The Elder Scrolls. На изломе времён (Часть 1. Скайрим)

      — Как ты там, Варди? — донёсся сверху голос Эйвинда. — Держишься ещё?       — За собой смотри, Эйви! — отозвался Варди, тяжело дыша. — Как бы этот буран не скинул нас с горы!       — Вы ещё в Рогтарианских горах не бывали зимой! Там если на секунду нос высунешь — сразу отваливается! — подбодрил снизу вождь Ларак.       Сильная метель действительно началась весьма некстати, затрудняя подъём. Снежинки били в лицо, будто крохотные иголочки. Где-то к середине подъёма Варди перестал чувствовать пальцы от холода, они заледенели и не гнулись, и вот уже в который раз скалолаз порадовался, что лезет не первый и у него есть страховка.       Эйвинд подобных неудобств не испытывал: его выносливость и физическая сила позволяли ему легко карабкаться впереди всех, держа Варди на страховочном тросе. Конечно, Эйви этого не озвучил, но его друг в этом отряде был только обузой, задерживая восхождение. Впрочем, мотивы Варди можно было понять: «Скорее всего, он просто хочет найти побыстрее свою семью, вот и рвётся вперёд», — размышлял Эйви, раз за разом вбивая кирку в поверхность. Свои доспехи, которые он с таким трудом нацепил на себя в лагере, пришлось снять и тащить за спиной, в надежде успеть их надеть до того, как начнётся заварушка.       Вилкасу было тяжелее всех, хоть он и самый закалённый в боях из всей группы. Как оказалось, он терпеть не может высоты, так что взбирался он медленно, тщательно проверяя каждый шаг, боясь даже на секунду потерять равновесие. А ещё ему очень хотелось домой, к жене, которая ждёт его дома уже месяц, и детям, с которыми он так хотел бы поиграть.       «И что эти двое тут забыли? — думал он о Варди и Эйви. — Этот, по имени Эйвинд, вроде бы хороший воин, а вот второго я считал слабым и трусливым. А теперь он чуть ли не в первых рядах рвётся в бой, даже не скрывая дрожь в коленках. Не понимаю я их, старею что ли?»       В конце концов стала заметна вершина хребта, перебравшись через которую, наши герои оказались на небольшом плато, откуда можно было попасть на смотровую площадку храма и не быть замеченными. Единственная проблема заключалась в том, что если кто-нибудь вышел бы на балкон, то увидел бы отряд, несмотря на то, что метель снизила видимость, так что нашим героям требовалось поторопиться.       — Так, солдаты, — обратился к ним Вилкас, прибывший последним. — Сбрасываем с себя верёвки и надеваем броню. После этого накидываем эти белые плащи, что мы захватили с собой, и сидим тихо. Нам нужно дождаться момента, когда Зафер начнёт наступление на сам Храм. И, боги мои, помогите кто-нибудь Эйвинду надеть этот панцирь, а то он, как рыцарь, — сам с ним справиться не может!

***

      — Квестор, обстановка! — потребовала Зафер.       — Подсчёты всё ещё ведутся, но по предварительным оценкам мы потеряли около трёх четвертей вашего отряда, пока продвигались по первому коридору. От отряда Кастава осталось всего три человека. В отряде префекта Бериха потери составили восемь человек, — доложил результаты переклички квестор.       — Почти семьдесят человек… — задумалась Зафер. — Передай командирам отрядов приказ: выживших из моего отряда и отряда Кастава объединить, их лучников и магов поставить на возвышение для обстрела противника издалека. Отряд Агамира из резерва построить для штурма. Отряд Периен — в резерв.       — Вас понял!       — Звала, Зафер? — подошёл весь извёдшийся Герберт. — Мой выход?       — Не лезь вперёд мамки в Обливион, — перефразировал выражение Фаркас.       — Фаркас говорит правду, — более мягко поддержала его Зафер. — Не то чтобы ты не угадал, но я хочу сказать, что тебе нужно проявлять сдержанность, ведь от твоих действий буквально зависит большая часть операции. Эту башню нужно захватить любой ценой, и я хочу, чтобы ты серьёзнее отнёсся к этой задаче! Это не игра.       — Понял-понял, Зафер, ладно, — вроде бы смиренно ответил Герберт, но по глазам было видно, как же ему не терпелось в бой.       — Слушай внимательно и не подкачай. Ты выдвигаешься немедленно. Пусть ты и твои воины наденут белые плащи. Спуститесь вниз и займите позицию у башни. Ждите, пока не подадим сигнал при помощи рога. После сигнала начинайте наступление. Там есть железная дверь, скорее всего она заперта. Взломайте её, один из ребят умеет работать с замками. Ну, а дальше — наступайте по плану.       — Ага, командир. Ну, мы пошли. Смотрите, чтоб вас не подстрелили, — своеобразно попрощался Герберт.       — И не надейся.       Второй этап осады оплота начался!

***

      Герберт всегда считал Изгоев дикарями, ничего не смыслящими в военном деле (впрочем, он и сам мало в нём понимал). Однако выстроенные на мосту баррикады, ряды лучников на стенах, заполненные маслом кувшины, готовые к поджиганию, говорили об обратном. Впоследствии выяснится, что Изгои смогли выстроить такую продуманную оборону только благодаря ветеранам из отряда наёмников, воевавшего вместе с ними.       Так что нельзя обвинять Изгоев, умеющих устраивать только атаки исподтишка и вести тайные войны, в том, что они проглядели отряд в белых плащах, незаметных на фоне снега, которые в метель, около трёх часов утра, спустились к реке. Тихо перебравшись на другой берег, отряд в составе двадцати человек оказался перед запертой металлической дверью. Как и ожидалось, выломать её будет весьма проблематично. Ожидание сигнала было невыносимым. Сгоравший от нетерпения поскорее отправиться в бой Герберт нервно теребил рукоятку клинка.       На счастье, два Изгоя, решив поговорить на посту, скрасили ожидание рвущегося в бой мечника.       — Метель началась, смотри в оба, — донеслись до бойцов еле слышные слова. — Эти поганые норды наверняка попытаются напасть сейчас, когда стрелять сложно.       — Холодно-то как! — ответил второй. — Ветер до костей продувает!       — Ага, а эти наёмники засели в Храме, в тепле. Сидят около каминов и смеются над нами!       — Чудные наёмники… Как их там звать? «Белое Солнце» вроде. Да и сами люди чудные — все чёрные с головы до ног. Кто они вообще такие?       — Я слышал, как они говорили, что хотят поскорее вернуться в «Хаморвэл», как-то так.       — Не нравятся они мне, брат. Нельзя им доверять, так же, как и нордам. Только Вересковое сердце да матриарх могут говорить нам, что делать. Только они знают, как привести наш народ к свободе!       — Да, ты совершенно прав, брат. Мне они тоже не нравятся, особенно их главная, как они её звали-то? «Яроз» вроде.       — Ну ничего, скоро эта осада закончится, и мы снова вернёмся к нашей освободительной войне, вместо того, чтобы выполнять приказы этих чужаков!       — Не знаю, брат… слова той женщины звучали разумно.       — Враньё это всё! Она просто хотела посмотреть на оплот изнутри, а мы ей и позволили!       — Да, ты прав. За Изгоев, брат! Да хранят нас Старые боги!       — Да хранят нас Старые боги!       За время разговора Герберт успел пожалеть, что не захватил чего-нибудь потеплее с собой, поскольку Зафер явно не торопилась с атакой, а его заднее место уже успело окончательно примёрзнуть к тому камню, на который мечник его положил. «Давай быстрее, Зафер!» — в который уже раз воззвал Герберт к командиру.

***

      — Госпожа Ярость, вам не стоит беспокоиться, воины смогут удержать оплот, — уверяла вышедшую на балкон женщину Пекла, ворожея и матриарх всего оплота. Именно она встречала Зафер.       Внешний вид Пеклы заслуживает отдельного рассмотрения. Ворожеи — женщины, заключившие договор с Хирсином, Принцем Охоты, эти полуженщины-полуптицы получили большую волшебную мощь в обмен на красоту и человечность, так что легко догадаться, что увлечения Пеклы были далеки от гуманных. Она паталогически любила человеческое мясо, пытки и огненную магию, которую применяла отнюдь не для жарки колбасы.       Изгои считают ворожей кем-то вроде всемогущих шаманов. К тому же они — единственные, кто могут провести ритуал замены сердца, наделяя избранных Изгоев силой земли. Тонкие длинные руки с когтями на пальцах, крючковатый, напоминающий клюв нос, перья на теле, — всё в матриархе вызывало отвращение не только у обычных наёмников, но и у Ярости.       — Твои воины просто слабаки, Пекла, как и ты, — сверкнула глазами на матриарха таинственная женщина со странным именем, отчего первая сжалась, как побитая курица.       Когда Зафер пришла в оплот, Ярость опешила от наглости врага. Её переполняло бешенство при мысли, что тупые дикари на секунду вышли из-под её контроля и прислушались к какой-то чернокожей, невесть откуда взявшейся дряни. И теперь эта же падаль осаждала оплот, приводя Ярость в бешенство.       — Мы встретим их огнём, и враги побегут! — продолжала оправдываться Пекла. — Я лично буду выжигать их во имя Старых богов!       — Выжигать? Ты? Ах-ха-ха! — дико рассмеялась Ярость. — То, что ты называешь огнём — мелкая искорка костра, который я разожгу! Эти ублюдки будут гореть в бешеном пламени, которое не может произвести ни один маг. Они будут вопить и корчиться в агонии! — возбуждённо кричала женщина, безумно брызгая слюной. — Пусть только подойдут! Они на своей коже узнают, каков гнев Ярости!       — Вы, безусловно, правы, госпожа…       — Да как эти твари посмели напасть? — не унималась Ярость. — Они поплатятся за это!       Поодаль стоял сам Вересковое сердце, сильнейший воин оплота.       «Не понимаю, почему матриарх терпит проклятых чужаков. Эта женщина не в себе. Она заживо сожгла нескольких наёмников-людей, которые с ней приехали просто за то, что не пришли вовремя на дежурство. А матриарх… Как она пляшет вокруг этой безумной бабы, как льстит ей! Думаю, пора брать всё в свои руки. Как только проклятые норды будут разбиты, надо будет немедленно убрать бешеную колдунью. Неужели матриарх Пекла не понимает, что эта женщина опасна? В каком-то смысле редгардка была права: хватит нам выполнять поручения других!» — мрачно размышлял Вересковое сердце, с ненавистью глядя на злобно осматривающуюся Ярость.       В этот момент прозвучал звук рога. Этот протяжный, тяжёлый звук как бы предвещал скорое кровопролитие. Сразу же раздались возгласы с моста, а лучники на стене стали стрелять, но судя по крикам на стене, это не принесло ожидаемого результата. Отсюда никак нельзя было разглядеть происходящего на самом краю долины.       — Да что они там делают?! — воскликнула Ярость. — А, ладно, пусть хоть всех там поубивают! Им не пройти ближе, чем на мой выстрел.       Вересковое сердце очень сомневался в способностях этой сумасшедшей, поскольку он не верил, что один человек может остановить, хоть и потрёпанный, но большой отряд. Особенно в такую метель, когда с трудом было видно сражающихся на стене защитников.       — А это, даэдра вас задери, что такое?! — спросила Ярость, смотря в сторону от основного сражения, куда-то в горы.       — О чём вы, госпожа? — недоумённо всматривалась в метель Пекла. — Я ничего не вижу в такой пурге!       — Разумеется, тупое пернатое существо! — совсем потеряла учтивость женщина. — Я использовала заклинание обнаружения жизни, — Её глаза улавливали на белой пелене бурана фиолетовые пятна, которыми заклинание обнаружения отпечатало образы живых существ. — Бездна Обливиона!!! Нам зашли в тыл!       — Что?! — на этот раз пришла очередь сильнейшего воина нервно озираться. — Я сейчас же вступлю с ними в бой…       — Не смей импровизировать! Я сама с ними разберусь, — взгляд Ярости из жестокого стал откровенно садистским.       Подняв обе руки, она соединила их, а когда разомкнула, между ними светился огненный шар, но он не казался обычным даже на первый взгляд. Пекла не раз использовала огненные шары, они бьют по площади, радиусом от двух до трёх метров. Этот же был втрое больше обычных огненных шаров, от него исходил сильный жар, от которого начал таять снег под ногами.       — Пора гореть!!! — возопила Ярость.