Гейские приключения Шурика

Утро только-только вступало в свои права, окрашивая небо в бледно-голубой. Чуть позже на темном полотне появятся ленты насыщенного оранжевого оттенка, а следом добавятся и красные полосы. Но пока виден ореол луны и тонкая рябь голубого цвета. Ты просыпаешься от громкого звука, исходящего со второй половины кровати. Протираешь глаза и прислушиваешься – тихо. Подумав, что тебе почудилось, пытаешься снова погрузиться в полудрему. Звук повторяется, но чуть приглушенный - это кашляет Лёва, пытающийся всеми силами делать это намного тише. - Доброе утро, - хрипло произносишь ты, поворачиваясь в его сторону. В какие-то моменты ты жалеешь, что при переезде предложил разделить ложе. Бортник активно ворочается во сне, может закинуть ногу или толкнуть. Но потом ты вспоминаешь, как тепло и уютно с ним лежать под одеялом, когда он обнимает сзади и сопит в спину. А также как приятно просыпаться от мимолетного поцелуя в щеку. - Доброе, Шурка, - сипло отзывается солист, снова кашляя, - я, кажется, простыл. - А я тебе говорил, что бегать весной в одной футболке – хуевая затея. Но ты, идиота кусок, решил иначе. Так, ладно, где болит? - Горло, - виновато разводит руками Лёвчик, снова кашляя, - и голова немного. - Сейчас глянем, - ты встаешь, включая лампу на столике. Несколько секунд вы щуритесь, привыкая к яркому свету, но потом открываете глаза, смотря друг на друга. Солист выглядит крайне болезненно, его красными глазами с лопнувшими капиллярами можно детей пугать, а бледная кожа больше походит на чистый холст художника. – Тебя хоть сейчас на Хэллоуин отправляй. - Я пойду чай попью, - обиженно сопит Бортник, пытаясь вылезти из под одеяла. Но ты успеваешь перехватить его руку, обвив пальцами запястье, и вернуть обратно на подушку. Он дёргается, но покорно ложится обратно, смотря куда-то в потолок. На обиженных воду возят. И в жопу трахают. - Ты вообще знаешь, как лечить простуду? – спрашиваешь ты, хотя в голове крутится устойчивое выражение про задницу, которое ты не можешь прогнать. - А ты? – отвечать вопросом на вопрос не самая лучшая идея, но Бортнику на это глубоко наплевать. - Конечно, - произносишь ты, смотря на растрепанные волосы Лёвы, лежащие на подушке, - минетом. Молодец, Шурка. Очень деликатно намекнул своему мужику на минет. Своему… мужику… Тьфу, хуйня какая-то. Лёва дергается, намереваясь встать. К подобному повороту событий он явно не готов и теперь действует по твоей проверенной методике – сбегает от разговора подальше. Правда, в таком состоянии далеко убежать он не сможет, но до ванны доковыляет. А там и остаток недели проведёт. - Я пошутил, - с силой удерживаешь голубоглазого на кровати, - пойду чайник поставлю. А ты измерь температуру пока, градусник на верхней полке в шкафу. На кухне еле уловимо пахнет выпечкой, которую вы купили вчера в маленькой кондитерской напротив дома. Щелкаешь кнопку на чайнике и удобно устраиваешься на стуле, доставая из пачки сигарету. Нужно, наверное, отменить концерты и предупредить остальную группу. Он не сможет петь. Стоит ли отпустить Бортника к жене, чтобы она его лечила или нет? Хочется ли мне отпускать его? К счастью, закипает чайник, вытаскивая тебя из размышлений. Ты завариваешь мятный чай в небольшом фарфоровом чайнике, кладешь на деревянный поднос пиалочку с мёдом, чашку и направляешься в комнату. Отчётливо пахнет сигаретным дымом. Лёва, положив руки под голову, курит, выпуская сизые клубы дыма в потолок. У вас не было правила курить только на кухне, но затягиваться дымом в постели вы обычно себе не позволяли. Хотя ты и предлагал Лёвчику начать курить здесь, но он отказывался, скорее в силу привычки. Ваши жены были против подобной вольности. - Бортник, ты охуел? – выхватываешь сигарету из его рук, поставив поднос на тумбочку. – Тебе нельзя курить, пока ты болеешь. - Это минздрав передал? – Лёва хмурится, смотря на затушенную сигарету. Ему хотелось чуть дольше наслаждаться горьковатым дымом во рту, перекатывая его из стороны в сторону. - Это я передал, а ещё это, - даёшь нерадивому солисту подзатыльник, усаживаясь рядом. – Как можно быть таким дебилом?! Давай, пей чай, бегун, блять. - Не буду я ничего пить, - мужчина сдувает непослушную челку с лица, возмущённо уставившись на тебя. Он явно недоволен своим беспомощным положением и не желает мириться с приказным тоном, а ещё обижен за сигарету. - Тогда уебывай к жене и пусть она тебя лечит, - ты уже вскипаешь, поднимаясь с места и направляясь к окну. – Заботишься тут о нем, чай ему таскаешь с утра, а он выебывается. Вали к Асе, и пусть она тебя на ноги ставит, а я концерты отменю на ближайшую неделю. Ты смотришь в окно, где соседний дом окрашивается в розоватые оттенки, отражающиеся в окнах многоэтажек. Солнце встало недавно, поэтому небо еще не готово к новому дню. По-прежнему бледное, лишь с нескольким яркими пятнами на горизонте. Совсем скоро начнёт светать раньше, а надоедливые солнечные лучи будут служить лучшими будильниками. Растает снег, и покажется грязный асфальт, а Лёва, наконец, сможет кататься на велосипеде и бегать без проблем для здоровья. - Прости меня, - тебя сзади обнимают теплые руки, обвивая талию. А в спину утыкается нос Бортника. Он тихо выдыхает, видимо, не в состоянии дышать носом, и прижимается сильнее. Его немного трясет, то ли от простуды, то ли от близости с тобой. Ты кладешь свои руки на его, медленно поглаживая от локтя до кисти и обратно. Под твоими пальцами тёплая кожа солиста, где-то сзади сбивчивое дыхание, обдающее теплом небольшой участок спины. Ты опускаешь голову вниз и наблюдаешь голые ноги солиста, стоящие на паркете. - Надень носки, сволочь неблагодарная, - произносишь ты совсем беззлобно. Раздражение ушло, уступив место ворчанию и заботе. Лёва разворачивает тебя к себе лицом, снова обнимая. Он улыбается и выглядит довольно счастливым, насколько это возможно в его состоянии. - Я люблю тебя, - тихо произносит он куда-то в твою шею. Ты обнимаешь его в ответ и неловко молчишь, потому что ответить взаимностью не можешь, а перевести тему в такой момент кажется невозможным. Порой тебе хочется, чтобы изобрели такой прибор, способный показывать степень чувств к определённому человеку. Вот ты берёшь его в руки, направляешь на другого человека и сразу понятно, что вы с ним не пара и он тебе только нравится. А потом наводишь на другого, и там сообщение о чистой любви. Как бы всё было просто. Бортник, почувствовав неловкую паузу, отстраняется и бредет в кровать. Ложится по диагонали, успевая захватить чашку с чаем, и неспешно пьет напиток, делая небольшие глоточки. Наверно, остыл уже. - Я тоже, - произносишь ты почему-то, - тоже хочу чай. Я скоро. Уходишь на кухню, тяжело выдыхая и устраиваясь с сигаретой около чайника. Как же сложно понять степень своей привязанности к человеку. Что это? Желание носить ему чай и иногда целовать в губы, потому что это новые ощущения или потому что это влюбленность? Люблю ли я его? Я не знаю даже, что он вкладывает в это понятие. Мне с ним хорошо и спокойно, безумно спокойно. Может, пора объявить себя парой? Или это уже произошло автоматически, тогда мы стали спать в одной постели и встречать день с поцелуя? Может, нужно предложить ему быть вместе? Сука, как же всё сложно. Ты затягиваешься, прислонившись спиной к прохладной стене. Стоило многое обмозговать и расставить по полочкам, но предварительно попытаться выведать у него статус теперешних отношений. И вылечить этого идиота, разумеется.