всё же, если будешь в столице, загляни в театр или мой дом на Мойке. В любое время дня и ночи. — Постараюсь выбраться, как только приведу в порядок здешние дела, — Наташа была преисполнена признательности дяде за приезд и поддержку. — Ох, ты же у нас теперь деловитая барышня! — воскликнул Сергей Степанович. — У меня тоже дела и заботы. Я пока так и не нашёл актрису, которой можно заменить Анну. Замена позарез как нужна. Но приходят либо глупые, как пробки, либо ленивые, либо просто бездарные. Когда Сергей Степанович уехал обратно в Петербург искать новую приму, Натали с лёгким сердцем поспешила в Двугорскую церковь. Ей хотелось помолиться за здоровье всех близких людей: Александра Николаевича и принцессы Марии, Миши и Лизы, Анны, Глафиры Петровны… И, в особенности, за здоровье такого замечательного дядюшки.