Путь (RIDE)

Дождь прекратился где-то посреди ночи, путь к давно позабытому отелю проходил в расцветающем тепле рассвета. Это дало Джонни небольшой промежуток времени, в котором не осталось места для беспокойства или страха; чистейший момент релаксации, похожий на стучащего в дверь незнакомца во время холодной войны. Окно с его стороны было полностью опущено, позволяя жаркому ветру и запаху мокрой земли проникнуть в машину. Он уперся виском о край двери и наблюдал, как огромное ничего на их пути простиралось далеко за горизонт. В этих краях проявлялась такая красота, которую ни один из них не успел оценить должным образом, будучи занятыми выживанием, тревогой и друг другом. Рассвет принес с собой странную нежность, похожую на целомудренный поцелуй. Оттенки неторопливо и ровно расцвели на небе, напоминая ему коктейль «Mandrin Madras» и приятное жжение алкоголя в горле, когда его самой большой проблемой было вернуться домой до того, пока отец не обнаружил его отсутствие. – Кто такой Ник? И, несмотря на все это, Джонни все еще было холодно. – Он -- мой брат. Николас. Почему ты…? – Прошлой ночью ты бормотал во сне, – улыбнулся Джайро. – Сначала я подумал, что это твой бывший парень или типа того, но потом я вспомнил, как ты мне говорил, что никогда раньше не встречался с мужчинами, поэтому решил спросить. Он в порядке? Ты звучал расстроенно, как будто тебе снился кошмар. – Э-э… У него дела получше нас будут, – его смех прозвучал фальшиво, и на то была причина. – Ему не нужно беспокоиться обо всем этом… Надеюсь, я не сказал чего-нибудь дебильного? Я не знал, что говорю во сне. – Нет, и ты раньше не говорил, поэтому я бы не волновался на этот счет. И не удивился бы, что это из-за того, с чем мы имели дело в последние пару дней. Честно говоря, я просто рад, что ты смог уснуть во время того дождя. Помимо всего прочего. – Ага, ну -- раз ты не выспался, то пусти меня за руль. – Неа, абсолютно нет. Без разговоров. Ты не притронешься к этому рулю в моем присутствии. Да, мы оба устали, но ты в гораздо худшем состоянии, и, к тому же, я не в первый раз еду без должного сна. Если я могу так с мотоциклом, то машина не составит проблем. Все будет нормально. – О, это звучит так обнадеживающе, Джайро. Мне прямо полегчало. Джонни закатил глаза, но не стал дальше спорить. Не было смысла ссориться за то, к чему он не испытывал сильных негативных чувств. Джайро заботился о его физическом здоровье больше, чем сам Джонни, и, пускай они не находили общий язык по некоторым пунктам, эту деталь он ценил всякий раз, когда вспоминал о ней. В конце концов, одному из них нужно следить за его телом. Джонни видел себя как оболочку, которая стала необходимостью, а не поводом для гордости, и в любом случае он не мог сказать, что ее ненавидел. Ненависть подразумевала какие-то обрывки эмоций, но парень не чувствовал ничего. Ему не хотелось уделять подобной теме время, поэтому Джайро легко заполнил пустующее место. Возможно, даже не осознавая этого. Получив новую точку зрения из-за последних событий, он подозревал, что по этому вопросу в поведении итальянца присутствовало несколько слоев, некоторые из которых выходили далеко за рамки медицинского образования. Это качество, которое охватило все его существо – глубина, которая давала полиморфную цель всему, чего он достиг или стремился достичь. Как сложен человек, и все же насколько просты отдельные составляющие, объединяющиеся в нем, чтобы дать направление: опыт, инстинкт, страсть – во всех формах, от гнева и враждебности до слепого помешательства и непризнанной похоти – и даже иногда страх. Его взгляд медленно перенесся с захватывающего вида на человека, сидящего рядом. Вместо того, чтобы остановить себя, как застенчивый подросток, которому не хватало смелости посмотреть на свой объект воздыхания, Джонни удобно опустился в кресле и повернул все свое тело к спутнику, положив щеку на плечо и обнажив свои намерения взглядом. Поначалу Джайро не заметил этого, слишком сфокусированный на обратной дороге, но и не просил перестать. Не было названия тому, что связывало их вместе. Как и Джайро, то, что было зажжено в общий момент Армагеддона, несло больше глубины на своих плечах, чем Джонни мог надеяться раскрыть. Сколько тысячелетий потребуется, чтобы выйти из запутанного лабиринта их коротких отношений? Сколько из них будет потрачено на то, чтобы вместо поисков пытаться втиснуть новые эмоции друг в друга? Джонни не мог отрицать, что его чувства были такими же сильным, как у итальянца, который наконец поддался части потаенных желаний прошлой ночью. Не имея возможности или желания сблизиться с кем-то в течение долгого времени переросло в нечто, циркулирующее в мыслях. Он слишком много думал и слишком мало говорил, часто застигая своего партнера врасплох. В некотором плане Джонни предпочитал такую динамику. В его сердце оставалась неуверенность, которую было не так просто стряхнуть с себя, особенно после вытащенной на свет правды. Не прося мнение Джайро, он мог принять решение без стороннего влияния. Возможно, это покажется несправедливым, но компаньон, похоже, не возражал, поэтому Джонни не чувствовал укола вины. Но все равно нечто оставалось в других закромах сознания. Он ощущал себя виноватым по какой-то неизвестной причине. Если кто и заслужил, чтобы пройти через муки стыда, это должен быть Джайро, а не Джонни. Тот врал с самого начала и не подумал, что разумнее раскрыть правду о себе до того, как они оба дрожали на краю обрыва с штыками, упирающими в спины. Ему хотелось разозлиться, накричать на него, чтобы добиться капельки доверия, но Джонни знал, что на его месте сделал бы то же самое. Вся ситуация до сих пор бы казалась нереальной, если бы не глухая боль в ладонях, как постоянное напоминания того, что назад дороги нет. Он чувствовал себя виноватым каждый раз при виде спутника, пытающегося убрать волосы, только чтобы понять на половине действия, что от них ничего не осталось. Он чувствовал себя виноватым из-за шрамов на их коже и похищенных поцелуев в худший момент их жизней, хотя знал, что не должен ощущать подобное… По крайней мере, было приятно просыпаться под последнее. Мир выбрал его носителем груза, и у него не осталось собственного выбора, чтобы отказаться. Вина была чем-то удобным, знакомым для Джонни. Вопросы не успевали появиться в голове, прежде чем это прижилось в нем. Возможно, Джайро отругал бы за такие мысли – еще одна причина, из-за которой он решил молчать о своих тараканах. Если не было конфликта внутри, то нет смысла начинать его снаружи. Он задумался на момент, чувствовал ли Джайро нечто подобное. Иногда Джонни улавливал намек на сожаление в его чертах лица. Осознание внезапно прервало поток мыслей. Они, подобно уроборосу, питались иллюзиями друг друга о том, кто был виноват. Это слишком огорчало Джонни. Он выпрямился и протянул руку, чтобы ущипнуть Джайро за рубашку. – Эй -- – Стой, ничего не говори! – … Что? Почему? В этот раз Джонни застали врасплох. Компаньон блеснул ухмылкой, не отводя взгляда от дороги. Пускай никто не встретился им на пути, отсутствие полноценного отдыха могло легко привести к несчастному случаю. Джайро был на удивление осторожен. – Всякий раз, когда ты вот так начинаешь, это обязательно будет то, от чего у меня голова кругом пойдет. Дай мне шанс морально подготовиться, чтобы я не врезался куда-нибудь. – Чт -- Боже мой, вот ты ублюдок. Серьезно? – он слабо ударил Джайро, когда тот начал хихикать. – Не делай так, это пугает меня до усрачки. – Я серьезно тебе говорю! Ты так обращаешься со словами, что выходит пиздец как не поэтично, но они своей силой отправляют в нокаут. Ты опасный человек, Джонни. Я должен быть начеку каждый раз, когда ты открываешь рот. – Лесть не вытащит тебя из этих неприятностей. – Прекрасно. Замечательно. Что я сделал на этот раз? Затем последовала короткая пауза, в течение которой Джонни собирал свои мысли и пытался понять, как их лучше сформулировать. Джайро снова был прав. Он всегда подходил под тип людей, который прямо говорил, что его беспокоило, даже если это происходило за счет очевидной благоразумности и комфорта других. – Ты винишь себя, не так ли? – Джайро напрягся. – За то, что случилось. Не надо, потому что я тебя не виню. Ты беспокоишься из-за ничего, и тебе немедленно нужно это прекращать. Ты мне лгал, и это пиздец, но что сделано, то сделано, нет смысла нам заставлять чувствовать себя плохо из-за этого. Оно не поможет выбраться из того, из чего осталось выбраться. И мне нужно, чтобы ты был начеку, потому что ты разбираешься в этой ситуации лучше меня. Трудности еще не закончились. – … Ты не злишься? – немного нерешительно спросил Джайро. – Я злился. Должен злиться. Сам знаешь, что я должен, но нет, я не злюсь, – Джонни притянул колени к груди, обхватив руками неподвижные конечности, чтобы они не соскользнули вниз. – Это странно, если я расстроен больше из-за того, что ты мне не рассказал с самого начала, чем тем фактом, что ты на самом деле кого-то убивал? Или целую кучу кого-то, или типа того. Я не хочу знать точную цифру. – Я не веду счет. И да. Большинство людей находят часть с убийством намного более расстраивающей. – Большинство людей… Наверное, в каком-то плане я понимаю. Ты делаешь то, что должен, так? Мы выросли в абсолютно разных семьях, поэтому логично иметь другие наборы морали и принципов. И, черт возьми, я даже не думаю, что твоя «работа» такая уж плохая по сравнению с тем, что могло бы быть. У меня все крутится в голове, что ты, скорее всего, скрываешь от меня что-то покрупнее и боишься, как я могу на это отреагировать. Может, ты какой-нибудь наркобарон или торговец людьми, – Джайро кинул на него едкий взгляд. – Все возможно. Никогда не знаешь наверняка. – Джонни, я ни то ни другое. Хочешь верить, хочешь нет, но у меня действительно есть моральные принципы. И у моей семьи тоже. Мы не какие-то кровожадные гончие, бездумно отнимающие жизни. Как и все, мы ведем бизнес, в котором существуют не совсем законные аспекты. Мы не хорошие люди, но мы также далеки от зла. Иногда я жалею, что не считал все забранные жизни вместе со всеми спасенными. Лучше бы спал по ночам. – Да? – он протянул руку, чтобы зацепиться указательным пальцем за край рубашки Джайро. – Ты так уверен, а? – Я провел больше лет в белом одеянии, чем в черной мантии. Или, по крайней, крайней мере, столько же. Только после сказанного Джайро повернул к нему голову и убрал одну из ладоней с руля, чтобы ответить нежным жестом в виде легкого прикосновения к щеке, заправляя волосы частично за ухо и частично под вязку шапки. Джонни наклонился в сторону ласки. Его рука была теплой и неожиданно мягкой, оказалась больше, чем предполагал изначально, но и успокаивающей в таком ключе, что невозможно сравнить с чем-либо. В паре со сдержанной, но слишком красноречивой улыбкой Джайро имел в своем распоряжении арсенал, способный разбить любые стены, которые остались внутри Джонни. – Я знаю тебя, Джонни. Тебя что-то беспокоит, верно? Скажи мне. Если кто-то ждет нас в магазине, может больше не остаться шанса. Учитывая все обстоятельства, Джайро было несложно догадаться, даже если попытаться скрывать тревогу. Джонни все равно был благодарен, что тот хотя бы заметил. Он сомневался, что большинство людей обратили бы внимание. Была ли это его вина или искренняя забота – не имело значения. Джонни отпустил ноги и взял ладонь, прижимающуюся к его лицу, чтобы положить ее на колени и лениво играть с ней. – Это странно… В фильмах и сериалах они всегда показывают действия от лица детективов, которым всегда удается раскрыть тайну убийства, поэтому ты в конце концов думаешь, что у них всегда будет это получаться. Поэтому я жду… Я жду, что это произойдет, знаешь? Я не могу избавиться от мысли, что они найдут тела, и когда они это сделают, то для нас все будет кончено. Если Диего убил эту женщину и владельца магазина -- в смысле, кто еще, блять, мог это сделать, да? Возможно, Векапипо и его головорезы… Но если он это сделал, то у него есть идеальное оправдание, потому что я изрезал его, когда пытался сбежать. Сам знаешь, что он попытается свалить это дерьмо на нас. Что тогда? Ты и так в бегах. Джайро позволил ему держать руку, но продолжил наблюдать за дорогой, поскольку они приближались к пункту назначения. Он вздохнул так тихо, что Джонни чуть не пропустил это, и откинулся на спинку сиденья, как будто готовился к столкновению с чем-то тяжелым через лобовое стекло. – Они не найдут тело женщины, это я гарантирую. А что касается владельца магазина… Помнишь, я тебе говорил, как Векапипо может ловко заставить тело исчезнуть? Клянусь, он бы не позволил кому-нибудь другому убить его. То же самое касается тех громил, поскольку они работают на него; и я ставлю на то, что в их числе и тот коренной американец. Он выглядел так, будто ему было невтерпеж уйти. – Значит, это должен быть Диего. – Я тоже склоняюсь к нему. Зачем он убил этих людей? Я не знаю, но большинство деталей указывает на него. Ножи – это довольно очевидно, учитывая то, как ты нашел тело. Ха. Я сперва решил, что придурок банально свихнулся, но он что-то не дотягивает до убийцы с топором. – Ну, кто знает. Может, он просто был в поисках подходящего топора. – Ха! Знаешь, я даже не сомневаюсь. – Может быть… – Джайро глянул в сторону Джонни. – Возможно ли, что Векапипо послал его за нами? Если это так, то наша задержка теперь имеет больше смысла. У нас не было причины тратить столько времени в хреновых городишках. Нидлс был бесполезен. Скорее всего, Вегас тоже. Ты говорил, что Векапипо гонится за тобой уже какое-то время. Какова вероятность, что Диего должен был потянуть время для него? – Да, это звучит логично. У нас кончалось топливо через несколько часов после заправки, и мы видели его машину на гоночном треке. Если учитывать все факты, то это имеет слишком много смысла. Блять, я должен был догадаться. Я должен был вести себя более осторожно… – Эй. Кончай. – Черт, извини. Но да, ты прав. Скорее всего, так все произошло. Я надеру этой ебучей гниде задницу, если он когда-нибудь нам попадется. – Если повезет, этого никогда не случится. Я надеюсь, что он покатился к хуям в пустыню и умер там от потери крови. Мудак заслуживает это. Джонни попытался успокоиться, почувствовав, как разгорячился при упоминании о Диего. Англичанин задел его за все самые неправильные места с самой первой встречи, но никогда за миллион лет он не смог бы предсказать поворот такого масштаба. Его чуть не похитили. Абсурдность столь простой фразы не давала ему покоя. Его чуть не похитил психопат с ножами в бардачке и мертвым телом в багажнике. Такого просто не бывает, это похоже на выдумку. Но это произошло с ним, и когда Джайро повернул руку, чтобы вывести круги на перевязанных ладонях, Джонни ощущал себя лицемером за то, что думал о вещах, на которых велел не зацикливаться своему компаньону. Он вздохнул и отпустил дорогую руку, сосредоточившись на остальном мире, когда они достигли почти призрачных зданий. Сперва они заметили Валькирию, которая все еще стояла перед магазинчиком. Джайро выдохнул с облегчением. Он припарковал Impala за постройкой, чтобы при подъезде машину не заметили. Они оставили большую часть своих вещей внутри, заперли двери, но Джонни взял с собой пистолет, унаследованный им в качестве меры предосторожности. Джайро не возражал против его решения, и это было красноречивее любых слов. Сначала они проверили тело, так как оно было наиболее показательно, и обнаружили его нетронутым. Зрелище оказалось гротескным. Они не могли подойти слишком близко без подавляющего тошнотворного чувства, поэтому Джайро держался на расстоянии. Дождь не помог скрыть даже половину вони. Назойливо громкие насекомые гнездились в открытых порезах, добавляя чудовищности к происходящему. Он чувствовал себя отвратительно, даже находясь в спорной близости от пострадавшего тела. Джайро ощутил его дискомфорт, и они пошли осматривать окрестности. В первую очередь, оставаясь начеку, они вошли в главное здание. Джонни держал револьвер наготове. Джайро шел по коридору ровными, тихими шагами, останавливаясь на равные промежутки времени и проверяя двери комнат на случай, если нападавшие поселились в одной из них. Все номера были заперты, за исключение того, где они с Джайро провели ночь. Ни головорезов, ни Векапипо, ни одной живой души нигде не было. Если бы они не знали, что произошло несколько дней назад, Джонни мог поклясться – это место было давно заброшено. Когда они вошли в комнату, он почувствовал, как у него сжалось все в животе. Удушливый звук от Джайро намекал на похожую тревогу. На полу все еще остались волосы, пострадавшие в драке с наемниками. Остальная часть номера была в полном беспорядке. Лампа лежала опрокинутая, на стенах блестели кровавые пятна от неизвестно каких ударов, а дверь в ванную была широко раскрыта. Она из всех остальных деталей заставила Джонни съежиться. Скорее всего, его чуть не поймали при попытке побега. Когда Джайро впервые упомянул о состоянии ванной комнаты и открытом окне, он не понимал, что тот имел в виду. У итальянца не было способа попасть в маленькую комнату раньше тех жестоких людей. Джонни крепче сжал плечи спутника. Даже с того места, где они стояли, он мог видеть, какую отвратительную сцену оставил за собой. Кровь на мокром полу выглядела как ржавчина, словно бессердечная коррозия съела плитки. – Я не хочу туда заходить, – прямо потребовал он, и Джайро даже не подумал сказать что-нибудь против. Они проверили остальные комнаты и подсобные помещения. На протяжении всего осмотра Джайро был внимателен. Последнее, что им нужно – это еще одна неожиданная атака, потому что они не додумались заглянуть на кухню. Магазин оказался следующим. Радостный звон колокольчика, когда они открыли входную дверь, вызвал мурашки по его спине. Только одно слово приходило на ум при описании этого места – «мертвое». Джонни показал на стойку с кассой, куда Джайро посадил его. Он положил пистолет рядом, пока другой рукой потянулся к холодильнику за бутылкой воды и взял парочку на потом. Это была словно манна небесная. Концепт, что холодная вода – один из самых доступных и распространенных товаров стран первого мира – приобретет настолько невообразимый вкус, был ему чужд до этого момента. Джонни не волновал звук, с которым вода проходила мимо его губ, или как она стекала по углам рта, чтобы проскользнуть по кадыку и впитаться в ткань толстовки. Его единственная мысль была чисто примитивной – пить, утолить жажду. Ничего больше не имело значения в течение коротких сладких секунд, которые он провел, опустошая бутылку. Закончив с водой, он бросил взгляд на Джайро, который уставился на него с легкой улыбкой в уголке рта. – Если тебя вырвет, не говори, что я тебя не предупреждал. – А ты вообще говорил что-то? – Да, ты просто не слушал. Не то чтобы я тебя виню. Скажешь, если у тебя закружится голова, хорошо? – Ага, окей… Знаешь, странно вернуться сюда. Мне тревожно, словно если я отвернусь, то кто-нибудь приставит мне пистолет к затылку или снова вырубит. И тело Робинсона… Мы должны что-то с ним сделать, Джайро. Я не хочу, чтобы его случайно нашли. – Я понимаю, что ты имеешь в виду. Я более или менее ожидал, что Векапипо сам разберется с телом, но, возможно, новость еще не дошла до него, или ему сообщили что-то поинтереснее. Мы не узнаем наверняка, и я не собираюсь снова встречаться с ним, чтобы спросить. Я займусь телом и нашим номером. На всякий случай лучше ничего не оставлять после себя. – Да… Да, ты прав. И я не хочу смотреть, как ты это делаешь. Чем меньше увижу, тем лучше буду чувствовать себя, когда мы уедем отсюда. С тобой все будет нормально в одиночку? – А с тобой? Джонни кивнул в сторону пистолета. Джайро выглядел нерешительно, хотя причину колебаний сложно было определить. При любом развитии ситуации спутник был лучше подготовлен иметь дело с теми, кто мог снова испортить их день. Значит, его беспокоило нечто иное, но Джонни не мог точно понять что. Джайро подошел к стойке с нерешительной улыбкой, как будто сам был не уверен в своих действиях. Джонни протянул руку, чтобы схватить его за рубашку и стереть любые опасения, прогрызшие путь в реальный мир. Это не сработало – вопреки ожиданиям, пальцы Джайро оказались на собственной шее, а не на затылке Джонни, и он отстранился. – Если что-нибудь случился, то просто кричи. Я познакомлю непрошенных гостей с рабочим концом лопаты. Его уход оставил после себя сильное чувство дискомфорта. Им следовало остаться вместе: не обязательно для защиты – Джонни не знал, что делать с собой, оставшись наедине с мыслями и пистолетом. Он вновь уставился на гравировку оружия, как будто узоры могли рассказать историю итальянца. У таких красивых вещей всегда имелась история за созданием, а филигранная работа, проделанная искусными руками, должна знать хотя бы небольшую часть недосказанного. Спрашивать Джайро казалось неправильно, однако можно поспорить, что Джонни имел право знать. Подвергнет ли это знание его большей опасности?... Черт, какова вероятность, что новая угроза превзойдет все то, через что они уже прошли? Лишь неуверенного «нет» оказалось достаточно, чтобы скрутило живот и закружилась голова. Джонни надеялся, что это была его идиотская попытка опустошить желудок. По крайней мере, он бы избавился от тревожных мыслей и забыл бы о них. Позволил бы Джайро поиздеваться над ним за неумение держать себя в руках, и они жили бы дальше. Держал бы свой путь в закат, как в какой-нибудь банальной сцене из спагетти-вестерна* – вдвоем уезжают от своих проблем и остального мира. Как бы ему ни хотелось потеряться в этой фантазии, движение на краю угла обзора вернуло его обратно в жестокую реальность. Сначала он подумал, что это Джайро, так как прошло много времени, и он уже должен был вернуться. Лучше рассмотрев фигуру, Джонни схватил пистолет и соскользнул с прилавка, чтобы его не заметили. Это был не Джайро, но и не совсем незнакомец. Он узнал в нем коренного американца, присутствовавшего во время «допроса» – тот ушел рано по неизвестным причинам. Джонни глянул на него из-за угла стойки, прижимаясь к земле. Человек спокойно подошел к мотоциклу с небольшой брезентовой спортивной сумкой, перекинутой через одно плечо, в той же одежде, в которой тогда его видел парень. Что-то казалось странным в таком прибытии. Он не пытался скрыть свое присутствие, и при этом не беспокоился о том, что кто-то мог быть поблизости. Если уж на то пошло, похоже, он думал, что был один, и не заметил, как Джонни прыгнул на пол. Оказавшись рядом с Валькирией, тот бросил сумку на землю и опустился перед ней на колени. В течение нескольких секунд его руки были полны металлическими частями и инструментами, а также довольно большим куском бумаги. Хотя Джонни не мог видеть, что там написано, догадаться было несложно. Он держался близко к полу, выползая из-за стойки, чтобы приблизиться к незваному гостю. Стеллажи и магазинная мебель помогали укрыться и сократить расстояние до опасно близкого. Джонни взвел курок револьвера, потянулся к одной из полок, поднимая себя в сидячее положение, и стал ждать, пока другой заметит его. Это не заняло много времени. Изначальный шок при виде Джонни через окно магазина заставил его вздрогнуть, но он быстро оправился. Древнему инстинкту бросить все и убежать противостоял длинный ствол Миротворца, направленный в сторону головы. Он застыл на месте, как резная статуя. – Даже, блять, не думай об этом, – выкрикнул угрозу Джонни. Ответа не последовало. Незваный гость бросил на него взгляд таким образом, словно не видел опасности в парне. Каким-то образом это еще больше злило Джонни, как будто тот смотрел свысока во всех смыслах. Он держал руки ровно и стоял ровно, за исключением небольшого движения, чтобы они встретились лицом к лицу. – Убери пистолет, – это, из всех возможных комбинаций слов в мире, он не ожидал услышать. – Не обязательно усложнять ситуацию, поскольку ты хорошо знаешь, что не догонишь меня, если я решу убежать прямо сейчас. Твои угрозы бессмысленны и жалки. Некоторые назвали бы их отчаянными. Оу. Джонни мог поклясться, что его кровь начала кипеть в венах – настолько жарко он почувствовал себя после услышанного. Из всех видов и подтипов мудаков ему попался именно такой. Цвет, расцветший на его щеках и кровоточащий на коже во всех направлениях, со стороны выглядел как замешательство. Это было что угодно, но не это. На дальних краях сознания он чувствовал разумную мысль, смотрящую вниз на глухую пустоту и готовую спрыгнуть. К нему пришло осознание, что рациональность тут необязательна. – Ты знаешь, от чего не убежать? От пули. И так получилось, что я чертовски хорошо стреляю. Когда твои пятки оторвутся от земли, то тебе придется попрощаться не только с сумкой. И затем, словно ничего не услышав, безымянный незнакомец раздвинул губы и сказал то, чего ему не следовало говорить. – Ты не убьешь меня. Звон оказался громче выстрела или звука разбитого стекла и продолжался дольше, чем можно было представить. Его уши слишком приятно болели, потому что в них гудела кровь и адреналин. Дикие и широко раскрытые глаза Джонни поймали точный момент, когда другой человек понял, что произошло, и в этот особенный момент он выглядел пораженным. Испуганным. Мышцы на его шее напряглись на короткий вздох, когда он повернул голову в сторону, как будто это позволило бы ему увидеть пулю, пролетевшую мимо в просторы пустыни. Каждая из его реакций была заторможенной, разуму требовалось время обработать информацию. Мир замедлился для всех, кроме Джонни. Разбитое стекло упало как внутрь магазина, так и наружу, несколько осколков лежали на его ногах, хотя у них не хватило силы, чтобы оставить порезы. Когда коренной американец перевел на него взгляд, Джонни заговорил тихим ровным голосом. – Хочешь подразнить меня еще пять раз? – его большой палец взвел курок с самым приятным щелчком на свете. – Посмотрим на каком я сорвусь? Джайро услышал выстрел и вскоре появился перед ними. В нем бушевало сильное остервенение, которое было заметно в том, как он выскочил из соседнего здания без обещанной лопаты и какого-либо понимая, что здесь произошло. Джонни увидел его краем глаза, поскольку не мог оторвать взгляд с третьего присутствующего человека. Быстро проанализировав необычную сцену, Джайро бросился вперед еще раз. Он расстегнул ремень, шагнул к лишнему в их компании и повалил его на землю без особого сопротивления. Джонни воспользовался возможностью и прополз вперед через стекло, чтобы обеспечить прикрытие со стороны входа. Незнакомец отбивался, но как только в поле зрения появился пистолет, он успокоился, а Джайро с легкостью связал его руки и ноги вместе. Затем он поднял пленника, чтобы посадить на колени, и лишь после этого Джонни слегка опустил пистолет. – Не совсем то, что я планировал на сегодня… – пробормотал незнакомец и в качестве ответа получил удар по ребрам, что Джонни почувствовал на себе сильнее, чем имел право на это. Человек прокашлялся, но не дал насладиться слабостью в голосе. – Если вы вернулись за мотоциклом, то вперед – забирайте его. Я не заинтересован в том, чтобы потерять жизнь из-за чужих интриг. Я не участвую в вашем конфликте. – Не повезло, тварь ты ебаная, – Джайро поставил ногу на его щеку, вновь толкая на землю. – Ты стал участником, когда помог устроить нам засаду. Говори, и, может быть, я не превращу тебя в тренировочную мишень для моего друга. Если ты вдруг не заметил, он немного напряжен и не откажется от того, чтобы выпустить пар. – Джайро, запчасти! – перебил Джонни. – Он принес их обратно, они рядом с Валькирией! Услышав это, Джайро забыл обо всем том, что говорил незнакомцу, и переместился в сторону мотоцикла. Он рылся в металлических частях странной формы, выкрикивая на двух языках благодарности Богу, Деве Марии и всем остальным святым, которые приходили на ум. Джонни почти ожидал, что Джайро поцелует найденные детали. Это было бы в его стиле. – Эй, они все здесь? Ты же ничего не забыл? – спросил Джонни. – Зачем мне возвращаться только с некоторым запчастями? – Зачем ты вообще вернулся? Джонни занял поул-позицию** в их экспромт-допросе, потому что это позволило Джайро отдаться ремонту его дорогого транспорта. Парень крепко держал пистолет на коленях – явный признак готовности к тому, чтобы направить дуло оружия на свою цель. Незнакомец заметил скрытую угрозу и воздержался от попыток побега. Его превосходили в числе и оружии. – По тем же причинам, что и вы, я полагаю. Мне обещали мотоцикл как часть оплаты за услуги. Не ожидал, что и вы вернетесь за ним, не после случившегося. – Ты ебучий кусок биомусора, – выплюнул Джонни, – ты наблюдал за тем, как они резали мне руки. Жгли их. Уже это заслуживает того, чтобы я вышиб тебе мозги. – Что бы ты ни пытался предположить обо мне, это неправда. Я просто наблюдал из любопытства. Твой народ весьма креативен в том, как вы обращаетесь друг с другом. Гораздо интереснее наблюдать это воочию, чем читать в книгах. Джайро поднял на него взгляд, в котором не было ничего, кроме желания причинить боль. Хотя Джонни чувствовал то же самое, если не больше, ответы оказались нужнее, чем удовлетворение. Этого они могли добиться сами. Информацию они были не в состоянии получить самостоятельно. – Где Векапипо и его головорезы? – Я понятия не имею. Мы не поддерживали связь после той ночи. Я получил свою плату деньгами и пошел домой. – И ради этого ты натворил весь этот пиздец? Ради денег? – Разве не таким способом твой народ совершает сделки? Я просто приспособился к традициям современного мира. Деньги превыше всего. – Иди нахуй! Где Диего? – Кто? Коренной американец и Джайро озадаченно посмотрели друг на друга. Джонни поднял пистолет к голове их пленника, двое мужчин напряглись. К этому моменту разумность висела над обрывом на двух пальцах. – Не пытайся наебать меня. Ты знаешь, кто он. Британец, которого Векапипо отправил потянуть время, чтобы догнать нас. Он натворил хуйни с бензобаком мотоцикла и забрал детали мотоцикла. Где он? – … Ах, понятно. Огорчу, но твои знания о том, что произошло, в лучшем случае ошибочны. Я был тем, кто внес изменения в ваш мотоцикл. Я слил бензин и удалил детали. А что касается упомянутого человека, то я не знал его имени до этого момента. Мы встречались лишь несколько раз и говорили лишь о нашем задании. Векапипо доверил мне роль посланника, поскольку я мог двигаться, не будучи обнаруженным. – Тогда что за задание было у Диего? – Замедлить вас по дороге, что же еще? Векапипо требовалось больше времени, хотя не на то, что ты подозревал. Он шел за вами по пятам с самого начала. – Чего? Тогда зачем вы двое нужны были? – Я не знаю. Я не спрашивал, потому что это не представляло для меня никакого интереса. Мне сказали, что нужно сделать, и этого было достаточно, чтобы получить оплату. Как я уже говорил ранее, я не участвую в вашем конфликте. Это была лишь работа. Вы ничего не значите для меня. Джайро взял перерыв от ремонта, уловив, как разговор перешел на столь странную территорию. Он остался рядом с Валькирией, но переглядывался между двумя мальчишками, когда они по очереди говорили. В какой-то момент допроса он вмешался, стоило Джонни открыть рот. – Почему Диего согласился работать на Векапипо? Что он бы получил взамен? – Я думал, что это было очевидно, – он наклонил голову в бок, а затем прямо в сторону Джонни. Жар, который он чувствовал от затянувшегося гнева, был сломлен холодным ознобом, прошедшим волной по его телу. Желудок Джонни будто вывернулся наизнанку и запутался узлами с обоих концов. Джайро тоже выглядел взбудораженным словами. Это в каком-то смысле было очевидно, но услышав это от третьей стороны, не разгромленной внутренним беспорядком и паранойей, реальность обосновалась подобно последствиям циклона. – … Почему я? – Когда выдастся возможность, ты у него спросишь, потому что я не знаю ответа на твой вопрос. Дела этого человека не имели ничего общего с моей частью сделки. Я лишь передавал информацию, в число которой входили условия его оплаты за то, что он замедлит вас и избавит Векапипо от, по его словам, «ненужных осложнений». Кроме этого, мне больше нечего вам предложить. Все вопросы погибли в зачатке при мысли о том, что могло бы произойти, если бы он не проснулся во время своего похищения. От одних подозрений начинало тошнить. Джонни уперся руками в пол, стараясь сохранить равновесие, когда у него закружилась голова. – Джайро, готовь Валькирию и давай уже свалим отсюда. Я не хочу больше здесь находиться. Ты закопал тело? – Да, я был в процессе уборки нашей комнаты, когда услышал выстрел. Моя девочка не заставит долго ждать, мы скоро выберемся из этой дыры. Только возьму сумки из машины, чтобы ты положил в них припасы, пока я работаю. Удивительно, как ощущение неотложного характера ситуации влияло на людей. Они посадили заложника у разбитого окна неподалеку от Джонни, пока Джайро ушел за их вещами. Они опустошили новоприобретенную спортивную сумку и поменялись в карауле над незнакомцем, когда Джонни заполз обратно в магазин, чтобы украсть все, до чего мог дотянуться. В конце концов, владельцу больше не понадобится товар. Джонни не чувствовал сожаления за воровство у похороненного тела. Он упаковал столько воды и газировки, сколько смог вместить, дабы сумка не была слишком тяжелой; то же касалось сладостей и выпечки, парень даже проверил, не открыт ли кассовый аппарат. Он громко спросил у Джайро, нужны ли им еще деньги, и когда увидел большие пальцы, то достал оставшиеся купюры из кассы. Затем под прилавком заметил маленькую аптечку, Джонни выдохнул с облегчением и взял ее. Пока все это происходило, молодой коренной американец молчал. Он наблюдал, как Джайро собирал свою любимую Валькирию с опытом мастера или, по крайней мере, человека, который был за рулем большую часть жизни. – Джонни, я все! Дуй сюда и присмотри за этой скотиной, пока я пойду за машиной. – Мы берем ее с собой? Зачем? Оказавшись рядом, Джайро наклонился и поднял его, а потом сделал то же самое с двумя сумками, пока Джонни держал третью. – Ну, во-первых, у нас есть охеренная тачка. Это было бы богохульством по отношению к богам путешествий всего мира оставлять ее ржаветь в этих ебенях. – Извиняюсь, что прерываю ваши планы, но мне бы хотелось сейчас уйти. Без мотоцикла мои дела с вами прекращаются. Отпустите меня, и мы больше никогда не увидимся. – … Что нам делать с ним? – повернулся Джонни и прошептал на ухо своему компаньону. – У нас не особо много опций, не так ли? Даже если он паскуда и работал с Векапипо, у него не было права голоса в том, что произошло. Это мог бы быть маленький ребенок, которого он нанял, или еще кто. Не совсем разумно убивать его за кражу некоторых деталей, которые мы все равно вернули. Слово «перебор» существует не без причины, и я не собираюсь добавлять себя к примеру его употребления. Если ты не планировал использовать мальчишку в качестве живой цели, то я предлагаю здесь закругляться и отпустить его. Хотя инстинкт подсказывал оторваться на нем за все, что произошло, Джонни понимал его мотивы. Он сидел рядом с Валькирией, а когда приехала машина, то уже ждал на переднем пассажирском сиденье, чтобы Джайро прикрепил цепью мотоцикл к багажнику и упаковал все их вещи. Каждый из них проверил, не забыли ли они что-то, а уже после этого Джайро пошел развязывать незнакомца и забрать ремень. Как только кожа вокруг его конечностей пропала, он рванул со скоростью, с которой мог легко соперничать с профессиональными спортсменами. Джонни был застигнут врасплох при виде удаляющейся маленькой точки. Если бы коренной американец поступил так с самого начала, у парня практически не было бы шанса попасть в него из пистолета. И снова ему повезло. – Ты правда собирался застрелить его? – садясь за руль, спросил Джайро. – … Я не знаю. – Не тот ответ, который я хотел услышать, Джонни. – Не тот ответ, который я хотел бы тебе дать. Они ехали так, как будто хотели, чтобы шины полыхали огнем. Единственная остановка была сделана для Джайро – он откинул верх автомобиля и захватил чего-нибудь попить. Большая часть севера Аризоны исчезла в облаке пыли, они оставили ее за собой, как роман на одну ночь, который обернулся ужасной, ужасной катастрофой. Запах крови остался вместе с мыслью, что они вполне могли оказаться в похожей ебанутой ситуации до того, как достигнут первоначального пункта назначения. Джонни говорил себе, что пока продолжают двигаться, ничто не может им навредить. Ни Векапипо, ни Диего, ни даже копы, как откопают тело Робинсона. Ничто – они были неуязвимы. Кайбаб, Фредония, Вермилен Клифс – места стали призраками при дневном свете. Не достойны даже крупицы памяти. В знакомых объятиях скорости он чувствовал, как тревоги пропадали, пускай всего на мгновение. – Эй, Джайро? – Ты делаешь это специально, чтобы заставить меня волноваться, малыш-Джонни? – он не слышал прозвище так долго, что оно звучало нереально и по-новому. Джонни не ожидал, как из-за этих слов кровь прилила к его лицу. – Это такая скрытая месть? – Помнишь, как до Вегаса ты говорил, что дома меня ничего хорошего не ждет? – хотя ответа он не получил, Джайро бросил на него любопытствующий взгляд. – Ты прав. Я не знаю, какого хуя я так зациклился на поездке до туда, потому что когда вернусь, то снова стану овощем, просиживающем весь день в инвалидном кресле, и буду ждать, когда что-нибудь, блять, произойдет. Я продолжаю за это цепляться, – он опустил голову. – Я еще не отпустил, мне слишком страшно… Так что давай не будем возвращаться. По крайней мере, пока что. Мы могли бы приехать туда за пару дней, если бы решились сразу, но я не хочу. Давай просто продолжим ехать. – … Ты уверен? Без протестов, без контраргументов. Всего лишь простой вопрос. Джонни затаил дыхание, обдумывая ответ. Возвращение домой было столько же безопасно, сколько опасности находилось в их новой ситуации. Он не мог отмахнуться от травм, которая увидит его семья, и не объяснит присутствие очаровательного итальянца с золотой улыбкой и загадочным прошлым. Черт возьми, возвращение домой могло подвергнуть опасности его оставшихся родственников, так как Векапипо несомненно бы нашел это место. Он не мог объяснить синюю помаду, к которой начал привыкать, ни зеленый слой сверху нее после пробуждения утром. Джонни повернулся к Джайро: спутник к этому моменту отбросил все притворства по созданию образа осторожного водителя и смотрел на него с нежностью, которую только он мог создать. Она растопила все, с чем сталкивалась, и оставлялась за собой лишь умалчивание. – Да, – он выдохнул у губ Джайро и потянулся верх, чтобы соединиться в поцелуе. – Я не хочу останавливаться, пока мир не заставит нас. Продолжим ехать, пока в баке не останется бензина или не закончатся дороги. Пока мы держим путь в одно и то же направление, а не просто гонимся за своим хвостом, то давай просто не прекращать движение. А что до дома – как доедем, так и доедем, а после этого будем думать, куда отправиться дальше. Пока все остальные не сдадутся, давай продолжим двигаться. Прошел день, вместе с ним и напряжение. Радио машины играло мелодии американы***, под которые он губами произносил слова, как ритуальные песнопения или гимны обреченной молодежи. Вязаная шапка была отброшена в пользу сильного ветра, треплющего волосы, там же устроилась знакомая рука. Их поцелуи были на вкус как апельсиновая фанта и мучительное истощение, отсутствие ответственности и желание большего. Они ехали до тех пор, пока цвет неба не изменился за напыщенными красотами природы в виде внушительных гор. Они поднимались вверх, как титаны до них. Янтарные очки служили не столько как щит, а как средний палец для тех, кто думал, что мог навредить ему. Если до этого дойдет, он отнимет у них все без намека на жалость. _____________________________________________________________________________ * Спагетти-вестерн – кино-жаргон, который относится к дешевым вестернам, снятыми итальянскими режиссерами. ** Поул-позиция – наиболее выгодная позиция автомобиля, занимаемая гонщиком по итогам квалификации. *** Американа – собирательный термин, используемый для классификации разнообразных музыкальных стилей, сочетающих элементы исконно американских жанров (кантри, а также элементы блюграсса, блюза, фолка, рока, соула, вестерн-свинга и джаза).