Свадебные игры

Последний день свободы до самого вечера кажется неомраченным. Он наполнен надеждами, разговорами по душам, вкусной едой и рисунками Пита. И лишь вечером плановая ложка дегтя обволакивает светлый день и делает его одним из худших за всю неделю. В районе 8 часов президент Сноу возвращается на свою виллу и вызывает меня к себе. - Рад видеть вас, мисс Эвердин. Должен сказать, что вы неплохо справляетесь. - Спасибо, - сжав зубы, говорю я. – Надеюсь, вы сдержите свое обещание тоже. Он бросает на меня пронзительный взгляд, и я понимаю, что моя реплика прозвучала несколько дерзко. - Мои советники разделились во мнении. Одни предлагают сделать из вашего медового месяца реалити-шоу, здесь, в Капитолии. Им очень понравилось видео о вашем свидании. По-моему, блестящая идея. Меня душит ужас, и проклятья в адрес Эффи заполняют мысли. Сноу с удовольствием замечает, какой эффект производят на меня его слова и продолжает: - Однако, другие мои советники утверждают, что если вас будут снимать непрерывно, это создаст хроническую нервную патологию и вы невольно, рано или поздно сорветесь и можете наломать дров. Так что я решил использовать данную идею только в крайнем случае. Я замираю на месте, надеясь, что президент не заметит, как я с облегчением выдохнула. Вот значит как, пытался таким образом припугнуть меня посильнее. - Я решил, что после свадьбы вы с мужем поедете домой. Чувствую подвох, ловушку, но лицом пытаюсь не выдать своей тревоги. - Надеюсь, не стоит и говорить вам, что на свадьбе и после нее все должно быть очень натурально. - Мы с Питом будем убедительны как никогда, - дрожащим голосом говорю я, понимая, куда он на самом деле клонит. - Это должно быть не убедительно, а по-настоящему, - он пристально смотрит мне в глаза. В его голосе появляются стальные нотки. – Вы одурачили распорядителей, но себя оставлять в дураках я не позволю. Вы не уедете из Капитолия, пока ваш брак, так сказать, не будет консумирован. Я закрываю глаза от подступающей дурноты, хватаюсь за спинку стула и делаю вид, что просто перешагиваю с ноги на ногу. Президент довольно улыбается. - Если вам так неприятен Пит, могу предложить на замену одного из своих миротворцев, - издевательски добавляет он, смакуя мое состояние. - Зачем вам это? Неужели это личная вендетта? - Ни в коем случае, дорогая. – Его глаза прищуриваются, а губы сжимаются в еще более подлую усмешку. Он медленно произносит. – Просто вы до сих пор плохо понимаете, где ваше место. И должны уяснить себе, что ваше поведение даже сейчас слишком дерзкое и вызывающее. Надеюсь, ночь с Питом научит вас смирению и послушанию. А самое главное – ответственности за свои поступки. Мне не хватает воздуха, ярость не находит выхода и душит меня изнутри. Я снова явственно ощущаю прутья своей клетки. - Даю вам максимум неделю, если вы будете противиться, то найдете в своей кровати кого-нибудь вместо Пита. Это ясно? - Ясно, - едва держась на ногах, быстро выпаливаю я. Сноу улыбается и как бы невзначай добавляет: - Ах да, ваша свадьба вовсю готовится у меня во дворце. Раз уж это мой дом, я решил что буду вашим посаженным отцом. Нет! Только не это! Им должен был стать Хеймитч. И даже это у меня отняли. Разум кричит и сопротивляется, но я выдавливаю лишь: - Спасибо. Это большая честь. Разговор окончен, и меня под конвоем ведут к Питу в комнату. По моему расстроенному виду он сразу понимает, что произошло. - Какие он поставил условия, - серьезным тоном спрашивает Пит. - Мы не вернемся домой, пока не сделаем... этого. Я слегка морщу лицо и опускаю глаза. - Ясно, - шепчет Пит. Он знает, что меньше всего сейчас способен мне помочь, поэтому молча уходит в сад. Спасибо, Пит. Мне надо побыть одной. Поздно вечером группа подготовки вместе с Хеймитчем заглядывает к нам. Эффи привозит наши свадебные наряды. Манекены ставят напротив кровати, как будто стараясь еще больше напомнить мне о моем положении. - Где Пит? – с подозрением спрашивает Хеймитч. - В саду, - жестко отвечаю я. - Не приводи его сюда. Хеймитч уходит, зато Эффи делает мне замечание за грубость. - Отстань! – кричу я. – Оставь меня в покое! Все оставьте! Вся команда уходит, бросив на меня напоследок сочувственно-обиженный взгляд. Я падаю на кровать, равнодушно наблюдая, как из моих глаз медленно льются слезы, застилая от меня два манекена, стоящих прямо перед кроватью. Ночью мне снятся кошмары, в которых меня ловят, пытаются изнасиловать, надевают вместе со свадебным платьем белые кандалы с бантиками. Я кричу, просыпаюсь, но никто не подходит, чтобы меня утешить и успокоить. Пит свернулся на кресле, и я знаю, что он не спит. Но сегодня он не поможет мне. Есть пути, которые нужно пройти в одиночку. И это мой путь преодоления страха и укрощения ярости. Утром мне лучше. Эффи, слегка обиженная, но все также пышущая оптимизмом, поднимает меня с постели. Вокруг суета, стилисты заканчивают одевать Пита. И как я могла продолжать спать при таком шуме. - Пит попросил тебя не будить, пока сам не оденется, - говорит Хеймитч. - Вы с ним вчера допоздна в саду сидели. - Надо было обсудить много всяких деталей предстоящего действа, - уклончиво говорит он. - Он тебе рассказал условие? Многозначительно смотрю на ментора, не хочу произносить вслух. - Да, - Хеймитч недовольно морщится. – Ты знаешь, что я тебе отвечу. - Знаю. Это еще не худший вариант. Он берет меня за плечи, поднимает, смотрит в глаза и тихо говорит: - Он тебя не обидит, но и ты не веди себя как жертва. Вы в одинаковом положении. - Постараюсь, - неуверенно лепечу я. Пит косится на нас, поправляет воротник и зовет Хеймитча к себе. Минут через десять эти двое и команда стилистов Пита уезжают во дворец, а мне предстоит еще долго готовиться. - Мы спровадили Пита пораньше, потому что должны серьезно заняться твоим телом, - шепчет мне на ухо Октавия. – У тебя впереди брачная ночь. Мы должны привести тебя в порядок во все местах. Она внимательно смотрит на меня как бы спрашивая: «Понимаешь, о чем я?» Я лишь вздыхаю и тускло произношу: - Делайте со мной, что хотите. Кажется, мой ответ – это именно то, чего она ждала. Октавия убегает готовить аппаратуру, меня раздевают, подвергают всевозможным чисткам, полировкам, натиркам. Я лежу как безвольная кукла в их руках и думаю только о доме. Моя цель – вернуться домой. Время настоящего финала моих личных Голодных Игр. Последняя битва. Последнее сражение с переродком. Прости меня за эти мысли, Пит. Победило самое пышное платье. Когда я стою в нем, вокруг меня образуется купол в полтора метра диаметром. Как Пит будет меня целовать в этом платье? О чем я думаю. Его проблемы. Радуюсь, что мои руки покрыты перчатками. Значит, Сноу ко мне не прикоснется. Сам обряд бракосочетания пройдет в церемониальном зале дворца, а празднества – в главном зале. Меня везут в очень просторной машине в одиночку, потому что из-за моего платья рядом никто не влезет. Во дворе уже толпятся гости, поет какая-то известная капитолийская певица. Мне казалось, пышнее бала в честь победителей быть уже ничего не может. Но наша свадьба – это что-то масштабное и невероятное. С грустью думаю, как все деньги, вбуханные в это фальшивое мероприятие, могли бы изменить жизнь моего родного дистрикта, сколько семейных драм они могли предотвратить. От таких мыслей становится совсем скверно, и я решаю просто отстраненно понаблюдать за происходящим, пока меня ведут в церемониальный зал. Гости то и дело выдают восторженные междометия, когда я прохожу мимо них. Если бы Эффи не прокладывала мне путь, я так и осталась бы в этой пестрой толпе. Означенный зал метров 40 в длину. По бокам сидят и стоят гости. Я жду президента. Где-то вдалеке на другой стороне вижу фигурку Пита. Он тоже смотрит на меня. Наконец, Сноу берет мою руку, отчего я невольно вздрагиваю, и мы начинаем чинно шествовать перед камерой через весь зал под какую-то светскую музыку. Я благодарна сейчас огромному платью, из-за которого президент держится от меня почти на расстоянии вытянутой руки. Стараюсь сосредоточиться на своих шагах, чтобы не наступить на ткань и не упасть. Хоть свадьба и липовая, но с каждым шагом, приближающим меня к Питу и алтарю, во мне нарастает волнение. Замечаю в первых рядах Хеймитча, его взгляд придает мне сил. Пока мы идем, я, насколько позволяет обзор, разглядываю толпу гостей. Среди приглашенных много победителей прошлых Голодных Игр, звезды шоу-бизнеса, репортеры, видные деятели Капитолия. Мне становится смешно, оттого что Сноу пришлось устраивать такой дорогой спектакль ради двух невзрачных подростков из дистрикта-аутсайдера. Наверно, сейчас я впервые по-настоящему чувствую, как он боится нас, и эта мысль приятно щекочет нервы. Вот и Пит. Весь в белом. Стильный, элегантный. Даже красивый. Когда я становлюсь рядом с ним на помост, то с удивлением замечаю, как он робеет, глядя на меня, как волнуется, суетливо доставая из кармана коробочку с кольцами. Церемонию проводит какой-то местный чиновник по гражданским делам. В Капитолии в отличие от дистриктов нет никакого символического обряда вроде совместного поджаривания хлебца в 12-м. Нет и клятвы, которую произносит каждый из супругов. Мы по очереди с Питом просто отвечаем «да» на вопрос чиновника, потом обмениваемся кольцами. Причем я умудряюсь надеть его сначала не на тот палец, а Пит и вовсе из-за дрожи в руках чуть ли не роняет свое кольцо. Дальше мы подписывает документы, один из которых – специальное постановление президента о разрешении на наш брак в качестве прецедента, а другой – стандартное свидетельство, которое официально узаконивает наш союз. И наконец, поцелуй, встреченный бурными овациями и музыкальными пассажами. Официальная часть закончена. Президент уходит к себе, и я, наконец, могу слегка расслабиться. Пит какой-то странный, рассеянный, бросает на меня краткие взгляды, а то и вовсе опускает глаза. Я слегка сжимаю его руку. - Пит, сосредоточься. Еще ничего не кончено. - Да, прости, - голос у него бесцветный. К нам подходят Эффи, Хеймитч, а потом и команда подготовки. Все поздравляют нас и с трудом пытаются меня обнять из-за платья. По периметру главного зала накрыто 7 длинных столов с разнообразными угощениями. Я пытаюсь достучаться до Пита, зову его к столам, но ему явно не лезет кусок в горло. Напоминаю об улыбке, о которой он все время забывает. Я больше не чувствую его поддержки, и мне становится тяжело выносить происходящее. Начинаются танцы, мы с Питом первыми выходим в центр зала. - Ты как? – спрашиваю я, с трудом кружась в своем платье. - Мне что-то нехорошо. - Ты сегодня почти не спал. Он опускает глаза. - Ты кричала во сне. Я… я не решился успокоить тебя. - Ничего. Я сама не позвала. Он вздыхает. - Прости за вчерашнее, - тихо говорю я. - Ничего. Я понимаю, - после небольшой паузы он добавляет. - Я не думал, что мне будет так трудно вынести этот день. Сегодня я хочу умереть. У Пита тоскливый вид, в уголках глаз блестят слезы, а на губах едва держится натянутая для нацеленных на нас камер улыбка. Я обнимаю его покрепче, не заботясь о том, как перекосится набок мое платье. Шепчу в самое ухо: - Без тебя я не справлюсь. Будь сильным, пожалуйста. - Они сломали меня, отняли мои самые сокровенные мечты и бросили их в грязь. - Пит, держись. Не оставляй меня. - Я хочу умереть. - Помоги мне. - Я больше не могу. - Помоги мне, Пит. Прошу тебя. Не оставляй меня здесь одну. Я прижимаюсь лицом к его щеке и глажу по волосам. Мы кружимся среди десятка пар, которые бросают на нас умилительные взгляды, даже не представляя, что с нами творится на самом деле. Пит неожиданно шепчет мне: - Китнисс, поцелуй меня как тогда на крыше. Я с удивлением поднимаю на парня глаза. - Один раз, как будто я тебе правда нравлюсь, - шепчет он, отчаянно глядя в мои глаза. Я целую его как раз под финальные аккорды композиции, и все начинают аплодировать, как будто мы так и задумывали. Но я забываю на время о толпе и настойчиво, страстно целую Пита. Он отвечает так отчаянно, будто это последний поцелуй в его жизни. Может, он прав. После брачной ночи все изменится навсегда. Он пытается ухватить последнюю возможность побыть со мной как с любимой девушкой, которой он еще не причинил непоправимого вреда. К поцелую примешивается чувство вины, которое я остро ощущаю по отношению к Питу. Ну зачем я прогнала его вчера? Зачем снова оттолкнула? Вокруг слышится шушуканье и присвист, проскальзывают двусмысленные фразы и вздохи умиления. Пит отпускает меня, касается своим лбом моего, мы замираем на время посреди танцпола. - Я очень люблю тебя, - тихо, но твердо говорит Пит. - И заранее хочу попросить прощения, за все, что может произойти сегодня ночью. Он смотрит мне в глаза. Я с теплотой и состраданием киваю в ответ. Пит, поцеловав в лоб, уводит меня к столам. В череде подходящих познакомиться гостей, все острее мое чувство вины. Особенно после этого «я очень люблю тебя». Примешивается и горечь от размышлений о предстоящей брачной ночи. Пытаясь приглушить ее, будто головную боль, пью бокал за бокалом, пока Пит с суровым видом не останавливает меня. Он взял себя в руки, но теперь расклеилась я. - Веди себя разумно. Пожалуйста, Китнисс. Ради своей семьи. От этого становится еще сквернее. Что, если сейчас на меня смотрит мама или Прим? А еще хуже Гейл. От этой мысли к горлу подступает комок, и я прошу Порцию проводить меня до туалета. Через 15 минут, которые я провожу на пуфике в уборной, закрыв лицо руками, девушка начинает меня поторапливать. - Тебе нельзя надолго покидать гостей. Это сразу заметят. Сначала я игнорирую ее, но потом она добавляет: - Питу одному тяжело там находиться, не бросай его. Эта фраза действует намного эффективнее любых других уговоров. Натягиваю перед зеркалом самую милую свою улыбку и следую за Порцией. По дороге меня отвлекает какой-то гость, но Пит видит, что я снова в зале, и беспокойство исчезает с его лица. Когда я беру его за руку, он с облегчением говорит: - Ты вернулась ко мне. - Конечно, - отвечаю я с улыбкой. Чем пьянее становятся гости, тем развязнее себя ведут. Пару раз замечаю брошенные на меня похотливые мужские взгляды, стайка хохочущих разодетых женщин бесцеремонно щупает мое платье, все хвалят Цинну, а одна из зависти наступает на подол. Я стараюсь не отходить от Пита ни на шаг, но когда случайно теряю его, чувствую на плече чужое прикосновение. Краснолицый мужчина лет пятидесяти со следами ни одной пластической операции на лице нагло проводит ладонью по моей шее, спускаясь к плечу. Будто оценивая свою собственность. Я вздрагиваю, а потом с презрением оглядываю гостя. - Как ты хороша, Огненная Китнисс, - говорит он, отпивая шампанское из своего бокала. - Такая юная и горячая. Хочу плеснуть ему в лицо из своего бокала, но сдерживаюсь и спешу скорее скрыться в толпе и найти Пита. Мужчина хватает меня за руку, притягивает к себе и шепчет: - Зачем тебе этот белобрысый юнец, он же ничего не умеет. Вот я бы тебе понравился в постели.Хочешь получить удовольствие? А еще и подзаработать? Пытаюсь выдернуть руку, но он с усмешкой сжимает ее все крепче. Замахиваюсь второй рукой с бокалом, когда Пит наконец-то меня настигает и останавливает мое движение. Я лишь проливаю часть на пол и немного на платье. Краснолицый сразу отпускает меня и удаляется. Я захлебываюсь от страха и отвращения. Крепко сжимаю руку Пита и умоляю его больше не отпускать меня от себя ни на шаг. - Успокойся, - говорит Пит. - Эффи собирается нас увезти через 10 минут. Мне самому здесь не по себе, будто попал в один из своих кошмаров. Я не отпускаю руку Пита до самых дверей машины. Оставшись наедине с собой, пытаюсь прийти в себя от пережитого и думать только о своей цели. Вернуться домой.