В погожий денёк, когда природа, казалось, уже предвкушала скорое наступление лета, Ар-Сино вынужден был оторваться от возни с головастиками: на полоску
песчаного-дна-без-воды, что человеки называют странным словом
пи-ляж, прибыла очередная компания. Водный дух не любил визиты человеков к его озеру, уж слишком они были шумными и бестолковыми, пугали его подопечных, баламутили воду и вообще вели себя крайне раздражающе. Вот и сейчас один из них, у глаз которого красовались две льдинки, разводил огонь, чтобы
полусжечь принесённую с собой добычу, — почему-то человеки не могли есть её просто так, хотя если черепахам нужна вода, чтобы проглотить еду, то почему бы человекам не нуждаться в огне для той же цели? — а другой, выглядящий так, будто не определился, нужны ему волосы или нет, решил искупаться. С ним к воде направились и другие сородичи — женщины этих двоих, похожие на неугомонных
рыбёшек-в-воздухе, что водятся в
стоячих-водорослях и оглушительно поют по утрам и вечерам, и ещё один человек, растягивающий губы в улыбке так, что его можно было бы принять за лягушонка, не будь он так похож на длинную камышину.
Ар-Сино поспешил отозвать с облюбованной ими местности всякую живность, чтоб не пострадала. У огня остался лишь
человек-со-льдинками (и почему они не тают? Совсем ведь близко к источнику тепла!) и ещё двое — один тощий, будто скелет, но с повадками хищника, предпочитающего охотиться из засады, а вторая, — видимо, его партнёрша, — негромкая женщина с круглым личиком, отдалённо похожая на водницу, её даже звали на водный манер — Ляй-Сан.
У противоположной части озера послышались звуки другой стаи человеков, и водному духу пришлось ненадолго отвлечься, чтобы проследить за срочным отплывом питомцев в свободную от вторженцев середину водоёма. Вернувшись, он с негодованием обнаружил, что наглые человеки ужасно взбаламутили песок, сделав воду отвратительно непрозрачной, и даже во время своих игрищ и плесканий никак не умолкнут. Брачный сезон у них, что ли? А та пара на берегу почему тогда сидит? Мало того, странноволосый Си-Рожа ещё и умудрился поймать черепаху Та́пи-Ла, любимицу водного духа и старейшую обитательницу озера, и предлагает пустить её на суп! Что такое суп, Ар-Сино не знал, но по жесту в сторону огня с ужасом понял всю мерзость ситуации.
Впрочем, до супа дело не дошло: Ляй-Сан, как настоящая водница, возмутилась этой идее, а лягушонок-камышонок решительно отобрал у сородича черепаху, подняв её высоко над головой, отошёл на глубину, куда тот в силу мелкого роста не осмелился за ним последовать, и аккуратно отпустил питомицу водника.
Пользуясь своей невидимостью для человеков, Ар-Сино метнулся к удирающей Тапи и аккуратно погладил её созданным течением, одновременно помогая ей скорее выйти из человекосодержащей зоны. Проделав это, он вновь вернулся к облюбованному человеками месту, намереваясь неотрывно следить за ними, чтобы никто из обитателей озера не попался этим баламутам — не всем ведь повезёт, как Тапи… Накупавшись, человеки съели
полусожжённую добычу, заедая пищей растительного происхождения, которую почему-то в огонь совать не торопились, запили всякими подозрительными жидкостями и вновь принялись резвиться, шумно и мельтешаще, но, к счастью, уже хотя бы не в воде. Ар-Сино не мог дождаться заката — как он давно выяснил, человеки были преимущественно дневными созданиями, так что к заходу солнца предпочитали удалиться в привычные места обитания.
Когда до заката оставалось всего ничего, спаситель его любимицы Тапи, Ан-Тон, решил «ещё разок окунуться перед отъездом». В этот раз воду он почти не замутил, отказавшись от плескания на мелководье в пользу заплыва на глубину. В воде он наткнулся на область холодного ключа, и вскоре одна из его длинных конечностей как-то неестественно извернулась, мышцы на ней напряглись, а сам он от неожиданности и боли испугался, попытался что-то крикнуть, но случайно глотнул воды, поперхнулся и вовсе запаниковал.
Бестолковые создания человеки, из-за ерунды паниковать начинают. Зачем лезть в воду, если боишься? И зачем бояться, если ты уже в воде? Губит не боль в неподвижно скрюченной конечности, и не невозможность загребать ею воду, губит паника. Вот черепахи точно как и человеки имеют только
жабры-для-надводья, но они не паникуют, и в итоге не тонут. А человеки… Бестолковые создания.
Ар-Сино совсем недавно видел подобное — несколько вёсен назад человек, напившись зловонной
не-воды, попал в аналогичную ситуацию, и в тот раз водный дух посчитал, что его тело в качестве корма для его любимцев (рыбёшек, черепашек и прочей водной живности) послужит достаточной компенсацией за неудобства, которые доставила ему и его пруду компания приезжих баламутов. Череп бедолаги до сих пор покоится где-то на дне, полускрытый илом, через глазницу проросли водоросли, и теперь он мало чем отличается от камня, коих на дне множество.
Но этот человек был не такой. Он не отравлял воду на сотню всплесков вокруг зловонной
не-водой, и к воде в прошлый раз, когда солнце было ещё высоко, подходил плавно, не желая беспокоить пригревшихся на солнце лягушек, и плавал он правильно, не поднимая фонтаны брызг и почти не баламутя воду, да и Тапи вон спас от неразумного сородича… Смерть того, чьи кости сейчас устилают дно, ничему не научила бестолковых человеков — они так и продолжили в тёплую погоду приезжать к озеру и баламутить воду, ну, а смерть этого, гораздо менее раздражающего человека, тем более ничему их не научит, и даже хуже — если его не станет, этого полуволосатого Си-Рожу некому будет остановить.
Рассудив так, Ар-Сино создал руки из тёплой воды — обычно он предпочитал бестелесную форму, поскольку она была достаточно удобной для его дел и к тому же незаметной для человеков — и подтолкнул задыхающегося человека наверх, к воздуху, который человеки так любят
пить. Стоило камышонку-лягушонку сделать пару глотков воздуха, — и что они в нём находят, там же почти нет воды, — как он слегка успокоился, и на этом месте Ар-Сино мог бы уже закончить помощь, но на всякий случай он нащупал тёплое течение и на время развернул его к краю воды, помогая человеку плыть, ведь тот уже не мог столь хорошо загребать воду длинными, будто весло, конечностями.
Добравшись до мелководья, человек продолжил путь на четвереньках, как местная живность, а не как обычно передвигались особи его вида.
Тот-что-со-льдинками — водный дух уже разглядел, что они держались перед его лицом благодаря каким-то тонким камышинам, но всё равно не мог взять в толк, зачем ему эта странная конструкция на лице — произнёс: «Тох, ты чего?» Ар-Сино не понял, почему к человеку по имени Ан-Тон обратились словом «тох», но подумал, что возможно, это какая-то неведомая ему форма человеческого обращения? Водные духи хоть и довольно редко контактируют между собой, но у них ведь есть свои обращения, — озёрников называют поо, ручейников тии, речных духов — шаа, морских — куу, — так почему бы и человекам не иметь своих странных обращений?
— Су… су… судорога, сссука! — выплюнул тот в ответ, и
который-с-льдинками быстро приблизился к нему и подхватил за плечи, помогая сородичу встать. Ар-Сино уже видел подобное в исполнении
напившихся-не-воды, когда они не могли передвигаться как нормальные человеки и вели себя так, будто
дно-без-воды (кажется, его ещё называют
Су-Ша?) шатается под ними как отколовшаяся льдина по весне. Раньше всё это вызывало в нём омерзение человеческой породой, но теперь этого чувства не было: человек просто помогал своему едва ли не рычащему от боли сородичу переместиться к месту временного обитания их стаи. Вполне разумное дело; пожалуй, некоторые человеки почти не хуже животных.
Человеки больше не собирались терзать его озеро, так что Ар-Сино мог бы уже уплыть заниматься своими делами, но что-то останавливало его. Возможно, любопытство — когда ещё ему доведётся понаблюдать за столь
неразрушающими его озеро человеками? Тем временем они столпились вокруг пострадавшего сородича, и каждый пытался ему как-то помочь:
не-определившийся-с-волосами энергично растирал ему ногу (Ар-Сино не совсем понимал, зачем это нужно, но кто ж знает, как устроены эти странные человеки, может оно и вправду необходимо), женщины обтирали с него капли (вот чего-чего, а привычку человеков удалять с кожи всю оставшуюся после погружения в воду влагу он никак не мог понять), а костлявый хищник принёс пострадавшему сосуд с
не-водой, «для сугреву». Хм, быть может, эти нелепые создания просто нуждаются в большем количестве тепла, чем обычно может дать солнце? И пытаясь восполнить недостаток тепла, пьют эту вонючую
не-воду? У человеков вообще более тёплая кожа, чем у любого из водных и надводных жителей, так может, им сложно поддерживать это тепло без вспомогательной подпитки?
Когда пострадавший более-менее пришёл в норму, человеки заговорили о том, что теперь им придётся изменить планы. Насколько Ар-Сино понял, они прибыли к его озеру на двух
рычащих-лодках-для-Су-Ша, а из-за происшествия с одним из них получилось так, что управлять их средством передвижения тох Ан-Тон почему-то не сможет, во всей стае на это осталась способна только Ляй-Сан, потому что она ожидает будущее потомство (дух не понимал, как это всё связано. Что поделаешь, человеки крайне странные создания), но Ляй-Сан одна, а
почти-лодок две.
Человеки заночевали у края озера в своих
почти-лодках и наутро отбыли прочь. Ар-Сино обычно был раздражён тем, как этот вид разбрасывает вокруг себя ненужные вещи, засоряющие воду и
дно-без-воды, но в этот раз подобного не случилось — тох Ан-Тон и Ляй-Сан, а за ними и остальные человеки, начали собирать раскиданные ненужности, прибирая не только за собой, но и за теми, кто бывал на этом месте до них.
Вскоре после отбытия человеков погода «испортилась», как сказали бы они, но по мнению Ар-Сино она наоборот улучшилась: блаженная прохлада в воздухе и падающая с неба вода — что может быть лучше?
***
Его любимая погода продолжалась почти полторы луны, и всё это время Ар-Сино наслаждался прохладой, водой и
бесчеловечьем. Разумеется, он не бездельничал, это вообще было не в его натуре. Он помогал лотосам, кувшинкам и прочим водным растениям расцвести, управлял потоками и волнами, выталкивая на
дно-без-воды всё, чему не место в его озере, приманивал разноцветных стрекоз, приглядывал за молодняком черепах, тритонов и лягушек… В этот раз в кладке Тапи оказалось довольно много яиц, и одну, самую милую свежевылупившуюся черепашку, которая первой из всей кладки добралась до воды, он назвал Ан-Тони в честь спасителя её матери, человека, которого звали тох Ан-Тон. Странно, что человеческое имя задержалось в его памяти так надолго, обычно Ар-Сино не было дела до болтовни этих созданий.
Наверное, правду говорят о связи имён с их носителями. Ар-Сино как раз снимал с рыбацкого крючка червяка, чтобы порадовать лакомку Ан-Тони, когда, уловив специфическое колыхание воды, понял, что человеки почувствовали потепление и снова принялись бултыхаться в воде. Оседлав попутное течение, он быстро оказался на месте и с удивлением узнал столь запомнившихся в прошлый раз человеков.
Они ничуть не изменились: Си-Рожа всё ещё был на грани между любовью к волосам и ненавистью, другой человек всё так же носил на лице льдинки, женщины по-прежнему щебетали, ни на секунду не закрывая ртов. Разве что живот Ляй-Сан стал заметно больше — то ли недавно её хищный партнёр притащил человечке крупную добычу, то ли женщины этого вида носили икру в себе, подобно бобрам и выдрам.
Дух поймал себя на ощущении досады из-за того, что тоха Ан-Тона не было видно поблизости, и рассердился на себя. Какое ему дело до ненужных человеков? Мимо проплыла одна из внучек или правнучек Тапи, и он усовестился — всё-таки не следовало так думать о спасителе любимицы, уж кто-кто, а он оказался очень важен и нужен. Для успокоения совести он решил, что искупит свою вину за несправедливую мысль, когда тох Ан-Тон пойдёт купаться — нужно будет направить на него тёплое течение; раз уж человеки так любят тепло, это наверняка будет ему приятно.
Он ждал, когда спаситель черепахи окажется ближе к воде, но пока что его не было видно. Спрятался он, что ли, за этими
водорослями-на-Су-Ша, отломанные стебли которых тверды, как камень, но легко держатся на воде? От нечего делать он оставил дрейф и устроился в зарослях камыша, наблюдая за другими человеками.
Одна из человечек приложила к уху какой-то странный предмет и начала говорить сама с собой — но так, будто обращается к кому-то ещё. Ар-Сино навострил уши; он всегда любил сложные задачки и загадки, а попытки понять человечку были самой интересной задачкой за последние несколько дней. Впрочем, он не особо-то хорошо справился — понял только «на берегу», вспомнив, что именно этим словом человеки называют область
дна-без-воды, граничащую с водоёмом. Берег, берегу… Интересно, это слово связано как-то с «беречь»? И если да, то что подразумевается — кто что и от чего бережёт? Берег бережёт человеков от воды? Или они берегут берег от чего-нибудь?
Спустя какое-то время вся мужская часть человеческой стаи активно бултыхалась в воде, не заплывая, впрочем, в камыши, но тоха Ан-Тона среди них не было — он сидел на берегу, грустно щурясь на воду, и купаться явно не собирался, поскольку тело его было закрыто
дополнительной кожей, которую человеки носят, когда не имеют планов окунуться в воду. Оно и неудивительно — как-то лодка с рыбаком перевернулась, и Ар-Сино имел возможность ознакомиться с тем, как дополнительная кожа из подспорья человеку становится врагом, тяжестью, сковывающей движения и тянущей на дно. Тот рыбак использовал не шумную тарахтелку, а тихо плещущиеся вёсла, к тому же он отпускал случайно пойманных мальков, и в благодарность за это дух помог ему, «случайной» волной перевернув лодку в правильное положение, прибив потерянное весло к её борту и подтолкнув человека к его плавательному средству. Никакой симпатии, просто баш на баш: тот, кто уважает водоём, получает в ответ уважение.
Ан-Тон же был ему симпатичен. По сути, Си-Рожа честно поймал зазевавшуюся черепаху, у него были все права на добычу, но тох Ан-Тон всё же почему-то вмешался и спас Тапи. У тонкого человека не было рациональных причин так поступать, но он именно это и сделал.
На закате озёрные лягушки обычно давали концерт в зарослях камыша. Водный дух очень любил их слушать, а самые крупные заросли были как раз около той части берега, где остановилась знакомая ему стая человеков. Словом, неудивительно, что он оказался так близко именно в тот момент, когда тох Ан-Тон наконец-то направился к воде. Всё ещё в этой своей
второй коже, столь любимой человеками.
Ар-Сино притаился — скорее по привычке, ведь в бестелесной форме он был видим разве что для озёрной живности — и принялся наблюдать за человеком в попытке разгадать его задумку. Обычно человеки не приближались к воде просто так: либо они были почти обнажены, что означало намерение окунуться, либо они приходили с каким-то предметом — рыбацкими снастями, если планировалась рыбная ловля, или сосудом, если им зачем-то нужно было унести часть воды дальше на
Су-Ша. Но руки человека были пусты, а снимать с себя
вторую кожу он явно не собирался.
Тем временем человек опустился к воде, согнув длинные конечности на лягушачий манер. Будь на его месте Си-Рожа, водник решил бы, что тот собрался поохотиться, — Тапи он ведь поймал голыми руками, — но здесь был не он, а Ан-Тон, да и всю живность Ар-Сино предусмотрительно отогнал от берега.
Человек осторожно окунул ладонь в воду и задумался. Ар-Сино было скучно наблюдать за столь неподвижным и молчаливым объектом, и он шевельнул ближайшим течением длинные полувысохшие камышины, отчего раздался мелодичный перестук полых стеблей и уютный шорох листьев. Ан-Тон встрепенулся было, но, не узрев никакой опасности, постепенно успокоился.
— Спокойно, Тоха, не паникуй, это просто ветер. Или ужик какой-то среди камыша проплыл. Всё в порядке, — проговорил он, явно пытаясь привести себя в равновесие. — Подумаешь, ты чуть не утонул в этом озере, ну так ведь не утонул же? Ну и чего тут бояться?
Про страх Ар-Сино слышал не впервые. Сам он в страхе ничего постыдного не видел — всё живое хочет оставаться живым и здоровым, так что страх как стремление выжить ему был вполне понятен. Но он совершенно не понимал абсурдные страхи человеков. Например, некоторые из них боялись червяков, которых рыбаки обычно использовали для приманивания добычи. Чего такого страшного в червяке, если он маленький и беззубый, а ты здоровенный человек с зубами, когтями и всякими приспособлениями для неведомо чего? Или вот страх воды. Как-то с мостков на другой стороне озера стая человеков пыталась сбросить одну соплеменницу, а та в страхе вырывалась и истошно верещала — будь он в телесной форме, наверняка оглох бы. Чего бояться, спрашивается? Ар-Сино множество раз видел, как человеков сбрасывают в воду, и давно понял, что человеки делают это, когда их раздражает проявившийся у сородича страх воды. Да как вообще можно бояться воды, если ты точно так же сделан из крови и плоти, как и прекрасно плавающая лягушка?
Впервые водному духу захотелось подбодрить человека, и он, не зная, как сделать это, нашёл поблизости красивый жёлтый цветок, сорвал его и отдал течению, чтобы оно принесло подарок аккурат к снова задумавшемуся Ан-Тону. Вроде бы человеки, как и водники, способны любоваться красотой, так ведь?
— О, кубышка. Наверное, кто-то из отдыхающих сорвал, — произнёс человек и достал цветок из воды. — Жалко, красивая всё-таки.
Тох Ан-Тон обтёр стебель цветка от воды, заложил его себе за ухо и улыбнулся. Невидимый Ар-Сино улыбнулся в ответ: всё-таки ему удалось поднять настроение этому странному человеку!
…
Видимо, в прошлый раз человекам понравилось ночевать у озера, так что они остались спать на берегу и в этот раз. А наутро, когда вода была особенно чиста и свежа, тох Ан-Тон всё же сумел преодолеть страх и искупаться, и уже перед самым отбытием бросил в воду маленький металлический кругляш, похожий на чешуйку, пробормотав едва слышно: «Чтобы вернуться на озеро и всегда возвращаться из озера».
Человек развернулся и направился в
почти-лодку, а дух тем временем скользнул к тому месту дна, куда попал сей круглый кусочек металла. Ему уже много веков ничего не дарили, и получить пусть непонятный, но всё же подарок, было до странного приятно. Правда, он не совсем понимал, зачем ему эта штука, но в конце концов дорог ведь не подарок, а внимание? Когда-то давно человеки дарили ему своих сородичей — он не понимал, зачем, но принимал, негоже ведь расстраивать отказом. Подаренные человеки, как правило, тонули, и он за неимением лучшего применения скармливал их тела питомцам. Поначалу он голову ломал, пытаясь понять, зачем им дарить собственных сородичей, обрекая их на смерть, а потом его осенило — наверное, «подарки» были больны и тем опасны для соплеменников, а убить их обычными методами было чревато, ведь по воздуху запах крови разносится почти столь же хорошо, как по воде, а на
дне-без-воды водилось немало крупных хищников. А так и человеки от угрозы для стаи избавлялись, и обитатели озера получали корм.
Вынырнув из воспоминаний, Ар-Сино создал себе водное тело и прозрачными пальцами подобрал металлическую чешуйку. Ему ведь предстояло ещё разгадать, в чём польза подарка тоха Ан-Тона.
