***
Шерлок переходит с шага на бег. Он уже давно заблудился, но продолжает бежать, то и дело натыкаясь на стены, спотыкаясь о мусор, сваленный на полу, шарахаясь от человеческих и нечеловеческих звуков, издаваемых Мориарти. Он бежит, но голос, придавший ему силы бороться, не становится громче. Паника все сильнее захватывет Шерлока — ему кажется, что он ходит кругами. Где-то там, далеко и недосягаемо, давится рыданиями его лучший друг. — Должно быть, он оплакивает тебя. Ты уже наверняка умер, Шерлок Холмс. Твоя душа застряла где-то в твоих Чертогах… Куда ты всё пытаешься убежаааать? — Мориарти растягивает последнее слово на целую вечность и хохочет. — Замолчи! ЗАТКНИСЬ! Шерлок пытается расслышать Джона сквозь смех Мориарти, но даже когда последний внезапно умолкает, Шерлок ничего не слышит. Он громко позвал Джона, но в ответ ему промолчало даже собственное дыхание — он задержал его, чтобы не упустить ни звука. Вокруг была тишина. Шерлок зовет снова и снова, пока не перестает узнавать собственный голос. Тогда он решает пойти наугад, и через несколько минут понимает, что вокруг него ничего нет — ни прежних стен, ни коридоров. Он побежал, а через несколько минут побежал еще быстрее. Ничего. Тьма, Тишина, Пустота. В конце концов, детектив выбился из сил и, остановившись, падает на колени. Он больше не чувствует прикосновений к своей руке. Ничего не чувствует. — Устал, красавчик? От себя не убежишь, ты разве не знал этого?***
Джон споласкивает лицо холодной водой. «Хорошенькое дельце — вот-вот придет Майкрофт, а он расплакался, как девчонка. У Британского Правительства случится инфаркт, если он увидит доктора в таком виде — чего доброго решит, что Джон лично прикончил младшего Холмса и теперь сожалеет об этом». Доктор Уотсон прописывает себе пощечину, и Мэри незамедлительно выполняет предписание.***
— Знаете, Джон, что меня беспокоит… Я бы даже сказал, интригует… В поисках причины возвращения моего брата к его… пагубным пристрастиям мои люди обнаружили нечто очень интересное. Три недели назад на адрес 221Б были заказаны 4 скрытых записывающих устройства — ну знаете… Их можно спрятать куда-нибудь, положить в карман или подбросить, а потом прослушать запись. Вы понимаете, о чем я? — Нет… Майкрофт закатывает глаза, но через секунду самообладание к нему возвращается. — Дело в том, доктор Уотсон, что мои люди изъяли эти устройства у личной секретарши Кал… Калвертона Смита. Вернее, они изъяли три из них, — глаза Британского Правительства вцепляются в Джона, готовые в любую секунду поймать его на лжи. — Где четвертое? Должно быть, именно так Майкрофт Холмс выпытывает на сверхсекретных допросах самые глубокие тайны самых непробиваемых людей в мире. Но Джону, к его большому сожалению, не в чем сознаваться — он ничего не знает. Пожалуй, он действительно закажет футболку с такой надписью. — Доктор Уотсон, я прошу вас подумать. Я делаю вывод, что мой брат подготовил план по провокации Калвертона Смита. Он хотел заставить его сознаться под скрытую запись, и я думаю, что ему это удалось. Мне нужна эта запись. — Но Смит мертв и… — Мне. Нужна. Эта. Запись. Доктор Уотсон. Наконечник зонта отбивает дробь, подтверждая каждое его слово. — Надо подумать… — (пропустить саркастический смешок мимо ушей). — Я скажу, если что-нибудь обнаружу. Джон возвращается к Шерлоку. Садится рядом, но больше не решается взять его за руку. — Как думаешь, куда он мог его спрятать? — Не знаю, это же Шерлок. Каждая его заначка была для тебя откровением, — Мэри садится на край койки детектива в его ногах. «Думай, Джон. Представь, что ты Шерлок Холмс. Проще простого… Ты гений, подмечающий каждую соринку, строящий в голове бесконечные цепочки логических рассуждений. Куда бы ты спрятал диктофон?» — Он бы отдал его тебе. — Что? — Он бы отдал его тебе, а ты сидел бы под кроватью и контролировал происходящее. Ты был бы в курсе подмены лекарства, и ты бы остановил Калвертона до того, как тот украсил бы шею твоего друга таким ожерельем. — Мэри, перестань, я… — Я — это ты, Джон. Джон откидывается на спинку стула и внимательно смотрит на Шерлока. Поменяйся они местами, детектив уже давно нашел бы нужное место. «Но вот гениальный консультирующий детектив лежит здесь без сознания, разум его затуманен наркотиками — теми, которые он принимал сам, теми, которые ему ввел Калвертон, и теми, что назначили ему врачи. Человек, который три недели назад предсказал все, что здесь произойдет».«Предположения, основанные на типичном поведении каждой конкретной личности…»
«А ты — доктор Джон Уотсон, сидишь в его палате на стуле и разговариваешь со своей умершей женой». — Он только для того и подсел на наркотики, чтобы ты бросился ему помогать — хоть сейчас ты это понял?! «Да никакой ты не доктор — ты даже не можешь помочь ему. Ты просто моральный калека, да и физический тоже. Никакой ты не друг и не блогер — ты инвалид с тростью… О!» Джон встает и проходит к окну. К подоконнику была прислонена трость. Берет её в руки, гладит гладкое дерево, изучает ободранный наконечник. Гладкая, отполированная его собственной ладонью ручка ложится в пальцы, как влитая. «Три недели назад». Джон бессознательно крутит трость в руке, и вдруг чувствует, как ручка поддаётся. В его глазах отражается красный огонек активированной звукозаписи.***
VIP-палата предоставляла своим пациентам и их посетителям множество удобств, а с легкой руки Майкрофта она превратилась в пятизвездочный отель. Ноутбук лежит на небольшом письменном столе, вместе с корзиной с фруктами, книгами и прочим барахлом «на случай, если что-нибудь понадобится». Джон подключает флешку. Курсор зависает над клавишей «play». Одна половина Джона кричит, что нельзя слушать эту запись, что он потом будет плохо спать и окончательно сойдет с ума. Мэри говорит, что кошмаров ему все равно уже не избежать, и терять ему нечего. Его друг знал, что идет запись, возможно, он что-то говорил Джону, или Майкрофту, или… Возможно, он хотел попрощаться… Шерлок Холмс не жалел себя, и Джон Уотсон не будет. Помехи. «Мое имя Шерлок Холмс, и я консультирующий детектив», — голос Шерлока был тихим и слабым, но уверенным. — «Если Вы нашли эту запись — а это маловероятно, то отнесите её в полицию на имя Г. Лестрейда. Если это ты, Майкрофт, то не суй свой нос в мои дела. Я обвиняю мистера Калвертона Смита в том, что он является серийным убийцей, и сейчас вы услышите доказательства…» Шорох постельного белья. Скрип двери. Медсестра. Просьба заменить лекарство. Вопрос о посетителях. К сожалению, человек по фамилии Уотсон не приходил. Благодарность. Восхищение блогом. Скрип двери. Тишина. Звук поворотного механизма. Тишина. Джон делает звук погромче. — Долго же вы приходили в себя. Я наблюдал за вами. Даже, пожалуй, любовался. Не волнуйтесь, все хорошо. Не хочу спешить… вы же Шерлок Холмс…***
Шерлок застонал. Выбирая между тишиной и голосом своего убийцы, он предпочел бы первое. Только бы не слышать его снова, только бы не вспоминать.***
— Прежде, чем мы начнем, скажите, что вы чувствуете? — Я… Я боюсь. — Вы не могли бы поконкретней? — Я боюсь умирать. — Но вы сами этого хотели… — У меня есть причины. — Но вообще-то вы умирать не хотите? — Нет. — Хорошо… «Причины… Мэри и Джон Уотсон…» — в горле Джона пересыхает, и он наливает себе воды. — Скажите это. Ну же, я хочу это услышать. — Я не хочу умирать. — Еще раз. — Я… не хочу… умирать. — Бог любит троицу. — Я… не… хочу… умирать. — Хорошо. ... — Сделайте глубокий вдох. ... — Прошу вас, не отводите глаза… Мне нужен зрительный контакт. Смотрите на меня. Я люблю видеть агонию и смерть. Ну вот, она уже близко…***
В нос Шерлоку ударяет запах латексных перчаток. Определенно, детектив ошибся. Он думал, что смерть портит всего один день в жизни человека. Но если он обречен сидеть в пустоте и снова и снова переживать свои последние часы, то он отказывается! Впрочем, его никто не спрашивал... А он-то думал, что это его привилегия.***
Пронзительный писк аппаратуры. Джон зажмуривает глаза. Делает глубокий вдох, как и Шерлок, и не может выдохнуть. Кашель и хрипы. Рваное дыхание. Тишина. — Вставайте. Джон старается дышать ровно, но ему это удаваётся всё хуже. «Лучше было бы ему действительно быть под кроватью». — Да, и нам далеко идти, поэтому возьмите трость. Мне бы не хотелось тащить вас на себе. Помехи. Тихие шаги и стук наконечника об пол. Помехи.***
«Помехи? Что, на том свете воспоминания транслируются по радио?»***
Калвертон Смит никогда не исповедовался перед живыми людьми. Но Джон Уотсон ведь в какой-то степени тоже мертвец. Просто у него есть дочь и он продолжает ходить на работу, но если Вы попробуете заговорить с ним, то поймете, что он уже очень давно не живет. — Забавно… Знал бы я, что сознаваться так приятно — давно бы это сделал… Стакан, лопнув в руках Джона, заливает стол недопитой водой вперемешку с кровью. Джон тихо ругается и вытаскивает из ладони осколок. Сжимает руку в кулак.***
Шерлок вздрагивает. Определенно, этот звук был новым в его кошмаре. «Это почти наверняка разбилось стекло. Что-то небольшое, не окно, а, например, посуда или лампочка. Почему он услышал этот звук? И почему он слышит помехи?» Руки Шерлока складываются под подбородком. Что ж, и после смерти для него есть работа. «Дело о лишних звуках» — на пару никотиновых пластырей, да только вот Шерлок не прихватил их с собой. Но у него есть целая вечность, чтобы… «Помехи. Разговор с Калвертоном. Разбитое стекло. Кто-то нашел его запись... ДЖОН!»***
Уотсон выключает запись, когда слышит собственный выстрел. Он и так знает, что было дальше — «Невероятные приключения хромающего доктора и инспектора полиции со скрытой уликой в кармане». Джон не напишет об этом в блоге. Несколько секунд он сидит, держа в руках диктофон. Затем нажимает на маленькую, едва заметную кнопочку. — Прости меня, Шерлок.***
Шерлока мелко трясёт, а из глаз его текут слезы. Он снова чувствует боль — вспоминает каждый удар, каждый порез, каждый препарат. Он попытается подняться, но вдруг ощущает, что не чувствует под собой твердого пола — ноги его будто проваливаются, утопают в зыбучем песке. Должно быть, так чувствуешь себя в вакууме. «А может, это болото Калвертона Смита принимает его в свои объятия? Он теперь тоже вещь?» В любом случае, у Шерлока нет сил сопротивляться, и его трепыхания напоминают со стороны агонию пойманной на крючок рыбки. Вдруг в уши его врывается надменный голос Майкрофта, и Шерлок едва не глохнет. Никогда он не был так счастлив слышать своего брата — ну разве что после того, как тот нашел маленького заблудившегося Шерлока в лесу. — Ну что ты всё дергаешься, Шерлок, кончай уже с этим! — Майкрофт! Майкрофт, забери меня отсюда! «Неужели его брат нашел его в Аду?» — Откуда отсюда? Да, братец мой, я, пожалуй, повышу уровень слежки за тобой — ты совсем отбился от рук… Что скажет мама? Шерлок пытается развернуться и осмотреться по сторонам, но в глаза ему лезет темнота. Тело подсказывает ему, что он падает или летит — но куда? — Почему здесь так темно? Майкрофт, почему я ничего не вижу? — Боже, Шерлок, ты что, превратился в золотую рыбку? Подумай сам, ПОЧЕМУ вокруг тебя темно. — Я не знаю! — Глупый мальчишка… Это же проще простого! Вокруг тебя темно, потому что у тебя закрыты глаза.***
Веки Шерлока дрожат. Джон вскакивает со стула и бросается к кровати друга. Схватив его за руку, он прижимает её к щеке. «Мокрая. Колючая». Шерлок улыбается, а затем смеется. Травмы не позволяют ему смеяться во весь голос, но тот тихий смех, который разливается по палате, был самым искренним из всех, что Джон когда-либо слышал. — Что такое? — спрашивает Джон сквозь слезы. — Я рад, что ты без усов.***
«Ты обещал пожать мне руку в Аду, Шерлок. Ты разочаровал меня».
***