Монтегю-Затейник

Так я вновь оказался схвачен и на сей раз — бывшими своими приятелями. Бывшими, ибо весь их вид говорил о недоверии и даже отвращении ко мне. Конечно, ведь я принял сторону зверя, который не предупредил их покровительницу-горностайку о надвигающейся опасности, а теперь еще и расхаживал с давно потерянным сокровищем! К слову: тогда я все еще не знал о роли Восьмизвенной Цепи, и лишь догадывался, что каждое из звеньев как-то связано с членами Совета. Позже, когда правда открылась мне, я еще долго чувствовал себя обманутым — настолько нелепым было его предназначение. Итак, мы за милю - как и положено при вспыхивании очага чумы или любой другой напасти - обошли захваченный котами замок и спустились в город. Вновь оказавшись в Блэйдгирте при свете дня, я словно перенесся в свое крысячество, когда Мэйс и Мэри отвоевывали власть, а на остров нагрянули Морские Бродяги: тогда город был разрушен, сгорело почти все, что может гореть. Печальная история повторилась вновь, только теперь сгорела не одна лишь верфь, но и почти весь рынок; даже каменные стены близлежащих домов оплавились или же потрескались. На некоторых красовались черепа Полосатых Корсаров (отнюдь не всегда нарисованные) и - наша гордость, наша дерзкая выходка - листы биверистов. Блэйдгирт обратился из пиратского рая в кровоточащую язву, и лишь дальше к юго-востоку напоминал мало мальски себя прежнего. На кургане, безымянном, давно заросшем травой и всеми забытом (никто из моих знакомых, даже Гвидо, знавший все на свете, так и не смог сказать, кого там похоронили и когда), высилась Гильдия Торговцев. Стояла она на одном из немногих клочков плодородной земли', и даже с приходом к власти Виигу Фелеса не утратила своего гордого спокойствия, возвышаясь грядой мраморных башен на бархатной зелени холма. И возникший из обгоревших корабельных остовов забор почти не портил впечатления. -Пароль! Надо же. Выходит, что биверисты не сильно-то отличаются от меньших собратьев по разуму... -Сельдь в капюшоне, - отчеканила агатина Устрица. "Может быть, под шубой?" -В капюшоне, - повторила она и смерила меня таким злобным взором, что я более не пытался возражать или как-то иначе отстаивать свое предположение. Надо отдать должное, пароли пиратов были сумбурнее и сложнее, чем я ожидал: если мои мятежные друзья-рабы почти в любой пароль вворачивали листы, кресты и липу, то подручные Щучьей Лапы были куда менее предсказуемы. Глупость, а все же она серьезно повлияла на мои дальнейшие решения. *** В небольшом, но изысканном банкетном зале расположились оставшиеся советники и их приближенные. Отполированный до зеркального блеска круглый стол пестрел от крошек, сыпавшихся из зловонных пастей, а парочка мышей - рабов, не успевших или не пожелавших бежать - семенила между собравшимися, разнося скудные закуски. Щучья Лапа зыркнула на меня исподлобья, насупилась и очень неумело изобразила безразличие: -А, Белкин Друг… Или, как тебя теперь величают, Затейник. Мстительный и загадочный картограф, выживший на сожженном дотла флоте и расположивший к себе чокнутого лиса-засранца. Неуловимый разбойник и шутник, что заставляет котов выкупать собственные хвосты и рубить своих же товарищей по оружию… Скажи, Затейник, за каким таким барсучьим интересом мне следует оставлять тебя в живых? -У него Це… Вейн Хвостун увернулся, и слива, запущенная в него горностайкой, просвистела мимо. Щучьей Лапе было бы чему поучиться у лорда Фелеса... -Пусть сам скажет! - рявкнула она и пьяно покосилась на меня. Притулившийся рядышком Саймон, напротив, старался не глядеть мне в глаза. Винсент-Лис, сидевший сразу за Саймоном, насторожился, и я почувствовал, как он постарел за это лето: казалось, что он старше Гвидо — и намного. "У меня есть то, что вы ищете. Регалия. Вернее, одна из нескольких регалий." -Покажи. Щучья Лапа цыкнула на лиса, но тот, не дождавшись ее разрешения, встал и подошел ко мне. Абигейл открыла бочку, висевшую у меня за спиной, и вручила Винсу оба обруча: -Там еще чайник и заварка. Травы там, ягоды… С вашего позволения, я заберу их в трактир… -А мы не позволяем! - желчно крякнула Председательница. - Если верхушка Тухлохвостых может пить изысканные травяные чаи, то чем мы хуже? Не-а, пущай пока у нас хранится, целее будет. Кажется, она тогда была сильно пьяна: Гвендолин Блэкмайнд с роду не пила ничего слабее эля, и едва ли ее по-настоящему интересовал чай. Думаю, она наслаждалась своей властью над теми немногими котами, что приняли ее сторону. Потому ехидно глазела на мою конвоиршу, пока Винс стоял посреди зала, вцепившись лапами в обручи желтого металла. Глядя на его изможденное и внезапно такое спокойное лицо, можно было подумать что он только что выполнил цель всей своей жизни. -Откуда у тебя Цепь? "Сперва объясни, зачем она вообще нужна," - набравшись смелости, ответил я с некоторой опаской, словно в холодную воду вошел. Безмятежность с лица Винсента смело — словно ее и не было. Лис уставился на меня с ошалелым брезгливым непониманием. Билл, до сего момента притворявшийся мебелью, хмыкнул, а Щучья Лапа расхохоталась: -Тухлохвостые тебе разве не рассказывали про нее? "Раз уж на то пошло, то я был бы раз узнать и за Тухлохвостых. Что за прозвище такое?" -На ваших каракулях кровящий зеленый хвост. Как еще вас называть? "Мы предпочитаем зваться биверистами." -А Саймон вот пересказал мне тут байку про барсука-подкаблучника, которую ты ему поведал по пути к кошачьему острову, - хорек еще больше съежился и с мрачной решительностью принялся кромсать яичницу в своей тарелке. - Он носил хвост своей хозяйки на шее. Стало быть, будь ваша воля, вы бы носили лисьи хвосты, ась, бобристы-лисисты? Я промолчал, дожидаясь, пока Щучья Лапа отойдет от собственного мнимого остроумия. -А с регалиями все просто, Белкин Друг: они символизируют власть. -Много сезонов назад их создали Мэйс и Амброуз, - вмешался Винсент-Лис. - Не абы из чего, а из бороды покойного короля Габула Неистового. "Глупости," - это походило на неудачную шутку. - "Кому же в голову придет делать символом власти бороду давно подохшего тирана? И как?… Барсук меня дери, они же не…" -…вскрыли гробницу? - Винс почти улыбнулся. - Да, именно так они и поступили: пробрались на городское кладбище, вскрыли гробницу Неистового Габула и обрили покойника, даром что ли он был такой бородатый. А потом сплели из бороды восемь кос, облили их золотом, выковали узор и согнули в обручи — так и получилась Восьмизвенная Цепь. "Она… Довольно неудобная. Все эти торчащие колючие волоски и края неровные…" -Так придумал Мэйс. Мы носили эти звенья как ожерелья и браслеты в самом начале правления Совета. Что-то уродливое, неудобное, судя по страдальческим лицам. Что-то отлитое из золота. Я начал припоминать… -Но, ты прав: они были ужасно неудобными. Избавиться от них было нельзя, ведь они подтверждали нашу власть на Терраморте... -Вот мы и соединили звенья в целую Цепь, а после отдали их на хранение Гвидо-Лису, - закончила Щучья Лапа. - С той поры мы видели их лишь в хранилище. А после ограбления и невидели вовсе. Хотя лисицын сын утверждал, что они все-таки у него. "Неплохой способ сохранить себе жизнь — спрятать что-то важное так далеко, чтобы без тебя это важное никто не нашел." -Неплохой. Но Стотсону это не помогло, - вдуг подал голос Саймон. Хорек по-прежнему не поднимал на меня глаз, и я надеялся, что это от стыда. Снова Оливер Стотсон… Почему от старого горностая зависит так много? "Я его давно не видел." -И не увидишь. Я убил его. Случайно, - бывший флотоводец поднимает на меня глаза, но все еще смотрит куда-то сквозь меня. - Горностай отказался от места в Совете Корсаров, если ты помнишь, однако Мэйсу он продолжал помогать. Когда Совет раскололся, старый хрыч по доброте душевной начал сливать ему информацию по тайникам и тоннелям Терраморта. Даже, говорят, нашел сеть подземных ходов Отряда Смерть Габулу, по которому ходили рабы, свергнувшие короля... Разумеется, нам, правящей верхушке, тоже захотелось о них разузнать. Мы спросили — он смолчал, как обычно привык делать. Тогда мы повязали его и принялись тухлой водой. Он по-прежнему ничего не рассказывал. Тогда я пригрозил залить его жирую тушу по самые уши соленой водой, но… Не успел. -Он помер, - Щучья Лапа невесело улыбнулась. - Сердце не выдержало. Или мозги, барсук его знает. Саймон залил в него целую бочку воды, наверное, а старик здроровьем был слабоват. -Мы спрялали его тело в склепе первого Вейна Хвостуна, - Винс выглядел не пристыженным, но раздосадованным. - А когда Гвидо спрятал Цепь, мы не решились вновь прибегнуть к пыткам. Потому что он твой брат? Родная кровь? -Если Оливер и передал кому свои знания, то, очевидно, лишь Мэйсу и Гвидо. Может быть, еще и Мэри. Мы не могли потерять последнего зверя могущего принести нам Цепь, пусть он ее и спрятал. До чего же досадно! Я уже было решил, что вы друг друга бережете из родственных чувств... "Итак… Цепь у Гвидо, знания о ее местонахождении так же у него. Вы убили картографа Стотсона, и еще с десяток пойманных рабов-мятежников..." -Поправочка, Белкин Друг: часть из них порешил Амброуз со своим котом, - судя по нарочито небрежному тону, ей не хотелось вспоминать о приятельстве с мнимым послом. - Они тоже Цепь ищут, к твоему сведению, потому что ценят… "… пытаясь до нее добраться. Лорд Виигу и Амброуз Честный тоже искали Цепь, но преспокойно достигли своей цели и без нее," - в последние слова я постарался вложить побольше желчи. - "Вам попался я, приближенный неуловимого казначея, и теперь вам неясно, что со мной делать. Особенно, раз у меня кусок этой вашей дурацкой Цепи." Советники сбились в кучку и принялись с жаром шептаться. Щучья Лапа то и дело на меня косилась, походя на большую белую гадюку. Билл сидел на своем месте и, не обращая ни на кого внимания, поглощал печеную чайку. -Ну, убить тебя мы еще успеем, - сказала, наконец, горностайка. - А вот с Цепью ты нам все-таки поможешь. "Это вряд ли." -Так. Все вон! - взвизгнула вдруг Щучья Лапа, и пираты повскакивали со своих мест, не дожидаясь затрещин своенравной хозяйки. - Винс, Саймон, останьтесь. Лис и хорь нехотя подчинились, с завистью наблюдая, как Вейн, Билл, Абигейл и другие выметаются из зала. Вскоре в воздухе повисла неприятная тишина. Брат Гвидо осторожно приблизился к снятому кошкой бочонку и, запустив в него обе лапы, принялся исследовать ворох листьев и ягод на предмет других необычных находок. Саймон тупо глядел на золотые обручи, оставленные лисом на полированном столе. Я же, как идиот, уставился, на Щучью Лапу. Председательница стиснула зубы, но, пересилив гнев, изобразила улыбку: -Как бы ты ни старался, ни изображал из себя великого героя и верного соратника, ты все равно остаешься обычной крысой, Белкин Друг, - меня посетила неприятная мысль, что горностайка как-то слишком быстро протрезвела. - Если ты не побоишься за собственную шкуру, то за шкуры своих обычных крысиных друзей точно побоишься. -Кристально чист, но точно мертв, Как сердце из стекла. Звено уж третье схоронил Нагорский спутник зла. Хозяин — все равно что дом, Сам думай, где искать. Мой друг есть дружбы знак с тобой. Его не смей пытать! Мы не ожидали подобного поворота и потому, почти в один голос попросили Винсента-Лиса прочитать стихи снова. Лис охотно внял нашей просьбе и повторил стихи с клочка пергамента, выуженного из бочки. -Заботливый братец положил его в заварник, чтобы в чаинках не затерялся, - хмыкнул он. - Все предусмотрел, гаденыш… Бессмыслица какая-то… Что я сделал не так? Я выполнял все задания, строил планы, боролся с котами Фелеса. Я… я видел сад пузырчатки! Гвидо показал его мне! Он доверяет мне… Или нет? Я же не разменная монета, не залог, это было бы подло — отправлять меня в логово врага, без наставлений, без предупреждений, без даже дружеского ободрения… Как странно. -"Не смей его пытать"? Стало быть, мы можем прищучить тебя без прелюдий? Хе-хе!… Шучу, шучу! - горностайка почувствовала мое волнение и оживилась пуще прежнего. - Стало быть, не так уж ты и дорог Гвидо-Лису, раз он присылает тебя к нам в лапы, как какую-то вещь? "Он не потерпит дурного обращения ко мне." -А меж тем обращается с тобой дурно... Но я добрая, и жить ты будешь не в выгребной яме, а в чистой комнате со сносной жратвой. Я даже тебе охрану выделю… "… чтоб не убег?" -Чтоб коты тебя не выкрали, у них на тебя зуб. Ну и чтобы не убег, ясное дело. Так что лис-тухлохвост может не волноваться за твою крысиную шкуру, - Щучья Лапа вернулась к столу и устало приложилась к бутылке. - Винс, убери Цепь в надежное место. И стишки казначея тоже. Саймон, уведи тухлохвостого с глаз долой. Я молча кивнул и позволил Саймону проводить меня на место моего нового заключения. "Это испытание," - сказал я ему напоследок как можно бодрее. - "Так было задумано с самого начала." -Надеюсь, ты прав... А что значит "сердце из стекла"? "Не могу сказать. Я теперь загадываю загадки, а не наоборот." Бывший флотоводец впервые посмотрел на меня прямо, и мне сделалось дурно от его взгляда — мутного, уставшего, презрительного и почти сочувственного. -Тогда Гвен загадит жизнь тебе. Или близким твоим. Лучше бы тебе знать наверняка, стоит ли твой, грхм, стоицизм лисьих фокусов, потому что я ему не верю, хоть убей меня. "Когда-нибудь убью, честное слово. Я верю Гвидо-Лису, он… Он всегда рядом, я под его защитой. И бояться мне нечего!" Я мысленно отсчитал себя за эту вспышку. Но еще пущим наказанием для меня был ответ Саймона: -Тогда на пути к Зеленому Острову ты тоже был под его защитой?