Юра Плисецкий и его кошки

Кот носил простецкое имя — Барсик. Под стать простецкому окрасу и происхождению. Юра, миновав восьмилетие, звал его барсом, мама — котиком, дедушка — бандитом. Он и вправду был настоящий бандит: хитрый, ловкий и наглющий до ужаса. Юра его любил, как члена семьи и даже чуть по-особенному, потому что сам притащил кота домой, а значит, был за него ответственен, это дедушка сразу ему разъяснил, а Юра крепко запомнил. Это честно, конечно, отвечать за свои решения и поступки. Правильно. Юра едва не наступил на котенка в подъезде, когда уже почти взбежал на свой этаж — ждать лифта терпения не было, — тот запищал и попытался отползти в сторону. Совсем кроха, как только оказался один, без мамки? Юра стоял у двери, заранее насупившись, котенок в одной руке, погрызенная буханка в другой. — Выдумал тоже, — сказал дедушка и с порога не двинулся, в квартиру не пропускал. — Неси назад, откуда взял. Этого мне ещё не хватало. Юра отставил ногу, как для толчка. Промолчал. Потому что что тут толкового скажешь, но он уже крепко решил, что котенка оставит и надо только дождаться, чтобы это понял дедушка. Тот тоже больше не говорил и смотрел сверху вниз с укором. Сейчас-сейчас. Медленно, будто это можно было не заметить, Юра потянулся, отодрал от горбушки зубами ещё кусок и стал пережевывать, ме-едленно, как старую ириску. — Ты погляди на него, — возмутился дедушка, — на жалость давит! Юра жевал и смотрел исподлобья. Роста всё равно не хватало, так что взгляд упирался дедушке в живот. Котенок завозился, Юра подтянул его ближе и прижал к куртке. Не слепой, глаза открытые, но всё равно совсем ещё маленький, сам не выживет. На даче у соседей были кошки, Юра знал, видел новорожденных и чуть подросших котят. Те, которые могут жить отдельно от кошки, гораздо больше этого и резвее. Котенок потыкался носом в воротник. — Блохастый же, наверное! — Ну вот и дождался, стоило-то всего ничего помолчать. — Живо руки мыть. Да не трогай хлеб грязной! Поросенок. Маме кота представили уже как нового соседа, дедушка говорил с ней сам и деваться ей, кроме как дать согласие, было некуда. Да и какая разница, всё равно забота о животном легла на дедушку. Тот скоро уже и не возражал. Внук, кот, да какая разница, погоды не сделает. Варил ему отдельно кашу с рыбой, а приучать к лотку поручил Юре. Юра с задачей справился быстро, потому что лужи подтирать ему совсем не понравилось. И вообще воспитывал кота — а дедушка сказал, что он точно кот, а не кошка — как мог. Чтобы карандаши со стола не таскал, в горшки цветочные не влезал и не утаскивал Юрины брошенные носки под кресло. Насчет носков, правда, это кот в итоге Юру переучил, и он стал складывать их либо на стул, либо сразу нести в стирку. За это дедушка Барсиком был доволен, подкладывал ему дополнительную рыбью голову. То ли от голов этих, то ли потому что с происхождением всё-таки повезло, из слабенького найденыша Барсик через год вымахал в здоровенного котищу. Кровать прогибалась и поскрипывала под его шагом, когда он шел к Юре, чтобы улечься тут же, около подушки, и сперва лезть усами в лицо, а потом повернуться задницей и засопеть. Юра на такое поведение обижался, фыркал, когда хвост норовил сунуться ему в нос, но всё же не прогонял, а просто подтягивал вверх подушку, и так получалось почти что в обнимку. Тепло, уютно и сонно от мурлыканья. Уложив Юру, Барсик уходил к дедушке, лечить мурчанием его ноющие на погоду колени.