Путь (RIDE)

Погода Сан-Диего напоминала теплые объятия. По его приезде было прохладно и сыро, что не шло в сравнение с погодой в Генуе, и что приятно отвлекало от шумного просыпающегося города. В 6:20 утра Джайро Цеппели видел восход солнца, пока ехал по улицам, которые быстро заполнялись машинами, по направлению Туда Где Его Никто Не Найдет — в Аризону. Вместе с Валькирией он исколесил весь мир, наконец добравшись и до Соединенных Штатов на корабле из Японии. Как только ее колеса коснулись тротуара, это место уже ощущалось домом. Хотя окружающая его местность не оправдывала ожиданий, езда по незнакомым землям вызывала странное дежавю. Он покинул Италию в мае, не имея определенных планов, а теперь, в августе, наблюдал за теплым пыльным рассветом, ползущим мимо неровного городского пейзажа. Джайро решил для себя, что западное побережье было местом закатов. Видеть уход солнца за горизонт настолько же приятно, как и наблюдать его подъем в утренние часы. Здесь, как и дома в Неаполе, облака наряжались в богатые красные оттенки, пролетая над головой, не зная о проблемах или боли. Он завидовал им так же, как и солнцу. Станут ли они волноваться, что испортили чей-то день проливным дождем или испепеляющим жаром? Жестокое превосходство небесного светила доходило и до тех, кто жил под ним. У людей не было такой роскоши, потому что их действия отражались на жизни окружающих. Эти мысли и мотоцикл были его единственной компанией. Валькирия объявляла местные улицы своими. Она прорезала собственный путь через машины, лавируя меж байкеров, чьи навыки не шли ни в какое сравнение с умениями ее владельца. Бестия, Moto Guzzi Stelvio, какую еще не видел свет, была сделана по заказу. Огромный по размерам и неописуемо сильный по мощи, окрашенный в приглушенный сугилит, мотоцикл был гордостью и счастьем Джайро. Кроме семьи, она единственная, за кого он бы рискнул жизнью. Не сбавляя скорости, взглянул на наручные часы – 7:15. Они исследовали Сан-Диего почти час, а все казалось, что лишь царапнули поверхность города. Сделали поворот налево с Кей Стрит по направлению к Седьмой Авеню. Там, спрятавшись за унылым чудовищным зданием, его внимание привлекла маленькая светлая закусочная. Сперва он даже проехал мимо. Валькирия не выносила остановок, исключение – заправочные станции, и, если бы таинственная невидимая сила не заставила бы его повернуться, чтобы глянуть на ретро-ресторан, то Джайро бы точно направился дальше. Он чувствовал как его тянуло к заведению, Lucky's Lunch Counter, чье название выделялось темно-синими буквами над крышами домов. Несмотря на желание мотоцикла ехать дальше, иностранец сделал резкий разворот посреди улицы, благодарный вселенной за то, что поблизости не было машин. Он остановился у бесплатного места для парковки, спрыгнул и зацепил Валькирию на месте, прежде чем перешел на другую сторону дороги. Джайро ловко стащил очки с глаз и повесил их на шею. Хотя он не мог разглядеть, что творилось внутри за затемненными окнами, он представлял пустующие места в ранние часы. Это было даже мило. Маленькое и удобное заведение с парой столиков, установленных снаружи для самых храбрых, кто рискнул бы побороться с калифорнийской погодой. Конечно, вызов никто не принял. Двери уже были открыты, и Джайро зашел внутрь. Он сильно ошибся. Закусочная была почти полностью заполнена людьми, которые уже ели или только собирались заказать завтрак. Джайро скривился на наличие толпы, не испытывая желания находиться в замкнутом пространстве с кучей народа. Но, осмотрев комнату на наличие свободных мест, Джайро чуть ли не прыгнул на единственное незанятое. Даже если бы ресторан был забит до отказа, он бы остался - запах еды сражал наповал. Валькирия может немного подождать, прежде чем продолжать их путешествие. Устроившись на барном стуле, Джайро внимательнее изучил окружающую его обстановку и интерьер. Заметил черно-белые изображения с бейсболистами, что заставили его думать больше о трофеях, чем о коллекции. Сами стены были белоснежными с несколькими темными акцентами, разбавляющими общую монотонность вместе с вывеской ресторана. То же название в сине-оранжевой палитре красовалось на барной стойке, за которую он сел. Сидения, выравненные под стойку, оказались маленькими, но хорошо сделанными, и, хотя колено постоянно сползало в сторону и ударялось о ногу сидящего рядом человека, он чувствовал себя комфортно. Специальное предложение дня мелом красовалось на маленькой доске рядом с тем, что напоминало дверь на кухню. За его спиной, рядом с окнами, было еще несколько столов, которые заняли семья и несколько людей, выглядящих так, будто видели друг друга впервые в жизни. Это только разожгло любопытство Джайро. Если люди соглашались делить стол с незнакомцами, чтобы просто позавтракать, должно быть, заведение чего-то да стоило. Его нога снова соскользнула и коленом врезалось в ногу человека по соседству, переключая его внимание от разглядывания оформления закусочной. Джайро и не собирался извиняться, поэтому не знал, зачем повернулся. Незнакомец, парень, которому было около восемнадцати или девятнадцати лет, даже не отреагировал на случайное вторжение в личное пространство. Он, казалось, был больше невнимательным, чем задумчивым. Парень безучастно смотрел перед собой, неторопливо жуя сэндвич с индейкой. Сначала показалось, что тот читает доску, но его взгляд явно проходил сквозь нее. Он сгорбился над стойкой и пытался казаться меньше, чтобы, по мнению Джайро, не привлечь внимание других посетителей. Усеянная звездами вязаная шапка покрывала почти всю его голову за исключением пары светлых прядей, торчащих за спиной и сквозь дырки наверху. Толстовка подходила ему по размеру так же, как голодающему ребенку – мешок из-под картошки. Парень был до такой степени крошечным и хрупким, что заставлял задуматься – не произошло ли с ним что-то ужасное. Когда Джайро посмотрел на официантку, проходящую мимо них, ему все же удалось поймать чужой взгляд. Глаза мальчишки оказались яркого и густого синего оттенка с чем-то невероятно сильным и электрическим внутри, таким, что бывало в разгар летней бури. По телу прошла резкая дрожь. Он издал нервный смешок, который вытащил парня из транса. Когда их глаза встретились, Джайро выдохнул. Недоверие и трепет одновременно атаковали его. Он подумал, что у другого человека были контактные линзы; надеялся, что так и окажется. Их легко заметить вблизи – они оставляли внутренне кольцо вокруг зрачков, выдавая настоящий цвет, или имели черную полосу прямо на краю радужки. Ничего из этого он, с удивлением, не нашел в глазах незнакомого парня. — Что такое? — спросил тот. Он звучал утомленно, его голос был сладким, растягивающим «о» в словах, что можно было с очарованием найти у людей, выросших под сонливым солнцем южных штатов. — Твои глаза настоящие? — … Чего? — Добро пожаловать в Lucky’s, сэр! Чего желаете? Красивая официантка прервала их многообещающий и неловко начатый разговор. Джайро ухмыльнулся парню, мгновенно сверкнув золотыми зубами, прежде чем переключить внимание на девушку. Он поздоровался с ней, немного пофлиртовал, сделал заказ и, наконец, повернулся обратно, чтобы продолжить разговор, но обнаружил, что мальчишка уже вернулся к своей еде и игнорировал его. Какие бы хорошие вибрации Джайро не получил ранее от начала их беседы, все они вылетели прямо через окно. Он отказался от идеи продолжить беседу в пользу вкусного блюда, которое с милым подмигиванием принесла прелестная девушка. Джайро стянул перчатки и спрятал их в карманы кожаной куртки, будто бы специально сделанной под них. Снял саму куртку – Spidi Fandango новую, почти в идеальном состоянии – и накинул на плечи, чтобы не замарать рукава. — Это куртка за семьсот долларов. Ты гонщик? Джайро со скользким удовольствием проигнорировал вопрос, хотя искорка любопытства все же зажглась в его сознании. Он долго молчал, с горечью ужасаясь своей невоспитанности. Это было так по-детски, но не хотелось противиться собственному гнусному настроению. Парень не оставлял его в покое. — Это твой мотоцикл снаружи? Он прекрасен. — А если это не мой? — наконец взглянул на того Джайро. – Какое тебе дело? — Просто спросил… – последовал ответ. Этот взгляд прожигал насквозь. Они смотрели друг на друга пару неловких секунд, пока мир вокруг жил в полном неведение, не подозревая об их разговоре. — Ты гонщик? Куда едешь? — Кто знает? — ответил Джайро нараспев. — Куда бы нас не занес ветер. Всадник с целью настолько же скучен, как и ночь в караоке с трезвыми людьми. Как капитан корабля без компаса, я позволяю судьбе указывать мне путь. — … Вау, — прошептал парень. — А ты реально чудак, да? Джайро открыто расхохотался, услышав оскорбление. Он был удивлен такой смелостью, исходящей от кого-то настолько хрупкого и слабого. В каком-то смысле ему следовало предвидеть это, особенно с того момента, когда его глаза встретились с голубым штормом во взгляде мальчишки. Глубоко под шерстью скрывался волк, готовый укусить любого, кто посмеет приблизиться. Если Джайро был «чудаком», то парень определенно являлся чем-то совсем иным. — Разве мать не учила тебя не оскорблять незнакомцев? — Нет, она говорила мне вообще не разговаривать с незнакомцами. Наверное, слушатель из меня паршивый. — В таком случае, мы столкнулись с дилеммой. Не могу я подвести свою совесть и разочаровать твою мать, — Джайро улыбнулся и протянул руку. — Как тебя зовут? Он ожидал, что парень ответит нерешительностью и в ответ получил ее сполна. Но Джайро не сдавался и руку не опускал, что достаточно сработало на парне, и тот ответил: имя, рукопожатие, это не имело значения. Мягкое любопытство превратилось в огромное разъяренное чудовище интереса, стоящее и времени, и усилий. — … Джонни. Джонни Джостар, — на долю момента парень задержал дыхание. Он заметил это, когда бровь Джайро с недоумением изогнулась. — А кто ты такой? — Джайро. — Вроде подачи*? — Хо-хо, так ты в курсе! — Мы, ну… сидим в окружении штук, связанных с бейсболом. Ты же это понял, верно? — Неплохо подмечено, малыш-Джонни, — протянул Джайро и показал кончик языка. Улыбка расползлась по губам, при виде того, как мальчишку перекосило от дразнящего жеста. — Это же не настоящее имя… только если твои родители тоже не были с причудами. — Опять же, хорошее замечание, но в ближайшее время ты не получишь моего имени. «Джайро» достаточно, чтобы мы не были незнакомцами, и чтоб я больше не чувствовал вины из-за твоей бедной матери, которую ты не слушал в детстве. Джонни, чье имя напоминало страницы из почти забытых romans à clef и незаконченные шутки, посмотрел на не-совсем-незнакомца так, словно не знал, что ответить. Его брови удивленно скрылись под вязаной шапкой. Призрачный контур слов смазал чужие губы, но с них не сорвалось ни звука. Джайро готовился к худшему: вопросам, оскорблениям, закатыванию глаз или тому, как миниатюрный парень встанет и раздраженно уйдет от него. Однако, он получил глухое молчание. В баке терпения почти не осталось топлива (похожая ситуация была и с Валькирией), Джайро сдался, больше не пытаясь вытянуть информацию из парня. До него доходили слухи, что американцы были грубыми и агрессивными к иностранцами, но это… нечто другое. Скорее неуверенность, чем грубость. Какие бы ни были намерения у мальчишки, их невозможно расшифровать. Джайро вздохнул настолько громко, что окружающие услышали его, и кое-кто даже обернулся. Он покончил с завтраком, попросил счет у официантки, надел куртку и встал с места. Твердые пальцы схватили его за запястье, сжав складки черной куртки. Джайро не обернулся на того, кто это сделал; не было нужды. Прошел момент. За ним еще два, дойдя до половины минуты. Джайро услышал, как парень проглотил ком в горле. Они оба чувствовали напряжение по разным причинам: Джонни из-за того, что собирался сделать, а Джайро – готовясь это «что-то» получить. — Если я заплачу тебе, то отвезешь меня в Кентукки? — Почему ты думаешь, что твои деньги стоят моего времени, малыш-Джонни? — А почему бы и нет? Если нет пункта назначения, то тебе некуда спешить. Нужно, чтобы кто-то отвез меня домой, потому что я не могу сделать это сам. Ты хорошо подзаработаешь. Я… я даже познакомлю тебя со своими друзьями-гонщиками, которые помогли бы устроить -- — Почему не можешь? — Что? — Почему сам не можешь поехать домой? Ты хорошо знаком с миром гонок, может, ты даже вхож в него, — не поворачиваясь, говорил Джайро. — Почему бы не позвонить «друзьям-гонщикам», и не попросить забрать тебя? Почему не вызвать такси или не сесть на самолет? Сам знаешь, как небезопасно связываться с незнакомцами. Ты хочешь совсем свести мать в могилу? Снова тишина. Джайро не позволил ей тянуться слишком долго. Он выдернул свое запястье, чуть не стащив Джонни с табуретки. Парень быстро отреагировал, схватился за барную стойку и пересел на освободившийся стул, но неаккуратное движение заставило стаканы и стеклянные бутылки зазвенеть от удара. Все взгляды в закусочной обратились к ним, взволнованно или с любопытством. Некоторые смотрели даже со страхом. Какая-то женщина в углу комнаты выглядела так, словно готовилась вытащить телефон и позвонить в полицию. Группа из трех человек, которых Джайро видел краем глаза, задергались на местах. Позади себя он слышал, как парень пытался отдышаться. До ушей даже доносился звук его сердцебиения. — Ответь мне, Джонни, или я уйду! Почему сам не поедешь домой? Однако, прежде чем он договорил, из той троицы за боковым столиком выскочил мужчина с прокуренным голосом. Джайро ранее уже приметил двух девушек и огромного человека с паучьими конечностями, сидевшего между ними. Руки последнего растекались по плечам женщин, как в пародийном блокбастере. Вся сцена, от начала и до конца, напоминала дурацкую шутку. Мужчина так громко рассмеялся, что Джайро неожиданно оценил, как относительно тихо было в закусочной до этого. — Ха! Я так и знал! — взвыл звероподобный мужчина. — А я думаю, где-то я видел твою тощую харю! — … Черт, только не снова. Этот тихий, обиженный шепот заставил Джайро всем телом повернуться к Джонни. — Надеялся, что ты сдох в какой-нибудь канаве, но миру настолько не повезет, да? — мужчина бросил взгляд на Джайро, чьи волосы на затылке встали дыбом от отвращения. — Кто бы мог подумать, что кто-то все еще не в курсе падения Великого и Всемогущего Джостара от рук тупого уличного панка? Все новости кричали. Я помню, как чуть не уссался от смеха, услышав это. — Не будь таким грубым! — тщетно пыталась сгладить ситуацию одна из девушек за столом, но ее заткнули злобным махом руки. — Я-то грубый? Ну же, он заслужил это! Все знают что было! Закусочная разразилась какофонией тихих голосов. Пока в группе из трех шел разгоряченный спор, Джонни подозвал официантку. Он в спешке заплатил за сэндвич, чуть не уронив деньги, и, когда та предложила позвонить в полицию, попросил не волноваться. Джайро не расслышал части слов парня, но заметил, как тот попросил о чем-то, а девушка в ответ кивнула. Через несколько секунд она выкатила из-за прилавка инвалидное кресло и молча смотрела, как парень садится в него. В этот момента судьба резко изменила свое направление. — Джонни Джостар! — голос Джайро заглушил агрессивную ругань и приглушенные перешептывания посетителей, рожденные из-за напряженной ситуации. Джонни застыл на месте, его взгляд был прикован к итальянцу. — Я не гонщик, и я не знаю твою историю. Но раз ты мне интересен, я выполню твою просьбу и отвезу домой. Огонь засиял в холодных голубых глаза, отняв у них часть остроты. Они были грустными, но угрожающе уверенными, пойманными в ловушку взгляда напротив, подобно той, в которую угодил сам парень, потрясенно уставившийся на мужчину. Джайро кинул ему ключи от Валькирии. Джонни едва успел поймать их дрожащими пальцами. — Подожди меня снаружи. Разогрей двигатель.

★

Щелчок ключа зажигания Валькирии вернул его в суровую реальность. Джонни Джостару казалось, что эта пара моментов тянулась целую жизнь. Парень убеждал себя, что другой такой возможности не представится. Звезды снова не сойдутся в один ряд. Он не может упустить шанс. Мысли были так же сладки, как ложь, как все остальное, что срывалось с его губ, гранича на мягкой полуправде, но на этот раз он пытался обмануть только себя. Джонни был убежден, что человек, принявший неверное решение, больше всего боится признать собственную вину, чем принять последствия выбора. Два года назад он бы обрадовался вниманию публики. Парня растили под теплой лаской обожания и с неописуемой любовью к похвале. Он притворялся милашкой перед всей Америкой, извлекая выгоду из всего и не боясь упасть с самой вершины. Тогда как другие из его спорта попросту не знали как можно уподобиться Джонни Джостару. И почему эта мысль раньше не пришла ему в голову? Тогда Джонни был полностью неуязвим, каждая распутная мадмуазель проходила через его кровать, и каждая смятая бумажка с лицом Бенджамина попадала ему в руки. В прошлом кончики пальцев были окрашены золотом – одно касание и весь мир в его распоряжении. Два года спустя это золото превратилось в пепел. Произошедшее в закусочной лишний раз напомнило бывшему гонщику о том, как быстро люди готовы отказаться от тех, чья жизнь пошла под откос. Гнев вскипел отравляющим коктейлем эмоций. Мысли проносились с невероятной скоростью, скручиваясь в беспорядочные узоры, отскакивая от стенок черепа и вызывая головную боль. Ложь начала раскалываться, и тяжесть его положения прорывалась сквозь трещины. Внезапная и сильная паника, словно колючая проволока, скрутила все тело. Из всех глупых вещей, которые можно было совершить, в ужасном отчаянии он доверился абсолютному незнакомцу. Такими темпами Джонни согласился на поездку с серийным убийцей или каким-то сумасшедшим фетишистом. Джайро даже не было его подлинным именем, а нежелание выдавать настоящее лишь возбуждало больше подозрений. — Джонни. Почему кто-то так быстро передумает без какой-либо на то причины? — Джонни? Под его добротой точно скрывался злой умысел. Его действия -- — Джонни! Он подавился и закашлялся, издав слабый приглушенный звук. Джонни поправил шапку и посмотрел на Джайро, который в ускоренном темпе приближался к мотоциклу. — Сейчас же запрыгивай на мотоцикл. Мы уезжаем, — произнес итальянец и махнул правой рукой. Движение ладонью привлекло внимание к красным брызгам на костяшках. — Что… — увидев их, Джонни ужасно побледнел. — Что произошло? В качестве ответа последовал оглушительный крик из глубин закусочной. Мужчина, начавший разборки, выскочил на улицу, пытаясь догнать Джайро. На белой тонкой рубашке расцвели багровые узоры. Его нижняя челюсть была полностью покрыта кровью, напоминая боевую раскраску, чей цвет сочетался с убийственной яростью в глазах хозяина. Джайро выглядел так, будто его это совершенно не смущало. Он оседлал свой мотоцикл и разогревал двигатель с такой невозмутимостью, словно у него в распоряжении было все время во вселенной. Для Джонни мир вокруг замедлился. Ледяными пальцами он в ужасе схватился за инвалидное кресло. Испуганный голубой взгляд метался взад и вперед между мужчиной, который ждал, когда тот возьмет его за руку, и мужчиной, который готовился познакомить свои кулаки с их лицами. Виски пульсировали, пульс участился. В груди бушевала буря, угрожающая разорвать его на части. — Возьми меня за руку, — раздался тихий голос, — или планируешь навсегда застрять в своем кресле? Из всей лжи, которую он когда-либо говорил себе, Джонни знал самую позорную из них: он никогда бы не узнал каково на ощупь золотое прикосновение, если бы не взял за руку этого человека и не почувствовал бы, как шторм утихает сам собой. Всего-то потребовались взгляд с усмешкой, и его сердце сдалось. Они поехали; он зажегся жизнью. Неприятности, которые они оставили за собой, стали не более чем прохладным ветерком для парня, который обвил руки вокруг солнца. Разбитое стекло машины, чьим первым поцелуем была ярость, зазвенело за их спинами. Крик, подобно призраку, ладони которого проходили сквозь объекты, эхом разнесся по улицам. Среди всего этого Джонни прижался лицом к спине и дышал жизнью – он был крайне ничтожным и неустойчивым, но все же в нем была надежда, о которой раньше не задумывался. Если Джайро и заметил дрожь мальчишки, то решил промолчать об этом. Джонни не знал, стоит ли благодарить его или начать беспокоиться. Он считал свое душевное состояние нестабильным. Ничего особенного не произошло в огромной схеме вещей, но невозможно было избавиться от чувства, что мир расцвел другими красками. Джонни смотрел на небо и солнце, пока перед глазами не начали плясать черные точки. Хотя это и не это привело его в чувство, а звук собственного имени. Джонни взял предложенный ему телефон и выслушал указания как найти место, где можно переночевать, и составить маршрут. Это было мелкое поручение, которое, казалось бы, следовало решить заранее, но желаемый эффект был достигнут. Знал ли об этом Джайро (или все было частью плана), сложно сказать. Тем не менее, он был признателен. Их новой целью стал Motel 6, расположившийся на окраине Маленькой Италии. Когда дело дошло до цены, то все оказалось приемлемо, к тому же мотель стоял рядом с шоссе, откуда было проще уезжать утром. Когда они снова отправились в путь, Джонни решил взять себя в руки. Валькирия припарковалась за зданием на небольшом участке дороги, вымощенной гравием, подальше от главной дороги. Пока Джайро слезал с мотоцикла, Джонни опустил взгляд и заметил осколки стекла, скрывающиеся среди мелких камней. В этот момент его гордость вспыхнула, будто кто-то бросил ему вызов, и он прикусил нижнюю губу с такой силой, что появилась ранка. — Даже не думай об этом, — провозгласил Джайро как будто из ниоткуда. Джонни испуганно глянул на него. — Не думать о чем? — Ползти по земле, — ответил он, снимая мотоциклетные очки. Маленькие красные полосы от них остались на переносице. — В последнюю очередь хочется начать это путешествие с зараженного пореза или грязной одежды. — Твои предложения? — спросил парень. Джайро сделал широкий жест руками, словно приглашал в свои объятия. — Знаешь, тебе не обязательно нести меня… — О, я знаю. И все равно понесу. Джонни никогда бы не привык к использованию другого человека в качестве средства передвижения. Это выставляло все слабости на показ, приглашая окружающих посмотреть и осудить, как в таком возрасте его таскают на руках. Действия Джайро, по их сути, можно было назвать добрыми, но они пробуждали внутри язвительное чувство унижения. Когда двое людей сняли комнату, участие Джонни в этом процессе ограничилось лишь переносом ключей, когда Джайро поднимался наверх. Комната была крошечной по сравнению с той, к которой он привык у себя дома, но лучше чертовых скамеек в парке или сна в инвалидном кресле. Кровати стояли близко друг к другу, их разделяла небольшая тумбочка, на которой устроились телефон и винтажная лампа. Сверху висели еще две настенные лампы, а между спинками кроватей было несколько розеток. Посреди комнаты стоял аномально огромный стол с телевизором, рядом находилось кресло, сдвинутое со своего изначального места. Похоже, кто-то пытался сделал комнату максимально симметричной, но когда дело дошло до деталей, то все развалилось. Джайро бесцеремонно сбросил парня на одну из кроватей. — Подожди здесь, — затем заявил. — Я пойду принесу свои вещи. Как будто у Джонни был выбор. Он кинул Джайро ключи и наблюдал, как тот вышел, напевая незнакомую мелодию. Простыни были мягкими, ткань соблазняла обнаженную кожу, выглядывающую из-под слегка вздернутой толстовки. Джонни зацепил пальцами края толстовки и снял ее, отбросив к краю кровати, откуда она свалилась на пол. Он растянулся на простынях насколько это было возможно, чтобы насладиться каждым дюймом холода, пока тот не исчез. Закрыв глаза и уткнувшись лицом в матрас, кончиками пальцев достал до изголовья кровати. Месяцы стресса накопились в его теле – и потребовался всего момент передышки, чтобы отпугнуть напряжение. Джонни распахнул глаза, когда услышал звук открывающейся двери. Он тихо простонал на шорох – единственное, что смог выдавить из себя – и открыл глаз, притворяясь, что заметил Джайро. — Малыш-Джонни, ты хочешь проспать так весь день? — М-м-м-м-м… В голове что-то щелкнуло, и Джонни резко поднялся. Он пытался разобраться в ситуации, оглядываясь по сторонам и перескакивая взглядом от открытой двери к стоящему рядом мужчине и полуоткрытым окнам. Холодная дрожь прошлась по его телу, когда внезапно осознал, что толстовка куда-то пропала. Он проснулся. Толстовка пропала, и он пришел в себя. — … Ты больной уебок! Джайро лишь изогнул бровь. Он перенес вес на бедро, на котором покоилась рука, что завершило удивленный и ничего не понимающий образ. — И почему, скажи-ка мне, я больной уебок? Потому что я собирался пойти в аптеку, чтобы достать тебе что-нибудь от лихорадки? Или ты хотел сделать это сам? Тогда дверь открыта, вперед. Джонни услышал только половину сказанного, отчаянно ища свою одежду. Как только обнаружил толстовку на кресле, потащил тело, простыни и все, что лежало на кровати, вместе с собой в это направление. — Что за хуйня с тобой творится? — спросил Джайро. Он проследил взглядом направление движения мальчишки и, осознав его намерения, двинулся туда же. Добрался первым, пару секунд подержал толстовку в руках и затем бросил ее в голову Джонни. — Хватит, ты только вредишь себе. Ответь мне уже. — Что, блять, произошло? — выплюнул тот вместо ответа. — Ну, — начал итальянец, сев на край собственной кровати, — ты уже спал, когда я вернулся, и твоя одежда… по какой-то причине была на полу. Решив не будить тебя, я сложил свои вещи и решил прогуляться. Когда вернулся, ты все еще дрых. Поэтому я снова вышел и хлопнул дверью, чтобы разбудить тебя… но ты не проснулся. Потом до меня дошло, что ты, скорее всего, умер тут, так что я проверил жизненно важные органы и понял, что у тебя лихорадка. Я как раз собирался сыграть в Доброго Самаритянина и купить лекарства, но ты решил обозвать меня «больным уебком», поэтому я подумываю о том, чтоб забить на эту идею и пойти ужинать. Теперь дошло, или мне тут еще пораспинаться? — Значит, ты не накачал меня наркотиками и не трахнул. Джайро от души рассмеялся. — Извини, если разрушил одну из твоих красочных и очень больных фантазий. Не в моем стиле. Джонни наблюдал, как тот встал и выпрямился. Очевидно, что он немного оскорбился на подобное предположение, хотя Джостар честно полагал, что такая осторожность была оправдана. Он все утро сидел как на иголках и проснулся полуголым спустя неизвестный промежуток времени, не помня, что по своей воли оказался здесь, и все это не помогло облегчить ситуацию. — Мы можем поговорить о -- Постой, куда ты собрался? — Ужинать, как я и говорил. — Подожди, ты не прикалывался? — Джайро развел руками, заставив парня нахмуриться. — Вернись. Я хочу обсудить наше соглашение. Только когда они сели лицом к лицу, Джонни понял, что впервые смотрел Джайро Цеппели в глаза. Начиная с их встречи в закусочной и заканчивая его паническим пробуждением в мотеле, парень избегал пристального взгляда, будто тот мог прожечь душу и тело насквозь. Уставившись в чужие глаза, Джонни с ужасом понял, что оказался прав. Он рассматривал оттенки зеленого, рожденные от чего-то абстрактного, яркого, неизмеримого – ослепляющего, но опасного, как первое касание молнии. — … Джонни? — Нет, ничего, — вздохнул он. — Итак… плевать по какому маршруту мы поедем – мне нужно как можно скорее вернуться домой. Я заплачу тебе, как только доберемся до Дэнвилла, а то вдруг, как выедем за город, ты меня прирежешь и выбросишь в пустыню к стервятникам. — Я хочу получить часть оплаты сейчас. — Ты ее не получишь, — уверенно скривил губы Джонни. — Чувак, я в курсе как все это дерьмо работает, даже не начинай. Тебе дадут деньги, как только мы приедем к моим родителям. — Ты блефуешь. Скорее, пытаешься, — Джонни напрягся всего на момент, но от внимания Джайро это не ускользнуло. — Почему ты отказываешь от разумных условий, малыш-Джонни? Я не соглашусь, пока ты не объяснишь мне. — Вообще-то они не разумные -- — О, они определенно хороши. И ты продолжаешь врать мне прямо в лицо, что не очень приятно. А вот факты: у тебя с собой нет ни кошелька, ни карточек, ни сумки… Даже удостоверений личности -- — Ты что, блять, обыскал меня, пока я спал? — перебил его Джонни. — … поэтому ты определенно вешаешь мне лапшу на уши. Обычно на этой части я бы уже воспользовался вторым кулаком, который остался без внимания в закусочной… но это не вполне обычная ситуация, не так ли? — улыбнулся Джайро. Джонни схватил простыни побледневшими пальцами. — Потому что я не люблю, когда мне откровенно пиздят, малыш-Джонни, но я поведаю тебе, как мы собираемся разрешить эту ситуацию. Ты внимательно слушаешь? — … Да. — Отлично. Я вижу, как ты дрожишь, но это пустое. Я не собираюсь тебя бить. Вместо этого у меня есть встречное предложение, от которого невозможно отказаться. Властная аура Джайро гнетуще захватила комнату. Джонни пришлось отвести взгляд, чтобы отдышаться. Страх собрался в венах, как почерневший мед, а пульс готовился разорвать кожу. Пока он балансировал на грани эмоций, Джайро тихо и терпеливо сидел, как будто ждал надвигающийся шторм. Только когда парень снова поднял взгляд, он улыбнулся и снова заговорил. — Если ты расскажешь свою историю, Джонни Джостар, без капли лжи, то я соглашусь отвезти тебя в Кентукки. — И… все? — Более или менее. — Ты лжешь. — Я ничего от этого не получу. К тому же, я мог попросить все что угодно: деньги, секс, власть… Но выбрал это. — … Почему я так тебе интересен? — Почему? Я сломал чужой нос только из-за того, что услышал в ресторане. Если у тебя нет денег, то, по-моему, я имею право знать, из-за чего началась эта дерьмовая ситуация. Знаешь ли, та штука с «он заслужил это» не берется на пустом месте. — Да, не… берется. Я просто не понимаю, почему тебе не похуй. — Как я уже сказал, ты мне интересен. И если мы будем путешествовать вместе, я хочу знать, кого буду таскать на себе в ближайшее время, чтобы меня не выбросили в пустыню и не оставили на корм птицам. Из всего того, что случилось в тот жаркий летний день, Джонни не мог понять, почему эта простая просьба напугала его больше всего. Неужели он так просто вернется домой? … Имело ли это вообще значение? Красочные бусы из плохих решений завели его в такую ситуацию, из которой было не выбраться без посторонней помощи. Гордость вспыхнула еще раз только для того, чтобы ее раздавили свинцовым весом реальности. — Полагаю, лучше рассказать тебе все, раз ты впервые об этом слышишь. Миллионы людей и так в курсе. Это не особая тайна. — Приятно слышать, что ты готов сотрудничать. Но даже так – рассказать историю было непростой задачей. Джонни почувствовал, как кожа на руках и шее стала горячее. Он протер ее, но это не облегчило боль. — Я… был жокеем. Довольно известным, по крайней мере, на этой стороне планеты. Начал, когда мне было пять, а закончил, когда… ну, сам уже догадался. Спорт, которым я занимался, всегда был довольно стабильным, но все равно приносил деньги. Очень хорошие деньги. Моя семья разбогатела, потому что отец крутился в этом бизнесе больше десятка лет, и его успех невозможно ни с кем справить. Наша фамилия – это как синоним превосходных скачек. Я чемпион Дерби, а отцу перепало столько побед в Тройной Короне**, что не счесть, — Джонни начал бормотать, поэтому потряс головой и перенаправил русло рассказа. — И так понятно… У меня было все, о чем только можно мечтать. Когда мне стукнуло семнадцать, я пошел в театр с моей девушкой. Мы втиснулись перед каким-то мелким мямлей, которого даже не заметили, потому что тот сидел на полу. Одно повлекло другое, и… в меня выстрелили. Прямо в позвоночник. Парализовало от пояса. Джайро встал с кровати и прошел через комнату. — Продолжай. Я слушаю, — произнес он, пока рылся в одной из своих сумок. — Ладно… После этого я попал в больницу. Это был ад на Земле, или мне, по крайней мере, так казалось. Потому что ад наступил после. Я избавлю тебя от мерзких деталей. Мои отношения оказались в жопе: отец не мог смотреть мне в глаза, девушка уже трахалась с кем-то другим, никого из друзей я больше не видел… И из-за того, что я так тупо проебался, мир отвернулся от меня. Я решил, что нахуй их, если не дождешься сочувствия, то нужно действовать самому. Накопил денег и нашел хирурга здесь, в Сан-Диего, который сказал, что может провести экспериментальную операцию, и это вернет ногам чувствительность. Большинство людей заподозрили бы что-то неладное, но я был в отчаянии. Я ушел и послал родителей к хуям, потому что они даже не пытались помочь. Джонни рассмеялся грубее, чем планировал. Вспоминая прошлые события, это звучало как-то глупо. Отчаявшиеся люди шли на отчаянные поступки. Он не ожидал, что однажды окажется в их числе. — Джонни? — оглянулся через плечо Джайро. Джонни показалось, что он увидел, как беспокойство пробежало по чужим губам. — Вышло так, что мудак был мошенником. Я добрался сюда, сделал документы, заплатил за операцию, и меня вкатили в самую нелегальную больницу на свете… Проснулся через два часа тем же калекой, но с пустым банковским счетом. Телефон пропал, ноутбук тоже, все, кроме инвалидного кресла и кошелька, который, наверное, был им уже не интересен. Это случилось… два месяца назад? Вроде того. С того момента я пытался вернуться… Сразу скажу, что, да, я звонил домой. И платил людям, чтобы увезли меня обратно. И пробовал связаться с бывшими друзьями. Я все испробовал. — Где твой кошелек? — Что? — На тебе не было кошелька. Куда он подевался? — … Его тоже сперли. Когда я спал в парке. Тишина повисла между ними, минута медленно перетекала в две. Молчание только расталкивало отвратительное ощущение, что Джонни ждал приговора, который круто изменит его жизнь. Он наблюдал, как другой человек продолжал рыться в содержимом своей сумки, вероятно, из-за того, что не мог найти предмет, в котором так остро нуждался. — Как насчет тебя? — произнес Джонни в спину Джайро. — А что я? — Какая у тебя история? Джайро расхохотался. Это был странный, громкий и сбивающий с мыслей смех, который звучал поддельно. — Ты правда думал, что из меня так легко выбить мои самые темнейшие тайны? — … Что за хуйня?! Я тебе чуть ли не всю биографию рассказал, и ты даже ничего не дашь взамен? — Прости, малыш-Джонни, но это не было частью нашей сделки. Тебе придется постараться, чтобы разгадать тайны Великого и Очаровательного Джайро Цеппели! — Цеппели, м-м? — самодовольно протянул Джонни. — Никогда не слышал такую фамилию. — Я бы удивился, если слышал. — О, да? И что это значит? Джайро улыбнулся. Он что-то спрятал в карман – Джонни не увидел – и забрал кожаную куртку с кресла. — Подожди здесь, я сейчас вернусь. — Ты все время говоришь мне это, но, кажется, не понимаешь, что у меня как бы нет выбора. Они перекинулись еще парой слов, и Джайро ушел, оставив Джонни в одиночестве, и сильная лихорадка внезапно напомнила о себе. Внезапное пробуждение и разговор заставили позабыть о разгоряченной коже, но теперь, имея в распоряжении лишь телевизор и свои мысли, он чувствовал, как волна жара прошлась по телу. В куче каналов Джонни не нашел ничего стоящего. Он ненавидел сидеть в замкнутом пространстве с самых юных лет, когда под окнами спальни цокот копыт подзывал к другой жизни. Выстрел лишь усилил его ненависть. Минуты, проведенные в одиночестве, перекрывали кровоток, а ощущение собственной беспомощности распространялось быстро, высасывая силы для борьбы с ним. Каждая пустая стена напоминала о том, чего Джонни больше не мог делать. Каждый взгляд осуждал ненужную ему слабость и зависимость. Так прошли два года. Целых два года, открывая глаза по утрам и закрывая их по ночам, он чувствовал как одиночество съедало его душу. И, подумать только, один незнакомец отогнал все это наваждение одним лишь стуком в дверь номера. Джайро вернулся с едой и лекарствами, что можно посчитать большим благословением, чем их встречу в закусочной. Отчасти Джонни поблагодарил его за провизию, и частично за те вещи, о которых не решался заговорить вслух. Они сидели на одной кровати, ужинали, обсуждая какие-то простые темы. Разговор отвлек Джонни от мрачных мыслей, перенаправив атмосферу в мирное русло. Он рассказал о своей карьере и достижениях, о Кентукки так, как только мог поведать местный житель, упомянул о семье настолько мало, насколько это было возможно. Джонни говорил о Медленном Танцоре, по которому скучал больше всего на свете. Джайро провел параллель с Валькирией, и с этого момента они ни на минуту не замолкали. Наконец любезно опустилась ночь. Джайро накрутил шариков из фольги и швырял их в пластиковую мусорную корзину. Джонни же направился в ванную, чтобы набрать воды, пока они продолжали говорить. — Как ты мылся целых два месяца без денег на мотель? — Абонемент в спортзал. Мне понадобилась неделя, чтобы понять, что я здесь застрял, — кричал в ответ Джонни, пока забирался в ванну. — У меня был абонемент, поэтому я мог принять душ в любой момент. Было охереть как стремно, но цель оправдала средства. — Умно, Джонни, умно! Я бы не догадался. — Ага, ну… Эй, как долго, по-твоему, мы будем ехать? Несколько дней? — Не-а, не угадал. Может, ты и хочешь попасть домой побыстрее, но я планирую насладиться всем, что могут предложить Штаты. Сейчас мы едем туда, куда мне захочется, а не в Кентукки. — Ну же! — проскулил мальчишка. — Почему бы тебе просто не отвезти меня домой, а потом продолжить свое невероятное приключение? Я уже не буду досаждать тебе, так что насладишься видами и прочей хренью в полной мере. Ступай на все четыре стороны. — Я водитель, и я выбираю маршрут. Кроме того, ты сам сказал, что тебе плевать, поэтому я беру инициативу в свои руки. Джонни не особо противился. Возвращение домой было конечно не лучшим, но единственным вариантом. Мысль о семье, особенно об отце, заставило воду в ванне показаться ледяной. Что отец скажет, когда узнает о сыне, который два месяца проторчал в Сан-Диего без дела? Джонни не хотелось об этом думать. Он боялся ответа. — Ладно, пофиг. Лишь бы добраться. — Доберемся, не бойся. Выключишь свет, когда закончишь, ладно? Я уже закрыл дверь. Когда Джайро заснул, Джонни вылез из ванны и заполз в постель. Телевизор был все еще включен, но громкость сбавлена до минимума, так что его бормотание казалось лишь приятным искаженным шебуршанием. Джонни взял пульт, который лежал рядом с подушкой Джайро, и выключил его, потому что свет давил на нервы. Только после того, как укрылся одеялом, он пожалел об этом решении. Без шума телевизора оставалась только глухая хищная тишина, преследовавшая его ранее в жизни. На плечи давили те же траурные ощущения пустоты, которые истощили тело и разум до беспокойного сна. Утром же он сражался со старыми-добрыми демонами. Отвоевал у них целых два или три часа отдыха, прежде чем это все разрушилось пробуждением. Джонни тихо заплакал в свою подушку, освещаемый лишь приглушенным светом утреннего солнца. Его спины невесомо коснулись. Затем последовал мягкий голос. — В следующий раз не выключай телик. Мне с ним легче засыпается. — М-м-м-х-м? — пробормотал Джонни в наволочку, притворяясь, что глаза не привыкли к солнечному свету после пробуждения. — Помимо меня в семье было пятеро младших. Привык засыпать под шум. Они покинули номер, когда стрелка часов подобралась к полудню. И снова Джонни не был уверен, понял ли Джайро то, что от него пытались скрыть этим утром, и правда ли он дал мальчишке время, чтобы успокоиться. Джонни не осмелился спросить, но надеялся, что не ошибся. Они перекусили недалеко от Motel 6. А затем отправились к заправочной станции у Шоссе 76. Пока бак Валькирии наполнялся бензином, Джонни заметил, что чего-то не хватало. — Ты знаешь, что в этой части страны нельзя ездить без шлема, да? — Ты знаешь, что я итальянец, да? — А какое это имеет отношение? — Прежде чем похожий закон ввели в Италии, полицейские в Неаполе останавливали мотоциклистов в шлемах, потому что думали, что те собираются нарушить закон. — … И? — Нахуй шлемы, — широко ухмыльнулся Джайро. — Они нагреваются на солнце и в них неудобно. Мои очки намного лучше. Кроме того, итальянцы никогда не соблюдают правила дорожного движения. — Какое облегчение. Жду не дождусь, когда начну путешествовать с тобой, спасибо. Несмотря на игривые подшучивания, Джонни чувствовал себя намного легче в сравнении с утром. Они попрощались с Сан-Диего; один с большей горечью, чем другой. Оказавшись на дороге, Валькирия и ее всадник попадали в свою стихию. Словно дикое животное избавлялось от цепей и высвобождалась из плена, стремясь к свободе. Джайро даже не был гонщиком, и жестокость судьбы только злила Джонни. И оставалось только со странным спокойствием наблюдать за последствием своих глупых решений. Он мог видеть Джайро в зеркалах заднего вида: как тот усмехался каждой миле в час, как хохотал, когда они проезжали мимо медлительных байкеров. Волна воспоминаний, которую не ожидал когда-нибудь еще раз пережить, нахлынула на бывшего жокея. Рев двигателя едва ли напоминал скачущего коня, но пульс все равно ускорился. Джонни держался крепко, но не из страха, а из-за того, что хотел прочувствовать мощь движения еще сильнее. Это прожигало его изнутри. Он бы отдал все, чтобы снова участвовать в гонках. Он и отдал все. Он бы даже избавился от надежды. Даже если не он сидел у руля, огонь все еще горел. Теперь каждая дорога была их дорогой, каждый мотоцикл или машина – их противником. Джонни что-то прошептал Джайро, от чего тот широко ухмыльнулся. К тому времени, когда закат подсластил далекий горизонт цветами из романов, они уже были на пути в Аризону. _____________________________________ * Тут игра слов. Суть в том, что имя Джайро в английском выглядит как Gyro, означая гироскоп и вращательное движение. А в бейсболе есть техника подачи, называющаяся Gyroball. Ее используют, чаще всего, в Японии, и она представляет собой бросок, который кидают по спирали, так что на мяч не действует сопротивление воздуха (очень напоминает Вращение из 7 части), и он летит далеко. ** Тройная Корона – в скачках на чистокровных лошадях так называют выигрыш трёх самых престижных скачек.