***
На следующее утро после семейных посиделок — и пофиг, что формально сестрица Чи из рода вышла — я встала пораньше и решила прогуляться по сети тропинок прилегающей к поместью территории. Впрочем, даже появись у меня желание прогуляться вне её, пришлось бы сильно постараться: территория вокруг поместья просто огромна. Я не знаю точных масштабов, но путь в карете по главной (и от того прямой) дороге от границы до поместья занимает двенадцать часов. Если следовать простейшей формуле «расстояние равно скорость умножить на время» то выходит, что примерный радиус равен сорока шести киломейлам.² В моей прошлой реинкарнации, если доверять сохранившейся памяти, не каждый мегаполис занимал подобные территории. Гуляя, я пыталась проветрить голову от лишних и не слишком приятных мыслей. А именно, от размышлений по поводу «соло». Как я с помощью находки сестры недавно подтвердила, моё персональное проклятие, на подавление которого уходит значительная часть ресурсов организма, имеет определённую степень... воли. Спящей могущественной воли. И вчера эта воля как-то пометила моего племянника Готье. И если проклятие отметило его, как будущего носителя... «Не позволю!» Я ведь не просто так называю наследство Бримира проклятьем. Основатель был невероятно могущественным магом. Настолько могущественным, что его всерьёз обожествляли ещё при жизни. И часть его силы была передана его наследникам и наследницам. Она была разделена аж на девять кусков, но, даже разделённая, быть могущественной не перестала. Наследство сохранило в себе бессознательную волю Богоравного мага. Наследство — лишь часть, но психике обычного человека этого хватит сполна. Мне вот, обрабатываемой с детства, этого хватило. Не знаю, что бы из меня выросло, не произойди Инцидент, но разум бы у меня был не слишком «нормален».³ Я лишь недавно, как раз после начала постижения магии разума, — хотя, какое постижение... так, неумелые попытки считать образы мыслей у крестьян — начала ощущать воздействие соло на мой разум. Оно было крайне пассивным, но подобно древоточцу медленно подтачивало моё Я, моё желание жить. Моя воля, сразу же после осознания воздействия, заблокировала это влияние чисто на выработанном инстинкте. Соло и раньше на меня воздействовало. Только воздействие это было на магию. Вот и выработался инстинкт, сработавший когда обнаружился ещё один «уровень атаки». Впрочем, называть наследие проклятием у меня есть ещё одна причина. И причина эта в разрушительной энергии, что конвертируется в наследии. Единственный раз, когда я пользовалась этим преобразователем, стал хорошим уроком, нанёсшим моим тонким телам урон сравнимый с серной кислотой. Так что нафиг-нафиг такое наследство. Я бы и без него неплохо прожила. Только я разобралась с соло и вздохнула спокойно, как оно показало, что не слишком-то и сопротивлялось моему противостоянию! Эта хрень спокойно себе переборола моё противодействие и, «ощупав» Готье, признала его подходящим носителем! Да я не сорвалась в истерику только потому, что автоматически впала в медитацию. Невесёлые размышления прервало появление из-за поворота сестрицы Чи с коляской. Увидев меня, она чуть ускорилась. Через минуту мы встретились у одной из декоративных лавочек и безмолвно уселись на ней. — Чем ты думаешь, заняться после Академии? — набросив на коляску какое-то из заклинаний тишины, разорвала умиротворённый покой безмолвного утра Каттлея. — Раньше думала поступить на службу в орден Грифона. Затем, после появления Вернера, подумывала об ордене Дракона и становлении драгуном. — А сейчас? — сестрица повалила меня к себе на колени и, как в далёком детстве, начала перебирать мои волосы. — Не знаю, — позволила себе глубокий тяжкий вздох. — Всё так запуталось... Сначала борьба с недугом, оказавшимся влиянием «наследства» — ироничный смешок вырвался сам собой. — Затем моё глупое желание самоутвердиться через успехи в магии и последующие из-за этого открытия, за обладание которыми не только меня, но и весь род ла Вальер с лица Халкегении могут стереть... — я говорила и говорила. Без остановки. Без запинок. Лишь делая паузы для вдохов. Я просто вываливала свои проблемы благодарной слушательнице, используя Каттлею, как средство для сброса накопившегося стресса, — ...и только я решила, что основная часть проблем позади, а мой путь к независимости без грозовых туч, как появляется Готье и Бримирское наследство определяется со своим будущим носителем. Я не знаю, что мне делать. Даже, отправившись на восток, мало что изменится. Наследству, при смерти носителя, всё равно на расстояния, ведь физического воплощения у него нет. Да и отправься я туда, меня в покое не оставят: желающих заполучить силу и на востоке хватает. Молчание затянулось ещё на некоторое время. Каттлее надо было переварить вылитый на неё поток проблем и, местами, моего мало связанного бреда. А мне... Мне просто было хорошо. Утреннее солнышко припекало, даря редкое для зимы тепло. Умелые пальчики аккуратно перебирали волосы, на автомате сплетая тонкие косички. «Не хватает только». Пальцы ложатся на рукоять палочки, волевое усилие, и ажурная лавка прогревается. «Вот теперь идеально». — Луиза... — прервал мою дрёму голос Каттлеи. — Ммм?.. — А ты не можешь научить Готье, противостоять пагубному влиянию наследства? — излишне робко спросила сестрёнка. — Почему нет? Смогу. Лет через пять. — Тогда в чём проблема? — в этот раз она спросила настороженно. «Хах. Понимает, что есть подоплёка, но не видит её». — Я не знаю, буду ли ещё топтать Халкегению через эти пять лет. — Не говори такие страшные вещи, — поступило ультимативное заявление. — Извини, но я не хочу тебе лгать. Только не тебе, — наши глаза встречаются. Я не знаю, что Каттлея увидела в моих, но в её была заметна лишь любовь и тревога. — По моим данным, максимум через два года начнётся война, и Тристейн по любому будет в неё втянут. — Почему ты так считаешь? — Элеонора откопала даты крестовых походов. Они совершаются с периодичностью в тысячу лет, — ворочаюсь, устраиваясь поудобнее. — Сложить то, что прошла почти тысяча лет и появление у меня наследства, сложить не сложно. Учитывая, что силу свою Бримир разделил... Я не одна маюсь с этим проблемным наследством. — Ты можешь скрывать... — чуть приподнимаюсь и качаю головой. — Если наследство подгадит во время весеннего призыва фамильяра, и выгравятся руны одного из четырёх созданных Бримиром фамильяров... Это для понимающих будет равносильно объявлению на всю Халкегению о наличии наследства, — сестра встрепенулась и хитренько, совсем не в её стиле, улыбнулась. — Ты говорила, что можешь купировать силу наследства, — киваю. — Но, почему бы тебе наоборот, дать ей волю, а своё участие свести к нулю? Тогда ты сможешь снова провести ритуал, ведь формально ты его не проводила, и прибудет не твой фамильяр. Что думаешь? Последний вопрос сестры я услышала лишь краем уха. Всё моё внимание было приковано к мысли воспользоваться соло для ритуала Призыв фамильяра. Я рассматривала множество возможностей избежать подтверждения моей роли, как носительницы наследства Бримира. Я не обольщалась по поводу того, что меня не подозревают или, наоборот, считают магом пустоты. Подозревают и присматривают — да. Но без доказательств думать, что малявка с проблемами в магии — наследница, будет лишь конченный дурак. Тех, в ком течёт кровь королевской династии, среди дворян Тристейна найдётся достаточно. Как говорится, «подозрения не пришьёшь». Ритуал Призыва фамильяра был слабым местом в устроенной мной маскировке. Просчётом, который я не могла исправить. И тут сестрица Чи буквально ткнула меня в то самое носом. Как шелудивого щенка. «Спокойно Луиза. Никто не совершенен. Тем более, ты» — успокаивала я себя. — «Ты просто привыкла максимально дистанцироваться от соло. Неудивительно, что возможность его использования сразу же отвергалась тобой ещё на уровне подсознания» — вдох-выдох. — «Зато в будущем ты будешь умнее и эту ошибку не повторишь. Надеюсь». — Спасибо, сестрица, — только и смогла я ответить. — Это тебе спасибо, что поделилась проблемами. После той травмы это впервые, — аккуратненький ноготок щёлкнул меня по кончику носа. — Я рада. — Апчхии!.. — Пошли, пока ты не простудилась. Я с неохотой встала с таких приятных подушек, но не признать правоты сестрицы не могла. Может скамейка и прогрета, но сквозняки, проходящие сквозь отверстия в лавочке, это не отменяет. Можно было бы закрыться тем же «Воздушным щитом»... Только сосредоточение на поддержании заклинания ведь весь кайф от расслабленной неги поломает. «Эх, непруха». Прогулка до поместья заняла ещё немного времени, за которое мы успели неплохо поболтать. Я расспросила про мужа сестрицы, Генриха. Не то чтобы я им раньше не интересовалась... Слухи собирала, мнение знакомых узнавала, но в личную жизнь Каттлеи слишком глубоко старалась не лезть. А тут как платину прорвало, и мы хорошенько промыли ему косточки. Ему и его родителям — Геллерту и Мартише де Фонтайн. Оказывается, у них в роду есть традиция называть мальчиков на «Г». У Генриха, например, Генрихом звали прадеда, и муж сестрицы Чи, если верить родовым хроникам, уже Генрих XI, а не просто Генрих. Добравшись до ворот, мы расстались. Сестрица отправилась кормить Готье, а это процесс достаточно интимен. Не стоит благородной даме оголять грудь на улице, даже если из свидетелей — лишь её сестра. Наверно, кормление грудью давно бы вышло из обихода магов, если бы не тот факт, что в молоке мага содержится просто очень много легкоусвояемой и питательной Силы. И чем больше резерв мага, тем более насыщенно и полезно молоко. Оно настолько полезно, что, если бы не нормы приличия, я бы точно попросила сестрицу и меня угостить! Увеличение жизненного срока на десяток лет мне бы уж не помешал. (Сосуд у сестрицы большой.) Благо, у неё этого молока даже слишком много для одного карапуза, да и не отказала бы она. Но, увы. Приличия, чтоб их. Невместно это третьей дочери благородного рода ла Вальер. До завтрака оставалось ещё полчаса, поэтому я решила прогуляться по таким знакомым коридорам поместья. Вообще-то, «поместьем» моё родовое гнездо я зову только потому, что во всех реестрах оно числится, как родовое поместье. На самом же деле, поместьем оно является лишь на словах. На самом деле родовое гнездо ла Вальер — мощный, хорошо укреплённый замок с множеством запутанных коридоров и тайных проходов, который неплохо замаскировали под расфуфыренный дворец. Наверно, не живи я здесь с самого детства, давно бы запуталась во всех этих переходах и просто потерялась. Раньше, когда была маленькой, я довольно часто терялась. Да уж, не проходило и недели, чтобы меня не потеряли или я не потерялась. Только отцовская сова, являющаяся его фамильяром, меня и находила. В конце концов, я привыкла к гипнотическому эффекту лабиринта нашего «не замка».***
Завтрак проходил в максимально тёплой семейной обстановке, подобной вчерашнему ужину. Это только обеды у нас проходят в обеденном зале за тридцатиметровым столом и со всем официозом. Типа, обязательная ежедневная тренировка, на которой можно официально обсудить дела семьи. Ну, или после длительного расставания такой «мини-приём» чтобы обсудить дела и планы, устраивается. А так мы предпочитаем неформальную обстановку. Так и сейчас мы собрались за, всего лишь, пятиметровым овальным столом в бежевой гостиной. Батюшка сидел во главе стола, матушка — по его правую руку, а сестрица Эл, как наследница, по левую. Такая последовательность была им привычна и занималась уже на автомате. Генрих и Каттлея сидели зеркально противоположно родителям: Генрих — на другом конце стола, а, отправившая спать Готье, сестрица — по его правую руку. Я устроилась напротив сестрицы Чи — по правую руку матушки. Насытив желудки и совершив тем самым ритуал Преломления хлеба, сидящие за столом, начали переговариваться. Большинство тем были мне не интересны, поэтому я в них особо не участвовала. И так бы и не участвовала дальше, пока разговор не зашёл о Галлии: — Я слышал, вы недавно посещали Галлию... — между делом уточнил момент отец. — Да, вас правильно информировали, — подтвердил Герцог Фонтайн. — Я посещал Галлию и не могу сказать, что преисполнен благоприятных впечатлений. — Не поделитесь причиной? — решила я задать вопрос. Очень уж мне было интересно узнать о, возможно, ещё одном обладателе наследства. — Хоть мне и неприятно это вспоминать, не удовлетворить просьбу столь очаровательной леди было бы кощунственно, — расставил все точки над ё зять, ненавязчиво очерчивая границы возможных вопросов. Ну и польстил мне немного. — Мне тоже интересна причина вашей столь бурной реакции, — показал свой интерес батюшка, попутно ненавязчиво показывая, кто тут главный. — Тогда я начну с того, что власть в Галлии подобно гниющей рыбе. От головы гниль распространяется на всё тело. Пока страна, благодаря отлаженной поколениями системе, ещё борется, но недалёк тот день, когда она распадётся, — Фонтайн отпил вина и обезоруживающе улыбнулся. — Во всяком случае, именно такую картину я увидел, когда посетил один из придворных балов. — Неужели всё настолько плохо? — не поверила я своим ушам. Галлия — «страна-близнец» Тристейна. Она имеет полностью идентичные традиции, культуру и даже диалект, что и Тристейн. Отличие только одно — власть в Галлии чётко и жёстко централизована. Если в Тристейне король может не быть правителем, то в Галлии эти понятия жёстко взаимосвязаны. А какой адекватный король будет губить свою страну? Это в моей прошлой реинкарнации разные правители могли оставить руководство страной и лишь наслаждаться работой предков. В Халкегении же работает магия, не позволяющая правителю отлынивать от своих обязанностей и заставляющая вникать в суть правления государством. Я не знаю, на что эта магия завязана, но факт есть факт. Ни один член правящей династии из тех трёх, что основал Бримир, ещё ни разу не манкировали своими обязанностями. Они могли не править, но свои обязанности, как членов королевской семьи выполняли всегда. Именно поэтому, представленный зятем расклад просто уму непостижим! — К сожалению, Луиза Франсуаза, всё даже хуже. Как вам, например, такая новость: племянницу нынешнего Короля, Шарлотту де Орлеан используют, как бойцовскую псину, посылая на самые смертоносные задания и шантажируя сошедшей или сведённой с ума матерью, — лицо зятя скривилось в презрительной гримасе. — И это всего лишь одна из выходок Короля Джозефа. Извините, давайте всё же не будем обсуждать Галлию за столом. Все молчаливо согласились с данной просьбой, а беседа была скомкана. Благо, сестрица Чи смогла постепенно прогнать негативный настрой и вернуть живость беседе. Я же прокручивала в голове полученные сведения и радовалась, что у меня такая дружная и заботливая семья. Лишь бы так и дальше оставалось. Сейчас я жалела только об отсутствии рядом Жана. Этот трудоголик не смог воспользоваться отпуском из-за очередного форс-мажора. А я так надеялась на встречу. «Ну ничего, Жан-Жак Фрэнсис де Вард, ты ещё ответишь за разбитые ожидания бедной девушки!» — пообещала я самой себе. Как только я наобщалась с родственниками, то сразу же направилась к моему любимому фамильяру. Парой волевых усилий, подкреплённых взмахом палочки, вызываю сдувающий листву порыв ветра и прогреваю участок тела Вернера. Мягкая приморская зима Тристейна хоть и является довольно тёплой, но тёплая она только по сравнению с зимами Альбиона или Галлии. А закаменевшее тело Скального дракона не слишком-то и сохраняет тепло. Усевшись на тёплый камень, впадаю в медитацию. Восстановление чуть ослабшей связи мастер-фамильяр, как и всегда, ознаменовалось увеличившимся оттоком Силы, идущим на эволюцию энергетического тела Вернера. «Эх, пиявочка ты моя чешуйчатая. Сколько же ты ещё будешь тянуть из меня энергию? Мне и так трёхдневные перерывы для полного восстановления резерва, после очередной раскачки астрального тела, делать приходится. Поскорее бы ты уже вырос» — мысленно бурчала я на одного проглота, попутно занимаясь исследованием его прогресса развития. Не то, чтобы у меня были причины жаловаться на маленькую скорость восполнения резерва. При объёмах сосуда, какие бывают лишь у сильных и часто практикующихся магов, скорость моего восстановления, равная трём дням, действительно впечатляет. Обычно, маги тратят на его полное восстановление от недели до пары месяцев. Но того, что я чувствую постоянную нехватку Силы, это не отменяет. Я и так уже по двенадцать часов ради ускорения восстановления резерва сплю! Двенадцать! Да у меня времени почти ни на что, кроме обязательных физических упражнений и практики магии, не остаётся! Не считать же четыре часа в расписании свободным временем? И почему маги Халкегении восстанавливаются не с помощью медитаций, как в фэнтези, а через сон? Навык этот, подобно медитации, с практикой не натренируешь, ведь это — не навык, а естественный механизм восстановления ресурсов организма. К сожалению, у меня, как бы я ни старалась, научиться хоть как-то, собирать Силу из мира не получилось. Чего я только не пробовала, на что и как не «медитировала»... Везде глухо. И самое паскудное — никакой информации по ускорению восстановления Силы я так и не нашла. Ни единого упоминания. Впрочем, это не удивительно. Никто из магов никогда не страдал дефицитом Силы, как я — на постоянной основе. Скорее уж наоборот. Большинство магов никогда не опустошали сосуд больше, чем на три четверти. Вот и некому было озаботиться исследованиями на этом поприще. И я на него, со своей необразованной в плане тонких материй головкой, лезть не собираюсь. У меня и так дел по горло. Мои невесёлые думы, по способу добычи дополнительной энергии для магической практики и прокачки астрального тела, прервали знакомые хлопки огромных кожистых крыльев не менее огромной и старой мантикоры. Только у мантикор при движении крыльями звучит тихий, на грани слуха, шелест. А то, что мантикора старая... Так на ближайший десяток лиг водится только одна мантикора. И она живёт только за счёт контракта с матушкой. «Интересно, что здесь забыл фамильяр матушки?» — с этой мыслью я обернулась... и увидела молодую мантикору. Точнее, мантикору меньшего размера, чем фамильяр матушки. Два с половиной мейла в холке. Чёрные словно ночь полотна кожистых крыльев. И гибкий плоский хвост из хитина, которым Мистический зверь лавирует получше многих птиц с их пернатыми задницами. Не успела я толком осознать, что эта мантикора незнакомая, как тело, на вбитых за годы «салок» рефлексах - так вот почему для осаливания использовался макет концентратора! - рукой выхватило палочку и начало шептать заклинание [Щит охотника], заставляющее исчезнуть с тела и одежды все запахи и негромкие звуки. Одно из первых выученных мной заклинаний Воздуха, для защиты от обнаружения фамильяром матушки, было безотказно и в этот раз. Мантикоры имеют прекрасные нюх и слух, но со зрением у них серьёзные проблемы. Они с детства парят в небесах, высматривая свою жертву на огромных расстояниях. Поэтому их глаза, следуя простейшей эволюции, утеряли «ненужную функцию» в угоду возможности высмотреть в песчаной буре отдельную песчинку на расстоянии в лигу. Собственно, мантикоры больше напоминают собой летучих лисиц, чем представителей кошачьего племени. Во всяком случае, маги воды, углубившиеся в стезю ветеринара, утверждают, что с летучими лисицами у мантикор намного больше общего, чем с кошками. Спрятавшись за выступом на теле Вернера, я стала ждать, пока залётная, в обоих смыслах, мантикора не потеряет интерес к возможной, в моём лице, добыче. Вот послышалось почти бесшумное приземление на кошачьи лапы опасного хищника. Раздались шаги, опознаваемые лишь по вибрации земли, замеченной благодаря магическому восприятию. Нет, реально, в воздушных потоках мантикора была совершенно невидима! «Бред». — заключила логичная часть меня, знающая, что Мистические звери к таким тонким магическим манипуляциям просто не способны. «Но бред слишком реальный». — ответила ей принимающая реальность, как данность и предпочитающая наблюдать и анализировать другая часть разума. Шаг. Шаг. Ещё один. Зверь стоит почти вплотную к трёмейловому окаменевшему телу Вернера. Холодная капелька пота стекает с виска по щеке, но перед своим падением с подбородка перехватывается. Заклинание скрывает лишь тело и плотно прилегающие к нему вещи. Я жду. Не знаю даже чего именно. Может того, что зверь, разочаровавшись, улетит. А может и того момента, когда у меня сдадут нервы, и я разрожусь заклинанием. И, скорее всего, оно будет последним в моей жизни. Не то, чтобы я боялась смерти... Самой смерти, как явления, я не боялась. С чего я должна бояться окончания своего бытия, как системы под именем Луиза Франсуаза? Моё существование, моё Я уже вписано в этот мир. Значит, моё существование будет жить, пока жив этот мир. Что по поводу моей личности... Когда ты мёртв, тебя «нет» и тебе уже всё равно. Меня страшит не страх самой смерти, а то, что из-за неё произойдёт: искренняя печаль любящих меня разумных; вполне возможная смерть Вернера от рук охотников за ингредиентами; потеря ресурсов рода на моё воспитание; переход наследия малышу Готье без подготовки... «Если так подумать, то я совершенно не ценю свою жизнь, воспринимая ту, как совокупность ценностей и страхов. Неужели наследие так сильно подточило моё Я?» От пришедшей в голову мысли стало почему-то весело. Это была немного истеричная, злая весёлось, от которой чешутся клыки и тянет в бой. Бой до смерти одного из против... Нет, врагов. Ведь противником тот, с кем ты сражаешься до смерти, быть не может. Мои нервы не выдержали первыми. «Прочь мысли. Заточить когти» — на конце палочки застывает кристаллизованное разрушение из Разрушениея, Разрушения и Земли. Просто сгусток преобразованной Силы, принявшей вид чернильно-чёрного кристалла с белоснежной окантовкой. — «И в бой!» Накрученная психика и, как я позже выяснила, взаимокатализ с Вернером заставили организм выйти за привычные ему пределы. После организм будет орать о множестве нанесённых самому себе микроповреждений, но сейчас все его вопли были заглушены коктейлем гормонов, которые гуляли в крови. Перекатиться по ровной части каменного склона, попутно посылая, разбившейся на сотню осколков и ставшую от этого ещё опасней, друзу разрушения. Выход из переката с отскоком. Оценка обстановки. Взгляд выхватывает землю, в которую будто крупной дробью из обреза десяток раз пальнули. Но отмечено это разумом было только для галочки. Основное внимание было уделено отпрыгнувшей на десяток метров мантикоре. Она была ошарашена больше отпугнувшем, чем причинившем вред, «выстрелом». Пока верхний слой сознания «фотографировал» и обдумывал кадры, два нижних, проклиная неудачные попытки заставить ауру «запоминать» заклинания, шептали [Полёт]: — [Гебо. Уруз. Тейваз. Кано. Ансуз. Райдо. Соулу. Кано. Ансуз. Райдо. Соулу.] Ноги отрываются от земли, а тело перестаёт ощущать сопротивление воздуха, давая мне немного больше уверенности в победе. Глубоко вдохнуть и выдохнуть, настраиваясь. «Теперь повоюем» — пришла мысль полная уверенности и неожиданно спокойной сосредоточенности. — [Дагаз. Дагаз. Вурд.] — одновремнно произносят три слоя сознания руны, смотря на землю перед мантикорой. Мои умозаключения были просты: «Хрен его знает, как огонь, которому придали силу разрушения, будет воздействовать на живых существ с развитым тонким телом. Землю он точно сожжёт». Вторя моим желаниям и мыслям, грунт перед кошатиной вспыхнул чёрным, с яркой белой окантовкой на язычках, пламенем. Стенка огня была невысокой и тонкой. Но она не несла в себе цель преградить путь ко мне. Как Мистический зверь, мантикора должна была ощутить суть разрушения, принявшего, в отличие от прошлого сгустка одной земли и двух разрушений, не только вид, но и свойства пламени. Вот только, вместо того, чтобы обратиться в «тактическое отступление» от слишком зубастой добычи, — Мистические звери поразумней некоторых людей будут — мантикора осталась на месте. Осталась и начала с интересом разглядывать пламя! Порассматривав его, зверь по-кошачьи фыркнул и... обернулся матушкой. Вот так просто. В одно мгновение передо мной, по-кошачьи присев, сидит и водит хвостом мантикора. А затем ррраз!.. Коричневый вихрь. И передо мной стоит матушка. Поправка. Довольная, будто та котофея, которая подъела все стратегические запасы сметаны и сливок. «Морок?» — Нет, Луиза. Не морок, — я непроизвольно отлеветировала на полшага назад, получив чуть снисходительный взгляд. — Ты это вслух сказала. — Ясно, — я всё ещё была в лёгком ступоре. А затем мне вспомнилась мантикора. «Если так подумать, та мантикора была без гривы. Значит, это была самка. Стоп. Нельзя называть матушку са... Даже в мыслях нельзя. Услышит». — Если всё так, и ты — не демон,⁴ принимающий чужие обличья, ответь мне на вопрос. Матушка точно знает ответ. — И какой же? — спросила «матушка» а может и действительно она, с интересом и отголоском «мурлыка» в голосе. — Какой фамильяр у сестрицы Чи? Этот вопрос был с серьёзной каверзой. Каттлея, до недавнего времени имеющая серьёзные проблемы со здоровьем, обучения в Академии не проходила. Ей лично занимались матушка и Элеонора. Поэтому она не проходила ритуала Призыва фамильяра. Однако у неё было множество «друзей», которых сестрица Чи приютила в своей золотой клетке. Они, привязанные к ней простеньким ритуалом для ускорения восстановления, получали поток Силы прямо из сосуда, немного разгружая её организм. Собственно, только поэтому ей и разрешили иметь у себя самый настоящий зверинец, каждый обитатель которого, чисто технически, был её фамильяром. Мне не важно, правилен ли будет полученный ответ, а то, как «матушка» ответит. Всё же связь обычного фамильяра и истинного со стороны почти неразличима. А уж разобрать что-то в том огромном переплетении связей, коим является сестрица, смог бы разве что только какой-то особо древний демон. — Каттлея не имеет фамильяра, — печально (и с чувством будто режут сердце в ментальном поле, читаемом через мои куцые ментальные возможности) ответила... — ...матушка. Разум, осознав, что опасности больше нет, будто переключил тумблер, и на меня навалилась просто чудовищная усталость. Усталость и боль в каждой клеточке тела. Боль была небольшой и вполне терпимой, но стоило мне только пошевелить хоть одним мускулом, как расцветал просто букет самых «наиприятнейших» ощущений. Особенно много «радости» доставляли сухожилия и лёгкие. Первые были, как после одной из самых первых занятий на растяжку, а вторые я готова была просто и без затей выблевать. От этих ощущений аж чувство ностальгии о первом спаренном (наказывающим) занятии прорезалось. И, как и тогда, матушка облегчила мне жизнь каскадом наложенных заклинаний. «Хорошо иметь тренером ещё и профессионального целителя... Или наоборот, плохо». Боль от заклинаний матушки не прошла, но зато стала намного меньше. Как она говорила, чтобы был прогресс от тренировок, многие исцеляющие заклинания использовать нельзя. Они просто откатывают мышцы и нервы в состояние, в котором они были до получения травмы. Впрочем, ускоряющие регенерацию хоть и истощают организм, но для облегчения их использовать можно и иногда даже полезно. Так организм учится быстрее восстанавливаться. Мы вместе дошли до беседки и, прогрев сидения, уселись. Но разговор как-то не начинался. У каждой были мысли, которые ей нужно было обдумать. Впрочем, меня разные мысли почти не беспокоили. Я просто отходила от всего: адреналинового отходняка, осознания, что чуть не убила матушку, использования магии на одних первичных рунах и воле. Наверное, не гуляй в моей крови остатки того коктейля гормонов, я бы уже отрубилась. — Что это было за заклинание? — разорвала тишину матушка. — Не заклинание. Сгусток стихии пустоты, подстихия разрушения. — Ясно. — И ты не удивляешься? Матушка насмешливо на меня посмотрела и ответила: — Я догадалась, что показанная мне магия взаимокатализа не относится к заклинаниям четырёх стихий, сразу же, как появились первые успехи в её освоении, — рука матушки поднялась и потрепала меня по голове. «Хммм... Матушка слишком нежная. Да и что-то кошачье в её повадках осталось. А это точно она? Хотя, если вспомнить, то эти повадки были и вчера». — Батюшка знает? — Недавно узнал и тоже перебирает предоставленные тобой методики, чтобы почувствовать связь с фамильяром и свои меридианы. — А Каттлея?.. — получив полный боли взгляд, я тяжко вздохнула. — Впрочем, глупый вопрос. У неё нет подходящего фамильяра. Да и ты бы никогда не позволила ей узнать о этом способе усиления. — я отстранённо вела — или думала, что вела — разговор, с горечью и стыдом вспоминая свой эмоциональный срыв на среднюю сестрицу. Когда копишь в себе слишком много... всего, это самое «всё» имеет тенденцию выплёскиваться в самый неожиданный момент. «Хорошо хоть я рассказала ей не всё и лишь в общих чертах». — Хорошо, что ты это понимаешь. — мою макушку снова потрепали. — Эта магия ещё осталась достоянием нашей семьи или уже полностью принадлежит роду? Спросила я не просто так. Если магия взаимокатализа даже и останется в роду, никто не даст роду ла Вальер быть монополистом в магии пустоты. Пусть у нас будут только эти крохи, — взаимокатализ я не переоцениваю, это действительно крохи по сравнению с Древней магией пустоты — никто не позволит роду монополизировать на эту магию. И Корона будет в этом списке первой на очереди. Всё же, только прямые потомки королевской крови владеют осколком магии пустоты, позволяющим им создавать совместные заклинания, делая две линии квадратом, а два треугольника — гексаграммой. К счастью, пока ни один из трёх родов не объединялся с другим на длительный срок. По летописи прошлой войны, единственное объединённое заклинание королевских семей Альбиона и Тристейна вызвало самый настоящий тайфун, стёрший с лица земли целый город с расквартированной в нём германской армией в пятнадцать тысяч человек. Это было единственное объединённое заклинание, созданное за последнее столетие. Вдвойне к счастью то, что ни один прямой потомок королевской крови не знает, как это у них выходит. Они это просто интуитивно умеют. В ином случае, власть Короны не имела бы обоснования занимать трон. — Не переживай. Твои родители ещё не утеряли разум. Мы пока даже Элеоноре не говорили, — «Хух! Если они не говорили об этом даже Наследнице рода, я могу быть спокойна. Пожалуй, стоит рассказать, что сестрица Эл знает немного больше». — Элеонора в курсе моего маленького секретика, — в напрягшемся взгляде матушки так и читалось: «ну давай, чего остановилась?» — Я ей раскрылась после посещения Ромалии. — Каттлея знает? — Да, — со стороны матушки раздался обречённый вздох. — Но только в общих чертах и про взаимокатализ с фамильяром я упоминала только то, что увеличиваю параметры Силы за счёт тонкого тела фамильяра! — начала я частить под укоряющим взглядом матушки. — Ни про какие упражнения я не рассказывала, а без них у неё ничего не получится. Да и не будет она пытаться. Сама понимает опасность для... — я поспешно оборвала себя. Болезнь Каттлеи и её причина была негласным табу в присутствии родителей. Слишком болезненно они её воспринимали. — Да, Каттлея — умная девушка. — было произнесено тоном, в котором так и читалось: «тема закрыта». Я решила ему внять и перевести тему. — Скажи, если это не секрет, как ты научилась... оборачиваться? — А я думала ты уже и не спросишь, — матушка говорила так, будто неприятного разговора никогда и не было. — Оказывается, печать фамильяра — это тоже магия пустоты, — накатывающую усталость, как рукой сняло. — И она имеет множество скрытых функций. Я ещё не разобралась в них до конца, но одно я знаю точно: этот шедевр не используется и на треть своих возможностей! — матушка явно перевозбудилась. «Неужели это так захватывает? Хотя, если вспомнить меня сразу после обнаружения возможности прикоснуться к легендарной магии... Я тратила ради этого драгоценные выходные денёчки. А ведь на меня, в отличии от магов с полностью халкегенийским менталитетом, пропаганда Церкви почти не распространялась». — обдумывая эту мысль, я внимательно слушала двумя верхними слоями сознания рассказывающую известные ей функции печати, которых было действительно много. Настолько много, что я просто шизела. Там даже механизм взаимокатализа был, позволяя достигать его мгновенно через стравливание опасных излишков напрямую из печати. — ...и я решила воспользоваться возможностью перенять Образ духа своего фамильяра. — наконец дошла до самого интересного матушка. — Как видишь, это дало мне возможность перевоплощаться по образу и подобию Сфинкса, — матушка с сожалением вздохнула. — В ношенной меньше недели, оборачиваться не получается. Теперь одежду приходиться долго носить и постоянно одёргивать себя при виде чего-то постоянно дёргающегося, — первая за тысячелетия маг-перевёртыш грустно улыбнулась. — Инстинкты мне тоже передались. От пережитых впечатлений я банально и недостойно вырубилась. Лишь проснувшись на следующее утро, я поняла, что мыслила в три слоя сознания без катализа с Вернером. А с катализом мной были использованы простейшие заклинания уровня треугольника с одновременной поддержкой четвёртым слоем заклинания «Полёта». Только это и помогло чуть приподнять настроение, находящееся на самом дне бездны. Устроенные выкрутасы обошлись моему организму слишком дорого, оставив после себя недельную похмель и месячную мигрень. 1 Период длящийся от года до двух лет после разрешения от родов. Характеризуется ослаблением энергонасыщенности сосуда из-за перенаправления Силы на поддержку ребёнка с повышенной чувствительностью к окружению и, в частности, состоянию новорожденного. 2 Для тех, кто не помнит: мейл = метр; киломейл = 1000 мейлов; Лига = 5 киломейлов; 3 П.А. Заранее извиняюсь перед луиза-филами и просто любителями кавайных няшек. Луиза из ранобэ — милая, добрая и упорная девушка-подросток с лёгкими садистскими наклонностями (последнее — влияние Элеоноры). Тем не менее, это не отменяет факта наличия у неё мозговых тараканов. Чего только стоит её навязчивое желание побыстрее умереть? Иначе её попытки при любом удобном случае использовать заклинание «Взрыв» из Дневника, которое, на секундочку, за каждое использование сокращает продолжительность жизни, я назвать не могу. Этот момент даже Дерфлингер, в своей непередаваемой манере, прокомментировал. А ведь она, после второго тома ранобэ, вполне себе может использовать заклинания четырёх стихий. А уж её суицидальные попытки «отправиться к Сайто» когда он типа умер... Выводы напрашиваются сами собой. И выводы неприятные. 4 Нечисть, обитающая на востоке, перед землями эльфов. В цивилизованных странах выведена почти под ноль.