Гейские приключения Шурика

Вечер лениво обнимал мегаполис, плотно прижимая его к себе невидимыми конечностями. Сумерки хозяйничали на улицах, вынуждая зажигать лампочки и закрывать шторы. В квартире было настолько тихо, что стоящую атмосферу можно было резать ножом. Лёва дремал, укрывшись пледом по самую макушку, ты сидел в темноте, разбираясь с собственными мыслями. Тебе всегда нужны были небольшие передышки. Чтобы разобраться во всем, ты отключался от реальности, погружаясь в себя и начиная расправляться с внутренними демонами. Сегодня они совершенно не шли на уступки, лишь подбрасывая на сковороду терзаний новые факты и размышления, что никак не способствовало борьбе. В какой-то момент тебе казалось, что ты ухватил их, больно сжимая за горло, и теперь в состоянии раздавить одним движением. Но нет. Тебе вновь не удаётся выжечь из сердца ком тревожных сомнений, что нарастает с каждым днем всё больше. - Шур, - хрипит солист, проснувшись, - ты тут? - Тут, - отзываешься спустя несколько секунд, вынырнув из своего подсознания. - Сколько времени вообще? – Лёва трёт сонные глаза и пытается сфокусировать взгляд, разглядывая тебя в тёмном помещении. - Девять вечера, - озвучиваешь ты, посмотрев на экран смартфона. – Хочешь чего-нибудь? - Может, перекусим? – предлагает Бортник, окончательно проснувшись. Мысль действительно дельная, ведь за время его болезни он питается только куриным бульоном и мёдом, ты же ленишься готовить что-то глобальное и изредка нарезаешь для себя овощной салат из того, что имеется в холодильнике. Идешь на кухню, прикидывая, сколько у вас продуктов: десяток яиц, замороженные овощи, варёная куриная грудка, связка бананов и около килограмма яблок. Не густо. Шаришь по полкам, находя начатую упаковку муки, пищевую соду и разрыхлитель для теста. Ну, можно намутить пирог с бананами или стандартную шарлотку к чаю. Нарезаешь фрукты, попутно замешивая тесто. В коридоре довольно тихо - видимо, Лёвчик снова задремал или лежит, листая ленту в социальных сетях, освещая комнату экраном телефона. Сваливаешь всё в глубокую стеклянную миску, но не успеваешь тщательно перемешать, потому что в коридоре раздаётся глухой звук и громкая брань. - Ты жив? – выходишь посмотреть на место происшествия, держа в руках венчик и миску, не позволяя непонятному шуму прервать процесс приготовления пирога. Лёва стоит около вешалки на одной ноге, вторую он обиженно потирает, с ненавистью глядя на предмет мебели. - Ебливая вешалка, под ноги мне бросилась, - возмущённо отвечает голубоглазый. – Я в душ собирался, а тут эта хуетень. - Смотри под ноги, идиота кусок, а то ещё на месяц концерты придется отменить, - успокаиваешься, поняв, что эпицентр проблем всего лишь ударился ногой, и возвращаешься на кухню. - Хорошо, папочка. Бортник уходит в ванную, решив не мстить злобной вешалке, а ты начинаешь искать подходящую формочку для запекания. Поставив духовку разогреваться, ты залипаешь на мерцающих огнях большого города. Из кухни отчётливо виден проспект, который не спит даже в самые поздние ночные часы. Там то и дело проносятся машины, мигая фарами; горланят песни группки пьяных подростков; влюблённые парочки зажимаются в тёмных уголках, громко смеясь. Иногда тебе хочется всё бросить, накинув на плечи лёгкую джинсовую куртку, спуститься вниз и гулять по улицам. Так же распевая песни, то и дело прикладываясь к бутылке вискаря или креплёного вина, чтобы кружило голову. А потом улыбаться встречным людям, ловящим запах талого снега и весеннего безрассудства, что витает в воздухе в середине марта. Духовка оповещает о необходимости выбрать дальнейший режим работы, ты ставишь туда форму с тестом и ищешь сигареты, переключаясь с созерцания проспекта на более насущные мысли. Что у меня с Лёвой? Я уже две недели забочусь о нём, таская то куриный бульон, то горячий чай с мёдом, то антибиотики. Это элемент отношений или простая забота, проявленная из сострадания? Мы теперь пара или это всё ещё не становится правдой, до тех пор, пока кто-то не озвучивает вопрос? Может, стоит спросить у него? Напрямую или намекнуть? Нет, бля, Лёва совершенно не понимает намёков. Ты затягиваешься, выпуская струйку дыма в сторону раковины. Десерт будет выпекаться еще около двадцати минут – вполне достаточно для самотерзаний. Бортник плещется в душе, он и в обычные дни задерживается там надолго, а сейчас ему явно некуда спешить. Разумеется, долго стоять под горячими струями воды, когда ты болеешь – не лучшая идея, но переубедить Лёву просто невозможно. Легче согласиться, получив короткий поцелуй в губы, чем долго спорить и доказывать свою точку зрения, в итоге оставшись один на один в комнате с наэлектризованной атмосферой, слыша, как Бортник всё же плескается в ванной. Как много нужно сил, чтобы признать свою неправоту? Когда ты всю свою сознательную жизнь уверенно твердишь одно, а потом с ужасом понимаешь, что это такая хуйня. Вот, говоришь ты все свои семьдесят лет, что любишь яблочный сок, а потом оказывается, что апельсиновый намного приятнее. Вот и что тогда делать? Отказываться от собственных убеждений и жить в удовольствие или отстаивать ошибочные предпочтения, зная в глубине души, что это не твоё? Или врать всем, что пьёшь яблочный сок, а на самом деле кайфовать от апельсинового? Честно ли это вообще? Хотя бы по отношению к самому себе? Ты смотришь на свои руки, немного не понимая реальное положение вещей. Тебе сложно переключаться с размышлений на настоящее. Приходится тупить пару минут, бездумно косясь то в пространство, то на собственные части тела. Хули так много вопросов и ни одного ответа? - Бля, так можно сидеть до самой смерти. Пиздуй, Шура. Ты встаёшь, уверенно ступая в ванную. Лишь перед дверью немного тормозишь, хватаясь за ручку. Всё же уверенность внутри начинает медленно пожираться тёмными сомнениями, переехавшими в твою душу на пмж. Ты невольно начинаешь размышлять, заставляя голос внутри черепной коробки снова озвучивать вопросы без ответа. Нужно ли мне быть в паре с Лёвой? Если это то, чего я действительно хочу, то пора сделать шаг. Если нет, то самое время повернуть назад. Отказаться от всего, что произошло за последние месяцы, и отмотать счётчик чувств до отметки ноль. А смогу ли я просто все забыть? Поцелуи, его мягкий шёпот, уютные посиделки вдвоём с книгами, увлечённые разговоры за совместным ужином, объятия и чистые эмоции, не приправленные алкоголем? - Пиздуй, - тихо говоришь сам себе, открывая дверь. Внутри намного теплее, чем в квартире – Лёвчик вывернул кран на максимум, скорее всего игнорируя холодную воду. Ты запоздало вспоминаешь о том, что даже не потрудился придумать речь, занявшись философскими размышлениями о соках. - Лёв, тут такое дело, - говоришь ты довольно громко, чтобы Бортник услышал тебя. Через пару секунд он выключает воду, позволяя твоему голосу заполнить всё помещение. Ты смотришь на запотевшее зеркало, не решаясь оторваться от выбранной точки. Так легче сосредоточиться на словах. – Мы встречаемся или как? - А ты хочешь? – привычка Бортника отвечать вопросом на вопрос раздражает, но получить ответ необходимо. Поэтому молчишь, не посылая его нахуй. Но пауза затягивается, поэтому ты нехотя отрываешься от созерцания чёрной точки на запотевшем стекле и переводишь взгляд на Лёву. Тот стоит, обмотавшись в занавеску для душа. Точнее прикрыв ей нижнюю часть туловища, голый торс в пене мелькает в зоне твоей видимости. - Блять, ты ж голый, - хлопаешь себя рукой по лбу, осматривая мокрые волосы и влажную кожу, не решаясь скользнуть взглядом ниже. Тонкая занавеска вряд ли спасает ситуацию. - Мне в шубе мыться? – ёрничает солист, плотнее прижимая кусок ткани к бедрам. Ему неловко, но держится он отлично. Даже умудряется заработать пару поджопников, когда выйдет из ванной. За острый язык. - Короче… я там пирог посмотрю… заходи потом на кухню… вот… Съебываешь так быстро, что твоей скорости позавидовал бы любой спринтер. Умудряешься даже не вписаться в дверной косяк, появляясь на кухне. В помещении пахнет свежей выпечкой, а разгорячённая кожа получает порцию приятной прохлады. Ты проверяешь пирог, осторожно тыкая в него вилкой, выключаешь духовку и ставишь чайник. Бортник выходит спустя минут десять, когда чёрный чай с жасмином уже полностью заварился в прозрачном чайнике. Он шумно вдыхает, ощущая приятный запах свежей выпечки, тянущийся из кухни по всей квартире. Идёт к тебе, попутно вытирая голову полотенцем. Смотришь на него: в махровом халате бело-синей расцветки, с мокрыми и растрёпанными волосами, в теплых носках. За последние он получил пару пиздюлей, поэтому теперь не пытается их скинуть. - Можно мне то, что так восхитительно пахнет? – Лёва садится напротив тебя, беря в руки зажигалку с сигаретой, но, видя твоё недовольное лицо, откладывает курение на неопределённый период. Ты протягиваешь ему тарелку с несколькими кусками пирога, наливаешь чай в большую красную кружку и тянешься за сигаретами. Он перехватывает твою руку, не позволяя дотянуться до никотинового наркотика. – Я не против быть твоим boyfriend. Вы упоённо молчите, наслаждаясь созданной атмосферой. Тихо тикают часы в углу комнаты, руки приятно греются о чашку с душистым чаем, в воздухе витает запах свежей выпечки. Вы наконец-то едите на кухне, не выскребая потом салатные листья с дивана и не оттирая пятна от наваристого бульона с ковра. Тебе кажется, что внутри что-то разрывается, словно салют, искрится и переливается всеми цветами радуги. Хочется улыбаться, прихватив вино, и мерить широкими шагами уютный проспект под окнами. Горланить собственные песни и, смеясь, зажиматься где-то между супермаркетом и жилым домом. И сосаться так, чтобы болели губы. Улыбаешься собственным мыслям, подливая вам чай. Ты слишком давно не чувствовал себя настолько хорошо, чтобы думать о чём-то и размышлять сейчас. Тебе просто тепло и уютно. Сидя в освещённой кухне, делая маленькие глотки чая с жасмином и смотря, как твой Лёва уплетает пирог.